Курс уголовного права. Том 5. Особенная часть.

Глава I. Преступления против основ конституционного строя
и безопасности государства
_ 1. Понятие и система норм преступлений против государственной
власти
_ 2. Понятие и виды преступлений против основ конституционного строя
и безопасности государства
_ 3. История развития законодательства об ответственности
за государственные преступления
_ 4. Преступления, посягающие на внешнюю безопасность России
_ 5. Преступления, посягающие на лиц, осуществляющих государственную
или общественную деятельность
_ 6. Преступления, посягающие на внутреннюю безопасность
или политическую систему России
_ 7. Преступления, посягающие на экономическую безопасность
и обороноспособность России
_ 8. Преступления, посягающие на провозглашенный Конституцией РФ
принцип равенства граждан независимо от расы, национальности
и вероисповедания
Глава II. Преступления против государственной власти, интересов
государственной службы и службы в органах местного
самоуправления
_ 1. Понятие, общая характеристика и виды преступлений
против государственной власти, интересов государственной
службы и службы в органах местного самоуправления
_ 2. История развития законодательства об ответственности
за преступления против государственной власти, интересов
государственной службы и службы в органах местного
самоуправления
_ 3. Ответственность за общие виды преступлений
против государственной власти, интересов государственной службы
и службы в органах местного самоуправления
_ 4. Ответственность за конкретные виды преступлений
против государственной власти и интересов государственной службы
и службы в органах самоуправления
Глава III. Преступления против правосудия
_ 1. Понятие, общая характеристика и виды преступлений
против правосудия
_ 2. История развития законодательства об ответственности
за преступления против правосудия
_ 3. Преступления против правосудия, посягающие на жизнь, здоровье,
честь и достоинство лиц, осуществляющих правосудие
_ 4. Преступления, препятствующие исполнению работниками
правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению
целей и задач правосудия
_ 5. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия
должностными лицами — работниками правоохранительных органов
_ 6. Преступления, препятствующие исполнению наказания или возмещению
причиненного вреда
Глава IV. Преступления против порядка управления
_ 1. Понятие, общая характеристика и виды преступлений против порядка
управления
_ 2. История развития законодательства об уголовной ответственности
за преступления против порядка управления
_ 3. Преступления, связанные с противодействием субъектам
управленческой деятельности по осуществлению их функций
_ 4. Преступления, посягающие на режим Государственной границы
Российской Федерации и символы государственности
_ 5. Преступления, посягающие на установленный порядок ведения
официальных документов и документальное оформление фактов,
имеющих юридическое значение
_ 6. Преступления, связанные с посягательствами на установленный
порядок реализации прав и обязанностей граждан
Глава V. Преступления против военной службы
_ 1. Понятие и виды преступлений против военной службы
_ 2. Преступления против порядка подчиненности и воинских уставных
взаимоотношений
_ 3. Преступления против порядка пребывания на военной службе
_ 4. Преступления против порядка несения специальных служб
_ 5. Преступления против порядка использования и сбережения военного
имущества
_ 6. Преступления против порядка эксплуатации военно-технических
средств
Глава VI. Преступления против мира и безопасности человечества
_ 1. Понятие и общая характеристика преступлений против мира
и безопасности человечества
_ 2. Преступления против мира
_ 3. Военные преступления
_ 4. Преступления против человечества
Глава VII. Особенная часть уголовного права зарубежных государств
(Англии, США, Франции и ФРГ)
_ 1. Понятие и общая характеристика Особенной части уголовного права
зарубежных государств
_ 2. Преступления против жизни и здоровья
_ 3. Преступления против собственности
_ 4. Преступления против интересов государства
_ 5. Должностные преступления по уголовному праву США, Франции и ФРГ

Глава I. Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства

_ 1. Понятие и система норм преступлений против государственной власти

Одной из новелл действующего Уголовного кодекса РФ, как уже отмечалось, является объединение ряда глав по признаку родового объекта в разделы. Раздел Х «Преступления против государственной власти» содержит 4 главы. Это: гл. 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», гл. 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления», гл. 31 «Преступления против правосудия» и гл. 32 «Преступления против порядка управления».
Аналогичные главы имелись и в Уголовном кодексе 1960 г. Однако в действующем Кодексе они подверглись значительным изменениям, дополнениям и уточнениям.
Прежде всего изменилось расположение глав в системе особенной части, что обусловлено развитием демократических начал уголовного права и переоценкой в связи с этим приоритетов — на первое место уголовно-правовой охраны были поставлены интересы личности, а не государства, как это имело место в Кодексе 1960 г.
Кроме того, изменились заголовки некоторых глав, входящих в данный раздел. Они сформулированы с учетом видового объекта: «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» (гл. 29) вместо «Государственные преступления»; «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» (гл. 30) вместо «Должностные преступления».
Некоторые преступления в Уголовном кодексе 1996 г. декриминализированы. Например, террористический акт против представителя иностранного государства (ст. 67 УК 1960 г.); вредительство (ст. 174.1 УК РСФСР); злостное неповиновение администрации исправительно-трудового учреждения (ст. 1883 УК 1960 г.); недонесение о преступлениях (ст. 190 УК 1960 г.); оскорбление работника милиции или народного дружинника (ст. 1921 УК 1960 г.); неоказание помощи при столкновении судов или несообщение названия судна (ст. 204 УК 1960 г.).
Вместе с тем Кодекс 1996 г. криминализировал такие опасные деяния, как вооруженный мятеж (ст. 279); отказ в предоставлении информации Федеральному собранию Российской Федерации или Счетной палате РФ (ст. 287); провокация взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304); противоправное изменение Государственной границы Российской Федерации (ст. 323) и др.
Большинство известных Кодексу 1960 г. статей об ответственности за преступления против государственной власти были изменены, уточнены и дополнены*(1).
Эти изменения явились результатом значительной работы, проделанной учеными и практическими работниками в плане совершенствования уголовного законодательства, несмотря на те экономические, финансовые, социальные и прочие трудности, с которыми наша страна столкнулась на современном этапе.
Указанные выше главы (29-32) объединены в единый раздел X по признаку родового объекта. Им являются общественные отношения, обеспечивающие охрану интересов, и нормальное, в соответствии с законом, функционирование государственной власти*(2). В ст. 10 Конституции говорится: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны». Вместе с тем, учитывая то, что в разд. X УК содержатся 4 главы, различающиеся по видовому объекту, целесообразно определить и составные части этого родового объекта. К ним относятся: 1) основы конституционного строя и безопасности государства; 2) правильное функционирование органов государственной власти, государственной службы и органов местного самоуправления; 3) независимость и правильное функционирование судебных, а равно и иных правоприменительных органов, в том числе и органов, исполняющих наказания; 4) правильное функционирование органов исполнительной власти в сфере управленческой деятельности.
Каждая из составных частей представляет собой видовой объект группы преступлений, предусмотренных соответственно гл. 29, 30, 31, 32 УК.
Наиболее опасными среди этих групп преступлений являются преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, так как ставят под угрозу не только деятельность органов государственной власти, но и государство в целом.
Учитывая изложенное, преступления против государственной власти можно определить как общественно опасные деяния, посягающие на закрепленные в гл. 1 Конституции РФ основы конституционного строя и на нормальное функционирование государственной власти в лице ее законодательных, исполнительных и судебных органов.
Нормы о преступлениях против государственной власти законодатель классифицировал в зависимости от видового объекта посягательства, выделяя в разд. X Кодекса четыре главы:
Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства (ст. 275-284).
Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (ст. 285-293).
Преступления против правосудия (ст. 294-316).
Преступления против порядка управления (ст. 317-330).
В рамках каждой из глав в зависимости от непосредственного объекта посягательства может быть проведена дополнительная классификация. О классификации в доктрине уголовного права высказываются разные точки зрения. Говоря о преступлениях, посягающих на основы конституционного строя, одни ученые выделяют пять групп, другие — три, третьи — две. Данную проблему целесообразно рассмотреть в следующей главе.
В статистических сборниках «Преступность и правонарушения» данные о преступлениях, ответственность за которые предусмотрена в четырех главах X раздела Кодекса, излагаются крайне скупо и лишь в отношении отдельных преступлений. Так, в сборнике о преступлениях, совершенных в 1998 г., приведены сведения о числе зарегистрированных фактов взяточничества в России, дана характеристика лиц, совершивших эти преступления, названо число осужденных за взяточничество*(3). В аналогичном сборнике за 1999 г. данные о преступлениях против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления составляют всего 10,7%. Возможно, что отдельные преступления против государственной власти вошли в рубрику «прочие» (15%)*(4).

_ 2. Понятие и виды преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства

К преступлениям против основ конституционного строя и безопасности государства законодатель отнес в основном те преступления, ответственность за совершение которых предусматривалась в Уголовном кодексе 1960 г. в главе «Государственные преступления». Этой главой начиналась особенная часть Кодекса*(5).
Как уже отмечалось, данная группа преступлений выделена в разд. X «Преступления против государственной власти» по признаку видового объекта, каковым являются основы конституционного строя и безопасность государства.
Основы конституционного строя — это совокупность общественных отношений, присущих нашему обществу и закрепленных в разделе первом Конституции Российской Федерации, провозглашающем исходные принципы конституционного строя, правовой статус личности, основы экономических отношений и политической системы Российской Федерации.
Основы безопасности государства — состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренней и внешней опасности. Жизненно важными интересами признается совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивают существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства*(6).
Основы безопасности государства предполагают защищенность не только конституционного строя, но и суверенитета, территориальной неприкосновенности, обороноспособности и других жизненно важных интересов от возможных посягательств на них.
Суверенитет государства означает его независимость во внешних и верховенство во внутренних делах. Уважение суверенитета является основным принципом международных отношений, закрепленным в Уставе ООН и других международных актах. Во внутренних делах суверенитет означает верховенство Конституции РФ и принятых во исполнение ее федеральных законов.
Неприкосновенность территории предполагает сохранение в целостности территории, находящейся под суверенитетом России, в пределах государственной границы Российской Федерации. Государственной является граница, закрепленная действующими международными договорами и законодательными актами бывшего Союза ССР, а также договорами Российской Федерации с сопредельными государствами*(7).
Обороноспособность — совокупность экономических, военных, технических, научных, идеологических возможностей государства и его вооруженных сил по обеспечению защиты от нападения извне, его суверенитета и территориальной неприкосновенности*(8).
Видовым объектом преступлений против государственной власти, обусловившим объединение рассматриваемых деяний в самостоятельную классификационную группу, как уже отмечалось, являются основы конституционного строя и безопасности государства.
Непосредственными объектами этих преступлений в зависимости от характера действий выступают внешняя или экономическая безопасность государства, обороноспособность, суверенитет, территориальная неприкосновенность и пр.
Объективная сторона преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства заключается в совершении активных действий. Исключение составляет такое преступление, как утрата документов, содержащих государственную тайну, которая возможна путем как действия, так и бездействия (ст. 284 УК). Подавляющее большинство преступлений данной группы признаются законодателем оконченными с момента совершения описанного в статье действия (безотносительно к факту наступления последствий). Такая конструкция составов является показателем повышенной степени опасности рассматриваемых преступлений.
С субъективной стороны преступления данной группы предполагают наличие только умышленной вины (исключение составляет упоминавшаяся выше ст. 284). В некоторых случаях обязательным признаком субъективной стороны является цель. Так, диверсия осуществляется в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации (ст. 281 УК).
Субъектом этих преступлений являются достигшие 16 лет граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства. В виде исключения субъектом государственной измены (ст. 275 УК) может быть лишь гражданин России, а шпионажа (ст. 276 УК) — только иностранные граждане и лица без гражданства. Отдельные преступления совершаются только специальным субъектом. Так, субъектом разглашения государственной тайны (ст. 283 УК) выступает только то лицо, которому сведения, составляющие государственную тайну, были доверены или стали известны по службе.
Лица, не достигшие 16-летнего возраста, к ответственности за преступления против основ конституционного строя и безопасности государства не привлекаются. Если же в их действиях содержится состав другого преступления, за которое установлена ответственность с 14 лет, они отвечают за это преступление. Так, при посягательстве на жизнь государственного или общественного деятеля лица, достигшие 14 лет, могут привлекаться к ответственности по ст. 105 (умышленное убийство или покушение на него), ст. 111 УК (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) и пр.
Несмотря на изменение местоположения рассматриваемых составов в системе Особенной части Кодекса (с первого на четвертое место) степень опасности этих преступлений остается высокой, о чем свидетельствует отнесение законодателем более половины составов к числу особо тяжких преступлений.
Исходя из непосредственного объекта посягательства преступления против основ конституционного строя и безопасности государства можно подразделить на преступления, посягающие на:
1) внешнюю безопасность (государственная измена — ст. 275, шпионаж — ст. 276);
2) лиц, осуществляющих государственную или общественную деятельность (посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля — ст. 277);
3) внутреннюю безопасность или политическую систему России (насильственный захват власти или насильственное удержание власти — ст. 278; вооруженный мятеж — ст. 279; публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации — ст. 280);
4) экономическую безопасность и обороноспособность (диверсия — ст. 281, разглашение государственной тайны — ст. 283, утрата документов, содержащих государственную тайну — ст. 284);
5) провозглашенный Конституцией принцип равенства граждан независимо от расы, национальности и вероисповедания (возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды — ст. 282).
Примерно такая же классификация предлагается и некоторыми другими учеными*(9).
В литературе в отношении приведенной классификации высказывались следующие замечания: 1) не просматривается единое основание классификации; 2) неточным является отнесение разглашения государственной тайны (ст. 283) и утраты документов, содержащих государственную тайну (ст. 284), к преступлениям, посягающим на экономическую безопасность и обороноспособность, так как государственная тайна имеет место не только в экономике и обороноспособности*(10).
Однако представляется, что в основу предлагаемой классификации положен один критерий — непосредственный объект. Отнесение преступлений, предусмотренных ст. 283 и 284 УК к числу преступлений, посягающих на внешнюю безопасность, как предлагают эти авторы, также весьма условно, поскольку эти преступления могут посягать и на внутреннюю безопасность.
В доктрине уголовного права имеются и иные классификации рассматриваемых преступлений. Некоторые авторы выделяют преступления, создающие угрозу:
внешней безопасности (государственная измена, шпионаж, разглашение государственной тайны и утрата документов, содержащих государственную тайну) и внутренней безопасности (все остальные)*(11).
Предлагается эти две группы преступлений дополнить третей группой — преступлениями, посягающими на экономическую безопасность, включив в нее одно преступление — диверсию*(12).
Ученые в основном единодушны по поводу того, какие преступления являются посягательствами на внешнюю безопасность. Таковыми признаются государственная измена и шпионаж.
Некоторые различия имеются в содержании классификационных групп (при пятичленной классификации), что объясняется спецификой непосредственных объектов*(13).
Как видно из перечня объектов посягательства, законодатель отнес к преступлениям против основ конституционного строя и безопасности государства значительно меньшее число преступлений, чем было в Кодексе 1960 г. Это только такие преступления, которые действительно представляют реальную угрозу как основам конституционного строя, так и безопасности государства в целом.
В уголовном законодательстве зарубежных стран также предусмотрена ответственность за рассматриваемые деяния. Например, в Уголовном кодексе Франции в книге 4 «Преступления и проступки против нации, государства и общественного спокойствия» раздел первый озаглавлен «Посягательства на основополагающие интересы нации». В этом разделе содержатся главы: «Об измене и шпионаже», «Об иных посягательствах на республиканские государственные институты или целостность национальной территории», «Об иных посягательствах на национальную защиту» и др.
Раздел первый, с которого начинается особенная часть Уголовного кодекса ФРГ, озаглавлен: «Измена миру, государственная измена и создание угрозы демократическому правовому государству». Во второй главе этого раздела — «Государственная измена» содержатся: _ 81 (Государственная измена Федерации), предусматривающий ответственность за нарушение целостности ФРГ или изменение основанного на конституции конституционного порядка с применением или попыткой применения насилия; _ 82 «Государственная измена земле», в котором говорится о присоединении или отделении Земли либо изменении основанного на основном законе Земли конституционного порядка также путем насилия или угрозы; _ 83, устанавливающий ответственность за приготовление к государственной измене; _ 83, излагающий признаки деятельного раскаяния.
Второе место в системе особенной части Уголовного кодекса Польши занимает гл. XVII «Преступления против Республики Польша» (13 статей).
В разд. XII УК Белоруссии «Преступления против государства и порядка осуществления власти и управления» выделена гл. 32 «Преступления против государства».
В Уголовном кодексе Швейцарии к числу преступлений против государства отнесены: государственная измена (ст. 265), посягательство на независимость Конфедерации (ст. 266), действия и устремления иностранных государств, направленные против безопасности государства (ст. 266 bis), и др.
В гл. 18 «О преступлениях, связанных с оскорблением монарха», и 19 «О преступлениях против безопасности королевства» Уголовного кодекса Швеции содержатся такие составы преступлений, как призыв к мятежу, вооруженная угроза законному порядку, государственная измена, предательство в переговорах с иностранной державой, шпионаж и др.
Первое место в Особенной части Уголовного кодекса КНР занимает глава «Преступления против государственной безопасности», содержащая 12 статей. Наиболее опасными законодатель считает причинение вреда суверенитету страны, ее территориальной целостности и безопасности, совершенные в сговоре с иностранным государством (ст. 102); организацию, планирование и практическое участие в вооруженном мятеже или вооруженном бунте (ст. 104); совершение измены и переход на сторону врага (ст. 108) и др. В случае причинения особо серьезного вреда государству и народу в результате совершения таких преступлений в ст. 113 предусмотрена возможность применения смертной казни.

_ 3. История развития законодательства об ответственности за государственные преступления

Ко времени принятия Уголовного уложения 1903 г. в уголовном законодательстве России существовала довольно развернутая система норм об ответственности за посягательства на «царствующего императора, императрицу или наследника престола», а равно на верховную власть. Предусматривалась ответственность и за государственную измену в разных ее вариантах (военная измена, дипломатическая измена и пр.).
Уголовное уложение содержало жесточайшие наказания за политические преступления. Так, смертная казнь предусматривалась за приготовление и покушение на государя Императора и членов Императорского дома. Даже оскорбление памяти усопших царственных особ наказывалось заключением в крепость.
Однако Уголовное уложение полностью в силу не вступило. По закону от 7 июня 1904 г. (дополненному законом от 16 июня 1905 г.) в действие были введены: гл. III «О бунте против Верховной власти и о преступных деяниях против священной особы Императора и членов Императорского дома» (ст. 99-107), гл. IV «О государственной измене» (ст. 108-119) и значительное число статей гл. V «О смуте» (ст. 120-137).
По сравнению с уложением о наказаниях 1845 г. эти главы, как отмечали в то время ученые-правоведы, «представляют значительный прогресс. Более точно определен состав отдельных преступлений, разграничение отдельных степеней виновности, устранение риторических украшений в обрисовке отдельных статей, устранение различных образов и выражений, напоминавших китайских и японских драконов и т.д. Но, по существу, по основным принципам, в них выраженным, эти постановления были, так сказать, жизненно устаревшими к эпохе введения в действие этих глав»*(14).
Особенно им отличалась гл. V «О смуте». Как крайне реакционные оценивались эти положения советскими и российскими учеными. Так, в этой главе предусматривалось заключение в крепости или в тюрьме за участие в скопище, собравшемся для выражения неуважения к верховной власти, порицания образа правления, сочувствия бунту или бунтовщикам. В ссылку отправлялись за произнесение речи, составление, хранение, правку сочинений, возбуждающих к неповиновению власти (ст. 129, 132).
Буржуазное временное правительство, пришедшее к власти в феврале 1917 г., сохранило в силе прежнее уголовное законодательство. Поэтому до ноября 1917 г. продолжали действовать Уложение о наказаниях 1845 г. и Уголовное уложение 1903 г. в части вступивших в силу глав. В этот период была несколько усилена ответственность за политические преступления, изданы постановление о привлечении к уголовной ответственности участников крестьянских волнений и закон о наказуемости публичных призывов к совершению преступлений, согласно которому призыв военнослужащих к неисполнению законов и распоряжений военных властей признавались государственной изменой.
После Октябрьской революции местные народные суды фактически не приняли дореволюционное уголовное законодательство. Однако в связи с необходимостью подавления сопротивления свергнутых классов появляется понятие «контрреволюционное преступление» — деяние, направленное против завоеваний революции. Так, одной из наиболее опасных форм контрреволюционной деятельности считался саботаж, т.е. злостное, преднамеренное расстройство или срыв работы при соблюдении видимости ее выполнения.
К концу 1918 г. 32 революционных трибунала рассмотрели 324 дела о саботаже (6% всех рассмотренных дел). Подавляющее число осужденных были приговорены к тюремному заключению и принудительным общественным работам. В этот же период создаются и организационные формы для борьбы с контрреволюцией. Решением Совнаркома учреждается Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). За контрреволюционные преступления в первое полугодие существования ВЧК расстреляла 222 человека, а во второй половине 1918 г. число расстрелянных за контрреволюционную деятельность составило 2% от общего числа осужденных за контрреволюционные преступления*(15).
После принятия 5 сентября 1918 г. постановления СНК «О красном терроре» число расстрелянных увеличилось, но не превысило 600 человек.
Первым кодифицированным уголовным законом, предусмотревшим ответственность за контрреволюционные преступления, был Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., который в ст. 57 отнес к контрреволюционным «всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основе Конституции РСФСР рабоче-крестьянского правительства, а также действия в направлении той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремятся к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т.п.
Контрреволюционным признается также такое действие, которое, не будучи непосредственно направленным на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего деяние содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции»*(16).
Таким образом, согласно Кодексу 1922 г. контрреволюционными признавались не только преступления, направленные к свержению, подрыву и ослаблению существующей в тот период власти, но и деяния, ставящие под угрозу причинения вреда как политические, так и хозяйственные интересы страны.
В этом Кодексе было уточнено понятие «контрреволюционное преступление» с учетом образования СССР (ст. 58) указанием о защите в силу международной солидарности интересов всех трудящихся, хотя бы и не входящих в Союз ССР.
В качестве самостоятельной главы в Кодекс вошло Положение о преступлениях государственных, изданное вслед за Кодексом.
Характеризуя позднее этот период, в тезисах ЦК КПСС отмечалось, что «Курс на строительство социализма партия, рабочий класс отстояли и провели в жизнь в ожесточенной классовой борьбе с остатками свергнутых эксплуататорских классов, с капиталистическими элементами в городе и деревне, с «левыми» и правыми оппортунистами»*(17).
Значительную опасность представляли действия внешних и внутренних врагов Советской власти, направленные на выяснение экономического положения образовавшегося Советского Союза с тем, чтобы при помощи вредительских действий и саботажа попытаться реставрировать капитализм. Поэтому уже в 1925 г. было решено включить в Кодекс статью об экономическом шпионаже, а в 1933 г. ЦИК СССР принимает постановление «Об ответственности служащих государственных учреждений и предприятий за вредительские акты».*(18)
В период действия Уголовного кодекса 1926 г. издается большое число постановлений ЦИК и СНК СССР, ВЦИК и СНК, СНК СССР, СНК РСФСР, направленных на борьбу с лицами, препятствующими проведению в жизнь мероприятий партии и правительства. Так, в 1932 г. в Кодекс была включена ст. 731, устанавливающая уголовную ответственность за насилие в отношении активистов.
В дальнейшем, в 30-х гг., расширяются репрессивные методы борьбы с контрреволюционными преступлениями, существенно дополняется и изменяется законодательство об ответственности за такие преступления. Постановлением ЦИК СССР от 8 июня 1934 г. было изменено понятие и усилена ответственность за измену Родине, каковой признавались нарушение присяги, переход на сторону врага, нанесение ущерба военной мощи государства, шпионаж. В закон об измене Родине была включена оговорка относительно совершеннолетних членов семьи изменника, совместно с ним проживающих или находящихся на его иждивении. Эти лица подлежали даже при отсутствии какой либо вины лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет (ч. 2. ст. 581В). Данное положение появилось в результате ошибочных теоретических положений, согласно которым меры социальной защиты (наказание) могут применяться к лицам, невиновным в совершении конкретного общественно опасного деяния. Так, А.А.Пионтковский, обосновывая такую позицию, писал, что в некоторых случаях возникает необходимость «применить принудительные меры к лицам, которые не совершили какого-либо преступления, но которые являются по тем или иным основаниям (по своей прошлой деятельности, по своим связям с преступной средой и пр.) общественно опасными»*(19). В дальнейшем это положение из уголовного законодательства исключили.
В 1958 г. Верховный Совет СССР принял ряд законов, имеющих большое значение. В их числе — Закон об уголовной ответственности за государственные преступления, полностью вошедший в Кодекс 1960 г. в качестве первой главы Особенной части.
Законодатель при этом декриминализировал ряд деяний, исключив статьи об ответственности за саботаж, вооруженное восстание, активную борьбу против рабочего класса и революционного движения, недонесение об особо опасном государственном преступлении. Одновременно были криминализированы такие деяния, как пропаганда войны (ст. 71); террористический акт против представителя иностранного государства (ст. 67); особо опасные государственные преступления, совершенные против другого государства трудящихся (ст. 73).
Глава «Государственные преступления» состояла из двух разделов: «Особо опасные государственные преступления» (ст. 64-73) и «иные государственные преступления» (ст. 74-88). Позднее в эту главу были внесены изменения и дополнения. В 1962 г. была введена смертная казнь за изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 87) и за нарушение правил о валютных операциях (ст. 88); установлена ответственность за действия, резорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений (ст. 77.1), недонесение о государственных преступлениях (ст. 88.1) и их укрывательство (ст. 88.2). Позднее была включена ст. 76.1, предусматривающая ответственность за передачу иностранным организациям сведений, составляющих служебную тайну (1984 г.); ст. 70.1 — призывы к совершению преступлений против государства (1989 г.) и некоторые другие. Отдельные статьи подверглись существенным изменениям. Так, ст. 70, предусматривающая ответственность за антисоветскую агитацию и пропаганду, была изменена в 1989 г. коренным образом, и ответственность по этой статье была введена за призывы к насильственному изменению конституционного строя.
В Уголовном кодексе 1996 г. глава об особо опасных государственных преступлениях переименована в преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, сохранено большинство прежних статей, внесены определенные изменения и дополнения в конкретные статьи. Преступления же, входящие в Кодекс 1960 г. в раздел «Иные государственные преступления», законодатель обоснованно отнес к числу посягательств не на интересы государства, а на иные объекты, предусмотрев ответственность за них в других главах, например, гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности», гл. 32 «Преступления против порядка управления» и др. Исключение составили три состава преступления — нарушение национального и расового равноправия, разглашение государственной тайны и утрата документов, содержащих государственную тайну.
Сложившаяся в Кодексе 1996 г. система преступлений против конституционного строя и безопасности государства — результат значительной работы, проделанной учеными и практическими работниками. При работе над проектами Кодексов 1994 и 1995 гг. менялось название и содержание данной главы, формулировки отдельных составов преступлений и пр.
Так, в проекте Кодекса 1995 г. отсутствовали статьи о вооруженном мятеже, о посягательстве на государственного или общественного деятеля (ст. 277), но была статья «Террористический акт». После обсуждения были изменены формулировки статей, предусматривающих ответственность за посягательство на государственного или общественного деятеля (ст. 277), за утрату документов, содержащих государственную тайну (ст. 279), и др.

_ 4. Преступления, посягающие на внешнюю безопасность России

К числу преступлений, посягающих на внешнюю безопасность России, относятся государственная измена (ст. 275 УК) и шпионаж (ст. 276 УК). Отдельные ученые относят к данной группе также разглашение государственной тайны (ст. 283 УК) и утрату документов, содержащих государственную тайну (ст. 284 УК)*(20).
Посягательства на внешнюю безопасность характеризуются повышенной степенью опасности, что и обусловило отнесение их к числу особо тяжких преступлений с возможностью определения наказания вплоть до 20 лет лишения свободы.
Непосредственным объектом государственной измены и шпионажа является внешняя безопасность, которая слагается из суверенитета, обороноспособности и территориальной неприкосновенности*(21). Государственная измена и шпионаж могут посягать одновременно на суверенитет, обороноспособность и территориальную неприкосновенность России и на отдельные слагаемые (компоненты) внешней безопасности, например, только на обороноспособность.
Государственная измена (ст. 275 УК). В отличие от ст. 64 УК 1960 г. в ст. 275 УК 1996 г. объект посягательства определен более четко — внешняя*(22) безопасность. В прежнем Кодексе государственная безопасность была перечислена наряду с составляющими ее — суверенитетом, территориальной неприкосновенностью и обороноспособностью.
Государственная измена признается законодателем одним из наиболее опасных преступлений против внешней безопасности России и относится в соответствии с классификацией (ст. 15 УК) к группе особо тяжких преступлений. Суть государственной измены заключается в том, что субъект оказывает помощь иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб России.
Под иностранным понимается любое государство за пределами суверенной территории России. Иностранные организации могут быть государственными (разведка, армия, спецслужбы и пр.) и негосударственными (например, частные фирмы, концерны, общества). Представителем иностранного государства или иностранной организации может быть как официальное, так и неофициальное лицо, уполномоченное иностранным государством или организацией на совершение определенных действий.
В ст. 275 УК предусмотрена ответственность за следующие виды государственной измены: а) шпионаж; б) выдача государственной тайны; в) иное оказание помощи в проведении против России враждебной деятельности.
В Кодексе 1960 г. помимо этих видов измены были перечислены также переход на сторону врага, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы и заговор с целью захвата власти. Отказ законодателя предусмотреть ответственность за такие действия, как виды государственной измены, обусловлен следующими причинами.
Переход на сторону врага предполагал совершение этого деяния только в период войны или вооруженного конфликта. Кодекс 1996 г. вообще не упоминает военное время и вооруженные конфликты как признаки составов преступлений против военной службы. В ч. 3 ст. 331 УК отмечается, что ответственность за преступления, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством военного времени.
Что касается бегства за границу и отказа возвратиться из-за границы как видов измены, то наличие в уголовном законодательстве такого положения противоречило Декларации прав и свобод человека и гражданина Российской Федерации и Конституции РФ 1993 г.*(23) Это обстоятельство было подтверждено Конституционным Судом РФ в его постановлении от 20 декабря 1995 г.*(24) Такого рода действия подпадали ранее под признаки ст. 83 УК 1960 г., а сейчас — ст. 322 УК 1996 г., при условии, что пересечение границы является незаконным.
Заговор с целью захвата власти исключен из видов государственной измены, так как при осуществлении такой деятельности совместно с иностранным государством или его представителями содеянное является государственной изменой в виде оказания помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности против России. В тех же случаях, когда такая связь отсутствует, деяние подпадает под признаки ст. 278 УК (вооруженный мятеж).
Первым видом государственной измены законодатель называет шпионаж.
Понятие «шпионаж» дано в ст. 276 УК. Он может совершаться путем: а) передачи, б) собирания, в) похищения или г) хранения сведений, содержащих государственную тайну.
Кроме того, шпионаж может заключаться в собирании и передаче иных сведений при определенных условиях.
Передача сведений предполагает сообщение иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну. Способ сообщения таких сведений может быть любым (устным, письменным, по телефону, телетайпу и пр.).
Собирание — получение сведений любым (кроме похищения) способом (наблюдение, прослушивание телефонных переговоров, фотографирование и пр.).
Похищение сведений заключается в противоправном, безвозмездном изъятии документов, чертежей, схем, отчетов и любых других носителей секретной информации.
Хранение*(25) сведений означает совершение действий, связанных с нахождением этих сведений в фактическом владении виновного, и может осуществляться в любых местах — в помещении и вне его, в оборудованных тайниках и пр. Если собирание и похищение предполагают и хранение сведений (хотя бы на непродолжительное время), то хранение возможно без собирания и похищения (например, когда лицо выступает в качестве посредника, когда сведения оказались у него случайно).
Во всех перечисленных случаях речь идет только о сведениях, содержащих государственную тайну. Это защищаемые государством сведения в области его военной, экономической, внешнеполитической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб внешней безопасности России. Понятие «государственная тайна» дано в Законе РФ от 21 июля 1993 г. «О государственной тайне» в ред. Федерального закона от 6 октября 1997 г.*(26) Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне, утвержден Указом Президента РФ от 30 ноября 1995 г. N 1203 (в ред. от 24 января 1998 г. N 61)*(27).
Так, Л., будучи майором западногерманской группы войск, в марте 1991 г. дал согласие (подписку) на шпионаж для западногерманской разведки и регулярно передавал сведения составляющие государственную тайну, отнесенные согласно перечню к секретным и особо секретным. Л. получил за эти сведения 16 000 западногерманских марок. Л. был осужден Военной коллегией Верховного суда к 10 годам лишения свободы и лишен воинского звания и наград*(28).
Шпионажем являются также передача или собирание иных сведений, в том числе не составляющих государственную тайну. Ответственность за их собирание и передачу наступает при наличии двух условий: 1) эти действия должны совершаться по заданию иностранной разведки; 2) они предназначены для использования в ущерб внешней безопасности России.
Под иными понимаются любые сведения, например, данные о промышленных объектах, научных исследованиях, аэродромах. Они могут быть почерпнуты из периодической печати и других публикаций. Бывший начальник германской разведки Н. писал: «Германская разведка гораздо менее рассчитывает на сведения, исходящие из одного, даже надежного источника, или на единую информацию, чем на терпеливое, методическое почти научное изучение мелких подробностей, отобранных из всей массы сведений, проходящих сквозь ее фильтры: Мелкие подробности, отдельные частности, факты, кажущиеся незначительными, проверенные и сравненные с другими дают более достоверные данные»*(29).
С какого момента шпионаж является оконченным, зависит от характера их действий, которыми он осуществляется. Так, при передаче сведений шпионаж окончен с момента вручения их представителю иностранного государства. Похищение сведений, составляющих государственную тайну, окончено с момента завладения материалами, их содержащими, а собирание — с момента ознакомления с такими сведениями при условии, что ознакомление не было случайным. При хранении сведений шпионаж окончен с момента, когда у виновного оказались сведения, содержащие государственную тайну, которые он не собирал, не похищал, не располагал ими по роду своей работы.
Другим видом государственной измены является выдача государственной тайны, которая заключается в передаче или сообщении соответствующих сведений иностранному государству, иностранной организации или их представителям. По характеру действий выдача сведений, содержащих государственную тайну, ничем не отличается от их передачи при шпионаже*(30). Обычно эти два вида измены различаются по субъекту. При выдаче виновный не собирает и не похищает сведения, составляющие государственную тайну, а располагает ими по службе или работе*(31). Представляется, что выдача и передача сведений, составляющих государственную тайну, понятия тождественные. Целесообразность выделения такого вида измены, как выдача государственной тайны, при наличии шпионажа вызывает сомнения. При шпионаже передача сведений не ограничена их предварительным собиранием или похищением.
Так, сотрудник КГБ Василий М., работая в архиве КГБ, копировал секретные документы, переписывал их от руки, выносил из здания в Ясеневе, спрятав в носках, потом перепечатывал на пишущей машинке и прятал в подполе на даче. Поехав в Ригу, он попросил убежище в английском посольстве, предоставив им эти документы*(32). В данном случае, с одной стороны, имела место передача сведений, но, с другой — передавал сведения человек, которому они стали известны по службе. Если следовать даваемым в литературе рекомендациям, то в действиях Василия М. имеется два вида государственной измены. Вряд ли теоретически и практически оправданно подобное разделение.
Такое мнение ранее высказывалось в доктрине уголовного права*(33).
Помимо шпионажа и выдачи государственной тайны в ст. 275 УК говорится об ином оказании помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям, которое заключается в совершении различных деяний, направленных на содействие в проведении разведывательной деятельности, вербовку агентов, укрывательство иностранных, шпионов или террористов, снабжение их фальшивыми документами, провал агентуры и т.п. Не имеет значения, совершены ли такие действия по заданию иностранной организации или их представителя либо по собственной инициативе.
Понятие «враждебная деятельность» предполагает осуществление любой деятельности в ущерб внешней безопасности России. Следовательно, при наличии предварительной договоренности с российским гражданином об оказании помощи иностранному агенту в совершении последним, например, диверсионного акта, нет необходимости ссылаться на статью, регламентирующую институт соучастия, поскольку такие действия уже являются оказанием помощи в проведении враждебной деятельности.
Рассматриваемый вид государственной измены считается оконченным с момента совершения конкретного действия по оказанию реальной помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб России.
Если российский гражданин по заданию иностранной разведки совершит преступление против основ конституционного строя или безопасности государства, например, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, диверсию или иное преступление, то его действия должны квалифицироваться по совокупности преступлений — по ст. 275 УК как измена в виде оказания помощи в проведении враждебной деятельности и ст. 277 или 281 УК. Тем самым конкретизируется та помощь, которая оказывается иностранному государству в проведении враждебной деятельности против России.
Последствия (реальный ущерб, нанесенный внешней безопасности России) не включены законодателем в число обязательных признаков состава государственной измены. Поэтому их ненаступление по причинам, не зависящим от изменника (например, в связи с его намеренной дезинформацией со стороны служб безопасности), не влияет на квалификацию его действий.
Субъективная сторона государственной измены характеризуется умышленной виной, причем умысел может быть только прямым*(34). Виновный в государственной измене всегда сознает опасность своих действий и возможность причинения ущерба внешней безопасности России и желает совершить такие действия.
Мотивы преступления на квалификацию не влияют. Так, упоминавшийся ранее бывший работник КГБ Василий М. объяснял мотивы измены несогласием с проводимой в стране политикой. Зачастую изменники действуют по корыстным мотивам либо из боязни быть уличенными в неблаговидных поступках, совершенных во время командировок за границу, и пр.
Так, Николай Ч., работник одного из военных учреждений, находясь в командировке в США, пьянствовал, принимал участие в кутежах и пр. Все это было зафиксировано американской спецслужбой. Опасаясь, что показанные ему фотографии повлекут неблагоприятные для него последствия в России, Ч. согласился на вербовку. С ним был проведен инструктаж, его снабдили приспособлениями для тайнописи, шифром. Во время следующей командировки в США Ч. передал спецслужбам 35 фотокопий с секретными и особо секретными материалами, составляющими государственную тайну*(35).
При шпионаже собирание, похищение и хранение сведений, содержащих государственную тайну, должно преследовать цель передачи таких сведений иностранному государству, иностранной организации или их представителям.
В остальных случаях в отношении цели государственной измены высказываются разные мнения. Одни авторы полагают, что цель не включена законодателем в число обязательных признаков состава измены*(36); другие, что «ряд форм государственной измены могут быть совершены только с целью подрыва и ослабления государства (оказание помощи иностранному государству или иностранной организации в проведении враждебной деятельности)»*(37); третьи ничего не говорят о цели, но отрицают влияние мотивов измены на квалификацию*(38). Как нам представляется, ограничивать состав измены (даже одного ее вида) наличием цели подрыва и ослабления власти ни теоретически, ни практически необосновано, так как в понятие умысла при измене включается осознание того, что изменником совершаются действия в ущерб внешней безопасности России. Поэтому более правильно утверждение: «Подлежит установлению направленность умысла — нанести ущерб внешней безопасности. При этом мотивы и цели могут быть самыми разнообразными»*(39).
Субъектом государственной измены может быть только достигший 16 лет гражданин России. Виновные в шпионаже иностранные граждане и лица без гражданства привлекаются к ответственности по ст. 276 УК. В отношении иностранных граждан и лиц без гражданства, являющихся соучастниками (организаторами, подстрекателями и пособниками) гражданина России, совершившего государственную измену, высказываются различные мнения. Одни ученые полагают, что такие лица могут быть соучастниками (кроме исполнителя) лица, совершающего государственную измену*(40), другие, — не могут*(41). Столь однозначно решить данный вопрос нельзя. Государственная измена всегда предполагает наличие той или иной связи с иностранными гражданами, так как она осуществляется путем оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в отношении России. Кроме того, иногда действия иностранцев — организаторов, подстрекателей и пособников подпадают под признаки ст. 276 УК и дополнительной квалификации по ст. 275 УК (со ссылкой на ст. 33) не влекут. В оставшихся случаях теоретически можно представить соучастие иностранца в государственной измене. Например, приехавший в Россию под видом туриста передает свои документы изменнику, чтобы обеспечить его беспрепятственный выезд из страны. Эти действия иностранца можно расценить как пособничество в государственной измене.
В примечании к ст. 275 УК сформулировано, как и в прежнем Кодексе, специальное основание освобождения от уголовной ответственности лица, виновного в государственной измене, при условии, если: а) оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам России; б) в его действиях не содержится иного состава преступления. Данное примечание конкретизирует ч. 2 ст. 75 УК, предусматривающую освобождение от уголовной ответственности при наличии деятельного раскаяния. Речь идет об уже совершенном преступлении. И именно поэтому в примечании говорится о способствовании предотвращению дальнейшего ущерба, ибо причинение какого-то ущерба в этих случаях презюмируется.
Согласно примечанию к ст. 275 УК дальнейший ущерб может быть предотвращен путем добровольного и своевременного сообщения органам власти или иным образом. Добровольно — означает, что сообщение сделано по свободному решению виновного при сознании возможности не прибегать к деятельному раскаянию. То обстоятельство, что ему стало известно о производстве следственных или оперативных действий, связанных с его деянием, не исключает его действия как добровольные при наличии признака своевременности.
Под своевременностью понимается сообщение об изменнических действиях до того, как они стали систематическими и причинили значительный и невосполнимый ущерб внешней безопасности России.
При наличии указанных в примечании условий освобождение является окончательным и безусловным. При нарушении какого-либо из условий виновный от уголовной ответственности не освобождается, но его поведение может быть оценено как обстоятельство, смягчающее наказание.
Примечание к ст. 275 УК представляет собой поощрительную норму, призванную сыграть профилактическую роль в отношении такого опасного преступления, как государственная измена и некоторых других (ст. 276 и 278 УК).
В зарубежном уголовном законодательстве даются различные определения государственной измены, не всегда совпадающие терминологически, но по существу выражающие одно и то же.
Государственная измена, согласно Уголовному кодексу ФРГ, — это посягательство на территориальную и конституционную неприкосновенность. Деятельное же раскаяние предполагает, что исполнитель добровольно отказывается от дальнейшего выполнения деяния и предотвращает известную ему опасность продолжения другим лицом выполнения данного деяния или существенно ее уменьшает, или если он добровольно препятствует доведению этого преступления до конца. При наличии перечисленных условий суд может либо смягчить наказание, либо освободить от него.
В ст. 472 УК Испании (разд. XXI о преступлениях против конституции) предусмотрена ответственность за восстание, которое осуществляется для достижения целей: отменить, приостановить или изменить полностью или частично конституцию; отстранить или лишить всех или части прерогатив и полномочий Короля или Регента, или членов Регентства, либо заставить их совершить какое-либо действие против их воли; объявить независимость части национальной территории; вывести подразделение Вооруженных Сил из подчинения правительству и др. (всего в этой статье 7 пунктов). При всем несходстве этого определения с определением государственной измены по Уголовному кодексу РФ понимание измены в целом одинаково и приблизительно в одном и том же объеме.
По законодательству Швеции государственную измену совершает тот, кто имеет намерение поставить Королевство или его часть путем насилия или другими незаконными средствами или с иностранной помощью под иностранное господство (ст. 1 гл. 19 УК).
Наиболее схожи с определением государственной измены с УК РФ кодексы Белоруссии, Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и др.
В Белоруссии предусмотрена ответственность и за квалифицированный вид измены государству (ст. 356 УК). Квалифицирующим это деяние признаком законодатель называет совершение при измене убийства.
Уголовный кодекс Казахстана включает в качестве обязательного признака государственной измены цель подрыва или ослабления внешней безопасности и суверенитета Республики (ст. 165).
Шпионаж (ст. 276 УК). Понятие шпионажа по сравнению с Кодексом 1960 г. не претерпело существенных изменений: в число признаков шпионажа добавлено наряду с похищением, собиранием и передачей сведений хранение с целью передачи, а равно исключено указание на военную тайну, поскольку сведения, составляющие военную тайну, — неотъемлемая часть сведений, составляющих государственную тайну.
Как и государственная измена шпионаж представляет собой посягательство на внешнюю безопасность государства*(42). Однако, если при государственной измене деяние осуществляется как бы изнутри — гражданином России, то шпионаж, предусмотренный ст. 276 УК, совершают только иностранные граждане и несколько реже — лица без гражданства.
Предметом шпионажа являются те же сведения, что и при государственной измене — это: 1) сведения, содержащие государственную тайну и 2) иные сведения при определенных, указанных в ст. 276 УК обстоятельствах.
Сведения, составляющие государственную тайну, характеризуются следующими признаками: имеют важное значение для безопасности России; содержатся в определенных носителях; подлежат засекречиванию; перечень их устанавливается правовыми актами; могут содержаться в строго определенных законом областях*(43).
С объективной стороны шпионаж (так же, как и шпионаж при государственной измене) совершается путем передачи, а равно собирания, похищения и хранения с целью передачи указанных в ст. 276 УК сведений.
Передача — это сообщение любым способом сведений адресанту; собирание — действия, направленные на получение интересующей субъекта информации; похищение — незаконное изъятие документов или предметов, содержащих или являющихся носителями интересующей субъекта информации; хранение — временное обладание указанными выше документами или предметами. Чаще всего хранение осуществляется лицом, собирающим или похищающим сведения, содержащие государственную тайну. В отдельных случаях хранение может осуществляться лицом, не собиравшим и не похищавшим эти сведения
Из всех способов совершения шпионажа наибольшую опасность представляет передача сведений иностранному государству, иностранной организации либо их представителям для использования в ущерб внешней безопасности России. Собирание, похищение и хранение сведений по существу являются подготовительной деятельностью к передаче. Однако, учитывая повышенную степень опасности рассматриваемого деяния, законодатель счел их оконченным преступлением*(44).
Так, в 1999 г. был задержан высокопоставленный сотрудник Главного разведывательного управления (ГРУ) генерального штаба турецкой армии Махмет Бешик, который, помимо подрывной деятельности, занимался военно-техническим шпионажем. В Петропавловске-Камчатском задержали американского бизнесмена Ричарда Оппфельта, собиравшего через местных жителей сведения военного характера*(45). 10 марта 1986 г. задержали Майкла Селлере (второго секретаря посольства США в Москве) во время встречи с агентом по кличке Коул (майор Сергей В. — сотрудник управления КГБ по Москве и Московской области). Коул информировал Селлерса относительно того, как российские органы безопасности ведут наблюдение за американскими разведчиками*(46).
Если речь идет об иных сведениях, а не о сведениях, содержащих государственную тайну, объективная сторона предполагает только их собирание и передачу. Это могут быть любые сведения, однако их собирание и передача рассматриваются как шпионаж при условии, что они собираются и (или) передаются, во-первых, по заданию иностранной разведки, и, во-вторых, для использования в ущерб внешней безопасности России. Отсутствие одного из этих признаков исключает возможность рассматривать такое деяние как шпионаж. Собирание и передача таких сведений чаще совершаются российскими гражданами нежели иностранцами и рассматриваются тогда при наличии указанных условий как государственная измена в форме шпионажа.
С субъективной стороны шпионаж может быть совершен только с прямым умыслом. Субъект сознает характер собираемых, похищаемых, хранимых с целью передачи сведений, особенности адресата передачи и желает передать эти сведения данному адресату. При собирании, похищении и хранении сведений, содержащих государственную тайну, обязательным признаком состава шпионажа должна быть цель передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям. Поэтому вряд ли можно согласиться с утверждением, что цель шпионажа не является обязательным его признаком*(47).
В отношении второго вида шпионажа (собирание и передача иных сведений) высказывалось мнение о наличии специальной цели — использование собираемых или передаваемых сведений в ущерб внешней безопасности России*(48). Более правильным представляется мнение, согласно которому достаточно осознания предназначения сведений для использования в ущерб внешней безопасности России*(49).
При шпионаже второго вида осознанность того, что сбор и передача иных сведений осуществляются по заданию иностранной разведки и для использования их в ущерб внешней безопасности России, должна включаться, по нашему мнению, в понятие прямого умысла как осознанность опасности и характера действия. Признавать же этот вид шпионажа только при наличии специальной цели использования в ущерб внешней безопасности России — означает значительное ограничение рассматриваемого состава преступления.
На квалификацию шпионажа не влияют мотивы преступления. Они могут быть личными, корыстными, политическими, националистическими и др.
Субъект шпионажа, предусмотренного ст. 276 УК, — только иностранный гражданин или лицо без гражданства. Совершение таких действий гражданином России, как уже отмечалось, влечет квалификацию по ст. 275 УК за государственную измену.
В последние годы увеличивается число граждан России, обладающих двойным гражданством. В случаях совершения таким гражданином шпионажа вопрос о квалификации его действий по ст. 275 или ст. 276 УК решается в каждом конкретном случае с учетом обстоятельств дела, того, гражданином какого государства он считает себя в первую очередь, где живет большее время года, где работает, где проживает семья и т.д.*(50)
Представляется неправильной рекомендация авторов, предлагающих квалифицировать случай совершения шпионажа лицом с двойным гражданством (одно из них — гражданство России) одновременно по совокупности ст. 275 и ст. 276 УК*(51). Такая рекомендация противоречит принципу справедливости: «Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление» (ст. 6 УК).
По совокупности преступлений должны нести ответственность, например, шпионы, нелегально заброшенные через государственную границу (приготовление к шпионажу и незаконное пересечение государственной границы), за убийство или причинение вреда здоровью лицам, задерживающим шпиона, шпионы, осуществляющие помимо сбора сведений и диверсионные акты, и т.п.
Согласно примечанию к ст. 275 УК лица, совершившие преступление, предусмотренное ст. 276 УК, освобождаются от уголовной ответственности, если они добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовали предотвращению дальнейшего ущерба интересам России и если в их действиях не содержится иного состава преступления*(52).
В законодательстве зарубежных стран ответственность за шпионаж не всегда дифференцирована в зависимости от гражданства субъекта.
Весьма подробно регламентирована ответственность за шпионаж в Уголовном кодексе Швейцарии. В нем содержатся статьи о дипломатическом шпионаже (ст. 267), об экономической разведывательной деятельности (ст. 273), о военной разведывательной деятельности (274). Деяния в этих случаях выходят за рамки шпионажа, как он сформулирован в Кодексе РФ. Например, дипломатический шпионаж заключается не только в разглашении определенных сведений, но и в фальсификации, уничтожении определенных документов, а также в умышленном проведении сношений с иностранным правительством в ущерб Конфедерации. Допускается совершение таких действий и по неосторожности (ст. 267).
В Швеции к ответственности за шпионаж может быть привлечено лицо, которое с целью оказания помощи иностранной державе без законных полномочий получает, передает, предоставляет или иным образом выдает информацию, касающуюся оборонных сооружений, вооружения, снабжения, импорта, экспорта, производственных технологий и пр., если раскрытие этой информации может причинить вред безопасности Королевства (ст. 5 гл. 19 УК).
В Уголовном кодексе ФРГ помимо 7 параграфов о выдаче государственной тайны содержатся и такие, как шпионская агентурная деятельность по заданию секретных агентурных служб (_ 99). Однако в этих случаях субъектом является гражданин Германии.
В ст. 411-1 УК Франции четко определено, что действия, предусмотренные ст. 411-2 (о сдаче иностранному государству, иностранной организации всей или части национальной территории) и ст. 211-11 (о подстрекательстве к совершению какого либо преступления, указанного в гл. 1 «Об измене и шпионаже»), совершенные французским гражданином, образуют измену, а любым другим лицом — шпионаж. Как видим, здесь состав шпионажа не ограничен передачей (а также собиранием, похищением и пр.) определенных сведений.
В Уголовном кодексе Испании в гл. I «Об измене» (разд. XXIII) дается довольно развернутая система норм об ответственности испанцев*(53), а в ст. 586 говорится, что «Иностранцу, находящемуся в Испании, который совершит любое преступление, описанное в этой главе, наказание назначается на ступень ниже».
В законодательстве Узбекистана, Кыргызстана, Казахстана, Таджикистана, Белоруссии понятие «шпионаж» в его основных признаках совпадает с понятием, даваемым в Кодексе РФ. Однако в некоторых кодексах этих государств примечание относительно освобождения от уголовной ответственности дано в статье о шпионаже и касается только одного этого состава преступления, например, в ст. 160 УК Узбекистана, в ст. 358 УК Белоруссии.

_ 5. Преступления, посягающие на лиц, осуществляющих государственную или общественную деятельность*(54)

Опасность таких преступлений определяется тем, что посягательства на лиц, осуществляющих государственную или общественную деятельность, могут привести к дестабилизации политической обстановки в стране, обострить противоречия в политической сфере, негативно отразиться на международном положении страны и пр.
К лицам, осуществляющим государственную деятельность, относятся лица, наделенные законодательными, исполнительными, судебными или иными властными функциями в государственном аппарате, проводящие в жизнь политику государства. Это представители высшего руководства, члены правительства, руководители различных ведомств, депутаты и др. как федерального уровня, так и субъектов Федерации*(55). Их принято называть государственными деятелями.
К числу лиц, осуществляющих общественную деятельность (общественные деятели), относятся руководители различных общественных организаций (например, профессиональных, религиозных), политических партий, массовых движений и иных общественных объединений. Представляется, что к таким лицам можно отнести и наиболее активных участников таких организаций и объединений. Сомнение вызывает предложение относить к таким лицам по функциональному признаку представителей средств массовой информации, культуры, науки, образования*(56). Как нам кажется, специально выделять лиц этих категорий вряд ли целесообразно, так как они могут подпадать под понятие «государственный деятель» либо «общественный деятель» в зависимости от осуществляемых функций в государственных органах либо общественных органах и объединениях.
В Уголовном кодексе 1960 г. предусматривалась ответственность за посягательство не только на государственного или общественного деятеля, но и на представителя власти (ст. 66), а также представителя иностранного государства (ст. 67).
Кодекс 1996 г. вполне обоснованно исключил указание на представителя власти, поскольку посягательства на таких лиц в зависимости от осуществляемых ими функций в системе государственной власти подпадают либо под признаки ст. 277 (посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля), либо ст. 295 (посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование), либо ст. 317 (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа).
Что же касается посягательства на представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений (ст. 67 УК 1960 г.), то такие действия подпадают под признаки ст. 360 (нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой), в которой в качестве обязательного признака состава преступления предусмотрена цель — провокация войны или осложнение международных отношений.
Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК) осуществляется с целью прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность (террористический акт).
Объектом рассматриваемого преступления является прежде всего*(57) установленная конституцией РФ политическая система России. Однако это преступление посягает и на второй дополнительный, но обязательный объект — на жизнь государственного или общественного деятеля.
Потерпевшим в этих случаях является государственный или общественный деятель. Члены его семьи потерпевшими не признаются. посягательство на их жизнь, даже если оно связано с деятельностью указанных выше лиц, квалифицируются не по ст. 277 УК, а по иным статьям в зависимости от характера действия, последствий и других обстоятельств дела.
В социально-политическом смысле террористический акт представляет собой насильственный метод подавления политических противников и зачастую может являться составной частью более общего явления — терроризма (ст. 205 УК). Статья 277 УК по отношению к ст. 205 УК является специальной нормой, подлежащей преимущественному применению и предусматривающей ответственность за более опасное, нежели терроризм, преступление.
С объективной стороны террористический акт осуществляется путем посягательства*(58) на жизнь государственного или общественного деятеля, что предполагает как убийство, так и покушение на него. При покушении на указанного деятеля последнему может и не быть причинен вред, например, преступник стрелял и промахнулся. Лишение жизни, причинение вреда здоровью или непричинение по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного, на квалификацию не влияет, но может учитываться при индивидуализации наказания. Таким образом, последствие не является обязательным признаком рассматриваемого преступления. Однако при лишении жизни или причинении вреда здоровью необходимо установить причинно-следственную связь между действиями виновного и смертью или причинением вреда здоровью.
Факультативные признаки объективной стороны преступления (способ, место, обстановка и пр.) в качестве обязательных признаков в ст. 277 УК не указаны. Однако наличие таких признаков может повлечь ответственность виновного по совокупности. Например, осуществление террористического акта в отношении определенного лица путем взрыва в месте скопления людей (митинги, собрания и пр.).
Террористический акт признается оконченным с момента либо причинения смерти, либо совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни государственного или общественного деятеля.
С субъективной стороны террористический акт совершается только с прямым умыслом. Виновный сознает, что посягает на жизнь государственного или общественного деятеля, предвидит возможность или неизбежность лишения такого лица жизни и желает совершить такие действия, надеясь на наступление такого последствия, как смерть потерпевшего. Обязательным признаком объективной стороны является цель — либо прекращение государственной или иной политической деятельности, либо месть за такую деятельность. Наличие этих целей исключает возможности совершения преступления с косвенным умыслом.
Мотивы террористического акта различны (например, враждебное отношение к существующему строю, власти, к деятельности, осуществляемой государственным или общественным деятелем, националистические, религиозные). Они на квалификацию рассматриваемого преступления не влияют, но должны учитываться при назначении наказания.
В тех случаях, когда указанная в ст. 277 УК цель отсутствует и виновный посягает на жизнь государственного или общественного деятеля из корыстных, личных и тому подобных побуждений, содеянное должно квалифицироваться по иным статьям Кодекса в зависимости от направленности умысла, например, убийство или покушение на убийство в связи с осуществлением потерпевшим своего общественного долга (ч. 2. ст. 105 УК).
Субъектом террористического акта может быть любое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Лица от 14 до 16 лет, принимавшие участие в посягательстве на жизнь государственного или общественного деятеля, могут быть привлечены к ответственности по ст. 105 УК.
В случаях фактической ошибки, когда субъект убивает не государственного или общественного деятеля, а иное лицо (например, охранника, водителя), ответственность наступает по совокупности за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля и умышленное убийство иного лица.
Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля следует отличать от состава терроризма (ст. 205 УК). Разграничение этих преступлений должно проводиться по объекту (объектом терроризма является общественная безопасность, а террористического акта — основы конституционного строя), объективной стороне (терроризм осуществляется путем взрывов, поджогов или иных общеопасных действий, а терракт — путем посягательства на жизнь строго определенных законом лиц) и по субъективной стороне (терроризм осуществляется с целью нарушения общественной безопасности, устрашения населения, воздействия на принятие определенного решения органами власти, а террористический акт — с целью прекратить государственную либо общественную деятельность потерпевшего или отомстить ему за такую деятельность).
Террористический акт отнесен законодателем к числу особо тяжких преступлений, за совершение которого предусмотрена возможность определения судом пожизненного лишения свободы или смертной казни.
Ответственность за преступление, аналогичное рассмотренному, предусмотрена уголовным законодательством ряда зарубежных стран.
Так, весьма детально регламентирована ответственность за террористические акты в Уголовном кодексе Франции. В разд. II «О терроризме» в гл. 1. «О террористических актах» и гл. 2 «Особые положения» наказание дифференцируется в зависимости от характера действий. Под террористическим актом понимаются «умышленное посягательство на жизнь, умышленные посягательства на неприкосновенность человека, похищение или незаконное удержание человека в закрытом помещении» (ст. 421-1) и иные действия. состав террористического акта не ограничивается характером осуществляемой потерпевшим деятельности. Цель же этого деяния определяется как цель «серьезно нарушить общественный порядок путем запугивания или террора». В целом же это преступление отнесено законодателем Франции к числу преступлений против нации, государства и общественного порядка.
В законодательстве некоторых стран хотя и не говорится о террористических актах, однако предусмотрена ответственность за посягательства на лиц, осуществляющих верховную власть. Например, в Испании предусмотрена ответственность за убийство Короля, Регента и других лиц (ст. 485 УК), в Польше — за посягательство на жизнь Президента Республики (ст. 134 УК), в Швеции — за нападение на Короля или члена Королевской семьи или Регента, правящего на месте Короля (ст. 2 гл. 18 УК). Преступления в этих случаях не ограничиваются указанием на какую-то специальную цель.
Ответственность за посягательство на жизнь Президента предусмотрена и в Уголовном кодексе Узбекистана (ст. 158). В этой же статье установлена ответственность за умышленное причинение телесного повреждения Президенту (ч. 2) и за публичное оскорбление или клевету в отношении Президента Республики (ч. 3).
В Уголовном кодексе Казахстана ч. 1 ст. 167 текстуально совпадает со ст. 277 Кодекса РФ, однако в ч. 2 говорится о тех же действиях, совершенных в отношении Президента Республики Казахстан.
В ст. 359 УК Белоруссии, предусматривающей ответственность за террористический акт, данный состав дополнен указанием на цель дестабилизации общественного порядка либо воздействия на принятие решений государственными органами.
Дополнительное указание на цель ослабления основ конституционного строя и безопасности государства содержится в ст. 310 УК Таджикистана.
Со ст. 277 УК РФ текстуально совпадает ст. 294 УК Кыргызстана.
В других странах террористический акт чаще всего предполагает применение того или иного насилия в отношении лиц, не облеченных специальными полномочиями, и относится к числу преступлений, посягающих на общественный порядок.

_ 6. Преступления, посягающие на внутреннюю безопасность или политическую систему России

В эту группу включены такие преступления, как насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278 УК); вооруженный мятеж (ст. 279 УК) и публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации (ст. 280 УК).
«Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону» — говорится в ч. 4 ст. 3 Конституции РФ.
Все перечисленные деяния представляют значительную опасность, так как посягают на основы конституционного строя, а, следовательно, на само существование демократического федеративного правового государства с республиканской формой правления, каковым является Россия (ст. 1 Конституции).
Конституционный строй представляет собой систему общественных отношений, регулируемых Конституцией РФ, конституциями ее субъектов и определяющих цели, задачи, систему, структуру и функции государства и его органов.
Указанные выше составы преступления, являясь посягательствами на конституционный строй, в то же время различаются характером действий.
Уголовный кодекс 1960 г. также предусматривал ответственность за действия, посягающие на основы конституционного строя. Так, к числу особо опасных государственных преступлений относился заговор с целью захвата власти, который рассматривался как одна из форм измены Родине (ст. 64). Как заговор с целью захвата власти*(59) в ряде случаев квалифицировалась и организация вооруженного мятежа, ответственность за который в специальной норме прежнего Кодекса не предусматривалась. Ответственность за публичные призывы к изменению существующего строя устанавливалась ст. 70 этого Кодекса. Однако Уголовным кодексом 1996 г. в этот состав преступления были внесены существенные изменения.
Насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278 УК). Данное преступление посягает на систему власти и конституционного строя России. Имеется в виду власть законодательная и исполнительная как Федерации, так и ее субъектов.
С объективной стороны преступление совершается путем действий, направленных на: 1) насильственный захват власти или 2) насильственное удержание власти, а равно 3) насильственное изменение конституционного строя страны.
Насильственный захват власти предполагает завладение с применением силы властными полномочиями незаконным, чаще всего вооруженным путем отдельными лицами, группировками, партиями, движениями и пр., такими полномочиями не обладающими.
Насильственное удержание власти*(60) заключается в сохранении с применением силы нарушения Конституции РФ властных полномочий лицами, которые этой властью обладали на законном основании или захватили власть вопреки закону.
Насильственное изменение конституционного строя осуществляется отменой с применением силы положений действующей Конституции РФ и формированием новой системы государственной власти.
Во всех трех случаях преступление, предусмотренное ст. 278 УК, признается оконченным с момента совершения действий, направленных на захват или удержание власти, либо изменение конституционного строя при условии, что такие действия осуществляются насильственным путем. Последствия (например, фактический захват власти, изменение формы правления) не являются обязательными признаками рассматриваемого состава преступления.
Законодатель в ст. 278 УК подчеркивает насильственный характер таких действий. Они могут заключаться в создании вооруженных формирований для достижения целей захвата власти, подготовке насильственного устранения лиц, осуществляющих государственную власть, создании преступного сообщества, планирующего насильственный захват власти, ее удержание или изменение конституционного строя России. Такого рода действия должны быть направлены именно на насильственное осуществление намеченного, носить антиконституционный характер. Попытки взять власть или удержать ее, изменив строй без насилия, например, путем победы на выборах, референдума, состава преступления, предусмотренного ст. 278 УК, не содержат.
Степень насилия при совершении рассматриваемого деяния в законе не оговаривается, поэтому следует считать преступлением любые насильственные действия, используемые для захвата или удержания власти, изменения конституционного строя России (например, захват зданий, где размещаются органы власти, действия отрядов боевиков, организация массовых беспорядков, захват заложников из числа государственных или общественных деятелей либо их близких, применение силы в отношении отдельных представителей власти). Однако совершение при этом убийства при наличии квалифицирующих признаков (ч. 2 ст. 105 УК) не охватывается составом преступления, предусмотренного ст. 278 УК, и должно квалифицироваться по совокупности статей. Так же по совокупности квалифицируются и совершенные при насильственном захвате власти или насильственном удержании власти случаи террористических актов (ст. 277 УК). Организация массовых беспорядков (ст. 212 УК), как уже отмечалось, может быть одним из способов совершения рассматриваемого преступления. Однако эти составы преступлений посягают на разные объекты, осуществляются с разными целями и, следовательно, также должны квалифицироваться по совокупности*(61).
С субъективной стороны преступление, предусмотренное ст. 278 УК, совершается только с прямым умыслом. Виновный сознает опасность и характер своих действий, направленных на насильственный захват или удержание власти либо насильственное изменение конституционного строя России, и желает совершить такие действия.
В ст. 278 УК законодатель ничего не говорит о цели этого преступления. Однако цель является обязательным признаком рассматриваемого состава и определяется характером и направленностью действий. Слова: «Действия, направленные на…» тождественны словам «Действия, совершенные с целью…». Целью данного преступления являются захват власти, удержание власти или изменение конституционного строя страны. При этом сознанием виновного охватывается, что способ достижения цели является насильственным. Мотивы, которыми руководствуется виновный, различны (политические, националистические, религиозные, карьерные и др.) и на квалификацию не влияют.
Если при совершении данного преступления субъект устанавливает связь с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями, проводящими враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности, содеянное квалифицируется по совокупности ст. 275 (государственная измена) и ст. 278 УК.
Субъектом преступления может быть любое достигшее 16 летнего возраста лицо, как гражданин России, так и иностранец, а равно лицо без гражданства.
В статье 278 УК не предусмотрено каких-либо ограничительных признаков субъекта. Поэтому к ответственности привлекаются не только организаторы, руководители, активные участники указанных в статье действий, но и рядовые исполнители.
Чаще данное преступление осуществляется организованными группами, преступными сообществами, вооруженными формированиями. В этих случаях действия виновных следует квалифицировать по совокупности ст. 278 со ст. 205 или 210 УК.
Согласно примечанию к ст. 275 УК лицо, совершившие преступление, предусмотренное ст. 278 УК, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации и если в его действиях не содержится иного состава преступления*(62).
Уголовное законодательство зарубежных стран также содержит нормы, обеспечивающие сохранение существующего в этом государстве строя. Так, в УК ФРГ совершающим государственную измену Федерации признается тот, кто с применением насилия или с угрозой ее применения пытается изменить основанный на Конституции Федеративной Республики Германии конституционный порядок (_ 81). Таким образом, посягательство на конституционный строй считается одним из видов государственной измены.
По законодательству Испании «виновным в преступлении восстания является тот, кто восстает силой и открыто для достижения следующих целей:
1) отменить, приостановить или изменить полностью или частично Конституцию;
2) отстранить или лишить всех или части прерогатив и полномочий Короля или Регента, или членов Регентства, либо заставить их совершить какое-либо действие против их воли…» (ст. 472 УК). Понятие «восстание» аналогично понятию государственной измены. Кроме того, Уголовный кодекс Испании дифференцирует наказание а зависимости от того, является ли виновный основным руководителем, второстепенным руководителем или простым исполнителем (ст. 473 УК).
Как вид государственной измены рассматривает действия, направленные с использованием силы на изменение Конституции Федерации или кантона, отстранение от должности конституционных государственных органов или лишение их возможности выполнять свои функции, и Уголовный кодекс Швейцарии (ст. 265).
Уголовный кодекс Белоруссии в ст. 357 УК предусматривает ответственность, во-первых, за заговор с целью захвата или удержания государственной власти неконституционным путем (ч. 1) и, во-вторых, за захват либо удержание государственной власти неконституционным путем (ч. 2). Квалифицирующими эти деяния признаками являются гибель людей и совершение убийства.
Заговор с целью захвата власти или свержения конституционного строя ч. 3 ст. 159 УК Узбекистана отнесен к числу преступлений, посягающих на конституционный строй Республики наряду с публичными призывами к неконституционному изменению существующего государственного строя (ч. 1) и насильственными действиями, направленными на воспрепятствование законной деятельности конституционных органов власти (ч. 2).
Вооруженный мятеж (ст. 279 УК). Ответственность за вооруженный мятеж не предусматривалась Уголовным кодексом 1960 г.*(63) Однако в некоторых случаях такие действия рассматривались как заговор с целью захвата власти и квалифицировались по ст. 64 (измена Родине).
Данное преступление отнесено законодателем к числу особо тяжких преступлений. Оно посягает на основы конституционного строя и внешнюю безопасность в части территориальной неприкосновенности России. При вооруженном мятеже значительный ущерб может быть причинен жизни и здоровью граждан, их собственности и пр.
Мятеж представляет собой неповиновение более или менее значительной группы граждан законам и распоряжениям власти, которые они обязаны исполнить, и совершение насильственных действий с целью свержения власти или получения от нее определенных уступок в пользу мятежников. В заголовке ст. 279 УК законодатель подчеркивает вооруженный характер мятежа*(64), поскольку значительное число лиц (организаторов, руководителей и участников), осуществляющих мятеж, имеют оружие и реальную возможность его применения.
Вооруженный мятеж представляет собой насильственные действия с применением оружия группы лиц либо законных вооруженных формирований, отказывающихся повиноваться законам и совершающих действия, направленные на свержение власти, насильственное изменение конституционного строя или нарушение территориальной целостности России.
Таким образом, состав преступления — вооруженный мятеж — предполагает наличие следующих признаков: 1) наличие более или менее значительной группы лиц; 2) вооруженность группы или хотя бы части ее; 3) отказ группы повиноваться законам и распоряжениям власти; 4) совершение мятежниками насильственных действий и 5) преследование целей, указанных в ст. 279 УК.
С объективной стороны преступление может быть совершено путем либо: 1) организации вооруженного мятежа, либо 2) активного участия в нем.
Организация вооруженного мятежа предполагает подготовку, создание условий, обеспечивающих его проведение, пропаганду мятежа, склонение к участию в нем других лиц, планирование конкретных операций, снабжение участников мятежа оружием и т.п. Законодатель не оговаривает отдельно руководство мятежом (как это сделано в ст. 210 УК). Однако такие действия охватываются понятиями либо организации (при предварительной деятельности, до начала выступления), либо участия (руководство при выступлении мятежников).
По вопросу о том, с какого момента организацию вооруженного мятежа следует считать оконченным преступлением, в литературе высказываются разные точки зрения.
Так, одни ученые считают, что говорить об организации вооруженного мятежа как об оконченном преступлении можно лишь с момента первого вооруженного выступления мятежников*(65), другие признают действия организатора оконченным преступлением с момента совершения указанных выше практических действий независимо от того, воплотились ли они в фактическом вооруженном выступлении против законных органов власти или оказались по каким-то причинам сорванными (например, деятельность пресекли правоохранительные органы)*(66).
Более предпочтительно, на наш взгляд, второе мнение ученых. Исходя из сравнительного толкования норм Кодекса менее опасное по сравнению с вооруженным мятежом преступление, предусмотренное ст. 210 УК (организация преступного сообщества), признается оконченным с момента совершения действий, направленных на создание такого объединения, тогда как более опасное преступление, согласно первому мнению, будет признаваться оконченным лишь с момента выступления. Всю организационную деятельность (при отсутствии выступления) следует квалифицировать как приготовление к вооруженному мятежу, в результате чего в силу ст. 66 УК организаторам вооруженного мятежа можно будет назначить наказание, не превышающее половины максимального срока. К тому же согласно толковым словарям русского языка организовать означает подготовить, наладить, объединить для какой то цели*(67). Следовательно, организация — это процесс создания чего-то. Организовать вооруженный мятеж означает его соответствующую подготовку и проведение*(68). на любом этапе подготовки и проведения вооруженного мятежа это преступление окончено.
В ст. 279 УК предусмотрена ответственность за активное участие в вооруженном мятеже. Активное участие предполагает оказание помощи лицам, организовавшим мятеж, руководство действиями мятежников, препятствование законным органам власти прекратить незаконное вооруженное выступление, применение оружия и насилия в отношении лиц, не поддерживающих мятежников или оказывающих им сопротивление, и т.п.
Активное участие в вооруженном мятеже признается оконченным преступлением с момента описанных выше действий.
Лица, участвующие в вооруженном мятеже, но не являющимися его активными участниками, к ответственности по ст. 279 УК не должны привлекаться к ответственности по ст. 279. Они отвечают за те преступления, которые совершат, участвуя в вооруженном мятеже, например, за убийство, уничтожение или повреждение имущества.
Организаторы и активные участники вооруженного мятежа, совершившие террористический акт или убийство, привлекаются к ответственности по совокупности ст. 279 и ст. 105 или ст. 278 УК.
С субъективной стороны организация вооруженного мятежа, активное в нем участие совершаются только с прямым умыслом и специальной целью. Виновный сознает, что организует вооруженный мятеж или принимает в нем активное участие, имея при этом цель свержения, или насильственного изменения конституционного строя, или нарушение территориальной целостности, и желает организовать вооруженный мятеж или принять в нем активное участие. Виновный при этом может действовать с одной, двумя или всеми тремя указанными в ст. 279 УК целями: свержение конституционного строя; насильственное изменение конституционного строя; нарушение территориальной целостности.
Мотивы совершения таких действий на квалификацию по ст. 279 УК не влияют. Чаще всего эти мотивы политические, например, несогласие с проводимой в стране политикой.
Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее 16-летнего возраста, осуществляющее организацию вооруженного мятежа или принимающего в нем активное участие. Участвующие в мятеже лица в возрасте 14-16 лет отвечают за совершенные деяния, перечисленные в ч. 2. ст. 20 УК.
Вооруженный мятеж имеет некоторое сходство с преступлением, предусмотренным ст. 278 УК (насильственный захват власти или насильственное удержание власти). И то, и другое преступления посягают на один и тот же объект, предполагают применение насилия и совершаются с целью изменения конституционного строя. Они разграничиваются по признакам объективной и субъективной стороны. Преступление, предусмотренное ст. 278 УК, предполагает более широкий масштаб действий, тогда как вооруженный мятеж может носить локальный характер. Целью насильственного захвата или удержания власти не является нарушение территориальной целостности, целью же вооруженного мятежа не является удержание власти. В литературе высказывалось мнение, что ст. 279 УК по отношению к ст. 278 УК — это специальная норма, и при совпадении целей содеянное должно квалифицироваться по ст. 279.*(69)
По объективным признакам вооруженный мятеж имеет определенное сходство с массовыми беспорядками (ст. 212 УК). Разграничение этих преступлений достаточно четко проводится по их целям. Участники массовых беспорядков не преследуют целей свержения или изменения конституционного строя либо нарушения территориальной целостности России.
В процессе организации вооруженного мятежа зачастую создаются различного рода формирования (объединения, отряды и пр.). Поэтому возникает вопрос о критериях разграничения рассматриваемого преступления и деяний, предусмотренных ст. 208 (организация незаконного вооруженного формирования и участие в нем), ст. 209 (бандитизм), ст. 210 (организация преступного сообщества). Разграничение указанных деяний следует проводить по объективным признакам, направленности умысла и целям. В некоторых случаях возможна квалификация по совокупности ст. 279 со ст. 208, 209 или 210 УК. Такая квалификация возможна, когда сформировавшиеся незаконное вооруженное формирование, банда или преступное сообщество примут участие в вооруженном мятеже, т.е. при наличии реальной совокупности. Организация или активное участие в мятеже законного вооруженного формирования (например, воинская часть, команда военного корабля) влечет ответственность по ст. 279 УК без совокупности со ст. 208 УК.
Если вооруженный мятеж имеет место по заданию иностранного государства, иностранной организации или их представителей, содеянное должно квалифицироваться по совокупности ст. 279 и ст. 275 УК (государственная измена).
Ответственность за действия, аналогичные вооруженному мятежу, предусмотрена в законодательстве большинства зарубежных стран. Чаще всего это преступление рассматривается в рамках государственной измены, например, в уголовных кодексах Швейцарии (ст. 265), ФРГ (_ 81), Испании (ст. 472)*(70), Польши (_ 1, ст. 127), Узбекистана (ст. 159)*(71) и др.
В Швеции к числу преступлений, связанных с оскорблением монарха (гл. 18 УК), относится призыв к мятежу при отсутствии признаков государственной измены. Это преступление заключается в совершении действий, создающих опасность реализации намерения низвергнуть существующую форму правления силой оружия или иными насильственными способами (ст. 1 гл. 18 УК).
Организация, планирование и практическое участие в вооруженном мятеже или вооруженном бунте признаются оконченным преступлением в Уголовном кодексе Китая (ст. 104). Субъектом этого преступления могут быть только зачинщики или лица, совершившие тяжкие преступления.
В Уголовных кодексах Кыргызстана (ст. 296), Таджикистана (ст. 313), Казахстана (ст. 279) статьи об ответственности за вооруженный мятеж сформулированы аналогично ст. 279 УК РФ.
Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации (ст. 280 УК). Призывы к насильственному изменению существующего стоя всегда влекли за собой уголовную ответственность и рассматривались как политическая агитация и пропаганда, преследующие цель свержения советской власти. Уголовный кодекс 1960 г. относил антисоветскую агитацию и пропаганду к числу особо опасных государственных преступлений. Антисоветской агитацией и пропагандой признавалось распространение или хранение в целях подрыва или ослабления Советской власти в письменной, печатной или иной форме произведений, порочащих советский государственный или общественный строй (ст. 70). Неопределенность этой формулировки давала возможность привлекать к уголовной ответственности лиц, высказывающих свое личное мнение или делавших критические замечания относительно проводимой внутренней и внешней политики Советского Союза. Статья 70 УК 1960 г. изменялась в 1989 и 1992 гг. и ко времени принятия нового Уголовного кодекса формулировалась следующим образом: публичные призывы к насильственному свержению или изменению советского государственного или общественного строя, закрепленного Конституцией СССР, а также распространение с этой целью материалов такого содержания.
Кодекс 1996 г. несколько изменил объективные признаки рассматриваемого деяния и декриминализировал распространение материалов, предусмотрев вместе с тем такой квалифицирующий признак этого преступления, как использование средств массовой информации.
В ст. 280 УК 1996 г. предусмотрена ответственность за публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации.
Опасность этого преступления определяется посягательством на политическую систему, установленный конституционный порядок формирования и функционирования органов власти и ее законных представителей.
С объективной стороны преступление, предусмотренное ст. 280 УК, осуществляется путем публичных призывов к насильственному: 1) захвату власти; 2) удержанию власти или 3) изменению конституционного строя Российской Федерации.
Призыв — это воздействие на сознание, волю и поведение людей с целью побудить их к совершению соответствующих действий или воздержанию от определенных действий. Формы призывов бывают разными (устными и письменными, с применением технических средств и с использованием средств массовой информации и т.п.). Наиболее опасными законодатель считает призывы с использованием средств массовой информации, выделяя такие призывы в качестве квалифицированного состава преступления (ч. 2 ст. 280 УК).
Как справедливо отмечалось в литературе, призывы — это проявление целенаправленной деятельности, которую следует отличать от формального схожего выражения личного мнения (по вопросам о легитимности государственной власти, о конституционном строе, положениях Конституции РФ и пр.) в семейных и дружеских беседах и т.п.*(72)
Являясь по существу подстрекательством к совершению преступлений, предусмотренных ст. 278 и 279 УК, призывы, ответственность за которые предусмотрена ст. 280 УК, не обращены персонально к кому-либо конкретно, а носят общий характер и обращены к неопределенному кругу лиц.
Законодатель ограничивает понятие «призывы» признаком публичности, что означает открытый (в присутствии публики) характер призывов. Обычно считается, что публичные призывы предполагают обращение к широкому кругу лиц, поскольку осуществляются с целью организации массовых выступлений.
Однако в литературе высказывалось и такое мнение, что «публичность означает распространение призывов при условиях, позволяющих воспринимать их многими или хотя бы несколькими лицами (от двух и более)»*(73) и «при обращении к одному человеку присутствует еще кто-то (один или несколько)»*(74). Как нам представляется, «арифметический» подход к оценке признания (или непризнания) публичности неприемлем. В каждом конкретном случае вопрос решается с учетом всех обстоятельств дела: места, времени, обстановки содеянного, как воспринимала призывы присутствующая при этом публика. Вряд ли обоснованно признание публичности таких призывов, которые воспринимаются несколькими лицами — «от двух и более»*(75).
По содержанию публичные призывы должны быть конкретны. Виновный призывает именно к насильственному захвату или удержанию власти, насильственному изменению конституционного строя, что предполагает незаконное принудительное воздействие на кого-то, применение силы для достижения поставленной цели.
Рассматриваемое преступление признается оконченным с момента осуществления публичных призывов к насильственному захвату власти, или насильственному удержанию власти, или насильственному изменению конституционного строя независимо от того, достигли или нет эти призывы своей цели — воздействия на граждан.
Приготовление к преступлению, например, изготовление листовок, плакатов, подготовка произведений соответствующего содержания и т.д., не наказуемо, так как законодатель отнес преступление, предусмотренное ст. 280 УК, к числу преступлений средней тяжести (ст. 15 УК).
Однако покушение, несмотря на то, что законодатель сконструировал данный состав по типу формальных, возможно, например, публичные призывы, не воспринятые окружающими как призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя.
С субъективной стороны преступление совершается только с прямым умыслом. Виновный сознает, что призывает какое-то число граждан к насильственным действиям в отношении государственной власти, понимает общественно опасный характер этих призывов и желает таким образом склонить людей к осуществлению насильственных противозаконных действий в отношении государственной власти и конституционного строя.
Законодатель не указывает цели таких призывов, однако они вытекают из самой направленности действий и содержания умысла. Целями в этих случаях являются захват власти, ее удержание или изменение конституционного строя России. Таким образом, цель — обязательный признак преступления, предусмотренного ст. 280 УК.
Мотивы рассматриваемого деяния на квалификацию не влияют. Они могут быть политическими, корыстными, националистическими, карьеристскими и др.
Субъектом преступления может быть любое лицо (гражданин России, иностранный гражданин, лицо без гражданства), достигшее 16-летнего возраста. Если гражданин России действует по заданию иностранного государства, иностранной организации или их представителей, его действия должны квалифицироваться по совокупности ст. 280 и ст. 275 УК (государственная измена).
Более опасный вид рассматриваемого преступления предусмотрен в ч. 2 ст. 280 УК — использование при публичных призывах средств массовой информации. Под средствами массовой информации следует понимать все современные каналы доведения информации до широкого круга лиц (радио, телевидение, пресса, кино, видеофильмы, аудиозаписи и пр.).
В тех случаях, когда публичные призывы привели к совершению других преступлений, что охватывалось умыслом виновного, он несет ответственность по совокупности преступлений. Например, если публичные призывы к насильственному захвату власти привели к ее реальному захвату к каком-то регионе, содеянное должно квалифицироваться по совокупности ст. 278 и ст. 280 УК при наличии реальной совокупности.
Публичные призывы с целью склонить людей к вооруженному мятежу являются организацией вооруженного мятежа и квалифицируются по ст. 270 УК.
Законодательством многих зарубежных стран также предусмотрена уголовная ответственность за подстрекательство к совершению преступлений против государственной власти.
Так, уголовно наказуемым признается «прямое подстрекательство путем обещаний, предложений, давлений, угроз или насильственных действий» к совершению хотя бы одного из преступлений, предусмотренных в разделе о посягательствах на основополагающие интересы нации в Уголовном кодексе Франции (ст. 411-11).
В Испании предусмотрена ответственность за «подстрекательство, сговор и предложение совершить восстание» (ст. 477 УК).
Как угрозу конституционному порядку рассматривает Уголовный кодекс Швейцарии угрожающую государству пропаганду (ст. 275 bis).
Публичные призывы к неконституционному изменению существующего государственного строя, захвату власти и другие подобные действия рассматриваются как посягательства на конституционный строй Республики в ст. 159 УК Узбекистана. В этой же статье установлена ответственность и за распространение материалов такого же содержания.
Часть 1 ст. 307 УК Таджикистана сформулирована аналогично ст. 280 УК РФ. Однако в ч. 2 и 3 предусмотрены помимо использования средств массовой информации такие квалифицирующие рассматриваемое преступление признаки, как повторность, организованная группа, использование своего служебного положения (ч. 2) и совершение действий по заданию враждебно настроенных организаций или представителей иностранных государств (ч. 3).
Более конкретно изложена диспозиция ст. 361 УК Белоруссии. В ней говорится о публичных призывах «к насильственному захвату власти или изменению конституционного строя Республики Беларусь, или измене государству, или совершению террористического акта, или диверсии либо распространению материалов, содержащих такие призывы».
Таким образом, подстрекательство к преступлениям, посягающим на основы конституционного строя и внешнюю безопасность государства, рассматриваются как оконченное преступление законодательством многих зарубежных стран.

_ 7. Преступления, посягающие на экономическую безопасность и обороноспособность России

К этой группе преступлений относятся: диверсия (ст. 281 УК), разглашение государственной тайны (ст. 283 УК) и утрата документов, содержащих государственную тайну (ст. 284 УК). Эти преступления значительно различаются по своим объективным и субъективным признакам. Объединение же их в одну классификационную группу обусловлено спецификой непосредственного объекта, каковым является экономическая безопасность, т.е. безопасность государства в экономической сфере и обороноспособность.
Диверсия (ст. 281 УК). Статья об ответственности за диверсию была включена в Уголовный кодекс 1960 г. на основании общесоюзного Закона «Об ответственности за государственные преступления» 1958 г.*(76) Однако в связи с принятием Федерального закона от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФРС и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» статья о диверсии была исключена из Кодекса. Отсутствовала эта статья и в проекте Кодекса. Однако в проекте 1995 г. она появилась вновь. В Уголовном кодексе 1996 г. статья об ответственности за диверсию претерпела значительные изменения при определении объективных и субъективных признаков.
Высокая степень опасности диверсии, отнесенной законодателем к числу особо тяжких преступлений, определяется тем, что при совершении этого преступления выводятся из строя важнейшие народнохозяйственные объекты, оборонные производства, объекты жизнеобеспечения населения и иные, значимые для экономики и обороноспособности объекты.
Предметами диверсии являются предприятия, сооружения, пути и средства сообщения, средства связи, объекты жизнеобеспечения населения независимо от форм собственности (электростанции, мосты, водопровод, тоннели, плотины, радиостанции, газопровод, трубопровод и пр.). Вред зачастую причиняется жизни или здоровью неопределенного количества людей.
Объективная сторона диверсии довольно подробно описана законодателем. Диверсия осуществляется путем взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий (например, фабрики, заводы), сооружений (например, электростанция, трубопровод), путей и средств сообщения (например, железнодорожный путь), средств связи (например, линии электропередачи), объектов жизнеобеспечения населения (например, систем водоснабжения) с определенной целью.
Таким образом, объективная сторона диверсии заключается в действиях, направленных на разрушение и повреждение указанных в статье объектов.
Разрушение — полное выведение объекта из строя, когда его восстановление невозможно или нецелесообразно.
Повреждение предполагает частичное выведение объекта из строя при наличии возможности его ремонта и восстановления.
В ст. 281 УК указаны конкретные способы, которыми осуществляются разрушения или повреждения. Это — взрыв, поджог, иные действия. Законодатель не дает исчерпывающего перечня способов совершения диверсии. Но, как правило, они общеопасны, приводят к быстрому результату, серьезному, а иногда непоправимому ущербу экономике и обороноспособности страны*(77).
Законодатель сформулировал состав диверсии по типу формальных составов. Это преступление признается оконченным с момента совершения действий, направленных на разрушение и повреждение определенных объектов. Характер же действий (способ) определен законодателем: взрыв, поджог, иные действия, т.е. затопление, отравление питьевых водохранилищ, устройство обвалов, аварий и пр. С момента осуществления таких действий преступление признается оконченным независимо от того, были разрушены или повреждены или нет указанные в статье объекты.
Квалифицированным видом диверсии является совершение ее организованной группой (ч. 2 ст. 281 УК). Организованная группа — это устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч. 3 ст. 35 УК).
С субъективной стороны преступление совершается только с прямым умыслом и специальной целью.
Умыслом виновного охватываются осознание характера и опасности своих действий и желание разрушить или повредить определенные объекты, используя при этом общеопасный способ. Субъект действует со специальной целью — подрыв экономической безопасности и обороноспособности России*(78). Для установления цели диверсии следует учитывать важность выводимого из строя объекта, возможные последствия этого, реальный ущерб экономике и обороноспособности страны, причиненный действиями диверсанта, и т.д.
Мотивы диверсии различны (политические, националистические, корыстные и др.) и на квалификацию содеянного не влияют, но должны учитываться при индивидуализации наказания.
Субъектом диверсии могут быть гражданин России, иностранный гражданин, лицо без гражданства. Если действия, подпадающие по своим объективным признакам под понятие диверсии, совершают лица в возрасте от 14 до 16 лет, они должны нести ответственность за фактически совершенные деяния (ст. 20 УК), например, умышленное уничтожение имущества (ст. 167 УК), приведение в негодность транспортных средств и путей сообщения (ст. 267 УК) и пр.
При совершении диверсии по заданию иностранного государства, иностранной организации или их представителей содеянное квалифицируется по совокупности ст. 275 (государственная измена) и ст. 281 УК.
Определенное сходство имеет диверсия с таким преступлением против общественной безопасности, как терроризм (ст. 205 УК), который также осуществляется путем взрыва, поджога или иных действий, создающих угрозу гибели людей, причинение значительного материального ущерба и пр. Разграничение диверсии и терроризма должно проводиться по субъективной стороне — по цели совершения этих преступлений. При диверсии цель — подрыв экономической безопасности и обороноспособности страны путем выведения из строя ключевых хозяйственных и оборонных объектов. Цель терроризма — нарушение общественной безопасности, устрашение населения, воздействие на принятие нужного террористам решения органами власти. Как правило, терроризм направлен против жизни и здоровья людей, а диверсия — на выведение из строя ключевых объектов экономики и обороноспособности. Гибель людей обычно является побочным результатом диверсионного акта. Поэтому в случаях, когда гибель людей при диверсии охватывалась умыслом виновного, его ответственность наступает по совокупности ст. 105 и ст. 281 УК.
В некоторых случаях может возникнуть вопрос о критериях разграничения диверсий и таких преступлений, как умышленное повреждение или уничтожение имущества (ст. 167 УК), уничтожение или повреждение лесов (ст. 261 УК), приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267 УК). Критерием разграничения в таких случаях являются направленность действий (различие в родовых, видовых и непосредственных объектах посягательства), а также субъективная сторона, а именно цель совершения указанных действий, которая неразрывно связана и определяет направленность (объект) деяния. Только при диверсии имеется цель подрыва экономической безопасности и обороноспособности.
В уголовном законодательстве зарубежных стран термин «диверсия» употребляется довольно редко. Исключения составляют уголовные кодексы Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, Казахстана, Белоруссии и некоторых других стран ближайшего зарубежья. Однако в некоторых из этих кодексов состав диверсии сформулирован несколько иначе, нежели в Кодексе РФ.
Так, по Уголовному кодексу Узбекистана диверсия — это «действия, направленные на уничтожение людей, нанесение вреда их здоровью, повреждение или уничтожение собственности с целью дестабилизации деятельности государственных органов или общественно-политической обстановки либо подрыв экономики Республики» (ст. 161). Способ диверсии может быть любым, а не только общеопасным. Поэтому за счет способа диверсии рамки названного состава преступления по сравнению со ст. 281 УК РФ расширены. Цель диверсии в статье не указана.
Уголовный кодекс Белоруссии предусматривает ответственность за квалифицированный вид диверсии. Квалифицирующими обстоятельствами в ч. 2 ст. 360 названы: совершение диверсии организованной группой, гибель людей, иные тяжкие последствия.
В других странах вопрос об ответственности за преступление, аналогичное диверсии, решается по-разному. Так, в Уголовном кодексе ФРГ диверсионная деятельность рассматривается как одна из форм саботажа (_ 87, 88) в главе третей «Угроза демократическому правовому государству». Законодатель относит к актам саботажа, в частности, совершение действий, предусмотренных _ 305 (разрушение сооружений), _ 305-а (разрушение важных средств производства), _ 306 (поджог), _ 306-а (тяжкий поджог), _ 306-в (особо тяжкий поджог), _ 317 (вмешательство в деятельность телекоммуникационных установок и пр. То есть совершение преступлений, ответственность за которые предусмотрена в других разделах Кодекса (например, в разд. 27 «Повреждение имущества», в разд. 28 «общеопасные преступные деяния» и др.).
В качестве одной из форм саботажа рассматривается диверсионная деятельность в Уголовном кодексе Франции (ст. 411-9).
Разглашение государственной тайны (ст. 283 УК). Ответственность за разглашение государственной тайны была предусмотрена и в Кодексе 1960 г. Уточнения в УК 1996 г. касаются лишь объективных признаков. Законодатель вводит в рассматриваемый состав такой признак, как ознакомление в результате разглашения сведений с ними других лиц (имеются в виду те, кому они не были доверены и не стали известны по службе либо работе).
В Кодексе 1960 г. ответственность за разглашение государственной тайны была предусмотрена в разд. 2 главы «Государственные преступления» и рассматривалась как иное государственное преступление. Подавляющее большинство этих преступлений (исключение составили только ст. 74, 75 и 76 УК 1960 г.*(79) были помещены в Кодексе 1996 г. в иные главы: например, преступления против общественной безопасности, преступления против порядка управления.
В литературе высказывались сомнения относительно обоснованности отнесения разглашения государственной тайны к числу преступлений, посягающих на основы конституционного строя и внешнюю безопасность государства, поскольку это деяние не преследует цель изменить конституционный строй или ослабить внешнюю безопасность России. По мнению этих авторов, данное преступление должно быть отнесено к преступлениям против порядка управления или (при наличии специального субъекта) к преступлениям против должности или службы*(80).
Это мнение представляется обоснованным, поскольку объектом разглашения государственной тайны являются общественные отношения, обеспечивающие сохранность государственной тайны. Отнесение же этого преступления к группе преступлений, посягающих на экономическую безопасность и обороноспособность, в определенной мере условно и вызвано тем, что, во первых, объективно разглашение государственной тайны способно причинить ущерб экономической безопасности и обороноспособности, что становится очевидным при анализе государственной измены и, во вторых, необходимостью отнесения этого преступления к какой-то классификационной группе. Однако анализ субъективных признаков рассматриваемого деяния свидетельствует, что цель, присущая остальным посягательствам на основы конституционного строя и внешнюю безопасность России, в этих случаях отсутствует*(81), так как иначе содеянное подпадало бы под признаки ст. 275 УК.
Предметом преступления являются сведения, содержащие государственную тайну. Это могут быть документы и иные носители информации, имеющие гриф «секретно», «совершено секретно» или «особой важности»*(82). Более подробно вопрос о понятии государственной тайны рассмотрен при анализе государственной измены (_ 3).
Разглашение государственной тайны отнесено законодателем к числу преступлений средней тяжести, а при наличии квалифицирующих признаков — к тяжким.
С объективной стороны рассматриваемое деяние совершается путем разглашения государственной тайны, что предполагает противоправную огласку сведений, составляющих государственную тайну. Предание огласке означает, что эти сведения стали достоянием лиц, которые не имеют доступа к работе со сведениями или материалами, составляющими государственную тайну, либо имеют доступ, но не к тем, которые стали их достоянием в результате разглашения. В ст. 283 УК законодатель говорит о других лицах, которым стали известны секретные сведения. Однако в доктрине уголовного права чаще употребляется термин «посторонние лица», т.е. лица, которым сведения не были доверены и не стали известны по службе или работе*(83).
Так, в 1998 г. по ст. 283 УК был привлечен к ответственности и осужден бывший сотрудник ГРУ Генштаба Министерства обороны РФ подполковник Владимир Т., передавший своему бывшему сослуживцу по Центру космической разведки слайды с изображением городов некоторых ближневосточных стран, сделанные силами космической разведки*(84).
Способ разглашения сведений может быть любым (в разговоре, письме, выступлении, публикации, демонстрации схем, чертежей, изделий и т.п.) и на квалификацию содеянного не влияет.
Разглашение обычно осуществляется путем действия, но возможно и путем бездействия. Например, посетитель знакомится с документами, содержащими государственную тайну, находящимися на столе в кабинете субъекта во время приема им посторонних лиц.
По вопросу о моменте окончания рассматриваемого деяния в литературе высказываются различные мнения. Подавляющее большинство авторов полагают, что состав разглашения государственной тайны сконструирован законодателем по типу материальных и, следовательно, «для его окончания должен наступить преступный результат — государственная тайна стала известна лицу или лицам, которые не должны ее знать»*(85).
Однако в одной из работ авторы, ссылаясь на позицию, высказанную в теории уголовного права, что рассматриваемое преступление сконструировано как формальный состав, считают преступление оконченным с момента предания сведений огласке. Якобы факт ознакомления со сведениями посторонних лиц не превращает состав в материальный*(86).
Такое мнение являлось правильным в период действия Кодекса 1960 г., когда состав разглашения государственной тайны был сконструирован как формальный (ст. 75). Однако добавление в ст. 283 УК 1996 г. такого признака, как «если эти сведения стали достоянием других лиц», меняет конструкцию рассматриваемого состава преступления.
Таким образом, объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 283 УК, предполагает: 1) наличие действия или бездействия, заключающегося в разглашении государственной тайны; 2) наступления определенных последствий — сведения, не подлежащие огласке, стали достоянием постороннего лица и 3) причинную связь между деянием и последствием.
Отсутствие последствия (например, разглашаемые сведения не были восприняты посторонними лицами) должно влечь квалификацию со ссылкой на ст. 30 УК как покушение на разглашение государственной тайны.
По вопросу о субъективной стороне преступления, предусмотренного ст. 283 УК, в литературе высказываются разные мнения.
Согласно одному из них преступление может быть совершено только умышленно. При этом возможен прямой и косвенный умысел: виновный сознает, что оглашает сведения, составляющие государственную тайну, предвидит, что они станут известны посторонним лицам и желает либо сознательно допускает или безразлично относится к этому*(87). Чаще всего государственная тайна разглашается с прямым умыслом.
Отдельные авторы считают невозможным совершение данного преступления с косвенным умыслом*(88). Однако косвенный умысел в составах, сконструированных по типу материальных, как правило, вероятен. Например, субъект, будучи в состоянии алкогольного опьянения, в общественном месте — кафе, ресторане, транспорте громко обсуждает с коллегой сведения, составляющие государственную тайну, в результате чего они становятся достоянием находящихся поблизости посторонних лиц. Мнение же о невозможности косвенного умысла при разглашении государственной тайны обусловлено тем, что авторы не определяют четко отношение к такому последствию, как «сведения стали достоянием других лиц» (ст. 283 УК). Применительно к формулировке ст. 75 УК 1960 г., в которой такие последствия не предусматривались, косвенного умысла, действительно, быть не могло.
Согласно мнению некоторых ученых разглашение государственной тайны могло быть совершено как умышленно, так и по неосторожности*(89). При легкомыслии «лицо сознает, что сведения, составляющие государственную тайну, могут стать достоянием гласности других лиц, но полагает, что в необходимых случаях может предотвратить утечку, однако ее надежды оказываются недостаточными и она происходит»*(90). Предавая огласке секретные сведения, лицо одновременно сознает, что сведения становятся достоянием другого лица и надеяться уже не на что. К тому же при легкомыслии лицо надеется на какие-то определенные обстоятельства, которые в данном случае не «срабатывают». На что же может надеяться лицо, уже предавшее огласке сведения, содержащие государственную тайну?
В качестве примера неизбежного разглашения сведений, составляющих государственную тайну, авторы приводят ситуацию, когда такие сведения стали достоянием другого или других лиц в результате нарушения правил хранения*(91). Однако такие случаи предусмотрены ст. 284 УК (утрата документов, содержащих государственную тайну).
Учитывая изложенное, разглашение государственной тайны по неосторожности под признаки ст. 283 УК не подпадает. В некоторых случаях такого разглашения виновные привлекаются к ответственности в зависимости от конкретных обстоятельств дела по статьям о преступлениях против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления либо по ст. 284 УК.
Лицо не может быть привлечено к ответственности по ст. 283 УК, если оно не знало того, что разглашаемые им сведения являются государственной тайной.
Так, от ответственности за разглашение сведений, составляющих государственную тайну, был освобожден зам. генерального директора межотраслевой ассоциации «Совинформспутник» В., передававший в Израиль 186 слайдов, отснятых с секретных фильмов космической съемки. На дубль-позитивах были изображены города Ближнего Востока и Израиля. Дело прекратили на том основании, что В. не знал о секретном характере слайдов, так как грифы на дубль-позитивах отсутствовали*(92).
Цель и мотив разглашения сведений, содержащих государственную тайну, не включены законодателем в число признаков состава рассматриваемого преступления. Цель преступления часто бывает корыстной, мотивы также, но могут быть и такими, как продемонстрировать свою осведомленность, социальную значимость, бахвальство, поднять интерес к своей личности среди окружающих. Если субъект сознает, что передает секретные сведения иностранному государству, иностранной организации или их представителям для проведения враждебной деятельности против России, его действия подпадают под признаки ст. 275 УК (государственная измена). Таким образом, разграничение государственной измены и разглашения сведений, составляющих государственную тайну, должно проводиться по признакам объективной (кому разглашаются сведения) и субъективной стороны (направленность умысла и цель).
Субъектом преступления являются только лица, которым секретные сведения были доверены или стали известными по службе либо работе, т.е. субъект специальный.
Под лицами, которым сведения доверены, понимаются лица, имеющие допуск к работе со сведениями, составляющими государственную тайну, а также лица, которые имеют доступ к государственной тайне. Допуск означает специально оформленное право гражданина на доступ к сведениям, составляющим государственную тайну. Доступ — это ознакомление конкретного гражданина со сведениями, составляющими государственную тайну.
Под субъектами, которым тайна стала известна по службе или работе, понимаются лица, специально не допущенные к работе со сведениями, составляющими государственную тайну, но в силу специфики своей работы или службы могущие знать эти сведения (рабочие, выполняющие работу на режимных предприятиях, охрана на этих предприятиях, шоферы, машинистки и пр.).
Если разглашение совершает лицо, которому тайна не была доверена и не стала известна по службе или работе, но он узнал о ней от других лиц (например, в частном разговоре), его ответственность по ст. 283 УК исключается в силу отсутствия признаков специального субъекта*(93).
В ч. 2 ст. 283 УК предусмотрена более строгая ответственность за разглашение сведений, содержащих государственную тайну, повлекшее тяжкие последствия. Этот квалифицирующий признак имеет оценочный характер. Его наличие определяют конкретные обстоятельства дела, в частности, как были использованы эти сведения, кто являлся их адресатом, их значимость, причиненный фактический ущерб и пр. Тяжким последствием являются, например, переход сведений в руки иностранной разведки, причинение крупного материального ущерба, срыв важного государственного мероприятия и т.п.
В момент принятия Уголовного кодекса 1996 г. психическое отношение к тяжким последствиям законодателем не оговаривалось. Поэтому некоторые ученые допускали возможность умышленного отношения виновного к тяжким последствиям*(94). Однако Федеральным законом от 25 июня 1998 г. в ч. 2 ст. 283 УК было внесено дополнение: законодатель указал на неосторожное отношение к тяжким последствиям. Тем самым законодатель отнес разглашение сведений, содержащих государственную тайну, повлекшее тяжкие последствия, к преступлениям с двумя формами вины (ст. 27 УК), что предполагает совершение умышленного деяния (разглашение), повлекшего два последствия, отношение к одному из которых умышленное (сведения стали достоянием другого лица), а к другому, влекущему более строгое наказание, — неосторожное (тяжкие последствия). В целом такие деяния признаются совершенными умышленно.
По объективным признакам рассматриваемое преступление сходно с государственной изменой в форме выдачи государственной тайны. Поэтому в ст. 283 УК законодатель подчеркивает, что квалификация по этой статье возможна лишь в случаях отсутствия признаков государственной измены. Разграничение этих преступлений, как уже отмечалось, должно проводиться по признакам субъективной стороны.
Разглашение сведений, не содержащих государственной тайны, но представляющих собой служебную или профессиональную тайну, ответственности по ст. 283 УК не влечет. Однако в ряде случаев законодатель предусматривает ответственность за разглашение служебной тайны. Так, в ст. 155 УК, предусматривая ответственность за разглашение тайны усыновления (удочерения), законодатель уточняет признаки субъекта, который должен хранить тайну усыновления (удочерения) «как служебную или профессиональную тайну». В ст. 183 УК предусмотрена ответственность за разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну, и др.
Основное разграничение разглашения государственной тайны и названных деяний должно проводиться по характеру сведений.
Во многих зарубежных странах предусмотрена уголовная ответственность за разглашение сведений, которые не подлежат оглашению в интересах государства или отдельных лиц.
Так, весьма развернутая система норм об ответственности за разглашение сведений, не подлежащих оглашению, содержится в Уголовном кодексе ФРГ. В разделе втором кодекса «Измена родине и угроза внешней безопасности» законодатель дает определение государственной тайны, каковой признаются «факты, предметы или сведения, которые доступны только ограниченному кругу лиц и должны держаться в тайне от иностранного государства с тем, чтобы предотвратить опасность причинения серьезного вреда внешней безопасности Федеративной Республики Германии» (_ 93). Разглашение государственной тайны представляет собой измену родине (_ 94). Кроме того, в _ 95 предусмотрена ответственность за разглашение государственной тайны как за самостоятельное преступление. Основные признаки этих деяний совпадают. Различие заключается в адресате, так как при измене родине сведения сообщаются иностранному государству или одному из его посредников, а при разглашении — постороннему лицу, т.е. лицу, не уполномоченному располагать этими сведениями. Если в _ 94 говорится просто о государственной тайне, то в _ 95 — о государственной тайне учреждения. И, наконец, при разглашении государственной тайны отсутствует имеющееся в _ 94 указание о намерении нанести ущерб ФРГ или оказать помощь иностранному государству. Неосторожное создание опасности причинения серьезного вреда внешней безопасности ФРГ как результат выдачи государственной тайны предусмотрено в _ 97. Помимо того, Кодекс предусматривает ответственность за выдачу нелегальной тайны, которая не является государственной (_ 97а), а также за разглашение сведений, ошибочно принимаемых за государственную тайну (_ 97b).
Ответственность за посягательства на тайну национальной защиты предусмотрена в ст. 413-9 УК Франции, согласно которой характер тайны имеют сведения, технологии, документы, информационные данные и данные картотек, относящиеся к национальной защите и ставшие объектом специальных мер, предусмотренных соответствующим декретом Государственного Совета Франции и направленных на исключение их распространения или предоставления недозволенным лицам.
В Уголовном кодексе Швейцарии самостоятельного состава преступления о разглашении государственной тайны нет. Однако умышленное разглашение иностранному государству или его агентуре тайны рассматривается как дипломатический шпионаж (ст. 267). Разглашение сведений может иметь место также при политической (ст. 272), экономической (ст. 273) и военной (ст. 274) разведывательной деятельности. К числу деяний против имущества Кодекс относит разглашение производственной и коммерческой тайны (ст. 162).
Разглашение государственной тайны по Уголовному кодексу Польши является преступлением против охраны информации (гл. XXXIII). В _ 1 ст. 265 говорится о разглашении или использовании вопреки предписаниям закона информации, составляющей государственную тайну. Ответственность дифференцируется в зависимости от адресата, т.е. более суровое наказание предусмотрено в случаях, если лицо действует от имени или в пользу иностранного субъекта (ст. 265 _ 2). Кроме того, в _ 3 данной статьи предусмотрена ответственность за неумышленное раскрытие информации, известной субъекту в связи исполнением публичной функции или полученным полномочием. В отдельной статье предусмотрена ответственность за разглашение служебной тайны (ст. 266).
В большинстве уголовных кодексов зарубежных стран ответственность за разглашение служебной или профессиональной тайны предусмотрена в отдельных статьях.
Иначе решается данный вопрос в Узбекистане. В ст. 162 «Разглашение государственных секретов» под государственными секретами понимаются «сведения, составляющие государственную, военную или служебную тайну». Это преступление отнесено к числу преступлений против Республики.
Наиболее удачно решен рассматриваемый вопрос в Уголовном кодексе Белоруссии. Умышленное разглашение государственной тайны при отсутствии признаков измены государству вполне обоснованно отнесено к числу преступлений против порядка управления (ст. 373). В этой же главе предусмотрена ответственность за разглашение государственной тайны по неосторожности (ст. 377) и за умышленное разглашение сведений, составляющих служебную тайну (ст. 375). В данном случае законодатель говорит об экономических, научно-технических или иных сведениях. Исключение составляют коммерческий шпионаж и разглашение коммерческой тайны (ст. 254, 255), рассматриваемые как преступление против порядка осуществления экономической деятельности.
Утрата документов, содержащих государственную тайну (ст. 284 УК). Данное преступление было предусмотрено в ст. 76 УК 1960 г. и относилось к числу иных государственных преступлений. В 1996 г. этот состав преступления подвергся значительным уточнениям и дополнениям в основном в отношении объективных признаков этого деяния. Законодатель счел, что по своим объективным признакам данное преступление посягает на экономическую безопасность и обороноспособность государства, и поместил статью об ответственности за утрату документов, содержащих государственную тайну, в систему преступлений, посягающих на основы конституционного строя и внешнюю безопасность.
Опасность этого преступления определяется тем, что лицо, на которое возложена обязанность сохранения документов, содержащих государственную тайну, либо предметов, сведения о которых составляют государственную тайну, нарушает правила обращения с такими документами или предметами, в результате чего они выходят из его владения, что приводит к наступлению тяжких последствий.
Относительно непосредственного объекта данного преступления в доктрине уголовного права высказываются разные мнения. Так, одни ученые относят это преступление, предусмотренное ст. 284 УК, к группе преступлений, посягающих на экономическую безопасность и обороноспособность*(95); другие считают объектом сохранность государственной тайны*(96); третьи называют «общественные отношения, возникающие в связи с отнесением сведений к государственной тайне, их засекречиванием или рассекречиванием и защитой в интересах обеспечения безопасности Российской Федерации», регламентированные Законом РФ «О государственной тайне» от 21 июля 1993 г.*(97); четвертые, относят это деяние к посягательствам на государственную*(98) или внешнюю*(99) безопасность.
Наиболее предпочтительным представляется мнение, согласно которому рассматриваемое преступление посягает на государственную безопасность (внутреннюю и внешнюю). Утрата документов, содержащих государственную тайну, может не только негативно отразиться на состоянии обороноспособности, но и затронуть основы конституционного строя.
Документы, содержащие государственную тайну, и предметы, сведения о которых составляют такую тайну, являются предметами рассматриваемого преступления. Под документами в этих случаях имеются в виду письменный (графический, электронный, аудио-, видео-) и т.д. акт, имеющий обязательные удостоверительные (номер, печать, гриф секретности и пр.) реквизиты, оформленный в установленном порядке, зарегистрированный в соответствующем учреждении и содержащий сведения, составляющие государственную тайну. К предметам, сведения о которых составляют государственную тайну, относятся носители информации, составляющей эту тайну, например, любые материалы, изделия, образцы оружия, топлива, оборудования, сырья, шифры, коды. Могут быть утрачены как сами предметы, так и сведения о них (например, фотопленка).
С объективной стороны утрата документов, содержащих государственную тайну, заключается в нарушении правил обращения с такими документами (предметами), что повлекло их утрату и тяжкие последствия.
Рассматриваемый состав преступления сконструирован законодателем по типу материальных*(100), что предполагает наличие деяния и находящихся в причинной связи с ним последствий.
Деяние, как указывается в ст. 284 УК, заключается в нарушении установленных правил обращения с содержащими государственную тайну документами (предметами). Нарушения могут быть допущены путем как действия, так и бездействия и заключаются в нарушении правил их хранения, пользования, пересылки и т.п. Характер нарушения различен, например, оставление документа (предмета) в незакрытом сейфе или на столе в отсутствие владеющего им, работа с документом вне мест, для этого предназначенных, передача его без отметки в соответствующем учетном документе другим работникам, имеющим допуск к государственной тайне, и т.п.
Диспозиция ст. 284 УК является банкетной и отсылается к соответствующим специальным законам или подзаконным актам (инструкциям, положениям, наставлениям), которыми регулируются правила обращения с документами (предметами), содержащими государственную тайну*(101).
Нарушение правил обращения с содержащими государственную тайну документами (предметами) влечет уголовную ответственность, если в результате такого нарушения имели место: 1) утрата документа (предмета) и 2) наступление тяжких последствий.
Под утратой следует понимать выход документа (предмета) из владения лица помимо его воли в результате нарушения правил обращения с таким документом (предметом).
Тяжесть последствий — оценочное понятие. Она зависит от того, обнаружен ли утраченный документ (предмет), в каком объеме и какие сведения разглашены, установлен ли получатель информации и как она могла быть им использована, причинен ли реальный вред военной, внешнеполитической, экономической безопасности, разведывательной, контрразведывательной, оперативно-розыскной деятельности и т.п.
Преступление признается оконченным с момента наступления тяжких последствий в результате утраты соответствующего документа (предмета). Не образует состава преступления такая утрата документа (предмета), которая не может повлечь за собой тяжких последствий, например, лицо по ошибке уничтожает документ (предмет), содержащий государственную тайну. Об утрате документа как последствия нарушения правил обращения с содержащим государственную тайну документом говорилось в ст. 76 УК 1960 г. Представляется, что признак утраты документа (предмета) в ст. 284 УК 1996 г. является излишним при включении в рассматриваемый состав преступления указания на тяжкое последствие, поскольку наличие тяжкого последствия при нарушении правил обращения с указанными документами (предметами) даже при отсутствии утраты подпадает под признаки ст. 284 УК. Сама же утрата при отсутствии тяжкого последствия ответственности по данной статье не влечет. Поэтому более удачной была бы следующая формулировка ст. 284 УК: «Нарушение лицом, имеющим допуск к государственной тайне, установленных правил обращения с содержащими государственную тайну документами, а равно предметами, сведения о которых составляют государственную тайну, если это повлекло наступление тяжких последствий, — …» При таком решении вопроса можно было бы исключить из состава разглашения государственной тайны (ст. 283 УК) возможность неосторожной вины. Такую возможность допускают некоторые ученые, считающие, что разглашение «в результате небрежного хранения секретных документов или предметов: субъект по рассеянности, забывчивости, поспешности нарушает правила хранения, например, беседуя с посетителем, не убирает со стола секретные документы и т.п. подпадает под признаки ст. 283».*(102) Поскольку в таких случаях нет утраты документа (предмета), содеянное не подпадает под признаки ст. 284 УК.
Если исключить из числа признаков преступления, предусмотренного ст. 284 УК, утрату документов, становится более четким разграничение с разглашением государственной тайны. Тогда разглашением будет любое умышленное сообщение составляющих государственную тайну сведений (предметов) лицом, которому они доверены, а под признаки ст. 284 УК подпадет любое нарушение правил обращения с такими документами (предметами), повлекшее наступление по неосторожности тяжких последствий. Очевидно, что эти тяжкие последствия должны находиться в причинной связи с нарушением правил обращения с указанными выше документами и предметами.
С субъективной стороны преступление, предусмотренное ст. 284 УК, характеризуется неосторожной виной. При этом само нарушение правил обращения с содержащими государственную тайну документами (предметами) может быть осознанным.
Неосторожная вина выражается в виде как легкомыслия (лицо, нарушая правила, может предвидеть возможность наступления тяжких последствий, но самонадеянно рассчитывает, что сможет предотвратить их), так и небрежности (лицо, нарушая правила, не предвидит возможности наступления тяжких последствий, но при необходимой внимательности и предусмотрительности должно и могло их предвидеть).
Представляется неточным утверждение, что «Нарушение правил обращения с документами может быть умышленным или неосторожным»*(103). Видимо, автор имел в виду отношение виновного только к деянию — нарушению, так как далее уточняется, что по отношению к последствиям вина всегда является неосторожной. Однако, характеризуя субъективную сторону деяния, целесообразно сразу же определить, к какой категории (умышленной или неосторожной) относится рассматриваемое деяние в целом.
Субъект преступления — лицо, имеющее допуск к государственной тайне, т.е. осуществляющее работу, при которой в его владении оказываются документы, содержащие государственную тайну, или предметы, сведения о которых составляют государственную тайну. Таковым может быть как должностное, так и недолжностное лицо, например, машинистка, курьер.
Преступление, предусмотренное ст. 284 УК, отнесено законодателем к числу преступлений средней тяжести.
Если лицо, которому доверены документы (предметы), содержащие государственную тайну, в результате ненадлежащего исполнения своих обязанностей утратило их, ответственность может наступить за халатность (ст. 293 УК) при наличии остальных признаков этого деяния. Представляется недостаточно обоснованным мнение о возможности квалификации таких случаев при наличии существенного вреда правам или интересам граждан по совокупности ст. 284 и ст. 293 УК*(104). Эти деяния различаются по видовому объекту, содержанию утраченных документов (предметов) и характеру последствий. Причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан при утрате документов, содержащих государственную тайну, охватывается понятием «тяжкие последствия», которое предусмотрено ст. 284 УК. По ст. 293 УК может квалифицироваться утрата в результате ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей документов, содержащих служебную или профессиональную тайну. В случаях же причинения особо существенного вреда правам и законным интересам граждан, равно как организациям, охраняемым законом интересам общества или государства, ответственность наступает по ч. 2 ст. 293 УК, предусматривающей, в частности, наступление тяжких последствий.
Ответственность за утрату документов, содержащих государственную тайну, предусмотрена в Уголовных кодексах Узбекистана (ст. 163), Кыргызстана (ст. 301), Таджикистана (ст. 312), Казахстана (ст. 173). Рассматриваемое преступление в этих странах, так же, как и в России, отнесено к посягательствам на основы конституционного строя и внешнюю безопасность.
Однако в большинстве стран утрата документов, содержащих государственную тайну, рассматривается как один из видов неосторожного разглашения государственной тайны. Так, в ст. 377 УК Белоруссии, помещенной в главе «Преступления против порядка управления», предусмотрена ответственность за разглашение*(105) государственной тайны, либо утрату документов или компьютерной информации, содержащих государственную тайну, или предметов, сведения о которых составляют государственную тайну, совершенные по неосторожности. Состав преступления сконструирован по типу формальных, тяжкие последствия предусмотрены в качестве квалифицирующего признака в ч. 2 названной статьи.
Во Франции ответственность влечет уничтожение, хищение, изъятие или копирование сведений, методов, предметов, документов, данных, содержащихся в памяти ЭВМ или в картотеках, носящих характер секретов национальной обороны лицом, являющимся их хранителем (ст. 413-10 УК). В ч. 3 этой статьи более мягкое наказание установлено для такого лица в случаях, когда оно «действовало по неосторожности или по небрежности».

_ 8. Преступления, посягающие на провозглашенный Конституцией РФ принцип равенства граждан независимо от расы, национальности и вероисповедания

Эту группу составляет одно преступление, предусмотренное ст. 282 УК, — возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Оно отнесено законодателем к числу посягательств на основы конституционного строя, потому что именно Конституция РФ провозглашает равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от национальности, расы, вероисповедания (ст. 19).
Высокая степень общественной опасности этого преступления определяется тем, что в условиях многонационального государства, каким является Российская Федерация, возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды может привести к межнациональным и межрелигиозным, в том числе и вооруженным конфликтам*(106).
Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды (ст. 282 УК). Ответственность за это преступление была предусмотрена и в ст. 74 УК 1960 г. (нарушение национального и расового равноправия) в главе «Иные государственные преступления». Уголовный кодекс 1996 г. внес в этот состав существенные изменения, уточнив направленность действий и сузив объективные признаки деяния. Кроме того, в качестве обязательного признака преступления, предусмотренного ст. 282 УК, включен способ его совершения, по-иному сформулированы в ч. 2 квалифицирующие признаки деяния.
В литературе высказывалось мнение, что предусмотренное ст. 282 УК преступление затрагивает не столько государственные, сколько общественные интересы, а поэтому его логичнее отнести к главе о массовых беспорядках, организации незаконного вооруженного формирования и т.д.*(107), т.е. к главе «Преступления против общественной безопасности». Это мнение в определенной мере обоснованно, поскольку при массовых беспорядках в ряде случаев совершаются действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Однако законодатель отнес данное преступление к числу посягательств на основы конституционного строя и внешней безопасности на том основании, что многонациональный народ России является носителем суверенитета и единственным источником власти (ст. 3 Конституция РФ). Следовательно, преступление, предусмотренное ст. 282 УК, посягает на закрепленный Конституцией РФ основополагающий принцип построения политической системы Российской Федерации.
Объект преступления определяется в доктрине уголовного права несколько по-разному: как «честь и достоинство граждан, их конституционные права и свободы, которые они могут использовать и защищать вне зависимости от национальной или расовой принадлежности»*(108); «национальное равноправие граждан независимо от их национальной, расовой принадлежности или отношения к религии»*(109); «конституционный принцип недопущения пропаганды или агитации, возбуждающих национальную, расовую, религиозную ненависть и вражду»*(110); основы конституционного строя и внешней безопасности*(111).
Основы конституционного строя и внешней безопасности, как уже отмечалось, являются видовым объектом рассматриваемой группы преступлений. Деяние, предусмотренное ст. 282 УК, посягает, по нашему мнению, на такую составную часть основ конституционного строя России, как осуществление политики, направленной на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие любого человека. Возбуждение национальной, расовой и религиозной вражды препятствует правильному осуществлению этой социальной политики, провозглашенной Конституцией РФ.
Потерпевшими могут быть лица определенной расы*(112) или национальности, а равно исповедующие определенную религию (христианство, ислам, буддизм и пр.) в случаях, когда возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды осуществляется с указанием конкретных категорий лиц либо сопровождается применением насилия или угрозой его применения.
С объективной стороны преступление может быть совершено путем: 1) действия, направленного на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды; 2) унижения национального достоинства и 3) пропаганды исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности.
Действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, заключаются в публичном распространении таких идей и взглядов, которые подрывают доверие к лицам определенной национальности, расы или вероисповедания, вызывают враждебное отношение к ним, например, требования депортации лиц определенной национальности, призывы к срыву религиозных обрядов и пр.
Унижение национального достоинства — это дискредитация, отрицательная оценка лиц определенной национальности, выраженная в унизительной форме. Например, заявление о том, что лица определенной национальности не являются полноценными людьми и поэтому могут выполнять лишь подсобную работу.
Пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности предполагает распространение в обществе таких идей и теорий, которые смогут, по мысли субъекта, сформировать у окружающих мнение либо о превосходстве определенной нации, либо о неполноценности конкретной нации, либо о превосходстве или неполноценности лиц определенного вероисповедания. Пропаганда таких идей и взглядов — проявление расизма, основу которого составляют положения о психической и физической неравноценности человеческих рас, и о решающем влиянии расовых различий на историю и культуру общества, об исконном разделении людей на высшие и низшие расы, из которых первые, якобы, являются единственными создателями цивилизации, призванными к господству, а вторые обречены на эксплуатацию.
Действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, на унижение национального достоинства, пропаганду превосходства или неполноценности определенных рас, наций, вероисповеданий, тесно связаны между собой и обычно совершаются в комплексе. Так, пропаганда неполноценности лиц определенной национальности в то же время означает и унижение их национального достоинства.
Ответственность за деяния, предусмотренные ст. 282 УК, наступает лишь в случаях, когда они совершаются публично или с использованием средств массовой информации*(113).
Признак публичности означает, что описанные ранее действия совершаются открыто, т.е. в присутствии публики, и обращены к неопределенному кругу лиц. Какое именно число лиц, среди которых виновный пропагандирует свои воззрения, свидетельствует о наличии признака публичности и в каждом конкретном случае должно определяться с учетом обстоятельств дела. Беседы среди своих единомышленников относительно неполноценности какой-то нации или религии под признаки ст. 282 УК не подпадают. Не могут квалифицироваться по этой статье и проявление личной неприязни в отношении лица определенной национальности или вероисповедания, если только оно не совершается таким образом, чтобы возбудить национальную, расовую или религиозную вражду.
Использование средств массовой информации при совершении рассматриваемого преступления предполагает распространение соответствующих взглядов в газетах, журналах, на телевидении, по радио, в кино- и видеофильмах, аудиозаписях, по электронной почте и пр. Распространение литературы определенного содержания с намерением вызвать национальную, расовую или религиозную вражду также охватывается признаками преступления, предусмотренного ст. 272 УК.
Публичность и использование средств массовой информации являются способами совершения данного преступления, наличие которых существенно влияет на степень опасности деяния, ответственность за которое предусмотрена ст. 282 УК, так как значительно повышает вероятность ознакомления с порицаемыми в демократическом государстве идеями и взглядами большого количества граждан. Подобного рода выступления являются прямым нарушением Конституции РФ, согласно которой «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства» (ст. 29).
Преступление, предусмотренное ст. 282 УК, признается оконченным с момента осуществления публичных (или появления в средствах массовой информации) высказываний, направленных на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, независимо от того, возникло или нет у кого-либо чувство вражды к определенной расе, национальности, религии.
С субъективной стороны преступление совершается только c прямым умыслом. Виновный сознает опасность и направленность своих действий на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды и желает совершить их публично или с использованием средств массовой информации.
Цель указанных действий законодателем не указана. Некоторые ученые полагают, что виновный может «преследовать различные цели, что не влияет на квалификацию данного преступления»*(114). По мнению других, цели вытекают из направленности действий — разжечь национальную, расовую или религиозную вражду, унизить национальное достоинство, показать превосходство или неполноценность по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности*(115).
Более предпочтительной представляется вторая позиция. Признаки, характеризующие способ совершения этого преступления — публичность и использование средств массовой информации, свидетельствуют о наличии цели возбуждения национальной, расовой или религиозной вражды. Мотивы же таких действий различны: от политических, националистических до личных, корыстных. Эти мотивы на квалификацию не влияют, но должны учитываться при индивидуализации наказания, так как мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды отнесен законодателем к числу обстоятельств, отягощающих наказание (п. «е» ст. 63)*(116).
Субъектом преступления может быть любое достигшее 16-лет-него возраста лицо. При использовании субъектом, совершающим указанные выше действия, своего служебного положения его ответственность наступает по п. «б» ч. 2 ст. 282 УК.
В ч. 2 ст. 282 УК предусмотрена ответственность за квалифицированный вид рассматриваемого преступления. Квалифицирующими признаками законодатель называет: 1) применение или угрозу применения насилия; 2) использование лицом своего служебного положения и 3) организованную группу.
Насилие как квалифицирующий признак рассматриваемого состава преступления предполагает умышленное причинение легкого вреда здоровью, побои, хотя бы в отношении одного человека. В отношении умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью мнения ученых расходятся. Некоторые ученые полагают, что такой вред здоровью охватывается понятием «насилие» и дополнительной квалификации по ст. 112 УК не влечет*(117); по мнению других, умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью при возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды должно квалифицироваться по совокупности ст. 112 и ст. 282 УК*(118).
Законодатель в ст. 282 УК не уточняет степень насилия. Как нам представляется, не только более тяжкие, нежели рассматриваемое преступление, но и равной степени опасности деяния должны квалифицироваться по совокупности преступлений. Поэтому умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью при совершении рассматриваемого преступления должно квалифицироваться по совокупности ч. 2 ст. 112 и ч. 2 ст. 282 УК, так же по совокупности должны квалифицироваться убийства (ч. 2 ст. 105 УК), истязания (ч. 2 ст. 117 УК), захват заложника (ст. 206 УК), похищение человека (ст. 126 УК) и другие более тяжкие преступления, совершенные в процессе возбуждения национальной, расовой или религиозной вражды.
Угроза применения насилия как квалифицирующий признак — высказанное вовне намерение применить физическое насилие при наличии оснований опасаться реализации этой угрозы.
Использование лицом при возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды своего служебного положения предполагает, что те полномочия, которые ему предоставлены по роду службы или работы, используются для возбуждения национальной, расовой или религиозной вражды. Степень опасности преступления в этих случаях повышается в связи с тем, что предоставленные лицу права и возможности используются при совершении преступления.
Понятие и признаки организованной группы даются в ст. 35 УК.
Преступление, предусмотренное как ч. 1 ст. 282 УК, так и ч. 2 этой статьи, отнесено законодателем к числу преступлений средней тяжести. Оно может квалифицироваться по совокупности с другими посягательствами на основы конституционного строя и внешнюю безопасность. Например, возбуждение национальной вражды по заданию иностранного государства (ст. 275 и 282 УК); публичные призывы не только к изменению конституционного строя РФ, но и к возбуждению национальной или религиозной вражды (ст. 280 и 282 УК).
Разжигание национальной и религиозной вражды может привести к совершению других опасных преступлений, например, к массовым беспорядкам, бандитизму. Массовые беспорядки на почве межнациональных взаимоотношений подчас сопровождаются погромами, поджогами жилищ лиц определенной национальности, насилием, изгнанием их с места постоянного проживания и т.п. Такие действия должны квалифицироваться по совокупности и как массовые беспорядки, и как действия, направленные на возбуждение национальной вражды (ст. 212 и 282 УК).
В главе «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» предусмотрена ответственность за нарушение равноправия граждан в зависимости от расы, национальности, отношения к религии (ст. 136). Представляется, что состав возбуждения национальной вражды поглощает менее опасное преступление, предусмотренное ст. 136*(119). Однако есть и другое мнение: «Если при использовании лицом своего служебного положения будет нарушено равноправие граждан в зависимости от их расы, национальности или их отношения к религии, содеянное*(120) надлежит квалифицировать по совокупности п. «б» ч. 2 ст. 282 и ч. 2 ст. 136 УК».
Представляется, что при совершении действий, направленных на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства и других предусмотренных ст. 282 УК действий, всегда налицо нарушение провозглашенного Конституцией РФ принципа равноправия граждан независимо от того, использовал или нет при этом субъект свое служебное положение. Основное разграничение этих деяний должно проводиться по субъективной стороне. При совершении преступления, предусмотренного ст. 136 УК, нарушение равноправия имеет место в силу личной неприязни к конкретному лицу или лицам определенной национальности, расы или вероисповедания, что может выразиться в ущемлении прав таких лиц при увольнении с работы, предоставлении жилья, приеме в учебное заведение и т.д. Преступление, предусмотренное ст. 282 УК, совершается с целью возбудить национальную, расовую или религиозную вражду среди неопределенного количества лиц, что вызвано несогласием с законодательно закрепленными основами конституционного строя.
Различаются эти составы преступления и по форме совершения.
В уголовном законодательстве зарубежных стран в основном отсутствуют статьи, аналогичные ст. 282 УК РФ. Исключение составляет ст. 299 УК Кыргызстана, дословно повторяющая формулировку ст. 282 УК РФ. Однако в уголовных кодексах многих стран имеются статьи об ответственности за расовую дискриминацию, геноцид и тому подобные деяния.
Так, в Кодексе Франции как преступление против человечества рассматриваются: депортация, обращение в рабство или массовое и систематическое осуществление казней без суда, похищение людей, за которым следуют их исчезновение, пытки или акты жестокости, совершаемые по политическим, философским, расовым или религиозным мотивам и организуемые во исполнение согласованного плана в отношении группы гражданского населения (ст. 212-1)*(121).
В ст. 261 разд. 12 «Преступления и проступки против общественного спокойствия» УК Швейцарии предусмотрена ответственность за нарушение свободы вероисповедания и религии («Кто публично и в общей форме оскорбляет религиозные убеждения другого, особенно веру в бога, или насмехается над ними, или бесчестит предметы религиозного почитания»), а в ст. 261 bis — за расовую дискриминацию («Кто публично призывает к ненависти или дискриминации в отношении лица или группы лиц из-за их расы, этнической принадлежности или религии»).
К числу преступных деяний против общественного порядка относит Уголовный кодекс ФРГ травлю групп населения, которая совершается путем подстрекательства к разжиганию расовой ненависти к части населения или определенной группы, характеризующейся национальными, расовыми, религиозными особенностями или иными признаками народности, призывов к совершению насилия или произвола в отношении указанной группы, злонамеренного опорочивания или клеветы на них (_ 130).
Уголовный кодекс Польши оскорбление религиозных чувств других лиц (ст. 196) относит к преступлениям против свободы совести и вероисповедания. Вместе с тем в гл. XXXII «Преступление против публичного порядка» установлена ответственность за оскорбление группы людей либо отдельного лица в связи с их национальной, этнической, расовой, религиозной принадлежностью (ст. 257). В отдельной статье (ст. 256) говорится о призывах к ненависти на почве национальных, этнических, расовых, религиозных различий.
Как преступление против прав трудящихся рассматривает Уголовный кодекс Испании «серьезную дискриминацию в государственной или частной работе против любого лица по мотивам его идеологии, религии, убеждений, его этнической, расовой или национальной принадлежности» (ст. 314).
Таким образом, в большинстве зарубежных стран ущемление прав и интересов граждан по мотивам их национальной, этнической, расовой принадлежности, вероисповедания признается посягательством на равноправие и влечет за собой уголовную ответственность. Сам же принцип равноправия закреплен в конституциях всех демократических государств.

Глава II. Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления

_ 1. Понятие, общая характеристика и виды преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления

Одной из гарантий успешного функционирования государства и гражданского общества является надлежащее создание условий эффективной деятельности государственного аппарата власти и органов управления, а также органов местного самоуправления. Это особенно важно в период коренной перестройки всех важнейших сфер жизни общества, построения демократического правового государства, развития стабильной и сильной экономики, обеспечения социальной защищенности граждан и вообще в целом укрепления Российского государства. Результативность этой деятельности напрямую зависит от безупречной и четкой работы органов государственной власти, органов местного самоуправления, ее должностных лиц. В связи с этим особенно опасны и нетерпимы преступления, совершаемые самими работниками органов власти и управления. Их действия не только дезорганизуют функционирование того или иного управленческого звена, но и подрывают авторитет государственной власти в глазах общества, порождают у населения недоверие к ней. Преступность, особенно организованная и профессиональная, проникла во властные структуры, в государственную службу и органы местного самоуправления, отмечается сращивание исполнительной и законодательной властей с криминальными структурами*(122).
Некоторые звенья органов государственной власти и местного самоуправления поражены коррупцией, взяточничеством, протекционизмом и другими негативными явлениями, подрывающими нормальную деятельность органов власти и управления, зачастую срывают и тормозят решение важных мероприятий как на уровне Российской Федерации, так и ее субъектов, регионов, властных и управленческих структур. В 1999 г. Президент РФ указал на то, что «Обеспечение правопорядка, борьба с преступностью и коррупцией являются важнейшей политической задачей»*(123).
В структуре экономической преступности в стране за 1999 г. преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления составляют 10,7%*(124), а число совершенных преступлений за последние годы по России свидетельствует о стабильном их увеличении по сравнению с общим ростом преступности. В 1999 г. выявлено 20 тыс. преступлений, направленных против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, что на 12,7% больше, чем в 1998 г.; из числа выявленных почти 7 тыс. фактов взяточничества, что на 18,3% больше, чем было в 1998 г.*(125) Поэтому преступные действия представителей государственной власти и иных должностных лиц (взяточничество, злоупотребление служебными полномочиями, превышение должностных полномочий, служебный подлог) и влекут уголовную ответственность.
Противодействовать этим злоупотреблениям в определенной мере призваны уголовно-правовые нормы, предусмотренные гл. 30 УК, которые предусматривают ответственность за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (ст. 285-293 УК).
В законе не содержится определения данной группы преступлений. Однако с учетом их особенностей, содержания и признаков составов можно в обобщенном виде определить эту группу преступлений.
Прежде всего, преступления, предусмотренные гл. 30 УК, отличаются от иных преступных посягательств специальными признаками:
а) они совершаются специальными субъектами (должностными лицами) государственных органов или органов местного самоуправления; исключение составляет лишь ст. 291 УК (дача взятки), где субъект — общий. В большинстве составов преступлений, включенных в данную главу, таким специальным субъектом является только должностное лицо (ст. 285, 286, 287, 289, 290, 293). В то же время в примечании 4 к ст. 285 УК сказано, что в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями, ответственность за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления несут государственные служащие и служащие органов местного самоуправления, не относящиеся к числу должностных лиц. Таких случаев два: присвоение полномочий должностного лица (ст. 288) и служебный подлог (ст. 292). За служебный подлог несут ответственность и должностные лица;
б) совершение общественно опасных деяний возможно лишь благодаря занимаемому служебному положению или с использованием своих служебных полномочий;
в) общественно опасные деяния посягают на нормальную деятельность органов государственной власти и управления, а также органов местного самоуправления, либо содержат реальную угрозу такого нарушения.
Таким образом, рассматриваемую группу преступлений можно определить как общественно опасные деяния (действия или бездействие), которые совершаются представителями власти, должностными лицами и иными государственными служащими, не являющимися должностными лицами, благодаря занимаемому ими служебному положению и вопреки интересам службы и причиняют существенный вред нормальной деятельности органов государственной власти, интересам государственной службы или службы в органах местного самоуправления либо содержат реальную угрозу причинения такого вреда.
Глава 30 УК РФ включает девять статей, предусматривающих ответственность за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления:
злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285);
превышение должностных полномочий (ст. 286);
отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ (ст. 287);
присвоение полномочий должностного лица (ст. 288);
незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289);
получение взятки (ст. 290);
дача взятки (ст. 291);
служебный подлог (ст. 292);
халатность (ст. 293).
Вместе с тем Уголовный кодекс содержит и другие преступления, субъектами которых могут выступать должностные лица. Например, многие преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина (ст. 149 — воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них; ст. 144 — воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов; ст. 140 — отказ в предоставлении гражданину информации); преступления в сфере экономической деятельности (ст. 169 — воспрепятствование законной предпринимательской деятельности; ст. 170 — регистрация незаконных сделок с землей); преступления против правосудия (ст. 299 — привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности; ст. 300 — незаконное освобождение от уголовной ответственности и др.). Однако эти преступления прежде всего посягают на иные охраняемые уголовным законом общественные отношения, как-то: конституционные права и свободы граждан, интересы в сфере экономики либо интересы правосудия.
Преступления, о которых идет речь в гл. 30 УК, посягают на иные общественные отношения, содержание которых составляют нормальная деятельность органов государственной власти, интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления; такие преступления могут совершаться в различных сферах функционирования государственного аппарата. В связи с этим видовой объект названных преступлений можно определить как совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальную и законную деятельность органов власти, иных государственных органов и органов местного самоуправления*(126).
Рассматриваемые преступления посягают на функционирование и престиж органов государственной власти, на интересы и авторитет государственной службы и на интересы органов местного самоуправления.
К органам государственной власти, которая согласно ст. 10 Конституции РФ делится на законодательную, исполнительную и судебную, относятся Президент РФ, Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство РФ, суды РФ. В субъектах Российской Федерации (республиках, краях, областях, городах федерального значения, автономных областях и автономных округах) государственную власть осуществляют образуемые ими органы государственной власти (ст. 11 Конституции РФ).
Государственную власть, ее цели, задачи и функции осуществляют, в пределах соответствующих полномочий, Вооруженные Силы РФ, другие войска и воинские формирования государства и их должностные лица. Согласно Федеральному закону от 31 мая 1996 г. «Об обороне»*(127) к российским Вооруженным Силам относятся центральные органы военного управления, объединения, соединения, военные части и организации, которые входят в виды и рода войск и тыла Вооруженных сил России. К другим войскам и воинским формированиям можно отнести военизированные горноспасательные части, внутренние войска МВД, войска правительственной связи, железнодорожные войска, войска Министерства по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Пограничные войска России.
Под государственной службой в соответствии с Федеральным законом от 31 июля 1995 г. «Об основах государственной службы Российской Федерации» понимается «профессиональная деятельность по обеспечению исполнения полномочий государственных органов»*(128). К ней относится исполнение должностных обязанностей соответствующими лицами, замещающими государственные должности категорий «Б» и «В» в соответствии с «Реестром государственных должностей в РФ»*(129). При этом государственная служба включает в себя: а) федеральную государственную службу, находящуюся в ведении Российской Федерации и б) государственную службу субъектов Российской Федерации, находящуюся в их ведении.
Органы местного самоуправления, согласно ст. 1 Федерального закона от 28 августа 1995 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» с последующими изменениями и дополнениями*(130) — это выборные и другие органы, наделенные полномочиями по решению вопросов местного значения (в городах, районах, сельских населенных пунктах) и которые не входят в систему органов государственной власти.
Служба в системе органов местного самоуправления предполагает выполнение соответствующих должностных или служебных функций в качестве главы муниципального образования или местной организации, их заместителей, руководителей отделов, секторов, инспекционного состава и т.п.*(131)
Суммируя указанные выше положения, можно определить, что видовым объектом рассматриваемой группы преступлений выступает совокупность общественных отношений в сфере нормального, соответствующего положениям Конституции РФ, требованиям других федеральных законов и подзаконных нормативных актов функционирования органов государственной власти, под которыми понимаются органы законодательной, исполнительной и судебной власти РФ, субъектов РФ и местного самоуправления, а также в Вооруженных силах, других войсках и воинских формированиях РФ. Содержание названных общественных отношений, как видового объекта, раскрывается в деятельности по руководству, управлению, организации и контролю, т.е. в профессиональной деятельности по обеспечению исполнения полномочий государственных органов*(132).
Непосредственным объектом данной группы преступлений являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование и авторитет отдельных звеньев государственного аппарата, органов местного самоуправления. В некоторых случаях эти преступления могут посягать и на другие дополнительные объекты. Например, дополнительным объектом могут выступать законные интересы граждан или организаций (ст. 285, 286 УК); здоровье (ч. 3 ст. 286 УК); жизнь (ч. 2 ст. 293 УК); собственность (ст. 285, 286, 293 УК).
В ряде преступлений этой группы в качестве обязательного признака выступает предмет преступления: например, информация (документы, материалы, аудио- и видеозаписи), предоставляемая Федеральному Собранию (ст. 287 УК); деньги, ценные бумаги, иное имущество или выгоды имущественного характера (ст. 290, 291 УК); официальные документы (ст. 292 УК).
Объективная сторона рассматриваемых преступлений выражается в различных формах преступного нарушения нормальной деятельности органов власти, управления или органов местного самоуправления. Большинство этих преступлений совершаются путем действия, например, злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК); превышение должностных полномочий (ст. 286 УК); получение и дача взятки (ст. 290, 291 УК); служебный подлог (ст. 292 УК); а некоторые — путем бездействия, например, отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию (ст. 287 УК); халатность (ст. 293 УК). Объективная сторона абсолютного большинства их выражается в двух специфических признаках. Они совершаются, во-первых, либо с использованием служебных полномочий, либо благодаря занимаемому виновным служебному положению, во-вторых, они совершаются вопреки интересам службы.
Суть первого признака состоит в том, что лицо, в силу занимаемой должности и особых полномочий, использует их во вред интересам своей службы. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. N 4 «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» (ныне действующий) отмечалось, что судам необходимо установить круг и характер служебных прав и обязанностей должностного лица, нормативные акты, их регламентирующие, а также учитывать, что в соответствии с законом должностным злоупотреблением могут быть признаны такие действия должностного лица, которые вытекали из его служебных полномочий и были связаны с осуществлением прав и обязанностей, которыми это лицо наделено в силу занимаемой должности (п. 10)*(133). При определении, были ли преступные действия совершены с использованием служебного положения, в литературе четко определились две позиции. Первая из них сводится к узкому пониманию использования служебного положения как совершению (несовершению) действий, которые входят в круг служебных обязанностей должностного лица, составляют его служебную компетенцию*(134); вторая — к широкому пониманию, когда субъект, занимая соответствующую должность и исполняя определенные обязанности в пределах своей служебной компетенции, в силу этого обладает определенным авторитетом, имеет служебные связи с другими должностными лицами, способен оказывать на них влияние, благодаря чему располагает фактическими возможностями, отсутствующими у других лиц, не занимающих такую должность. Поэтому использование субъектом своего служебного положения — это использование им тех прав или фактических возможностей, которыми он обладает в связи с занимаемой должностью. Если бы субъект не занимал эту должность, то подобных возможностей он не имел бы вообще или имел в меньшей степени*(135).
Совершение деяния вопреки интересам службы состоит в том, что должностное лицо совершает действия, которые противоречат как в целом интересам и нормальной деятельности органов власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления, так и нормальной деятельности отдельных структурных звеньев этих органов и управлений, поскольку нарушают их деятельность, причиняют им существенный вред, ущемляют законные права и интересы граждан.
Составы преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления сконструированы по типу как материальных (ст. 285, 286, 288, 293 УК), так и формальных (ст. 287, 289, 290, 291, 292 УК). В связи с этим преступления первой группы признаются оконченными деяниями с момента наступления общественно опасных последствий, непосредственно указанных в диспозициях этих статей. Другая группа преступлений — преступления с формальным составом — считаются оконченными с момента совершения самого деяния, указанного в законе.
Общественно опасные последствия, характерные для материальных составов преступлений, могут иметь материальный и нематериальный характер и различаться по тяжести. При совершении предусмотренных ст. 285, 286, 288 УК преступлений всегда наступает нематериальный вред, который заключается в причинении существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций, подрыве авторитета органов власти; в причинении тяжких последствий (ч. 3 ст. 285, ч. 3 ст. 286, ч. 3 ст. 287), а при совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 293 УК, причиняется физический вред (вред здоровью различной тяжести, смерти человеку). Обязательным признаком объективной стороны преступлений с материальным составом является причинная связь между действиями (бездействием) и наступлением указанных общественно опасных последствий.
Содержание физического вреда как последствия затруднений в судебной практике не вызывает, он состоит в имущественном вреде и вреде здоровью, жизни. Сложнее определить «существенные нарушения прав и законных интересов граждан или организаций». Понятие это оценочное. Ответственность за злоупотребление должностными полномочиями может наступить лишь в случае совершения виновным действия, противоречащего служебным интересам и причинения при этом существенного вреда*(136). При оценке существенности нарушения прав и законных интересов следует учитывать совокупность обстоятельств дела: к таковым можно относить число потерпевших, чьи права нарушены; значительный по размеру и характеру вред; значительную упущенную выгоду; создание обстановки, затрудняющей деятельность организации; срыв рабочего процесса и т.д.
Субъективная сторона преступлений, предусмотренных гл. 30 УК, в абсолютном большинстве характеризуется умышленной формой вины. Умышленно совершаются преступления, предусмотренные ст. 285-292 УК, при этом умысел может быть как прямым, так и косвенным. С неосторожной формой вины совершается только халатность (ст. 293 УК).
При злоупотреблении должностными полномочиями и служебном подлоге в качестве обязательного признака субъективной стороны законом предусмотрены «корыстная или иная личная заинтересованность». Несомненно, что корыстные мотив и цель присущи и составу получения взятки. Такое утверждение вытекает из характера и содержания этого преступления, где ярко выражена корыстная направленность получателя взятки. Однако непосредственно в ст. 290 УК об этом не говорится.
Под корыстной заинтересованностью понимается стремление получить имущественную выгоду без противоправного безвозмездного изъятия и обращения чужих средств в свою пользу или пользу других лиц, т.е. без признаков хищения чужого имущества. Иная личная заинтересованность может выразиться в стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленную такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение дел в организации, учреждении, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой вышестоящего начальника в решении личного или служебного вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.д.*(137) Суды обязаны всесторонне исследовать обстоятельства каждого конкретного дела, от которых зависит вывод о наличии или отсутствии в действиях виновного корыстных мотивов и целей или иной личной заинтересованности, и обосновывать свой вывод в приговоре с приведением конкретных доказательств. Уголовная ответственность за злоупотребление должностными полномочиями невозможна, если действия виновного не связаны с корыстной или иной личной заинтересованностью*(138).
При отсутствии корыстной или иной личной заинтересованности действия виновного в злоупотреблении должностными полномочиями и служебном подлоге, в зависимости от конкретных обстоятельств, относятся к дисциплинарным проступкам. Злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, присвоение полномочий должностного лица и халатность, если при совершении этих действий не наступили последствия, указанные в законе, также следует рассматривать как дисциплинарный проступок.
Большинство преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (кроме дачи взятки и присвоения полномочий должностного лица) совершается должностными лицами. Понятие «должностное лицо» раскрывается в примечании к ст. 285 УК. В соответствии с этим примечанием субъектами преступлений, предусмотренных гл. 30 УК, могут быть:
а) должностные лица, не занимающие государственных должностей Российской Федерации или ее субъектов (ч. 1 примечания);
б) лица, занимающие государственные должности Российской Федерации (п. 2 примечания);
в) лица, занимающие государственные должности субъектов Российской Федерации (п. 3 примечания);
г) государственные служащие и служащие местного самоуправления, неотносящиеся к числу должностных лиц (п. 4 примечания). Закон оговаривает, что они несут ответственность только в случаях, предусмотренных соответствующей статьей настоящей главы УК.
Особенностью признаков специального субъекта рассматриваемых преступлений является еще и то, что впервые в законе содержится указание на должностных лиц Вооруженных сил Российской Федерации, других войск и воинских формирований государства (п. 1 примечания ст. 285 УК).
К первой категории, согласно п. 1 примечания, относятся должностные лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ. В руководящем разъяснении постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2000 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» подробно раскрывается содержание функций должностных лиц*(139).
Согласно п. 2 указанного постановления Пленума к представителям власти относятся лица, осуществляющие законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работники государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенные в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности (например, члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы, депутаты законодательных органов государственной власти субъектов Федерации, члены Правительства РФ и органов исполнительной власти ее субъектов, судьи федеральных судов и мировые судьи, наделенные соответствующими полномочиями работники прокуратуры, налоговых, таможенных органов, органов МВД России, ФСБ России, состоящие на государственной службе аудиторы, государственные инспекторы и контролеры, военнослужащие при выполнении возложенных на них обязанностей по охране общественного порядка, обеспечению безопасности и иных функций, при выполнении которых военнослужащие наделяются распорядительными полномочиями). Законные распоряжения представителя власти, обусловленные предоставленными ему полномочиями, обязательны для исполнения. Обязательность исполнения законных указаний (распоряжений) представителя власти обеспечивается авторитетом государственного органа, от имени которого он действует*(140).
Под организационно-распорядительными функциями следует понимать управление и руководство коллективом, участком работы, отдела. Они могут заключаться в подборе и расстановке кадров, планировании работы, организации труда подчиненных, поддержании трудовой дисциплины, применении мер поощрения и наложении дисциплинарных взысканий. Выполнение организационно-распорядительных функций, как правило, непосредственно связано с руководством деятельностью других людей.
Для административно-хозяйственных функций признак руководства деятельностью других людей не обязателен. На первое место здесь ставятся контроль и распоряжение материальными ценностями, организация их отпуска, получения, ответственного хранения, реализация. К административно-хозяйственным функциям могут быть, в частности, отнесены полномочия по управлению и распоряжению имуществом и денежными средствами, находящимися на балансе и банковских счетах государственных организаций и учреждений, воинских частей и подразделений, а также совершение иных действий: принятие решений о начислении заработной платы, премий, осуществление контроля за движением материальных ценностей, определение порядка их хранения и т.п. При этом следует подчеркнуть, что административно-хозяйственная функция состоит в управлении и распоряжении таким имуществом, которое принадлежит государственным органам, органам местного самоуправления, государственным и муниципальным учреждениям, а также Вооруженным Силам РФ, другим войскам и воинским формированиям.
Нередки случаи, когда должностные лица выполняют одновременно организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции. Они носят распорядительный характер, ибо предоставленные должностному лицу полномочия позволяют самостоятельно решать вопросы, отнесенные к его компетенции.
Указанные функции могут выполняться постоянно, временно или по специальному полномочию. При этом лицо может быть признано должностным, если указанные в законе обязанности возложены на него в установленном законом порядке. Для осуществления соответствующих обязанностей по специальному полномочию не требуется замещение должности. Кроме того, специальные полномочия могут осуществляться только на основании закона, приказа, положения. Выполнение обязанностей по специальному полномочию, как правило, носит краткосрочный или разовый характер (народные и присяжные заседатели, общественные контролеры, инспекторы и ревизоры). Пленум Верховного Суда РФ в п. 1 постановления от 10 февраля 2000 г. N 6 подчеркнул, что выполнение функций должностного лица по специальному полномочию означает, что эти функции возложены на данное лицо законом, нормативным актом или распоряжением вышестоящего должностного лица либо правомочным на то органом или должностным лицом. Фактическое выполнение лицом должностных функций при отсутствии надлежаще оформленного специального полномочия исключает ответственность за преступления, предусмотренные гл. 30 УК.
Названные признаки должностного лица (представитель власти, выполнение организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций, по специальному полномочию) присущи всем четырем категориям лиц, указанных в примечании ст. 285 УК, и характеризуют субъект преступлений, предусмотренных рассматриваемой главой Кодекса.
Вторая категория субъектов, указанных в п. 2 примечания ст. 285 УК, — это лица, занимающие государственные должности Российской Федерации. Под таковыми, в соответствии с примечанием, понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые Конституцией РФ, федеральными конституционными законами и федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий государственных органов. К ним в первую очередь относятся должности Президента РФ, Председателя Правительства РФ, председателей палат Федерального Собрания РФ, федеральных министров, Председателей Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, Генерального прокурора РФ, Председателя Счетной палаты РФ и др.*(141) Перечень государственных должностей федеральных государственных служащих содержится в Реестре государственных должностей федеральных государственных служащих, о чем указывалось ранее*(142).
Третья категория субъектов — это лица, занимающие государственные должности субъектов Федерации. К ним в соответствии с п. 3 примечания к ст. 285 УК относятся лица, занимающие должности, устанавливаемые конституциями или уставами субъектов РФ для непосредственного исполнения полномочий государственных органов. Это — президенты республик, губернаторы, главы администраций краев, областей, городов федерального значения, автономных областей, автономных округов, председатели законодательных собраний, другие руководители законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации, депутаты представительных органов субъектов Федерации и др.
Государственная должность, как сказано в ст. 1 Федерального закона от 31 июля 1995 г. N 119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации», это должность в федеральных органах государственной власти, органах государственной власти субъектов Федерации, а также в иных государственных органах, образуемых в соответствии с Конституцией РФ, с установленными кругом обязанностей по исполнению и обеспечению полномочий данного государственного органа, денежным содержанием и ответственностью за исполнение этих обязанностей*(143).
Четвертую категорию субъектов составляют государственные служащие и служащие органов местного самоуправления, не относящиеся к числу должностных лиц. Для наличия такого исключения (поскольку первые три категории субъектов вне зависимости от рангов и служебного положения обладают полномочиями должностных лиц) в самом законе указаны два условия: а) лицо должно находиться на государственной службе либо на службе в органах местного самоуправления и б) не обладать полномочиями должностного лица. К данной категории лиц могут быть отнесены глава органа местного самоуправления — перфект, глава района, глава районной управы, глава администрации. Это выборные лица на территории муниципального образования, возглавляющие деятельность по осуществлению местного самоуправления на этой территории, которые наделяются компетенцией по решению вопросов местного значения в соответствии с уставом муниципального образования*(144). Эта категория лиц может нести ответственность по статьям рассматриваемой главы только в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Кодекса, к числу которых следует отнести ст. 288 и 292 УК.
Все рассмотренные категории должностных лиц, кроме специальных признаков, безусловно, должны обладать и общими признаками субъекта: быть вменяемыми и достичь возраста уголовной ответственности для этих преступлений — 16 лет. В отношении ряда должностей, согласно законодательству, установлен возрастной ценз. Например, на государственную должность назначаются лица не моложе 18 лет; судьей, прокурором, судебным приставом могут стать лица моложе 25 лет.
Субъектом дачи взятки (ст. 291 УК) может быть любое лицо, как должностное, так и недолжностное.
Не являются субъектами анализируемых преступлений работники государственных или муниципальных учреждений, выполняющие сугубо профессиональные или технические обязанности. Если же наряду с этими обязанностями на них в установленном порядке возложено выполнение организационно-распорядительных либо административно-хозяйственных функций, то в случае их нарушения они несут ответственность как должностные лица. Например, врач за злоупотребление полномочиями, связанными с незаконными направлением на госпитализацию, установлением группы инвалидности, выдачей листов нетрудоспособности, участием в работе ВТЭК, призывных комиссий и т.д., привлекается к ответственности по ст. 285-293 УК, так как здесь совершаются юридически значимые действия, порождающие права и обязанности других лиц. В этих случаях необходимо отличать должностную деятельность отдельных категорий служащих государственных и муниципальных учреждений, связанную с выполнением имеющихся у них организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, от сугубо профессиональной, производственной деятельности этих же служащих, когда последние не осуществляют указанные обязанности и, следовательно, не выступают в качестве должностных лиц. На это особо обращает внимание Пленум Верховного Суда РФ в п. 5 постановления от 10 февраля 2000 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», где указано: «не являются субъектами получения взятки работники государственных органов и органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, исполняющие в них профессиональные или технические обязанности, которые не относятся к организационно-распорядительным или административно-хозяйственным функциям»*(145).

_ 2. История развития законодательства об ответственности за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления

Уголовное законодательство России в ХХ в. началось с Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в ред. 1885 г.). Уложение в целом отличалось многостатейностью (в ред. 1885 г. оно содержало 2304 статьи), казуистичностью, отсутствием единства, неполнотой постановлений и несоразмерностью наказаний. Оно дважды, в 1866 и 1885 гг., претерпело значительные изменения. В 1860-1870 гг. в России были проведены буржуазные реформы (отмена крепостного права в 1861 г., земская реформа в 1864 г., судебная реформа в 1864 г., городская и военная реформы соответственно в 1870 и 1874 гг.), что послужило поводом для изменения, дополнения и исправления Уложения в 1885 г. Оно содержало раздел «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной», которым охватывалось значительное число глав и статей. Уголовно-правовая доктрина того времени еще не выработала понятия «должностное лицо», не употреблялось оно и в Уложении о наказаниях, в связи с чем в каждом составе должностных преступлений субъект определялся конкретно, применительно к совершенному деянию, например, виновный, чиновник, служащий и т.д. Раздел «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной» начинался главой об ответственности служащего или должностного лица за неисполнение или нарушение различного рода указов, предписаний, повелений, к которым по закону относились справки, информация, сведения и другого рода бумаги, требующие обязательного исполнения. Раздел содержал главы, устанавливающие ответственность чиновников, должностных лиц и служащих за превышение власти; за небрежное хранение, за пользование, растрату, присвоение, недостачу вверенных материальных ценностей; за подлог по службе. Взяточничеству, именуемому как мздоимство и лихоимство, посвящалось несколько статей. Раздельно были представлены составы получения взятки лично чиновником или через кого-либо — взятки-вознаграждения. Взятка, совершенная путем вымогательства, различалась в зависимости от ее мотивов, условных прикрытий и т.д. В Уложении предусматривалась ответственность и за дачу взятки.
Уложение устанавливало ответственность за совершение должностных преступлений по некоторым видам другой деятельности государственной службы (например, в суде, нотариате, полиции).
Уложение о наказаниях представляло собой как по форме, так и по содержанию консервативный правовой акт, который противоречил реформам 70-х гг. XIX в.*(146) Поэтому еще при императоре Александре II начались законопроектные работы по его замене.
Принятое в 1903 г. Уголовное уложение в гл. 37 «О преступных деяниях по службе государственной и общественной» содержало 51 состав (ст. 636-687). Следует отметить, что Уголовному уложению не суждено было вступить в силу на территории всей Российской империи. Полностью оно действовало лишь в Латвии, Литве, Эстонии, Польше. На остальной территории России действовали две первые главы Особенной части «О бунте против Верховной власти» и «О государственной измене» и несколько десятков других норм. В июне 1904 г. была введена в действие гл. 5 «О смуте».
Уголовное уложение 1903 г. в ч. 4 ст. 636 давало законодательное определение служащего, указывая, что «служащим почитается всякое лицо, несущее обязанности или исполняющее временное поручение по службе государственной или общественной, в качестве должностного лица, или полицейского, или иного стража, или служителя, или лица сельского или мещанского управления». Закон не выделял какие-либо признаки субъекта, а делал акцент на некоторых видах должностей. Глава 37 начиналась ст. 636, предусматривающей ответственность за совершение лицом действий, не входящих в его компетенцию и не предоставленных законом. Ответственность за эти деяния дифференцировалась в зависимости от формы вины: «умышленно учинено или по небрежности». Отдельной статьей (637) определялось, что «не почитается превышением власти, когда служащий в каких-либо чрезвычайных обстоятельствах учинил по службе действия, не предоставленные ему законом».
Несколькими составами были представлены в Уложении многочисленные формы должностного бездействия по службе (ст. 639-652), такие, как: непринятие виновным мер по предупреждению и пресечению вреда, угрожающему порядку управления или казенному, общественному интересу; непринятие виновным мер к обнародованию, объявлению или приведению в действие закона или иного Высочайшего повеления, обязательного постановления; не доведение до сведения своего начальства о получении входящей бумаги, если при этом последовал важный вред для порядка управления; недонесение, вопреки обязанности, своему начальству, полицейской или судебной власти об учиненных тяжких преступлениях; и др.
В этом же разделе были установлены самостоятельные составы, которые применительно к современному уголовному законодательству характеризуют преступления против порядка управления и правосудия. К числу таких, например, относились: незаконное лишение личной свободы, заключение или продление срока лишения свободы (ст. 649); применение недозволенного законом порядка при производстве обыска, осмотра или выемки (ст. 650); нарушение порядка проведения иных следственных действий, связанных с насилием над личностью (ч. 2 ст. 650), и в производстве оскорбляющего чувство стыдливости при освидетельствовании лица женского пола (ст. 651); в постановлении судьей или иным служащим, уполномоченным законом на решение дел гражданских или дел уголовных, заведомо неправого решения (ст. 675), и др. Предусматривались в Уложении ответственность за злоупотребление по службе и должностной подлог (ст. 665, 667).
Ответственность за взяточничество содержалась в двух статьях Уложения (656 и 657), при этом ст. 656 предусматривала ответственность за принятие взятки-подкупа, а ст. 657 — взятки-вознаграждения. Этой же статьей (ч. 2 и 3) устанавливалась ответственность за вымогательство взятки. Ответственность за посредничество во взяточничестве регулировалось ст. 660, где указывалось, что «служащий, виновный в оказании заведомо содействия учинившему взяточничество, передачею взятки, принятием ее под своим именем или иным посредничеством, наказывается как пособник ко всем этим преступлениям». Есть основания утверждать, что эта норма являлась общей для установления уголовной ответственности за указанные в ней деяния, поскольку ст. 661 Уложения выделяла специальные виды ответственности за такого рода действия. В частности, в ней указывалось: «Служащий виновен: а) в присвоении дара, данного ему для передачи или полученного им под предлогом передачи другому служащему; б) в принятии, с целью присвоения, взятки под видом другого служащего».
С 1917 и до 1922 г. уголовное законодательство в России не было кодифицированным. Источниками уголовного права служили обращения правительства к населению, постановления съезда Советов, декреты, наказы местных Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, инструкции Наркомюста, а также судебная практика. Эти законодательные акты содержали указания на отдельные виды должностных преступлений без определения признаков их составов. Впервые о должностных преступлениях упоминается в ст. 8 декрета СНК от 24 ноября 1917 г. «О суде», согласно которой дела о злоупотреблениях чиновников были отнесены к компетенции рабочих и крестьянских революционных трибуналов*(147).
Для уяснения понятия признаков должностного преступления того времени обратимся к декрету СНК от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве», где в ст. 1 определялся субъект этого преступления и назывались основные признаки состава. В ней указывалось: «Лица, состоящие на государственной или общественной службе в РСФСР (как-то: должностные лица советского правительства, члены фабрично-заводских комитетов, домовых комитетов, правлений кооперативов и профессиональных союзов и т.п. учреждений и организаций или служащие в таковых), виновные в принятии взяток за выполнение действия, входящего в круг их обязанностей, или за содействие в выполнении действия, составляющего обязанность должностного лица другого ведомства,…»*(148)
Борьбе с должностными преступлениями уделялось внимание в таких нормативных документах, как: постановление Чрезвычайного VI Всероссийского Съезда Советов от 8 ноября 1918 г. «О точном соблюдении законов», которое призывало всех «должностных лиц Советской власти к строжайшему соблюдению законов РСФСР, изданных и издаваемых центральной властью постановлений, положений и распоряжений»*(149); циркуляр Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов»*(150) и др.
В Положении о Революционных Военных Трибуналах, принятом ВЦИК 20 ноября 1919 г., более детально, чем в предыдущих актах, раскрывались формы должностных преступлений: а) саботаж, б) превышение и бездействие власти, если это деяние сопровождалось наступлением существенного вреда; в) присвоение, растрата или истребление вверенного по службе имущества; г) служебный подлог; д) вымогательство*(151).
В период перехода к восстановлению народного хозяйства в феврале 1921 г. НКЮ РСФСР принял постановление «Об усилении ответственности должностных лиц за преступления, совершаемые при продовольственной работе», где указывалось об обязательном направлении в революционные трибуналы дел, связанных: а) с превышением власти продагентами с явно корыстной целью; б) с превышением власти, хотя и без корыстной цели, но сопровождавшееся дискредитированием Советской власти и имеющее важные последствия; в) с применением истязания и вообще насильственных действий при выполнении разверстки; г) с преступным нерадением или бесхозяйственностью, имевшими последствием порчу или гибель значительного количества заготовленных продуктов*(152). В августе 1921 г. декретом СНК «О борьбе со взяточничеством» были внесены изменения в декрет 1918 г. «О взяточничестве», согласно которым были усилены признаки преступления и повышено наказание за взятку. В ст. 2 декрета указывалось, что «усиливающими меру наказания за взятку обстоятельствами являются: а) особые полномочия должностного лица, б) нарушение служащими обязанностей службы, в) вымогательство взятки»*(153). Борьбе с отдельными видами должностных преступлений были посвящены и другие декреты и постановления.
Первым кодифицированным законодательным актом был Уголовный кодекс 1922 г., где должностные (служебные) преступления предусматривались в гл. 2 Особенной части вслед за государственными преступлениями. Статья 105 УК, устанавливающая ответственность за злоупотребление властью, имела примечание, в котором было сформулировано понятие «должностное лицо». «под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в каком-либо государственном (советском) учреждении или предприятии, а также в организации или объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, просветительных и других общегосударственных задач»*(154). В данном понятии не только раскрывалось определение должностного лица, но уточнялось, что им признаются как постоянные, так и временные работники соответствующих органов. В Уголовном кодексе 1922 г. должностные преступления были представлены в определенной системе. Одним из серьезных преступлений признавалось злоупотребление властью, т.е. совершение должностным лицом действий, которые оно могло совершить благодаря своему служебному положению и которые повлекли за собой нарушение правильной работы учреждения или предприятия, или общественного порядка, или частных интересов отдельных граждан.
В Уголовном кодексе 1922 г. были сформулированы составы таких преступлений, как превышение власти (ст. 106 — совершение действий, явно выходящих за пределы предоставленных должностному лицу прав и полномочий); бездействие власти (ст. 107 — невыполнение должностным лицом действий, которые он по обязанности своей службы должен был выполнить) и тесно связанный с ними состав халатности (ст. 108 — невнимательное и небрежное отношение к возложенным по службе обязанностям); служебный подлог (ст. 116 — внесение должностным лицом в официальные документы заведомо ложных сведений, подделки, подчистки или пометки задним числом) и др. Статья 114 была посвящена взяточничеству. Оно заключалось в «получении лицом, состоящим на государственной, союзной или общественной службе, лично или через посредников в каком бы то ни было виде взятки за выполнение или невыполнение в интересах дающего какого-либо действия, входящего в круг служебных обязанностей этого лица» (ч. 1 ст. 114). Часть 3 этой статьи предусматривала ответственность за получение взятки при квалифицирующих обстоятельствах, к которым относились: а) особые полномочия принявшего взятку должностного лица; б) нарушение им обязанностей службы; в) допущение вымогательства или шантажа. Часть вторая данной статьи предусматривала ответственность за посредничество во взяточничестве, а также за его укрывательство.
Отдельным абзацем в ст. 114 УК предусматривалась ответственность за дачу взятки, при этом лицо, давшее взятку, не наказывалось, если оно своевременно заявило о вымогательстве взятки или оказало содействие раскрытию дела о взяточничестве. Как известно, Кодекс 1922 г. не выделял специально преступлений против правосудия. Поэтому преступления, совершенные работниками органов суда, прокуратуры и милиции, а также исправительно-трудовых учреждений, рассматривались по признаку субъекта — в главе о должностных преступлениях. Такими составами являлись постановления судьи из корыстных или иных личных видов неправосудного приговора (ст. 111), незаконное задержание, незаконный привод, а также принуждение к даче показаний (ст. 112).
Таким образом, должностные преступления в Кодексе 1922 г. представляли собой логическую систему.
После принятия УК 1922 г. поиски наиболее рациональных законодательных решений в должностных преступлениях не прекращались. В частности, декретом ВЦИК и СНК от 9 октября 1922 г. «Об изменении текста ст. 114 УК»*(155) была усилена ответственность за получение и дачу взятки. При этом состав дачи взятки выделили в отдельный состав — ст. 114а с двумя частями: простая дача взятки и посредничество во взяточничестве (ч. 1) и при особо отягчающих обстоятельствах (ч. 2). Постановлением ВЦИК от 10 июля 1923 г. «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса РСФСР» были внесены уточнения в некоторые признаки составов должностных преступлений, в отдельных случаях повышено наказание. Вместе с тем этот декрет заменил ответственность уголовную ответственностью дисциплинарной за злоупотребление властью (ст. 105), превышение власти (ст. 106), бездействие власти (ст. 107) и халатное отношение к службе (ст. 108), совершенные без отягчающих обстоятельств*(156).
Уголовный кодекс 1926 г., вступивший в силу с 1 января 1927 г., воспринял должностные преступления практически без изменений, установив ответственность за них в гл. 3 Особенной части, вслед за «Иными преступлениями против порядка управления». К новшествам, пожалуй, следует отнести то, что к ст. 109 «Злоупотребление властью или служебным положением» было установлено два примечания: первое — раскрывало понятие «должностное лицо», аналогичное указанному в примечании к ст. 105 УК 1922 г., а второе — выделяло должностных лиц профессиональных союзов. В нем, в частности, указывалось: «Должностные лица профессиональных союзов за совершенные ими служебные преступления (растрата, взятка и т.д.), если они привлечены к ответственности по постановлениям профессиональных союзов, отвечают как за преступления должностные». Кроме этого в число отягчающих обстоятельств получения взятки были введены и другие обстоятельства: наличие прежней судимости за взятку и неоднократное ее получение (п. «б» ч. 2 ст. 117 УК).
За время действия УК 1926 г. в него вносились существенные дополнения и изменения, в которых учитывалась судебная практика, а также проблемы государства того периода касались и должностных преступлений. Так, постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 28 мая 1928 г. «Об изменении статей 112, 113, 120, 121 и 128 Уголовного кодекса РСФСР»*(157) были внесены изменения в главу о должностных преступлениях. В указанных составах вместо применения дисциплинарных взысканий (налагавшихся в некоторых случаях соответствующими органами) было установлено преследование в уголовном порядке. Это касалось таких преступных деяний, как: злоупотребление властью, превышение или бездействие власти и халатное отношение к служебным обязанностям (ст. 112); дискредитирование власти (ст. 113); служебный подлог (ст. 120); разглашение сведений, не подлежащих оглашению (ст. 121); бесхозяйственность (ст. 128).
Важное значение в борьбе с должностными преступлениями придавалось постановлению ЦИК и СНК СССР от 25 июня 1932 г. «О революционной законности». В нем обращалось внимание на «наличие все еще значительного числа нарушений революционной законности со стороны должностных лиц и искривлений в практике ее проведения, особенно в деревне»*(158). В соответствии с указанным постановлением суды и прокуратура обязаны были «привлекать к строгой ответственности должностных лиц во всех случаях нарушения прав трудящихся, в особенности в случаях незаконных арестов, обысков, конфискации или изъятия имущества и пр., и налагать на виновных строгие меры взыскания» (п. 4). Это постановление не внесло каких-либо изменений и дополнений непосредственно в должностные преступления по Уголовному кодексу, однако оно обращало особое внимание на борьбу с преступлениями, совершенными должностными лицами.
Система должностных преступлений в Уголовном кодексе 1960 г. во многом основывалась на ранее действующем советском законодательстве, и помещены эти преступления были в главе седьмой после хозяйственных преступлений. В то же время система должностных преступлений подверглась немалым изменениям по сравнению со старым уголовным законодательством. Так, в определении понятия «должностное лицо» уклон был сделан на функции представителя власти, организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности, а не на место его работы (примечание к ст. 170); состав халатности (ст. 172) включил в себя прежних два состава — бездействие власти и недобросовестное или небрежное к ним отношение; исключены статьи об ответственности за провокацию взятки и посредничество во взяточничестве, ответственность за посредничество была вскоре введена вновь в 1962 г. (ст. 174.1); исключена статья об ответственности за дискредитацию власти. В главу «Преступления против правосудия» были включены такие составы, как вынесение заведомо неправосудного приговора, незаконное задержание и привод, принуждение к даче показаний, т.е. составы, которые ранее находились в системе должностных преступлений. Таким образом, система должностных преступлений по Кодексу 1960 г. была представлена следующими составами: злоупотребление властью или служебным положением (ст. 170); превышение власти (ст. 171); халатность (ст. 172); получение взятки (ст. 173); дача взятки (ст. 174); посредничество во взяточничестве (ст. 174.1); должностной подлог (ст. 175).
После принятия Уголовного кодекса 1960 г. были изданы некоторые законы и указы, которые вносили изменения в существующее законодательство, в том числе и по должностным преступлениям. К их числу следует отнести Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 февраля 1962 г. «Об усилении об уголовной ответственности за взяточничество»*(159), согласно которому было повышено наказание за взяточничество, в частности, за получение взятки при отягчающих обстоятельствах была установлена высшая мера наказания в виде смертной казни с конфискацией имущества. Законом от 25 июля 1962 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР», принятым Верховным Советом РСФСР 25 июля 1962 г.*(160), была установлена ответственность за посредничество во взяточничестве (ст. 174.1 УК). Законом РФ от 18 февраля 1993 г. смертная казнь за получение взятки при отягчающих обстоятельствах была исключена*(161). Глава о должностных преступлениях в марте 1992 г. была дополнена ст. 175.1 УК о нарушении антимонопольного законодательства, которая предусматривала ответственность должностных лиц, если они не исполнили в срок предписаний Антимонопольного комитета РФ*(162). При этом ответственность была установлена с административной преюдицией. Такая система должностных преступлений сохранялась в законодательстве до принятия Уголовного кодекса 1996 г.

_ 3. Ответственность за общие виды преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления

Злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК). Общественная опасность злоупотребления должностными полномочиями заключается в том, что в результате этого преступления нарушается нормальная, регламентируемая законом деятельность аппарата законодательной, исполнительной и судебной власти, а также аппарата органов местного самоуправления. Такие злоупотребления нередко связаны с хищениями, преступлениями в сфере экономической деятельности.
Объектом посягательства являются общественные отношения, которые составляют содержание отдельных видов нормальной деятельности государственных органов, а также органов местного самоуправления. В частности, при злоупотреблении должностными полномочиями могут существенно нарушаться права и законные интересы граждан. Следовательно, непосредственный объект данного преступления — деятельность государственного органа или органа местного самоуправления по охране прав и законных интересов граждан. При злоупотреблении должностными полномочиями посягательство на нормальную деятельность государственных органов или органов местного самоуправления совершается в форме использования должностным лицом своих служебных полномочий в корыстных или иных личных целях, в результате чего существенно нарушаются права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества или государства (ст. 285 УК).
Объективная сторона преступления заключается: 1) в использовании должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы; 2) в существенном нарушении прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства; 3) в причинной связи между злоупотреблением должностными полномочиями и причиненным вредом.
В уголовно-правовой терминологии «использование» означает как активное действие, так и пассивное поведение лица — бездействие. В большинстве случаев преступный характер поведения должностного лица при злоупотреблении должностными полномочиями выражается в совершении активных действий. Однако рассматриваемое преступление может быть выполнено и путем бездействия (например, бухгалтер-ревизор при проверке магазина, установив недостачу материальных ценностей, по мотивам личной заинтересованности не фиксирует ее в соответствующих документах).
Аналогично решен этот вопрос в уголовных кодексах Республики Казахстан (ч. 1 ст. 307), Республики Узбекистан (ч. 1 ст. 205), Кыргызской Республики (ч. 1 ст. 304), Республики Таджикистан (ч. 1 ст. 314). Иную позицию занимает Уголовный кодекс Республики Беларусь, ч. 1 ст. 424 которого определяет злоупотребление властью или служебными полномочиями как умышленное вопреки интересам службы совершение должностным лицом действий с использованием своих служебных полномочий. Не включая указания на бездействие в число объективных признаков злоупотребления властью или служебными полномочиями, он выделяет в качестве самостоятельного состава преступления бездействие должностного лица, т.е. умышленное вопреки интересам службы неисполнение должностным лицом действий, которые оно должно было и могло совершить в силу возложенных на него служебных обязанностей, сопряженное с попустительством преступлению либо повлекшее причинение ущерба в крупном размере или существенного вреда правам и законным интересам граждан либо государственным или общественным интересам (ст. 425).
Полномочия должностного лица, обусловленные служебным положением, разнообразны. Чтобы установить, какие конкретно обязанности по службе были им нарушены, наобходимо обратиться к нормативным актам, которые регулируют служебную деятельность тех или иных должностных лиц и определяют их права и обязанности. Установление пределов полномочий должностного лица позволяет рассматривать определенные действия (бездействие) как злоупотребление должностными полномочиями.
Использование своих служебных полномочий означает, что должностное лицо совершает то или иное действие (или не совершает обязательных для него действий) по службе в пределах круга служебных полномочий. Злоупотребление должностными полномочиями опасно тем, что преступное деяние совершается при исполнении должностным лицом обязанностей непосредственно по службе. Злоупотреблением должностными полномочиями могут быть признаны такие действия (бездействие), вытекающие из служебных полномочий и связанные с осуществлением прав и обязанностей, которыми лицо наделено в силу занимаемой должности.
Согласно прямому указанию ст. 285 УК использование должностным лицом своих служебных полномочий совершается вопреки интересам службы. Под интересами службы следует понимать интересы как государственного и муниципального учреждения и организации, где совершено рассматриваемое преступление, так и других учреждений, предприятий и организаций. Уголовно наказуемое злоупотребление должностными полномочиями определяется его последствием. В качестве последствий ст. 285 УК называет существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
Решение вопроса о том, имелось ли в том или ином случае существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, должно производиться на основе всех обстоятельств дела. В частности, при решении вопроса о том, является ли причиненный вред существенным, необходимо учитывать степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, характер и размер материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть морального, физического или имущественного вреда и т.п.
Если причиненный вред не является существенным, то налицо злоупотребление должностными полномочиями в качестве дисциплинарного проступка. Для состава рассматриваемого преступления необходимо наличие причинной связи между использованием должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы и указанными в законе (ст. 285 УК) последствиями.
Уголовные кодексы Республики Беларусь (ст. 424) и Республики Узбекистан (ст. 205) относят к последствиям рассматриваемого преступления причинение ущерба в крупном размере или существенного вреда правам и законным интересам граждан либо государственным или общественным интересам.
С субъективной стороны злоупотребление должностными полномочиями совершается только с прямым умыслом*(163). При этом виновное должностное лицо сознает, что совершает (не совершает) действие (например, нарушает соответствующие должностные инструкции, уставы, приказы) вопреки интересам службы, предвидит существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства и желает наступления одного или нескольких из указанных последствий как непосредственной цели своей деятельности. Именно такой вывод следует из содержания ст. 285 УК, которая установила для состава данного преступления наличие корыстной или иной личной заинтересованности.
Корыстной заинтересованностью считаются такие неправомерные действия должностного лица, которые совершены с целью получить материальную выгоду за счет чужого имущества, но без незаконного безвозмездного обращения его в свою пользу или пользу других лиц (например, сокрытие путем запутывания учета образовавшейся в результате халатности недостачи с целью избежать материальной ответственности). Если злоупотребление должностными полномочиями являлось способом хищения, то содеянное должно рассматриваться как хищение, совершенное должностным лицом с использованием своего служебного положения, и квалифицироваться по ч. 2 ст. 160 УК. Иная личная заинтересованность как мотив злоупотребления должностными полномочиями может выражаться в стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п. При отсутствии корыстной или иной личной заинтересованности злоупотребление должностными полномочиями, хотя бы и повлекшее существенное нарушение правоохраняемых интересов, не образует состава рассматриваемого преступления и может влечь лишь дисциплинарную ответственность.
По Уголовному кодексу Республики Беларусь (ч. 1 ст. 424), Кыргызской Республики (ч. 1 ст. 304), Республики Узбекистан (ч. 1 ст. 205) корыстная и иная личная заинтересованность не являются обязательным признаком основного состава злоупотребления должностными полномочиями.
Статья 285 УК предусматривает три вида злоупотребления должностными полномочиями: основной, характеризуемый рассмотренными выше признаками (ч. 1), квалифицированный (ч. 2) и особо квалифицированный (ч. 3).
Квалифицированным видом злоупотребления должностными полномочиями считается совершение преступления лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления. В соответствии с п. 2 примечания к ст. 285 УК под лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации, применительно к злоупотреблению должностными полномочиями понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые Конституцией РФ, федеральными конституционными законами и федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий государственных органов.
Перечень государственных должностей предусматривается в Реестре государственных должностей в Российской Федерации*(164).
Под лицами, занимающими государственные должности субъектов Российской Федерации, понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые конституциями или уставами субъектов Российской Федерации для непосредственного исполнения полномочий государственных органов (п. 3 примечания к ст. 285 УК).
Глава органа местного самоуправления — должностное лицо, возглавляющее деятельность по осуществлению местного самоуправления на территории муниципального образования.
Особо квалифицированным видом злоупотребления должностными полномочиями является причинение этим деянием тяжких последствий. Вопрос о том, являются ли последствия тяжкими, разрешается в каждом отдельном случае с учетом конкретных обстоятельств дела.
Квалификация злоупотребления должностными полномочиями по ч. 3 ст. 285 УК по признаку причинения тяжких последствий возможна, например, в случаях, когда по делу установлено, что преступление повлекло такие последствия, как: крупная авария, длительная остановка транспорта или производственного процесса, дезорганизация работы организации, срыв выполнения народнохозяйственных заданий, нанесение государству материального ущерба в крупных размерах, причинение смерти или тяжкого вреда здоровью хотя бы одному человеку и др. При этом необходимо, чтобы кроме указанных тяжких последствий имелись все другие признаки состава злоупотребления должностными полномочиями: использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, прямой умысел, корыстная или иная личная заинтересованность.
Если использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы повлекло умышленное причинение кому-либо смерти или тяжкого вреда здоровью, то содеянное квалифицируется по совокупности как особо квалифицированное злоупотребление должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК) и убийство или умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.
Злоупотребление должностными полномочиями, совершенное из корыстных побуждений и повлекшее причинение материального ущерба организациям любой формы собственности или гражданам, необходимо отличать от хищения чужого имущества, совершенного должностным лицом с использованием служебного положения путем присвоения или растраты (ч. 2 ст. 160 УК).
Злоупотребление должностными полномочиями, связанное с противоправным безвозмездным изъятием и (или) обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц, должно рассматриваться как хищение, совершенное должностным лицом с использованием своего служебного положения путем присвоения или растраты (п. «в» ч. 2 ст. 160 УК).
Напротив, злоупотребление должностными полномочиями из корыстных побуждений не является хищением, если ущерб собственнику или иному владельцу имущества причинен в результате, например, временного позаимствования, использования вверенного имущества не по назначению, а не вследствие противоправного безвозмездного изъятия и (или) обращения чужого имущества в пользу виновного или других лиц*(165).
Уголовные кодексы стран СНГ в основном так же, как Кодекс РФ 1996 г., определяют признаки квалифицированного и особо квалифицированного видов злоупотребления должностными полномочиями. Однако в некоторых из них предусмотрены квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки, отсутствующие в Кодексе РФ.
Так, в Республике Узбекистан квалифицированным видом рассматривается злоупотребление должностными полномочиями, совершенное: а) с причинением особо крупного ущерба; б) в интересах организованной группы; в) ответственным должностным лицом (ч. 2 ст. 205 УК). Отдельные уголовные кодексы стран СНГ, не включая указание на мотив, в частности, на корыстную или иную личную заинтересованность, в само определение основного состава злоупотребления должностными полномочиями, считают преступление квалифицированным, если соответствующие действия совершены из корыстной или иной личной заинтересованности (ч. 2 ст. 424 УК Республики Беларусь); с целью извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц, а также иной личной заинтересованности (ч. 2 ст. 304 УК Кыргызской Республики). УК Кыргызской Республики в качестве особо квалифицированного вида предусматривает неоднократность (ч. 4 ст. 304), а УК Республики Беларусь — совершение преступления при осуществлении функций по разгосударствлению или приватизации государственного имущества (ч. 3 ст. 424).
Превышение должностных полномочий (ст. 286 УК). Общественная опасность превышения должностных полномочий обусловливается тем, что должностное лицо умышленно совершает такие действия по службе, которые явно выходят за пределы его полномочий и влекут за собой существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства. При этом такого рода действия должностного лица могут быть сопряжены с насилием над гражданами, применением в отношении них оружия или специальных средств, что увеличивает общественную опасность рассматриваемого преступления.
С объективной стороны превышение должностных полномочий заключается: 1) в совершении действий, явно выходящих за пределы полномочий, предоставленных должностному лицу; 2) в существенном нарушении прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства; 3) в наличии причинной связи между общественно опасными действиями и последствиями.
Понятием «превышение должностных полномочий» охватываются случаи, когда должностное лицо совершает действия: а) явно выходящие за пределы его служебной компетенции, которые относятся к полномочиям другого должностного лица; б) могли быть совершены самим должностным лицом только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте; в) которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершить*(166). Для решения вопроса о наличии превышения должностных полномочий необходимо выяснить компетенцию должностного лица, обратившись к соответствующему закону или другому нормативному акту.
Превышение должностных полномочий — такие действия должностного лица, в отношении которых в законе или подзаконном акте установлено ограничение круга управомоченных на их совершение субъектов, а данное лицо к числу этих субъектов не относится, либо имеется ограничение условий, при которых лицо правомочно совершать подобные действия, либо существует запрещение действий, совершаемых должностным лицом.
Для состава рассматриваемого преступления необходимо, чтобы действие должностного лица было явно выходящим за пределы его полномочий, т.е. очевидным, бесспорным, не вызывающим сомнений и для самого виновного.
Вопрос о том, были ли в том или ином случае действия должностного лица явно выходящими за пределы его полномочий, должен решаться судом с учетом как объективных, так и субъективных признаков данного состава преступления.
Уголовный кодекс Республики Узбекистан в отличие от кодексов РФ и других стран СНГ, конструируя состав превышения должностных полномочий (ч. 1 ст. 206), говорит просто об умышленном совершении должностным лицом действий, выходящих за пределы полномочий, предоставленных ему законом, не прибегая к термину «явно».
Обязательным условием ответственности за превышение должностных полномочий является связь между неправомерными действиями и служебными полномочиями. При отсутствии такой взаимосвязи состав рассматриваемого преступления отсутствует.
Для наличия состава рассматриваемого преступления необходимо установить, что превышение должностных полномочий повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
Наиболее часто превышение должностных полномочий причиняет ущерб личности в виде причинения вреда здоровью различной степени тяжести и имущественного ущерба гражданам и юридическим лицам, либо связано с нарушением основных конституционных прав и свобод граждан.
Между превышением должностных полномочий и наступившими последствиями должна быть установлена причинная связь.
Субъективная сторона превышения должностных полномочий характеризуется виной в виде прямого или косвенного умысла. Виновный сознает, что совершает действия, которые явно, т.е. бесспорно, выходят за пределы предоставленных ему по службе полномочий, предвидит возможность или неизбежность наступления вредных последствий, указанных в ст. 286 УК, и желает либо сознательно допускает наступление этих последствий, либо безразлично относится к их наступлению. Мотивы превышения должностных полномочий могут быть различными (месть, карьеризм, корысть, ложно понятые интересы служебной необходимости и т.д.). Они не определены в законе в качестве обязательного признака субъективной стороны превышения должностных полномочий, поэтому не имеют значения для квалификации, хотя и учитываются при назначении наказания.
Статья 286 УК предусматривает три вида преступного превышения должностных полномочий: основной (ч. 1), характеризуемый рассмотренными выше признаками, квалифицированный (ч. 2) и особо квалифицированный (ч. 3).
Квалифицированным видом превышения должностных полномочий считается совершение этого преступления лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Федерации, а равно главой органа местного самоуправления. Понятие субъекта этого вида деяния тождественно рассмотренному при злоупотреблении должностными полномочиями (ч. 2 ст. 285 УК).
Уголовный кодекс Республики Беларусь считает преступление квалифицированным, если превышение власти или служебных полномочий совершалось из корыстной или иной личной заинтересованности (ч. 2 ст. 426).
Особо квалифицированным является превышение должностных полномочий, если оно: 1) совершено с применением насилия или с угрозой его применения; 2) совершено с применением оружия или специальных средств; 3) повлекло тяжкие последствия.
Превышение должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения имеет место, когда действия виновного сопряжены с нанесением потерпевшему побоев, причинением легкого или средней тяжести вреда здоровью, физической боли, ограничением его свободы, а также с угрозой применения вышеназванного физического насилия.
Под применением оружия или специальных средств понимается незаконное фактическое использование огнестрельного или холодного оружия, а также специальных средств (резиновых палок, наручников, слезоточивого газа, водометов и т.д.) для физического воздействия на потерпевшего путем причинения ему смерти или вреда здоровью, а также для психического воздействия путем угрозы причинения такого вреда, если у потерпевшего имелись основания считать, что его жизни и здоровью грозила реальная опасность.
Отнесение наступивших последствий к числу тяжких является вопросом факта, подлежащим установлению в каждом конкретном случае. К числу тяжких последствий может относиться, например, причинение вреда здоровью многим потерпевшим при разгоне демонстрации работниками милиции. В случае умышленного причинения смерти или тяжкого вреда здоровью содеянное дополнительно квалифицируется по ст. 105 или ст. 111 УК.
Б.В.Волженкин, соглашаясь с тем, что превышение должностных полномочий предполагает только умышленную вину с неконкретизированным по отношению к тяжести наступивших последствий умыслом, указывает, что если при этом по неосторожности причиняется смерть или вред здоровью, это не может рассматриваться как тяжкие последствия служебного преступления и требует самостоятельной квалификации*(167). Вместе с тем в юридической литературе допускается неосторожность по отношению к тяжким последствиям (смерть человека и др.)*(168), что представляется весьма спорным.
Служебный подлог (ст. 292 УК). Служебный подлог — это внесение должностным лицом, а также государственным служащим или служащим органа местного самоуправления, не являющимся должностным лицом, в официальные документы заведомо ложных сведений, а равно внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности.
Общественная опасность служебного подлога определяется тем, что в результате внесения в официальные документы заведомо ложных сведений или исправлений, искажающих действительное содержание таких документов, может быть не только нарушена нормальная деятельность государственных органов и органов местного самоуправления, но и облегчено совершение или сокрытие других, более опасных, чем сам подлог, преступлений, например, хищения, злоупотребления должностными полномочиями и др.
Объективная сторона служебного подлога заключается во внесении в официальные документы: 1) ложных сведений; 2) исправлений, искажающих их действительное содержание. Совершение любого из этих действий может образовать состав рассматриваемого преступления.
Внесение в официальные документы ложных сведений — искажение подлинности документа путем включения в него (например, в трудовую книжку) записей, не соответствующих действительности. Внесение в официальные документы исправлений, искажающих их действительное содержание — удаление или изменение любым способом (например, путем подчистки) части текста в подлинном документе.
Предметом служебного подлога являются официальные документы. Официальным документом следует считать письменный или иной формы акт, исходящий от государственного или муниципального учреждения, организации или предприятия, предназначенный удостоверять события или факты, которые порождают для использующих их лиц определенные юридические последствия, например, паспорт, удостоверение личности, трудовая книжка.
Наиболее общее определение официального документа дается в Федеральном законе от 20 февраля 1995 г. N 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации»*(169), в соответствии с которым «документированная информация (документ) — зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать» (ст. 2).
В юридической литературе даются уточняющие определения официального документа: по авторству, форме, реквизитам, юридическому значению*(170).
Так, это — документ, выдаваемый соответствующим органом государственной власти и управления, органом местного самоуправления, государственными и муниципальными учреждениями. Как таковой он должен обладать определенной формой и необходимыми реквизитами (авторство и адресат, дата, номер, печать, подпись). Традиционно указывается письменная форма официального документа, что справедливо по отношению к их большинству. Однако ряд авторов обоснованно относят сюда любой допустимый законом носитель*(171).
Так, Федеральный закон от 20 февраля 1995 г. устанавливает, что «юридическая сила документа, хранимого, обрабатываемого и передаваемого с помощью автоматизированных информационных и телекоммуникационных систем, может подтверждаться электронной цифровой подписью» (ч. 3 ст. 5). Гражданское законодательство предусматривает при заключении договоров форму обмена документами посредством электронной связи (ч. 2 ст. 434 ГК). Допущение при совершении сделок факсимильного воспроизведения подписи, удостоверяющей подлинность документа с помощью средств механического или иного копирования, электронно-цифровой подписи (ч. 2 ст. 160 ГК), позволяет отнести такого рода носители к предмету служебного подлога, например, при нотариальном удостоверении, государственной регистрации. В ряде случаев данное деяние может образовывать совокупность с ч. 2 ст. 272 УК как неправомерный доступ к компьютерной информации с целью ее модификации с использованием служебного положения.
По юридическому значению официальный документ представляет права (освобождает от обязанностей), удостоверяет факты, события.
Подлог документов, исходящих от отдельных лиц, а также от коммерческих и иных негосударственных организаций (обязательства, расписки и т.п.), не образует состава рассматриваемого преступления. Однако такие документы приобретают официальный характер и могут быть признаны предметом служебного подлога, если они находятся в ведении (делопроизводстве) государственного или муниципального учреждения или организации и имеют юридическое значение, например, справки, завещания, обязательства.
Для состава преступления необходима связь подлога документов со служебными функциями виновного. Если подлог документов совершается без использования им своего служебного положения, то деяние может, при определенных условиях, квалифицироваться по ст. 327 УК как преступление против порядка управления.
Рассматриваемое преступление считается оконченным с момента внесения в официальный документ ложных сведений или исправлений, искажающих его действительное содержание, безотносительно к наступлению последствий. Был ли использован поддельный документ или не был, для состава служебного подлога значения не имеет.
В тех случаях, когда виновный использует подделанный им документ для совершения еще какого-либо преступления, уголовная ответственность наступает по совокупности — за служебный подлог и за совершенное с использованием поддельного документа преступление. Так, использование должностным лицом изготовленного им заведомо фиктивного документа при совершении хищения надлежит квалифицировать по совокупности как служебный подлог (ст. 292 УК) и хищение (ч. 2 ст. 160 УК).
Нередко служебный подлог предшествует мошенничеству, совершенному с использованием служебного положения (ч. 2 ст. 159 УК) и образует с ним совокупность.
Если подделанный документ используется другим лицом для совершения преступления, речь может идти о соучастии в виде пособничества и служебном подлоге.
С субъективной стороны служебный подлог предполагает вину только в форме прямого умысла. Виновный, совершая подлог, сознает, что вносит в официальный документ заведомо ложные сведения или исправления, искажающие действительное его содержание, и желает сделать это.
Уголовная ответственность за служебный подлог наступает при наличии корыстной или иной личной заинтересованности. Содержание последних раскрывается при анализе состава злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК). Совершение служебного подлога при отсутствии корыстной или иной личной заинтересованности может рассматриваться как дисциплинарный проступок.
Субъектом служебного подлога могут быть должностное лицо, а также государственный служащий или служащий органа местного самоуправления, не являющийся должностным лицом.
Законодательство стран СНГ, кроме Республики Узбекистан, определяет признаки служебного подлога в основном так же, как Уголовный кодекс РФ.
Согласно ч. 1 ст. 209 УК Республики Узбекистан уголовная ответственность за должностной подлог наступает в случае причинения существенного вреда правам или охраняемым законом интересам граждан либо государственным или общественным интересам. Должностной подлог считается квалифицированным, если соответствующие действия совершались повторно или опасным рецидивистом либо в интересах организованной группы (ч. 2 ст. 209).
Халатность (ст. 293 УК). Общественная опасность рассматриваемого преступления обусловливается тем, что должностное лицо не исполняет или ненадлежаще исполняет свои обязанности вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, в результате чего существенно нарушает права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества или государства.
С объективной стороны халатность характеризуется: 1) неисполнением или ненадлежащим исполнением должностным лицом своих обязанностей; 2) существенным нарушением прав и законных интересов граждан либо охраняемых законом интересов общества или государства; 3) наличием причинной связи между неисполнением или ненадлежащим исполнением должностным лицом своих обязанностей и причинением вреда.
Преступный характер поведения должностного лица при халатности может выражаться в форме как бездействия (неисполнение своих обязанностей), так и активных действий (ненадлежащее исполнение своих обязанностей).
Для состава халатности в форме неисполнения своих обязанностей требуется установление конкретных служебных действий, которые должностное лицо обязано было выполнить. Состав халатности отсутствует, если должностное лицо не совершило те или иные действия, не входившие в круг его служебных обязанностей. Ненадлежащее исполнение этих обязанностей выражается в действиях должностного лица в пределах служебных обязанностей, но выполненных не так, как требуют интересы дела.
Отсутствие у должностного лица реальной возможности исполнять надлежащим образом возложенные на него обязанности исключает уголовную ответственность за халатность.
Указание ст. 293 УК на недобросовестное или небрежное отношение должностного лица к службе относится прежде всего к характеристике преступного поведения лица. При халатности должностное лицо безответственно относится к своим служебным обязанностям, исполняет их ненадлежащим образом (невнимательно, поверхностно и т.п.) или вообще не исполняет. Неисполнение или ненадлежащее исполнение служебных обязанностей из-за неопытности, недостатка квалификации, знаний, при отсутствии недобросовестности или небрежного отношения к службе не может квалифицироваться как халатность.
Халатность обычно проявляется в неисполнении или ненадлежащем исполнении не одного какого-либо действия, а ряда конкретных действий по службе.
В таких случаях все совершенное следует рассматривать как одно преступление, которое должно влечь ответственность при наличии соответствующих условий по ст. 293 УК.
Как указывалось выше, состав халатности предполагает с объективной стороны не только неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей, но и существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
Понятие «последствия» этого преступления тождественно рассмотренному при злоупотреблении должностными полномочиями (ч. 1 ст. 285 УК).
Должностное лицо может быть признано виновным в халатности при наличии причинной связи между неисполнением или ненадлежащим исполнением служебных обязанностей и наступившими последствиями.
С субъективной стороны халатность характеризуется неосторожностью в форме легкомыслия или небрежности.
Халатность признается совершенной по легкомыслию, если должностное лицо не исполняет или ненадлежаще исполняет свои служебные обязанности, предвидит, что такое его поведение может существенно нарушить права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества или государства, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этих последствий.
При небрежности должностное лицо не предвидит возможности существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения своих обязанностей, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.
Статья 293 УК предусматривает два вида халатности: основной (ч. 1), характеризуемый рассмотренными выше признаками, и квалифицированный (ч. 2).
Квалифицированным видом халатности считается деяние, когда в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей по неосторожности причиняется смерть человеку или наступают иные тяжкие последствия.
Понятие «тяжкие последствия» здесь в основном такое же, как при злоупотреблении должностными полномочиями.
В случае смерти человека или причинения тяжкого вреда здоровью вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей лицом, не являющимся специальным субъектом в контексте ст. 293 УК, ответственность наступает соответственно по ч. 2 ст. 109 или ч. 2 ст. 118 УК.
Уголовные кодексы стран СНГ определяют признаки халатности, как правило, аналогично УК РФ, за исключением некоторых особенностей. Так, согласно ч. 1 ст. 428 УК Республики Беларусь уголовная ответственность за служебную халатность наступает лишь в случае причинения по неосторожности ущерба в особо крупном размере или существенного вреда правам и законным интересам граждан либо государственным или общественным интересам. УК Республики Узбекистан в качестве квалифицированного вида рассматривает должностную халатность, повлекшую причинение средней тяжести или тяжкого телесного повреждения (ч. 2 ст. 207).

_ 4. Ответственность за конкретные виды преступлений против государственной власти и интересов государственной службы и службы в органах самоуправления

Отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации (ст. 287 УК). Рассматриваемое преступление не имеет аналогов в законодательстве, действовавшем до принятия Уголовного кодекса 1996 г.
Включение в Кодекс статьи об ответственности за получение Федеральным Собранием*(172) или Счетной палатой*(173) ложной информации или неполучение необходимой информации обусловлено необходимостью обеспечения нормального функционирования органов государственной власти, что приобретает особое значение в период коренной перестройки всех важнейших сфер жизни нашего общества и построения демократического правового государства.
Опасность преступления, предусмотренного ст. 287 УК, определяется тем, что оно может негативно отразиться на деятельности Федерального Собрания и Счетной палаты вследствие неполучения необходимой для их деятельности информации.
Объектом преступления является нормальная в соответствии с законом деятельность палат Федерального Собрания (Совета Федерации или Государственной Думы) и Счетной палаты в сфере их информационной обеспеченности.
В литературе имеется и несколько иное определение объекта: «…интересы государственной власти, связанные с обеспечением нормальной деятельности таких органов государственной власти, как Федеральное Собрание РФ и Счетная палата РФ»*(174).
Предметом рассматриваемого преступления являются документы или материалы (справки, отчеты, ответы на запросы комиссий, данные служебных расследований и т.п.), содержащие официальную информацию*(175). Последняя может быть весьма разнообразной и касаться вопросов экономической или социальной жизни, банковской или предпринимательской деятельности и др.
С объективной стороны данное преступление осуществляется путем: 1) неправомерного отказа в информации, 2) уклонения от ее предоставления; 3) предоставления заведомо неполной информации и 4) предоставления заведомо ложной информации.
Неправомерный отказ в предоставлении информации — это открытое проявление (или заявление) нежелания предоставить требуемую информацию без уважительных причин и вопреки закону. Такая обязанность должностного лица закреплена, в частности, в Федеральном законе от 8 мая 1994 г. «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации в ред. Федерального закона от 5 июля 1999 г. N 133-ФЗ*(176), и Федеральном законе от 18 ноября 1994 г. N «О Счетной палате Российской Федерации»*(177).
Если отказ предоставить информацию в отдельных случаях может быть правомерным (например, при отсутствии затребованных сведений), то уклонение всегда неправомерно*(178) и осуществляется под каким-либо надуманным предлогом (например, потеря документов, болезнь).
Предоставление заведомо неполной информации означает предоставление только части запрашиваемой информации при наличии у запрашиваемого полной информации. Предоставление только части информации может привести к принятию неправильного решения запрашивающим органом.
Предоставление заведомо ложной информации состоит в предоставлении сведений, не соответствующих действительности в целом или в части, либо искаженных.
В двух последних случаях есть основания говорить о более высокой степени опасности, поскольку существует реальная угроза принятия неправильного решения на основе неполной или ложной информации.
В уголовно-правовой литературе был поставлен вопрос о том, подпадают ли под признаки ст. 287 УК описанные в ней деяния, если они совершены в отношении комитетов и комиссий палат Федерального Собрания РФ либо в отношении отдельных членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы или аудиторов Счетной палаты РФ. Представляется, что они «также образуют рассматриваемый состав преступления, ибо указанные органы и должностные лица выступают в качестве представителей палат Федерального Собрания РФ либо Счетной палаты РФ»*(179).
Рассматриваемое преступление сконструировано законодателем по типу формальных составов*(180). Последствия не являются обязательным, влияющим на квалификацию, признаком преступления. Поэтому оно признается оконченным с момента отказа (прямого либо завуалированного) предоставить запрашиваемую информацию либо с момента предоставления неполной или ложной информации.
С субъективной стороны преступление, предусмотренное ст. 287 УК, совершается только с прямым умыслом, что подтверждается указанием в статье на заведомость. Виновный сознает опасность своих действий (бездействия), отказываясь (уклоняясь) от предоставления необходимой информации Федеральному Собранию или Счетной палате либо предоставляя неполную (ложную) информацию в эти органы, и желает поступить именно так.
Мотивы и цели таких действий (бездействия) могут быть различными (карьеристскими, корыстными, националистическими, личными и др.) и на квалификацию не влияют.
Предоставление неполных либо ложных сведений в результате небрежного отношения должностного лица к своим служебным обязанностям, невнимательности под признаки ст. 287 УК не подпадает. Такое лицо подлежит ответственности по ст. 293 УК (халатность) при наличии остальных признаков этого преступления.
Субъектом преступления может быть только должностное лицо, обязанное в надлежащих случаях предоставить перечисленным в ст. 287 УК органам определенную информацию. Эта обязанность возлагается на должностное лицо конкретным документом, и отсутствие последнего исключает возможность привлечения к ответственности по названной статье.
Преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 287 УК, является преступлением средней тяжести.
В ч. 2 ст. 287 УК установлена ответственность за квалифицированный вид рассматриваемого деяния: совершение его лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Федерации.
Под лицами, занимающими государственную должность субъекта Федерации, понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые конституциями или уставами субъектов Федерации для непосредственного исполнения полномочий государственных органов (п. 3 примечания к ст. 285 УК). Например, губернаторы*(181).
Более строгая уголовная ответственность таких лиц обусловлена тем, что, обладая широкими полномочиями, они имеют в своем распоряжении наиболее полную и точную информацию. Отказ или уклонение от предоставления, а равно предоставление неполной или ложной информации свидетельствуют об игнорировании ими своих прямых обязанностей.
Особо квалифицированный вид данного преступления предусмотрен ч. 3 ст. 287 УК. Особо квалифицирующими это деяние признаками являются совершение преступления: 1) с сокрытием правонарушений, совершенных должностным лицами органов государственной власти; 2) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой и 3) повлекшего тяжкие последствия.
Должностными лицами органов государственной власти являются лица, занимающие определенные должности в органах законодательной, исполнительной и судебной власти как Федерации, так и ее субъектов. Например, председатель комитета Государственной Думы, министры, председатели коллегий Верховных судов. Законодатель считает отказ (уклонение) от предоставления или предоставление неполной (ложной) информации особо опасным в случаях, когда такие действия (бездействие) сопряжены с сокрытием правонарушений*(182), совершенных указанными в п. «а» ч. 3 ст. 287 УК лицами. Сокрытие должностными лицами сведений о правонарушениях, совершаемых другими должностными лицами, свидетельствует о наличии протекционизма, коррупции, взяточничества и других негативных явлений, нарушающих нормальную деятельность органов власти и управления, подрывает авторитет этих органов, затрудняет принятие правильных решений, приводит к нарушениям конституционных принципов и норм федерального законодательства.
Совершение рассматриваемого преступления группой лиц или организованной группой означает по существу наличие круговой поруки со стороны нескольких (хотя бы двух) должностных лиц, поддерживающих друг друга и скрывающих совершаемые ими правонарушения. Высокая степень опасности определяется тем, что такие должностные лица договариваются заранее, обеспечивая друг другу поддержку и сокрытие совершаемых незаконных действий. К тому же в подобных случаях облегчается сокрытие правонарушений и, что особенно опасно, — преступлений.
Тяжкими последствиями деяния, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 287 УК, являются, например, нарушение конституционных прав значительной группы граждан, дезорганизация и принятие неправильных решений Советом Федерации, Государственной Думой или Счетной палатой РФ вследствие неполучения, неполноты или ложности официальной информации, поступающей из контрольно-ревизионных, правоприменительных и иных органов, срыв выполнения народнохозяйственных заданий и др.
Вопрос о том, являются ли наступившие последствия тяжкими, решается с учетом всех обстоятельств дела.
Отказ в предоставлении информации, повлекший тяжкие последствия, сконструирован законодателем по типу материальных составов. Поэтому в каждом таком случае надлежит установить наличие причинной связи между неправомерным отказом (уклонением от предоставления, предоставлением заведомо неполной или ложной информации) и наступившими тяжкими последствиями. В соответствии с этим преступление, предусмотренное п. «в» ч. 3 ст. 287 УК, является оконченным с момента установления факта причинения деянием тяжких последствий.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом.
Учитывая конструкцию состава преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 287 УК, важно уточнить субъективную сторону деяния. В доктрине уголовного права высказывалось мнение, что отношение к факту наступления тяжких последствий может быть как умышленным, так и неосторожным*(183). Такое решение вопроса вызывает возражения. Неосторожное отношение к тяжким последствиям свидетельствует либо о халатности должностного лица (ст. 293 УК), либо о дисциплинарном проступке. Расширение рамок рассматриваемого состава преступления вряд ли оправданно.
Учитывая высокую степень опасности преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 287 УК, законодатель отнес его к числу тяжких. Это деяние является специальным видом злоупотребления должностными полномочиями. В силу правила о конкуренции общих и специальных норм ст. 287 УК подлежит преимущественному применению. Особенно остро данный вопрос встает в случаях наступления при неправомерном отказе от предоставления информации тяжких последствий, которые могут выразиться в существенном нарушении прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства (ст. 285 УК). Здесь дополнительным критерием разграничения выступает характер деяния — при неправомерном отказе оно выражается в непредоставлении или предоставлении не соответствующей в полной мере действительности информации и причем строго определенным органам Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ. Предоставление такой информации органам местного самоуправления, государственным и муниципальным организациям и учреждениям не подпадает под признаки ст. 287 УК.
В тех случаях, когда заведомо ложная информация сопряжена со служебным подлогом (ст. 292 УК), действия виновного должны квалифицироваться по совокупности.
В уголовно-правовой литературе высказывалось мнение, согласно которому «Должностное лицо, совершая данное деяние, может скрывать как правонарушение, допущенное им самим, так и другими должностными лицами органов государственной власти»*(184). Между тем требование о сообщении лицом, совершившим правонарушение, а, следовательно, и преступление, о содеянном не соответствует ст. 51 Конституции РФ: «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников».
Ответственность лиц, облеченных специальными полномочиями, за сообщение официальным органам не соответствующих действительности сведений закреплена и в законодательстве ряда государств. Так, в Уголовном кодексе ФРГ в гл. 30 «Должностные преступные деяния» предусмотрена ответственность за «неправильное официальное свидетельствование», виновным в котором признается имеющее полномочия на составление публичных документов должностное лицо, «…которое в пределах своей компетенции официально удостоверяет фальшивые факты, значимые в правовом отношении, или вносит в общественные регистры, книги или сведения или предоставляет фальшивые данные» (_ 348). В этой же главе кодекса установлена ответственность и за введение в заблуждение Федерального правительства путем сообщения ему ложной информации фактического характера (_ 353-А). Однако в этом случае субъектом может быть только представитель Германии в иностранном государстве, и сообщаемая информация должна касаться правительства этого государства, сообщества государств или межгосударственного образования.
В девятнадцатом разделе Уголовного кодекса Швейцарии, озаглавленном «Нарушение правовых предписаний Союза Конфедераций», содержится ст. 326 quater, согласно которой: «Кто, являясь органом учреждения по социальному обеспечению граждан, обязан по закону предоставлять лицу или органу надзора информацию и не предоставляет ее или предоставляет ложную информацию, наказывается арестом или штрафом».
В Уголовном законе Латвии рассматриваемые деяния подпадают под признаки ст. 328 (ложное служебное сообщение).
В законодательстве многих других государств рассмотренное преступление подпадает под признаки подлога документов.
Присвоение полномочий должностного лица (ст. 288 УК). В ст. 194 УК 1960 г. была предусмотрена ответственность за самовольное присвоение звания или власти должностного лица, сопряженное с совершением каких-либо общественно опасных действий. Это преступление было отнесено к числу преступлений против порядка управления*(185).
Уголовный кодекс 1996 г. считает присвоение полномочий должностного лица преступлением против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Кроме того, если субъект, согласно ст. 194 УК РСФСР, был общий, то в ст. 288 УК предусмотрен специальный субъект, изменены также последствия этого деяния. Одним словом, в ст. 288 УК 1996 г. предусмотрена ответственность за новое, неизвестное Кодексу 1960 г. преступление.
Опасность названного преступления заключается в том, что лица, не управомоченные принимать определенные решения и совершать действия, которые являются прерогативой конкретных должностных лиц, самовольно берут на себя данные функции, причиняя при этом определенный вред правам и законным интересам граждан или организаций путем нарушения их прав и интересов.
Непосредственный объект преступления — нормальная в соответствии с законом деятельность органов государственной власти и управления, а равно органов местного самоуправления, а также авторитет этих органов.
Вторым дополнительным, но обязательным объектом являются права и законные интересы граждан или организаций.
С объективной стороны преступление совершается путем присвоения полномочий должностного лица и совершения в связи с этим действий, входящих в полномочия последнего.
Присвоение полномочий должностного лица означает, что виновный либо путем обмана выдает себя за должностное лицо, либо самовольно осуществляет действия, выходящие за пределы его компетенции, как работника государственного органа.
Закон не оговаривает способы присвоения. Таковыми могут быть: использование поддельного удостоверения или форменной одежды, устное заявление о занятии должности, использование заблуждения гражданина и т.д.
Присвоение полномочий должностного лица осуществляется для совершения действий, входящих в его компетенцию. Эти действия при всем их многообразии обладают одним общим признаком — им присуща определенная степень опасности, так как в результате их совершения существенно нарушаются права и законные интересы граждан или организаций.
Рассматриваемый состав преступления сконструирован по типу материальных. Обязательным признаком преступления закон называет факт существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций*(186). При отсутствии такого последствия присвоение указанным в ст. 288 УК лицом полномочий должностного лица и даже совершение с использованием этих полномочий каких-то действий под признаки предусмотренного ст. 288 преступления не подпадают. Нарушение прав и законных интересов граждан может выразиться, например, в причинении имущественного ущерба, что бывает чаще всего, а также в нарушении конституционных прав и свобод граждан.
Вопрос о том, является ли нарушение существенным, решается с учетом конкретных обстоятельств дела: тяжести причиненного материального или физического вреда, числа потерпевших, характера нарушения работы учреждения или организации и т.п.*(187)
Существенное нарушение прав и законных интересов граждан и организаций влечет за собой ответственность по ст. 288 УК в случаях, если эти последствия причинно связаны с действиями субъекта, присвоившего полномочия должностного лица.
Преступление окончено с момента нарушения прав и законных интересов граждан или организаций при условии, что это нарушение было существенным.
С субъективной стороны преступление совершается только умышленно. По мнению большинства ученых*(188), умысел может быть прямым и косвенным. Присваивая должностные полномочия и совершая с их использованием определенные действия, виновный сознает, что нарушает права и законные интересы граждан или организаций, предвидит возможность или неизбежность существенного нарушения их и желает совершить такие нарушения, являющиеся вместе с тем и последствием его действий (прямой умысел). При косвенном умысле отношение к последствиям безразличное либо виновный сознательно допускает их наступление.
Однако некоторые ученые полагают, что данное преступление совершается только с прямым умыслом, поскольку волевой момент прямого умысла характеризуется стремлением, используя присвоенные полномочия, нарушить конкретные законные права и интересы граждан (гражданина) или организаций*(189). Такое решение вопроса в определенной мере ограничивает это преступление рамками целенаправленной деятельности против законных прав и интересов граждан или организаций. Однако мотивы и цели не являются обязательными признаками данного преступления и на квалификацию не влияют. Чаще всего они бывают корыстными и личными, но иногда карьеристскими, националистическими, мотивами зависти, мести и т.п. При корыстных и личных мотивах виновные, как правило, стремятся получить материальную или иную выгоду для себя или для своих близких. В этих случаях они безразлично относятся к факту нарушения прав и интересов иных лиц и даже организаций.
Субъектом преступления, предусмотренного ст. 288, может быть только государственный служащий или служащий органов местного самоуправления. Такие лица, согласно п. 4 примечания к ст. 285 УК, не являются должностными и подлежат ответственности по статьям гл. 30 Кодекса только в случаях, специально установленных соответствующими статьями, в частности, ст. 288 УК.
Государственными служащими являются граждане Российской Федерации, исполняющие в порядке, установленном Федеральным законом, обязанности по государственной должности государственной службы за денежное вознаграждение, выплачиваемое за счет средств федерального бюджета или средств бюджета соответствующего субъекта Федерации*(190).
К служащим органов местного самоуправления относятся работники, выполняющие в порядке, установленном законом, соответствующие обязанности по должности муниципальной службы в выборных и иных органах, наделенных полномочиями для решения вопросов местного значения и не входящих в систему органов государственной власти*(191).
Должностное лицо, присвоившее себе функции другого должностного лица, субъектом рассматриваемого преступления не является и может быть привлечено к ответственности за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК) или злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК) при наличии остальных признаков этих преступлений.
Преступление, предусмотренное ст. 288 УК, отнесено к числу преступлений небольшой тяжести. Отчасти это объясняется тем, что данное преступление в случаях наступления более опасных последствий, нежели установленные в этой статье, квалифицируется по совокупности с другими статьями Кодекса.
Так, в случае присвоения полномочий должностного лица, сопровождающегося служебным подлогом, ответственность виновного должна наступить по совокупности ст. 288 и 292 или ст. 327 УК.
При незаконном завладении с корыстной целью чужим имуществом с помощью самовольно присвоенных полномочий должностного лица виновный привлекается к ответственности по совокупности ст. 288 и 159 (мошенничество) УК.
При отсутствии признаков специального субъекта, указанного в ст. 288 УК, присвоение полномочий должностного лица и последующее использование их для получения материальной или иной выгоды под признаки этой статьи не подпадают. Такие случаи должны квалифицироваться по иным статьям Кодекса в зависимости от характера действий и возможных или наступивших последствий.
Например, не имевший постоянной работы К. заходил в продуктовые палатки на оптовых рынках и, представившись налоговым инспектором, предупреждал о проверке, которая, якобы, состоится через два дня. Для подтверждения достоверности своих слов он предъявлял поддельное удостоверение работника налоговой службы. Работники палаток в благодарность за информацию предлагали ему продукты и деньги, от которых он не отказывался. К. был привлечен к ответственности по ст. 159 и 327 УК.
По характеру действий рассматриваемое преступление имеет определенное сходство с превышением должностных полномочий, которое также может выражаться в присвоении должностным лицом полномочий, например, вышестоящего должностного лица. Разграничение этих преступлений особых трудностей в практике правоохранительных органов не вызывает, так как эти деяния четко разграничиваются по признакам субъекта. Субъектом превышения должностных полномочий (ст. 286 УК) может быть только должностное лицо, а субъектом присвоения полномочий должностного лица — только лица, названные в ст. 288 УК.
Ответственность за присвоение полномочий должностного лица предусмотрена законодательством многих зарубежных стран. В отличие от ст. 288 УК РФ эти нормы, во-первых, как правило, не помещены в главах о должностных преступлениях и, во-вторых, по-разному устанавливают условия уголовной ответственности.
Так, в Уголовном кодексе Испании, в разд. XVIII «О фальсификации», гл. V «О присвоении публичных функций и незаконном занятии должности» предусмотрена ответственность за незаконное осуществление функций должностного лица или государственного служащего, приписывающего себе официальные полномочия (ст. 402). Кроме того, в Кодексе имеется статья о присвоении профессиональных функций лицом, не обладающим необходимой ученой степенью, официальным титулом или званием (ст. 403).
В Уголовном кодексе ФРГ рассматриваемое преступление помещено в раздел седьмой «Преступные деяния против общественного порядка». «Кто незаконно осуществит деятельность должностного лица или совершит действия, которые можно совершить только в силу публичной службы, наказывается…» (_ 132 «Присвоение власти должностного лица»). В _ 132-А предусмотрена ответственность за использование иностранных или внутригосударственных должностных или иных знаков, академических степеней, титулов или общественных званий и пр.
Как преступление против государственной власти рассматривается в ст. 287 УК Швейцарии, а равно в _ 130 и 131 УК Дании присвоение власти должностного лица.
В ст. 227 УК Польши предусмотрена ответственность лиц, которые, «выдавая себя за государственное должностное лицо либо используя ошибочное представление об этом у другого лица, осуществляет деятельность, связанную с его функцией».
В Уголовном кодексе Белоруссии самовольное присвоение звания или власти должностного лица (ст. 382) отнесено к числу преступлений порядка управления и по конструкции схоже с преступлением, предусмотренным ст. 194 УК 1960 г. Так же поступил и законодатель Латвийской Республики (ст. 273), ограничив при этом данный состав целью совершения преступления.
Таким образом, признавая опасность присвоения звания должностного лица, уголовные кодексы многих стран по-разному определяют направленность этих действий и те правоохранительные интересы, которые ставятся под защиту названными нормами.
Незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК). Уголовный кодекс 1960 г. не предусматривал ответственность за рассматриваемое деяние.
Необходимость криминализации незаконного участия в предпринимательской деятельности должностного лица обусловлена наличием к моменту принятия Кодекса 1996 г. таких законодательных актов, как Указ Президента РФ от 4 апреля 1992 г. N 361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы»*(192) и Федеральный закон от 28 августа 1995 г. N 119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации», согласно которым служащим государственного аппарата запрещается заниматься предпринимательской деятельностью лично или через представителя.
Как справедливо отмечалось в теории уголовного права, данное преступление — одно из проявлений коррупции и может быть отнесено к группе собственно коррупционных преступлений наряду со злоупотреблением должностными полномочиями, взяточничеством и служебным подлогом. Предоставление должностным лицом, использующим свои должностные полномочия, экономически необоснованных привилегий и льгот организациям, им самим учреждаемым или в деятельности которых оно участвует, причиняет существенный ущерб функционированию экономической сферы, нарушает принцип объективности — условие эффективной деятельности организаций.
Опасность этого преступления заключается и в том, что лица, наделенные определенными полномочиями, используют их в своих личных целях, предоставляя организациям, в деятельности которых они заинтересованы, льготы, преимущества или покровительство в иной форме.
Непосредственным объектом преступления является нормальная в соответствии с законом деятельность государственных органов и органов местного самоуправления. Вторым факультативным объектом могут быть правоохраняемые интересы других организаций, функционирующих в экономической сфере, которым в результате совершения преступления, указанного в ст. 288 УК, не предоставляются или предоставляются не в полном объеме положенные льготы и преимущества.
С объективной стороны преступление, предусмотренное ст. 289 УК, может быть совершено путем учреждения должностным лицом организации, осуществляющей предпринимательскую деятельность, или участия в управлении такой организацией.
Учреждение организации, осуществляющей предпринимательскую деятельность, означает создание такой организации, что регулируется гражданским законодательством*(193) и является деятельностью, разрешенной при соблюдении требований законодательства.
Учреждаться могут организации, находящиеся в собственности общественных, муниципальных и частных структур. Им предоставлено право заниматься любыми видами деятельности, определяемой их уставами, кроме запрещенных законодательством.
Участие в указанных организациях означает, что лицо самостоятельно или через представителя принимает участие в управлении коммерческой организацией или оказывает какое-либо содействие юридическим и физическим лицам в предпринимательской деятельности.
Во многих случаях оба вида деятельности, предусмотренной ст. 289 УК, могут осуществляться одновременно, и, как уже отмечалось, являться вполне законными.
Однако из этого правила Федеральный закон «Об основах государственной службы Российской Федерации» устанавливает изъятие, касающееся служащих государственного аппарата, которым запрещается заниматься другой оплачиваемой деятельностью, в том числе и предпринимательской, кроме педагогической и научной или иной творческой деятельности. Нарушение данного требования влечет за собой дисциплинарную ответственность. Если учреждение организации, осуществляющей предпринимательскую деятельность, или участие в управлении такой организацией сопровождается предоставлением ей вопреки установленным правилам льгот или преимуществ либо покровительством в иной форме, то должностное лицо, учредившее ее или участвующее в ее деятельности, может быть привлечено к уголовной ответственности по ст. 289 УК.
Льготы и преимущества могут заключаться в первоочередном, вопреки установленному порядку, получении сырья или товара, льготном налогообложении, предоставлении внеочередных беспроцентных кредитов и т.п.
К покровительству в иной форме можно отнести, например, освобождение от проверок и ревизий, а также от контроля со стороны налоговых органов.
В уголовно-правовой литературе высказывалось мнение, что рассматриваемый состав преступления сконструирован по типу формальных*(194). Однако данный состав преступления, учитывая его законодательную конструкцию, можно отнести к материальным составам по следующим основаниям.
Само действие при совершении преступления, предусмотренного ст. 289 УК, заключается по существу в злоупотреблении служебным положением, когда должностное лицо, пользуясь своими полномочиями, отдает распоряжение, подписывает документы или совершает иные действия вопреки интересам службы. По юридической природе такие действия можно отнести к специальным видам злоупотребления служебным положением. Последствием таких действий является получение организацией, осуществляющей предпринимательскую деятельность, льгот, преимуществ или покровительства в иной форме, в чем заинтересовано указанное в ст. 289 УК должностное лицо. Неполучение таких льгот, преимуществ и покровительства исключает уголовную ответственность, а попытка их предоставления является дисциплинарным правонарушением либо покушением на рассматриваемое преступление.
В одной из работ, авторы которой считают, что это «преступление имеет формальный состав и считается оконченным с момента указанных в анализируемой статье действий», вместе с тем утверждается следующее: «Обязательным условием уголовной ответственности за данное преступление является непосредственная связь действий должностного лица: с предоставлением этой предпринимательской организации льгот и преимуществ»*(195).
Представляется, что именно незаконное получение льгот и преимуществ является последствием рассматриваемого деяния, а непосредственная связь, о которой говорится в приведенном высказывании, — причинно-следственной связью между действиями, совершенными вопреки интересам службы, и незаконным получением льгот и пр.
Учитывая изложенное, преступление считается оконченным с момента незаконного получения организацией, осуществляющей предпринимательскую деятельность, льгот, преимуществ или покровительства в иной форме.
С субъективной стороны рассматриваемое преступление совершается с прямым умыслом: виновный (должностное лицо) сознает, что использует свои должностные полномочия вопреки интересам службы, предвидит, что в результате этого организация, осуществляющая предпринимательскую деятельность, им учрежденная или в управлении которой он участвует, незаконно получит льготы или иные преимущества и желает этого.
Цели и мотивы не являются обязательными признаками субъективной стороны данного преступления. Как правило, это корыстные мотивы.
Субъект — специальный: должностное лицо, которое либо само учреждает организацию, осуществляющую предпринимательскую деятельность, или участвует в ее управлении, либо действует через доверенное лицо (посредника). В качестве последнего может выступать и недолжностное лицо. Однако предоставление льгот и преимуществ указанной организации в любом случае осуществляет должностное лицо.
Данное преступление отнесено законодателем к числу преступлений небольшой тяжести. Такая правовая оценка одного из распространенных коррупционных преступлений социально не обусловлена. Преступлению, предусмотренному ст. 289 УК, присущ высокий уровень латентности. Так, в 1997 г. было зарегистрировано всего 17 дел*(196), хотя, по данным периодической печати, случаев незаконного предпринимательства во много раз больше.
Хотя данное преступление является специальным видом злоупотребления должностными полномочиями Однако в случаях существенного нарушения в результате описанных выше действий прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества, государства содеянное выходит за рамки рассматриваемого состава. Поэтому последствия, указанные в ст. 285 УК, целесообразно было бы предусмотреть в качестве квалифицирующего признака деяния, предусмотренного ст. 289 УК.
В некоторых случаях может возникнуть вопрос о разграничении рассматриваемого преступления и деяния, предусмотренного ст. 176 УК (незаконное получение кредита). Разграничение этих преступлений следует проводить по объективным признакам. Лицо не использует своего должностного положения для незаконного получения кредита.
Законодательству некоторых зарубежных стран также известна ответственность за аналогичное преступление.
Так, в ст. 429 УК Белоруссии предусмотрена ответственность за незаконное участие в предпринимательской деятельности (учреждение или участие в управлении организацией, осуществляющей предпринимательскую деятельность) «вопреки запрету, установленному законом, если должностное лицо, используя свои служебные полномочия, предоставило такой организации льготы и преимущества или покровительствовало в иной форме».
В ст. 428 УК Испании в гл. VI «О влиянии» (раздел XIX «Преступления против государственной власти») говорится: «Государственный служащий или должностное лицо, которое повлияет на другого государственного служащего или другое должностное лицо, используя свои служебные полномочия или иное положение, …с целью достижения решения, которое может повлечь прямо или косвенно экономическую выгоду для него самого или для третьего лица…». В отдельной статье предусмотрена ответственность за оказание частным лицом влияния с той же целью на государственного служащего или должностное лицо.
В Уголовном законе Латвии в гл. XXIV «Преступные деяния на службе в государственных учреждениях» в ст. 325 установлена ответственность за нарушение ограничений, установленных для государственного должностного лица, а в ст. 326 — за недозволенное участие в имущественных сделках.
В УК отдельных зарубежных стран содержатся более общие формулировки. Так, в _ 130 УК Дании говорится: «Любое лицо, которое осуществляет государственную власть, не имея на то права, — …». Эта статья помещена в главу 14 «Преступления против государственной власти, и т.д.».
Взяточничество (ст. 290, 291). В уголовном праве термин «взяточничество» употребляется как собирательное понятие, включающее в себя два состава преступления: получение взятки (ст. 290 УК) и дача взятки (ст. 291 УК). Ответственность за взяточничество предусматривалась уже в декретах от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве» и от 16 августа 1921 г.*(197) «О борьбе со взяточничеством», в Уголовных кодексах 1922, 1926 и 1960 гг. В 1962 г. в Кодексе в понятие «взяточничество» была включена статья о посредничестве во взяточничестве (ст. 174.1).
Взяточничество — наиболее опасное и распространенное проявление коррупции. Как отмечалось в Указе Президента РФ от 4 апреля 1992 г. «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы», коррупция «ущемляет конституционные права и интересы граждан, подрывает демократические устои, правопорядок, дискредитирует деятельность государственного аппарата, извращает принцип законности, препятствует проведению экономической реформы».
Коррупцией поражены многие сферы управленческой деятельности. Так, по данным МВД России, структура привлеченных к ответственности коррумпированных лиц выглядит следующим образом: 1) работники министерств, комитетов и структур на местах — 42,7%; 2) сотрудники правоохранительных органов — 25,8%; 3) работники кредитно-финансовой системы — 11,3%; 4) работники контролирующих органов — 3,8%; 5) работники таможенной службы — 2,5%; 6) депутаты органов представительной власти — 2,2%; 7) прочие — 11,4%. Конкретно в 1996 г. эти показатели, соответственно, составили: 41,1%; 26,5%; 11,7%; 8,9%; 3,2%; 0,8%; 7,8%*(198).
Например, при расследовании 110 уголовных дел о хищениях более 100 млрд. руб. путем фальшивых авизо*(199) установлено, что в большинстве случает это было связано с продажностью работников банка*(200).
Опасность взяточничества определяется и тем, что оно зачастую влечет за собой совершение других тяжких преступлений — особо крупных хищений, нанесение существенного вреда рыночному хозяйству, подрыв кредитно-финансовой системы и т.п.
Кроме того, взяточничество порой приобретает столь устойчивые формы, что взяточники объединяются в организованные группы и преступные сообщества, проникая во властные и управленческие структуры, правоохранительные органы, которые в конце концов становятся важнейшим средством обеспечения безопасности деятельности организованной преступности.
Учитывая выход проблемы коррупции за национальные рамки и приобретение транснационального характера, международное сообщество принимает меры против этого опасного явления, оказывающего негативное влияние на социальное, экономическое и политическое развитие государств. Генеральная Ассамблея ООН 12 декабря 1996 г. (на основе резолюции N 51/59) утвердила в качестве юридического документа Международный кодекс поведения государственных должностных лиц, в котором дано определение коррупции, а затем приняла Декларацию ООН о борьбе с коррупцией и взяточничеством в международных коммерческих сделках. Закрепленные в этих документах положения обеспечивают правовую базу для принятия членами международного сообщества на национальном уровне эффективных и скоординированных мер по предотвращению коррупции, включая взяточничество*(201).
Получение взятки (ст. 290 УК). Ответственность за получение взятки ранее предусматривалась ст. 173 УК 1960 г. В отличие от ранее действовавшего законодательства Уголовный кодекс 1996 г. внес существенные изменения в объективные признаки деяния: дан перечень ценностей, могущих быть предметом взятки, более подробно характеризуется само деяние*(202) и, наконец, предусмотрен новый квалифицирующий это преступление признак (ч. 3 ст. 290 УК).
Получение взятки — типичное коррупционное*(203) преступление, подрывающее демократические устои и правопорядок, причиняющее существенный ущерб правильному функционированию органов государственной власти и местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, а равно авторитет этих органов. Несмотря на распространенность этого преступления, удельный вес его в общей структуре преступности составил в 1997 и 1998 гг. — 0,2%, в 1999 г. было выявлено 6 871 случаев взяточничества. В 2000 г. было зарегистрировано 4 281 случай получения взятки. Наибольшее число из них в 1998 г. было выявлено в Москве (437), Краснодарском крае (285), Московской области (217)*(204).
Взятка — это материальные ценности, а равно различного рода выгоды или услуги материального характера, незаконно получаемые должностным лицом за использование своих должностных полномочий в интересах дающего.
Непосредственным объектом получения взятки являются общественные отношения, составляющие содержание нормальной, в соответствии с законом, деятельности конкретного звена государственного аппарата или аппарата местного самоуправления.
Предметом взятки, согласно ст. 290 УК, являются деньги, ценные бумаги, иное имущество, выгоды имущественного характера.
Деньги — это российские и иностранные бумажные и металлические денежные знаки, находящиеся в обращении на момент совершения преступления (например, рубли, фунты стерлингов, франки).
Под ценными бумагами подразумеваются документы (при наличии установленных формы и реквизитов), удостоверяющие имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при условии их предъявления (например, акции, чеки, векселя и иные документы, перечисленные в ст. 143 ГК).
Иное имущество — различного рода дорогостоящие вещи: мебель, автомашины, антикварные изделия, аудио- и видеотехника, драгоценные металлы и камни и т.д. В последние годы участились случаи передачи такого предмета взятки, как недвижимость, например, дачи или виллы за рубежом.
Относительно выгод имущественного характера в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» говорится, что таковыми «могут быть выгоды или услуги, …оказываемые безвозмездно, но подлежащие оплате (предоставление туристических путевок, ремонт квартиры, строительство дачи и т.п.)»*(205). Выгодами имущественного характера являются также: занижение стоимости передаваемого имущества приватизируемых объектов, уменьшение арендных платежей, процентных ставок за пользование банковскими ссудами, предоставление квартир, перевод денежных средств с банковских счетов в наличные, организация поездок в качестве консультантов с завышенной оплатой, оформление фиктивного контракта на работу, оплата долгов и т.п.
Получение должностным лицом различных услуг нематериального характера не может в соответствии со ст. 290 УК рассматриваться как получение взятки (например, положительный отзыв на работу, рекомендации).
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 не решен, к сожалению, вопрос о предоставлении должностному лицу фиктивного диплома, удостоверения, трудовой книжки и пр. В доктрине уголовного права и на практике он решается неоднозначно. Как нам представляется, если такие документы вручаются должностному лицу в целях получения при использовании их материальной выгоды, например, получения надбавки к заработной плате, то они могут быть признаны предметом взятки. В тех случаях, когда такие документы передаются должностному лицу с целью, например, повышения престижа, а не для получения материальных выгод, они предметом взятки не являются.
В литературе высказывалось мнение, согласно которому предоставление должностному лицу сексуальных услуг (при условии их оплаты) должно квалифицироваться по ст. 290 УК, поскольку сексуальные услуги подлежат оплате. «Поэтому, если должностному лицу предоставляют мужчину или женщину, чьи услуги оплачены, о чем субъект осведомлен, то принятие такой услуги» является взяткой*(206). Рассуждения автора имеют определенные основания. Однако долгие годы оказание сексуальных услуг не рассматривалось на практике как получение взятки. Поэтому данный вопрос должен быть решен в постановлении Пленума Верховного Суда РФ.
В доктрине уголовного права неоднократно поднимался вопрос о минимальном размере денежного вознаграждения, которое можно рассматривать как получение взятки. Так, в одном из учебников по уголовному праву предлагается, взяв за основу положения ст. 575 ГК*(207), считать верхним пределом минимального размера материального вознаграждения должностного лица, превышение которого должно признаваться получением взятки, сумму, превышающую в пять раз минимальный размер заработной платы на момент получения вознаграждения*(208). В другой работе говорится, что согласно Гражданскому кодексу, в котором «речь идет о подарках государственным служащим на сумму более пяти минимальных размеров оплаты труда, не могут применяться к случаям дачи взятки, кроме одной (взятки-благодарности), которая будет рассмотрена ниже»*(209). Однако далее в этой работе вопрос о минимальном размере взятки не обсуждается.
В Модельном Уголовном кодексе для стран СНГ предлагается не считать получением взятки вознаграждение (подарок), сумма которого не превышает одного минимального размера оплаты труда.
Вопрос о необходимости установления максимального размера вознаграждения, менее которого полученное не рассматривается как взятка, обсуждался отдельными учеными. Однако в большинстве работ (например, в учебниках и комментариях к Уголовному кодексу) этот вопрос не поднимался. Представляется, что такое положение обусловлено: во-первых, отнесением рассматриваемого преступления к числу тяжких (ч. 2 ст. 290 УК) и особо тяжких (ч. 3 этой статьи) и усилением борьбы с коррупцией; во-вторых, определенным влиянием судебной практики предшествующих лет, когда любое подношение рассматривалось как взятка; в-третьих, наличием законодательного запрета получения государственным служащим от физических и юридических лиц вознаграждения (подарки, денежное вознаграждение, ссуды, услуги, оплату развлечений, отдыха, транспортных расходов и иные вознаграждения), связанные с исполнением должностных обязанностей*(210).
В литературе высказывалось также мнение, согласно которому квалификация вознаграждения как получения взятки зависит не столько от размера полученного, сколько от наличия хотя бы одного из следующих признаков: либо вымогательства, либо обусловленности вознаграждением последующего поведения должностного лица, либо передачи вознаграждения за незаконные действия (бездействие). Безусловно, при наличии перечисленных признаков получение должностным лицом вознаграждения подпадает под признаки ст. 290 УК. «И только в том случае, когда имущественное вознаграждение без какой-либо предварительной договоренности об этом было передано должностному лицу за его правомерное действие (бездействие) по службе, решающим для разграничения подарка и взятки будет размер этого вознаграждения»*(211).
С объективной стороны рассматриваемое преступление совершается путем получения должностным лицом лично или через посредника предмета взятки либо за действие (бездействие), входящее в служебные полномочия этого лица, либо за способствование таким действиям (бездействию), либо за общее покровительство или попустительство по службе.
Получение взятки лично или через посредника означает, что взятка вручается непосредственно взяткодателем должностному лицу или передается от имени взяткодателя каким-либо лицом, например, родственником, знакомым. В последнем случае передача взятки должна иметь место либо с ведома должностного лица, либо осознаваться им, за что ему вручается взятка. В качестве посредника всегда выступает физическое лицо, даже в случаях дачи взятки в завуалированном виде, например, под видом ссуды, фиктивно оформленной страховки, фиктивного трудового соглашения, предоставления беспроцентного кредита банком и т.п.
Характеризуя объективную сторону получения взятки, законодатель в первую очередь называет совершение должностным лицом таких действий (бездействия), которые входят в его служебные полномочия*(212).
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 10 февраля 2000 г. разъяснил, что в данном случае имеются в виду такие действия должностного лица, «которые он правомочен или обязан был выполнить в соответствии с возложенными на него служебными полномочиями» (п. 10). Следовательно, должностное лицо не нарушает своих служебных обязанностей и не выходит за пределы предоставленных ему полномочий, его действия законны.
В этом случае (ч. 1 ст. 290 УК) получение взятки характеризуется менее высокой (по сравнению с деяниями, предусмотренными частями 2, 3 и 4 ст. 290 УК) степенью опасности и вполне обоснованно отнесено законодателем к преступлениям средней тяжести. Вместе с тем получение должностным лицом незаконного вознаграждения даже при совершении им законных действий существенно подрывает авторитет органов государственной власти, управления, местного самоуправления в глазах населения, создает впечатление, что должностные лица принимают законные решения только при уплате им вознаграждения.
Другим видом использования служебного положения является такое способствование действиям (бездействию) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, которое должностное лицо может оказать в силу своего должностного положения. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. «под должностным положением, способствующим совершению определенных действий в пользу взяткодателя со стороны указанных должностных лиц, следует, в частности, понимать значимость и авторитет занимаемой должности, нахождение в подчинении иных должностных лиц, в отношении которых осуществляется руководство со стороны взяткополучателя (п. 4). Такими лицами могут быть, например, референты, инспекторы, начальники канцелярий и секретариатов и др., т.е. лица, которые подготавливают документы, предоставляют информацию, осуществляют по поручению управомоченного должностного лица переговоры и т.п. Эти лица в силу служебных функций могут оказать содействие в принятии определенного, выгодного взяткодателю решения.
Использование таким лицом личных или родственных отношений, если они не связаны с занимаемой должностью, не может рассматриваться как использование служебного положения.
Третьим видом использования служебного положения в ч. 1 ст. 290 УК названо общее покровительство*(213) или попустительство*(214) по службе. При общем покровительстве конкретные действия должностного лица, принимающего вознаграждение, как правило, специально не оговариваются, однако подразумевается благосклонное отношение должностного лица к тому, в чьих интересах было вручено вознаграждение. Для обеспечения общего покровительства вознаграждение, как правило, вручается не один раз, а на протяжении какого-то периода времени. Это могут быть систематические подношения начальствующему лицу, должностному лицу вышестоящего органа за благоприятное отношение в целом в решении различных вопросов в пользу взяткодателя.
Получение взяток за общее покровительство предполагают, например, незаслуженное поощрение, необоснованное повышение в должности, совершение других действий, не вызываемых необходимостью. Особую опасность представляет общее покровительство со стороны должностных лиц государственных, в частности, правоохранительных органов в отношении криминалитета и представителей организованной преступности, которые проявляют большой интерес к коррумпированию правоохранительных органов. Ежегодно растет число уголовных дел по обвинению работников милиции в сотрудничестве с преступными группировками. В этом изобличаются даже перспективные начальники управлений по борьбе с организованной преступностью*(215). По данным исследований, организованные преступные сообщества тратят от 30 до 50% преступно нажитых средств на коррумпированных функционеров государственного аппарата*(216).
Попустительство со стороны должностного лица, получившего взятку, означает непринятие мер в отношении находящегося в его подчинении по службе лица, неправильно или недобросовестно выполняющего свои служебные или профессиональные обязанности, например, «непринятие должностным лицом мер за упущения или нарушения в служебной деятельности взяткодателя или представляемых им лиц, нереагирование на его неправомерные действия» (п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 36).
В доктрине уголовного права неоднократно поднимался вопрос об обусловленности взятки. Большинство ученых обусловленность взятки не относят к ее обязательным признакам. Это мнение основывалось на постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве»*(217) (отмененного в связи с принятием постановления от 10 февраля 2000 г., N 6), указывавшего, что предварительной обусловленности взятки и предварительной договоренности о даче-получении взятки не требуется.
С учетом изменений, внесенных законодателем в понятие «получение взятки», некоторые ученые считают обусловленность взятки обязательным признаком использования должностным лицом своих служебных полномочий в пользу взяткодателя. «УК 1996 г. напрямую связывает действия с получением взятки. Стало быть, обусловленность действий взяткой должна составлять необходимое условие ответственности за данное преступление. Ведь суть его в подкупе должностного лица. И если такой обусловленности нет, нет и состава получения взятки»*(218).
Существует и противоположная позиция: взятка «может являться и незаконной материальной благодарностью, вознаграждением за уже содеянное, хотя никакой договоренности об этом вознаграждении не было и его получатель совершал должностное действие (бездействие), не рассчитывая на последующее вознаграждение»*(219). При таком решении вопроса, учитывая к тому же отсутствие минимального размера подношения, вручение должностному лицу не обусловленного заранее вознаграждения за совершение им законных действий (например, бутылка шампанского) должно влечь уголовную ответственность как должностного лица, так и лица, вручившего этот презент. Поэтому представляется обоснованным следующее мнение: «взятка-вознаграждение имеет место лишь тогда, когда получение вознаграждения было обусловлено до совершения действий (бездействия) в пользу взяткодателя. Если же должностное лицо совершило какие-то действия по службе в пределах своей компетенции, которые не были обусловлены вознаграждением, а затем такое вознаграждение получено, его действия не выходят за рамки дисциплинарного проступка и могут влечь дисциплинарную, а не уголовную ответственность»*(220).
Получение взятки считается оконченным преступлением с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей. В случаях, когда должностное лицо отказалось принять взятку, взяткодатель или лицо, передающее предмет взятки, должны привлекаться к ответственности за покушение на дачу взятки. Если же обусловленная передача ценностей не состоялась по обстоятельствам, не зависящим от воли должностного лица, которому она предназначалась, такое должностное лицо виновно в покушении на получение взятки.
Состав получения взятки сконструирован по типу формальных, поэтому совершение или несовершение должностным лицом обусловленных взяткой действий (бездействия) находится за пределами рассматриваемого состава преступления и на квалификацию по ст. 290 УК не влияет.
С субъективной стороны получение взятки предполагает наличие прямого умысла. Должностное лицо сознает, что получает незаконное вознаграждение либо за совершение в пользу взяткодателя действий (бездействия), входящих в его служебные полномочия, либо за способствование таким действиям в силу своего должностного положения, либо за общее покровительство или попустительство по службе, и желает эти деньги получить. Совершается это преступление по корыстным мотивам.
В случаях, когда должностное лицо, получая материальные ценности, вводит в заблуждение передающего их, утверждая, что ценности передаются за работу в виде штрафа и т.п., то такие действия получением взятки не являются.
Так, Л., работая оперуполномоченным отделения дознания отдела милиции, систематически с использованием своего служебного положения получал от граждан деньги. Имея в своем производстве материалы о правонарушениях, Л. вступал в переговоры с лицами, в отношении которых велась проверка, и получал с них деньги в виде штрафа, а в возбуждении уголовных дел отказывал, ссылаясь на договоренность с работниками милиции или суда, чтобы создать у граждан видимость законности получения у них денег. Граждане были уверены, что платят штраф в соответствии с законом за совершенное правонарушение. Л. был первоначально осужден за получение взятки. Однако позднее его действия были квалифицированы как злоупотребление служебным положением и мошенничество*(221).
Субъектом получения взятки может быть только должностное лицо, признаки которого рассмотрены в _ 1 данной главы. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. отмечается, что не являются субъектами получения взятки работники государственных органов и органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, исполняющие в них профессиональные или технические обязанности, которые не относятся к организационно-распорядительным и административно-хозяйственным функциям.
В правоприменительной практике допускались ошибки при определении субъекта должностных преступлений.
Так, Курганским областным судом 5 ноября 1998 г. за неоднократное получение взяток от студентов заочного факультета и служебный подлог был осужден доцент Курганского государственного университета М. В кассационных жалобах М. и его адвокат утверждали, что М., будучи преподавателем, не являлся субъектом должностного преступления.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 11 марта 1999 г. жалобы оставила без удовлетворения, отметив, что М., работая доцентом кафедры, как преподаватель был наделен правом принятия экзаменов у студентов. Получение студентом неудовлетворительной оценки влекло определенные правовые последствия: он не допускался к следующей сессии, не переводился на следующий курс, не получал официального вызова на сессию, следовательно, не имел права на оплачиваемый учебный отпуск и, кроме того, мог быть отчислен из вуза. Поскольку М. выполнял свои обязанности в государственном учебном заведении, он являлся должностным лицом, наделенным организационно-распорядительными функциями, а значит, и субъектом должностных преступлений*(222).
В другом деле Е., работая лесником, позволил за вознаграждение срубить деревья, чем был причинен существенный ущерб лесному хозяйству. Суд не признал лесника субъектом должностного преступления, указав, что он не наделен ни организационно-распорядительными, ни административно-хозяйственными обязанностями. Однако Судебная коллегия Верховного Суда РФ отметила, что суд оставил без внимания такой документ, как «Должностные обязанности лесника», согласно которому лесник выполняет функции представителя власти — проверяет документы на право порубки, составляет протоколы на незаконные порубки, обладает правом задержания лиц, виновных в возникновении пожара, и т.п.*(223)
Частью 2 ст. 290 предусмотрена ответственность за квалифицированный вид получения взятки. Признаком, квалифицирующим рассматриваемое деяние, является получение должностным лицом взятки за незаконные действия*(224).
Так, следователь Калевальского РОВД республики Карелия Р. был привлечен к ответственности по ч. 1 ст. 290 УК за то, что, проводя предварительное следствие по уголовному делу К., получив информацию о возможной причастности к делу супругов Л., угрожая Л. привлечением к ответственности, Р. потребовал от него 600 долларов США в обмен на уничтожение компрометирующих супругов Л. материалов. Получив деньги, Р. уничтожил материалы, подтверждающие совершение преступления супругами Л.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор отменила и направила дело на новое рассмотрение, отметив, что Р. получил взятку за незаконные действия и поэтому данный вопрос должен быть тщательно исследован*(225).
Под незаконными действиями, как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 10 февраля 2000 г. N 6, подразумеваются неправомерные действия, которые не вытекали из служебных полномочий должностного лица или совершались вопреки интересам службы, а также действия, содержащие признаки преступления или иного правонарушения (п. 9).
Таким образом, под признаки ч. 2 ст. 290 УК подпадают действия, во-первых, выходящие за пределы полномочий должностного лица, но которые он мог совершить благодаря своему служебному положению (например, внеочередное предоставление квартиры за взятку), и, кроме того, могущие являться правонарушением, за исключением преступления (например, дисциплинарным проступком); во-вторых, совершенные вопреки интересам службы, что при наличии существенного нарушения правоохраняемых интересов свидетельствует о наличии злоупотребления должностными полномочиями, а равно совершение иного преступления, например, служебного подлога (ст. 292 УК). В этих случаях содеянное должно квалифицироваться по совокупности.
В упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. отмечается, что взяткополучатель, совершивший в интересах взяткодателя или представляемых им лиц незаконные действия, образующие состав иного преступления, подлежит ответственности по совокупности преступлений — по ч. 2 ст. 290 УК и соответствующей статье Кодекса (злоупотребление должностными полномочиями, незаконное освобождение от уголовной ответственности, фальсификация доказательств и др.).
Другим квалифицирующим получение взятки признаком является совершение деяния, предусмотренного ч. 1 или 2 ст. 290 УК, лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Федерации, а равно главой органа местного самоуправления (ч. 3 этой статьи). Лица, занимающие такие особо ответственные должности, обладают более широкими полномочиями по сравнению с другими должностными лицами и, следовательно, использование ими своих полномочий в интересах взяткодателя характеризуется повышенной степенью общественной опасности*(226).
В ч. 4 ст. 290 УК содержится перечень особо квалифицирующих признаков получения взятки: а) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; б) неоднократно; в) путем вымогательства и г) в крупном размере.
Получение взятки по предварительному сговору группой лиц предполагает наличие следующих признаков: 1) участие в преступлении двух или более должностных лиц; 2) договоренность о совместном совершении рассматриваемого преступления с использованием своих должностных полномочий; 3) получение каждым должностным лицом группы части взятки. При этом не имеет значения, какая сумма получена каждым из них.
Организованная группа, по сравнению с предыдущей группой, характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и руководителя. В организованную группу*(227), как отмечается в постановлении Пленума Верховного Суда от 10 февраля 2000 г. N 6, могут входить лица, не являющиеся должностными, которые заранее объединились для совершения одного или нескольких преступлений. При наличии к тому оснований они несут ответственность согласно ч. 4 ст. 34 УК как организаторы, подстрекатели либо пособники преступлений, предусмотренных ст. 290 и 291 УК. В этих случаях преступление признается оконченным с момента принятия взятки хотя бы одним из должностных лиц.
Общее понятие неоднократности дается в ст. 16 УК. Неоднократность как квалифицирующий получение взятки признак предполагает совершение этого преступления не менее двух раз при условии, что не истек срок давности привлечения к уголовной ответственности за предыдущее преступление либо если судимость за совершенное ранее такое же преступление не была погашена или снята. Неоднократным признается и получение взятки должностным лицом от нескольких лиц при условии, что это лицо выполняет в отношении каждого взяткодателя отдельные действия.
Получение взятки в несколько приемов за выполнение или невыполнение действий, обеспечивающих наступление желаемого результата, признака неоднократности не образует. В этих случаях важно разграничивать неоднократное получение взятки и продолжаемое единое преступление, когда получение взяток объединено единством умысла, т.е. взятка вручается частями. Например, систематическое получение материальных ценностей за общее покровительство или попустительство. В таких случаях признак неоднократности отсутствует и содеянное должно квалифицироваться при отсутствии других признаков (например, крупного размера) по ч. 1 ст. 290 УК.
Под вымогательством взятки понимается требование должностного лица дать взятку под угрозой совершения действий, могущих причинить ущерб законным интересам гражданина либо поставить последнего в такие условия, при которых он вынужден дать взятку с целью предотвращения вредных последствий для его правоохраняемых интересов.
Так, Верховный Суд РФ не признал наличия признака вымогательства в действиях государственного налогового инспектора Ф., получившего 600 тыс. руб. от частного предпринимателя Б. за общее покровительство. Ф. взятку не требовал и ущемлением правоохраняемых интересов Б. не угрожал. Последний сам предложил инспектору деньги с тем, чтобы в будущем избежать возможной ответственности за налоговые нарушения*(228). Действия Ф. были переквалифицированы на ч. 1 ст. 290 УК.
Отсутствует вымогательство взятки и в деле Я., который, будучи дежурным вневедомственной охраны РОВД, не принял меры для наказания нарушителя правил дорожного движения П., передавшего Я. 600 руб. Я. не требовал от П. никаких денег и получил их в благодарность за бездействие*(229).
Таким образом, вымогательство взятки предполагает либо открытое требование должностного лица, подкрепленное угрозой нарушить законные права и интересы, о передаче ему незаконного вознаграждения либо поставление лица в такое положение, при котором он вынужден дать взятку, чтобы обеспечить соблюдение своих правоохраняемых интересов. Примером такого вымогательства могут служить действия должностного лица, незаконно отказывающего предпринимателю в выдаче лицензии на право занятия определенной деятельностью.
Предложение должностного лица дать ему взятку не может рассматриваться как вымогательство. Не является вымогательством и угроза должностного лица совершить действия, затрагивающие незаконные интересы лица, например, следователь предлагает прекратить дело при получении взятки. В этом случае законные права и интересы будущего взяткодателя не ущемляются.
Крупный размер взятки определен в законе. Это сумма денег, стоимость ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера, превышающих 300 минимальных размеров оплаты труда (примечание к ст. 290 УК).
В тех случаях, когда взятка в крупных размерах получена частями, но все действия являются эпизодами одного продолжаемого преступления, содеянное должно квалифицироваться как получение взятки в крупном размере.
По смыслу закона, если умысел виновного был направлен на получение взятки в крупном размере и заранее обусловливалось ее получение частями, то при получении хотя бы части взятки содеянное должно квалифицироваться как оконченное преступление*(230).
Получение взятки является специальным видом злоупотребления должностными полномочиями, что, как уже отмечалось, не является препятствием квалификации по совокупности ст. 285 и 290 УК в тех случаях, когда получившее взятку должностное лицо использует свои служебные полномочия вопреки интересам службы, существенно нарушая при этом правоохраняемые интересы.
Получение взятки может квалифицироваться по совокупности со многими статьями Кодекса, если незаконные действия взяткополучателя заключаются в совершении иного, кроме получения взятки, преступления, например, хищения. Поэтому в некоторых случаях возникает необходимость разграничения получения взятки с другими преступлениями. Так, на практике возникал вопрос о разграничении получения взятки и коммерческого подкупа. Заместитель генерального директора Государственной республиканской продовольственной корпорации «Сахапродкорпорация» Л. признан виновным в получении взятки. Однако в постановлении Верховного Суда по этому делу отмечалось, что, согласно постановлению Правительства Республики Саха (Якутия), «Сахапродкорпорация» образована при Министерстве сельского хозяйства и продовольствия Республики Саха (Якутия) 5 мая 1995 г., т.е. в период действия нового Гражданского кодекса РФ, в котором предусмотрена возможность создания коммерческих и некоммерческих организаций. В то же время из Устава государственной республиканской продовольственной корпорации нельзя сделать вывод, к какой организации — коммерческой или иной — относится указанное предприятие. Отнесение предприятия к коммерческим должно повлечь переквалификацию действий Л. со ст. 290 на ст. 204 УК (коммерческий подкуп)*(231). Таким образом, разграничение этих деяний довольно четко проводится по субъекту. Субъектом получения взятки не может быть лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением.
Трудности могут возникнуть при разграничении получения взятки и преступления, предусмотренного ч. 3 и 4 ст. 184 УК, установившими ответственность за незаконное получение денег, ценных бумаг или иного имущества, незаконное пользование услугами имущественного характера спортсменами, спортивными судьями, тренерами, руководителями команд и другими участниками или организаторами профессиональных спортивных соревнований, а равно организаторами или членами жюри зрелищных коммерческих конкурсов.
Разграничение указанных выше преступлений довольно четко прослеживается по признакам объекта, субъективной стороны и субъекта.
Объектом преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 184 УК, являются общественные отношения, регулирующие организацию и проведение профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов, а не интересы государственной службы.
С субъективной стороны это преступление, помимо прямого умысла, предполагает наличие такой специальной цели, как оказание влияния на результаты соревнований или конкурсов.
И, наконец, субъектом, согласно ст. 184 (ч. 3 и 4), является четко определенный законодателем круг лиц — спортсмены, спортивные судьи, тренеры, руководители команд, организаторы и другие участники профессиональных спортивных соревнований, а равно организаторы или члены жюри зрелищных коммерческих конкурсов, тогда как субъектом получения взятки может быть только должностное лицо, признаки которого определены в примечании к ст. 285 УК.
Уголовный кодекс 1996 г. не предусматривает ответственность за посредничество во взяточничестве. Поэтому действия посредника должны рассматриваться с точки зрения института соучастия (ст. 33 УК). Чаще всего они квалифицируются как пособничество в получении (или даче) взятки.
В случаях провокации взятки, т.е. попытки передать должностному лицу без его согласия деньги, ценные бумаги, иное имущество или оказания услуг имущественного характера в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа, содеянное квалифицируется по ст. 304 УК и рассматривается как преступление против правосудия*(232). Совершение такой провокации должностным лицом влечет квалификацию по совокупности ст. 285 и 304 УК.
Ответственность за незаконные поборы со стороны лиц, облеченных определенными полномочиями, предусмотрена законодательством многих стран. Это обусловлено тем, что взяточничество, как проявление коррупции, подрывает устои любого государства в лице его аппарата и ослабляет действенность политики в социальной и экономической областях.
Так, законодательством США установлена ответственность за: 1) взяточничество как посягательство на деятельность публичной администрации; 2) коммерческое взяточничество; 3) взяточничество, связанное с деятельностью профсоюзов; 4) взяточничество в области спорта*(233).
Развернутая система норм, предусматривающих ответственность за различного рода поборы, имеется в Уголовном кодексе ФРГ. В _ 332, озаглавленном «Взяточничество», следующим образом определяются признаки этого преступления: «Должностное лицо или лицо, уполномоченное на выполнение публичных обязанностей, которое принимает обещание предоставить выгоду для себя или третьего лица, требует или принимает ее в качестве вознаграждения за то, что оно совершило или совершит в будущем определенное служебное действие, и тем самым нарушает или нарушит в будущем свои служебные обязанности, наказывается…». Очевидно, что по основным признакам это деяние совпадает с предусмотренным ст. 290 УК РФ.
Более опасным считается получение выгоды (_ 331), когда те же лица, указанные в ч. 1 _ 332, требуют выгоду, принимают обещание предоставить выгоду или принимают ее в качестве вознаграждения.
Квалифицированный вид этих преступлений предусмотрен ч. 2 _ 331 и 332 УК ФРГ, установившими более суровую ответственность за такие же действия, совершенные судьей или третейским судьей.
Особо тяжкими признаются случаи взяточничества когда: 1) деянием причинен крупный ущерб; 2) исполнитель постоянно принимает выгоду, которую требует в качестве вознаграждения за то, что в будущем совершит определенное служебное действие и 3) исполнитель действует в виде промысла или является членом банды, которая организовалась для постоянного совершения таких деяний (_ 335).
Аналогичное определение получения взятки дано в ст. 315 УК Швейцарии: «Члены выборного органа, чиновники, лица, призванные осуществлять судебную власть, третейский судья, официально назначенные эксперты, письменный или устный переводчики, которые за совершение в будущем должностного действия, нарушающего его обязанности, требуют, принимают или допускают обещать себе подарок или другую, не причитающуюся им законным образом выгоду, наказываются…». Помимо этого в ст. 316 предусмотрена ответственность этих же лиц за принятие подарка при отсутствии нарушения служебных обязанностей.
В главе V «О взяточничестве» (разд. XIX «Преступления против государственной власти») Уголовного кодекса Испании содержится девять статей, в которых наказание дифференцировано в зависимости от того, совершило ли должностное лицо или государственный служащий за вознаграждение в своей служебной деятельности преступление (ст. 419) или «неправое» действие, связанное с осуществлением им служебных обязанностей (ст. 420). Отдельно предусмотрена ответственность за получение подношения за отказ названных в ст. 419 лиц от действия, «которое он должен был осуществить в силу своего поста» (ст. 421).
В _ 1 ст. 229 УК Польши предусмотрено наказание в виде лишения свободы до восьми лет тем, «кто в связи с выполнением публичной функции получает имущественную или личную выгоду либо обещание ее предоставления или желает получить такую выгоду». Более суровое наказание за это деяние установлено в случаях: нарушения предписаний закона; постановки выполнения служебной деятельности в зависимости от получения имущественной выгоды; получения в связи с выполнением публичной функции имущественной выгоды значительной ценности или обещания предоставления таковой.
В ст. 2 гл. 20 «О злоупотреблении служебным положением и т.п.» УК Швеции предусмотрена ответственность служащих, которые получают, принимают обещание или требуют взятку или другое незаконное вознаграждение за выполнение своих служебных обязанностей. В этой же статье дается перечень лиц, которые признаются служащими и, следовательно, являются субъектом этого преступления. Например, член дирекции, администрации, совета или другого такого учреждения, принадлежащего государству, муниципалитета, совета округа и др.
В Уголовном кодексе Белоруссии помимо ст. 430 «Получение взятки» имеется ст. 433, предусматривающая ответственность за получение незаконного вознаграждения служащим государственного аппарата, не являющимся должностным лицом.
Перечень зарубежных стран, законодательство которых предусматривает ответственность за получение незаконного вознаграждения в связи с выполняемыми служебными функциями, можно было бы продолжить. Однако из приведенного очевидно, что объем и условия ответственности за рассматриваемое преступление в основных его признаках совпадают.
Дача взятки (ст. 291 УК). Дача взятки*(234) — это составная часть общего понятия «взяточничество». По степени опасности она не намного отличается от получения взятки, ибо также представляет собой проявление коррупции. При совершении данного преступления имеет место подкуп или попытка подкупа должностного лица государственной службы с целью добиться от него совершения определенных действий с использованием им своих должностных полномочий.
Дача взятки посягает на те же общественные отношения, что и получение взятки, предмет взятки — тот же. Следовательно, объектом этого преступления являются общественные отношения, составляющие содержание нормальной в соответствии с законом деятельности конкретного звена государственного аппарата или аппарата местного самоуправления.
Статья 291 УК имеет простую диспозицию и признаков дачи взятки не дает (так же было и в УК 1960 г.). Однако понятие «дача взятки» в доктрине уголовного права разработано с учетом признаков получения взятки.
Дача взятки заключается во вручении должностному лицу лично или через посредника денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действия (бездействие), которые входят в его служебные полномочия либо когда оно в силу своего должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), либо за общее покровительство или попустительство по службе (ч. 1 ст. 290 УК), а также за незаконные действия по службе (ч. 2 ст. 290 УК).
Следовательно, с объективной стороны дача взятки заключается во вручении должностному лицу лично либо через посредника предмета взятки. С момента принятия должностным лицом хотя бы части взятки оба преступления (и получение взятки, и ее дача) признаются оконченными. Квалификация действий взяткодателя-посредника определяется институтом соучастия. Если же посредник действует по поручению взяткодателя, он выступает не от своего имени и не в своих интересах. Решение о даче взятки принимает другое лицо, которое и является взяткодателем. Учитывая эту специфику действий посредника, применительно к даче взятки, вопрос о квалификации таких действий посредника, применительно к даче взятки, нуждается в уточнениях.
Как уже отмечалось, законодатель отказался от квалификации действий посредника по отдельной статье Уголовного кодекса. Его действия рассматриваются в настоящее время с позиций института соучастия. Чаще всего посредник признается пособником дачи взятки, но может выступать в качестве и организатора, и подстрекателя. В тех случаях, когда посредник пытается дать взятку, которую должностное лицо взять отказывается, его действия, согласно ч. 5 ст. 34 УК, квалифицируются как приготовление к даче взятки, если передача взятки не состоялась по каким-либо обстоятельствам, не зависящим от воли посредника.
Посредник, выступающий от имени взяткодателя, чаще всего является подстрекателем к получению взятки и одновременно пособником дачи взятки. Поэтому его действия подпадают под признаки ч. 4 ст. 33 и 290 УК и одновременно ч. 5 ст. 33 и ст. 291 УК, т.е. налицо идеальная совокупность (ст. 17 УК). Однако в правоприменительной практике случаи такой квалификации не встречаются. В доктрине уголовного права было высказано, на наш взгляд, справедливое и обоснованное замечание в адрес законодателя: «Решение об исключении из уголовного законодательства специальной нормы об ответственности за посредничество во взяточничестве представляется неоправданным и затруднившим квалификацию подобного рода действий»*(235). Но имеется и противоположное мнение, согласно которому «уголовное законодательство обоснованно отказалось от выделения посредничества во взяточничестве в самостоятельный состав»*(236). Учитывая некоторые сложности квалификации действий посредника, автор предлагает внести изменения в ч. 5 ст. 33 УК (соучастие).
Как неоконченное преступление в указанных случаях должны квалифицироваться и действия взяткодателя безотносительно к тому, сам ли он попытался вручить взятку или действовал через посредника.
Не является покушением на дачу взятки высказанное лицом намерение дать взятку, если оно для реализации этого намерения никаких конкретных действий не предпринимало.
В последние годы правоприменительные органы все чаще сталкиваются со взятками в интересах организации (государственной, общественной, частной). В этих случаях взяткодатель от ответственности по ст. 291 УК не освобождается. Если же дать взятку должностному лицу в интересах организации предложило должностное лицо подчиненному по службе работнику, то за передачу хотя бы части взятки должностное лицо привлекается по соответствующей части ст. 291 УК как исполнитель, а работник, выполнивший поручение, как соучастник дачи взятки несмотря на то, что поручение было высказано подчиненному в форме приказа*(237). Согласно ч. 2 ст. 42 УК лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконного приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях.
Иногда взяткодатель, желая добиться от должностного лица совершения каких-то действий в свою пользу, оказывает материальные услуги за счет организации, которой руководит. Такое лицо привлекается к ответственности за дачу взятки и с него взыскивается причиненный материальный ущерб.
Так, директор Запорожского завода «Ковкий чугун» Ш. попросил заведующего магазином «Мебель» Ш.-о отпустить ему несколько не находящихся в продаже мебельных гарнитуров. Ш.-о согласился, но при условии, что Ш. поможет ему получить квартиру из числа находящихся в распоряжении завода. Дело в отношении директора завода было прекращено на том основании, что предмет взятки должен принадлежать взяткодателю или находиться в его распоряжении, а квартира, предоставленная Ш-о., Ш. не принадлежала и она не изъята»*(238). Это решение впоследствии было отменено, после чего Ш. был привлечен к ответственности за дачу взятки и осужден.
С субъективной стороны рассматриваемое преступление может совершаться только с прямым умыслом.
Взяткодатель сознает, что выплачивает незаконное вознаграждение должностному лицу за совершение им действия (бездействие) в пользу дающего с использованием служебных полномочий либо за способствование в силу должностного положения совершению в пользу дающего действия (бездействия) другим должностным лицом либо за общее покровительство или попустительство по службе, и желает передать должностному лицу взятку или предоставить иную имущественную выгоду, надеясь на выгодное для него поведение должностного лица.
Так, в приведенном при анализе состава получения взятки деле Ф. взяткодатель систематически передавал деньги государственному налоговому инспектору Ф., надеясь, что в будущем он ему пригодится и поможет избежать ответственности за налоговые нарушения*(239).
Прямой умысел характерен и для посредника при условии, что его сознанием полностью охватываются фактические обстоятельства дела. При отсутствии у посредника понимания того, что он передает взятку должностному лицу, ответственность посредника исключается, так как он в этих случаях просто осуществляет техническую функцию — передачу, не сознавая, что является участником преступления.
Мотивы, которыми руководствуется взяткодатель, и цель, достичь которую он надеется, подкупив должностное лицо, могут быть различными: корыстными, личными (например, избежать ответственности), ложно понятыми интересами дела (например, при передаче взятки в интересах своей организации) и т.п.
Различны и мотивы действий посредника. Однако в тех случаях, когда посредник, получив деньги или иные ценности, решает не передавать их должностному лицу и присваивает, содеянное им квалифицируется как мошенничество. Действия же самого взяткодателя подлежат квалификации как покушение на дачу взятки. Если посредник сам склонил взяткодателя к даче взятки, которую затем присвоил, его действия квалифицируются по совокупности как подстрекательство к даче взятки (ст. 33 и ст. 291 УК) и мошенничество (ст. 159 УК).
Субъектом дачи взятки является лицо, достигшее 16-летнего возраста. Это может быть должностное лицо, лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, а равно любое частное лицо. Эти же лица могут выступать в качестве посредников. В последние годы перехода к рыночной экономике дачу взятки все чаще совершают и иностранные граждане.
В ч. 2 ст. 291 УК предусмотрены квалифицирующие дачу взятки признаки: 1) дача взятки должностному лицу за совершение им заведомо незаконных действий (бездействия) и 2) неоднократность.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 10 февраля 2000 г. N 6 указал, что под незаконными действиями должностного лица (взяткополучателя) понимаются неправомерные действия, которые не вытекали из его служебных полномочий или совершаются вопреки интересам службы, а также действия, содержащие в себе признаки преступления либо иного правонарушения (п. 10).
Следовательно, если взяткодатель склоняет должностное лицо к совершению неправомерных действий, обусловленных его должностным положением, то такой взяткодатель несет ответственность по п. «а» ч. 2 ст. 291 УК. При склонении должностного лица к использованию своих служебных полномочий для совершения преступления, действия взяткодателя квалифицируются по совокупности как дача взятки (ч. 2 ст. 291 УК) и соучастие (чаще всего подстрекательство) в том преступлении, которое совершил взяткополучатель.
Так, следователь прокуратуры К. получил 500 долларов США от отца Б., привлеченного к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 162 УК, за уничтожение некоторых доказательств, подтверждающих вину Б. Взяткодатель был привлечен к ответственности по ч. 2 ст. 291, ст. 33 и ч. 3 ст. 303 УК (фальсификация доказательств по уголовному делу об особо тяжком преступлении). Если взяткодателю не удается склонить должностное лицо к совершению преступления, его действия должны квалифицироваться как дача взятки (когда незаконные, но не преступные действия должностным лицом были совершены) и как покушение на соучастие в том преступлении, к совершению которого он склонял должностное лицо (ст. 30, 33 и соответствующая статья Особенной части).
Дача взятки признается неоднократной, если она вручалась должностному лицу не менее двух раз при условии, что не истек срок давности привлечения к уголовной ответственности за предыдущее преступление и судимость за такое же преступление не была снята или погашена.
Дача взятки в несколько приемов за выполнение или невыполнение действий, обеспечивающих наступление желаемого результата, а равно дача взятки группе должностных лиц, совершающих преступление по предварительному сговору или в составе организованной группы, не рассматривается как неоднократная дача взятки.
Систематическая передача ценностей или оказание услуг имущественного характера должностному лицу за общее покровительство или попустительство по службе, если такие передачи объединены единством умысла взяткодателя, является единым продолжаемым преступлением и признака неоднократности не образует.
В доктрине уголовного права отмечалась неудачная конструкция ч. 2 ст. 291 УК, так как буквальное толкование этой нормы приводит к выводу о том, что «неоднократность не имеет квалифицирующего значения в случаях дачи взятки должностному лицу за совершение им заведомо незаконных действий (бездействия)»*(240). Бесспорно, признак неоднократности (и даже судимости) дачи взятки никак не отражается на квалификации действий взяткодателя, вручившего взятку должностному лицу за совершение незаконных действий.
Представляется, что квалифицирующие признаки дачи взятки должны соответствовать квалифицирующим признакам получения взятки (кроме вымогательства), так как случаи дачи взятки лицу, занимающему государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Федерации, главе органа местного самоуправления, а равно совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой либо в крупном размере, свидетельствуют о проявлении коррупции, характеризуются более высокой степенью общественной опасности и, следовательно, должны найти правовую оценку, соответствующую степени опасности дачи взятки в этих случаях*(241).
В Уголовном кодексе 1996 г. сохранены известные Кодексу 1960 г. два основания освобождения от уголовной ответственности взяткодателя: 1) если со стороны должностного лица имело место вымогательство взятки и 2) если лицо добровольно сообщило органу, имеющему право возбудить уголовное дело, о даче взятки.
Понятие «вымогательство взятки» рассмотрено при анализе состава получения взятки*(242).
Освобождение от ответственности взяткодателя в таких случаях обусловлено тем, что взяткодатель поставлен в положение, при котором он вынужден дать взятку с целью защиты своих правоохраняемых, законных интересов от незаконных действий должностного лица.
Второе основание освобождения взяткодателя от уголовной ответственности представляет собой специальный вид деятельного раскаяния (ст. 75 УК). Добровольным сообщение о даче взятки является тогда, когда оно сделано по собственному желанию при осознанности, что о ней правоприменительным органам неизвестно. Мотивы добровольного сообщения значения не имеют. Поэтому освобождается от ответственности за дачу взятки и тот взяткодатель, который сделал такое сообщение вследствие того, что взяткополучатель не совершил действий (бездействия), обусловленных взяткой.
Добровольное сообщение о даче взятки должно быть сделано конкретно указанному в примечании к ст. 291 УК лицу или органу, обладающему правом возбуждения уголовного дела, например, в прокуратуру, органу дознания, конкретному работнику этих органов (например, прокурору, следователю).
При добровольном сообщении о даче взятки одного из соучастников от своего имени остальные соучастники от ответственности не освобождаются.
Определенные сложности представляют случаи, когда изобличенный взяткодатель добровольно сообщает о даче им взяток и другим должностным лицам. По мнению одних ученых, в этих случаях лицо должно нести ответственность за все факты дачи им взяток*(243), других — «если в процессе расследования уголовного дела лицо заявляет о взятке, о которой не было известно правоохранительным органам, это нужно рассматривать как добровольное заявление, и по этому эпизоду субъект должен быть освобожден от уголовной ответственности»*(244). Представляется более предпочтительным второе мнение, поскольку примечание к ст. 291 УК (в части добровольного сообщения) является стимулирующей нормой, поощряющей позитивное поведение, и поэтому добровольное сообщение о не выявленном факте дачи взятки должно исключать последний из обвинения. Вместе с тем лицо, сделавшее добровольное сообщение о даче взятки, хотя и освобождается от ответственности, но потерпевшим не признается, так как освобождается по нереабилитирующим основаниям.
В проекте Уголовного кодекса предусматривалась ответственность за провокацию взятки*(245) (ст. 287 проекта), которая определялась как попытка передачи должностному лицу без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества или услуг имущественного характера с целью создания искусственных доказательств получения взятки. Позднее эта статья была помещена в главу «Преступления против правосудия» и в настоящее время устанавливает ответственность за провокацию не только взятки, но и коммерческого подкупа «в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа» (ст. 304 УК).
В законодательстве большинства стран предусмотрена ответственность не только за получение, но и за дачу взятки.
Так, ст. 431 УК Белоруссии дачу взятки признает квалифицированной при наличии таких признаков, как повторность, за незаконные действия и в крупном размере, а особо квалифицированной (ч. 3 этой статьи) — при наличии судимости за взяточничество. Кроме того, Кодекс Белоруссии сохранил статью об ответственности за посредничество во взяточничестве (квалифицирующие признаки те же, что и при даче взятки), а также поместил в главе «Преступления против интересов службы» ст. 433, предусматривающую ответственность за получение незаконного вознаграждения служащим государственного аппарата, не являющимся должностным лицом.
В Уголовном кодексе ФРГ дача взятки называется предоставлением выгоды и определяется как предложение должностному лицу или лицу, специально уполномоченному на выполнение публичных обязанностей, или солдату бундесвера выгоды для него или третьего лица, а также обещание или предоставление ее (_ 333). В отдельном параграфе Кодекса предусмотрена ответственность за подкуп тех же, что и в _ 333, лиц, который осуществляется путем предложения, обещания или предоставления выгоды в качестве вознаграждения за то, что тот предпринял или предпримет в будущем определенное служебное действие и тем самым нарушил или нарушит в будущем свои служебные обязанности (_ 334). К особо тяжким случаям взяточничества и подкупа законодатель ФРГ отнес, в частности, причинение крупного ущерба, действия в виде промысла и др. (_ 335).
Согласно ст. 423 УК Испании дача взятки совершается путем подношений, подарков, даров или обещаний должностному лицу или государственному служащему с целью его подкупа или попытки подкупа. В случае домогательств со стороны взяткополучателя наказание назначается на одну ступень ниже. Дача взятки по уголовному делу в пользу обвиняемого от его родственников наказывается только штрафом (ст. 424). Основанием же освобождения от ответственности за дачу взятки является наличие домогательства со стороны должностного лица или государственного служащего и заявление об этом в течение 10 дней (ст. 427).
В Уголовном кодексе Польши данный состав преступления сформулирован кратко: «Кто предоставляет или обещает предоставить имущественную или личную выгоду лицу, выполняющему публичную функцию…» (_ 1 ст. 229). Привилегированным составом законодатель определяет это деяние «в случае меньшей значимости» (_ 2), а квалифицированным — при склонении указанного лица к нарушению служебной обязанности (_ 3) и при обещании предоставить имущественную выгоду значительной ценности (_ 4).
В Уголовном законе Латвии дача взятки определяется как передача материальных ценностей, имущественных или иных благ лично или через посредников государственному должностному лицу за выполнение или невыполнение в интересах дающего взятку какого-либо действия или бездействие с использованием своего служебного положения (ст. 323). В отдельной статье предусмотрена ответственность за посредничество во взяточничестве, т.е. действия, выражающиеся в передаче взятки от лица, дающего взятку лицу, берущему взятку, или в сведении этих лиц» (ст. 322).
Ответственность за посредничество в даче или получении взятки предусмотрена и в УК Болгарии (ст. 305-А).

Глава III. Преступления против правосудия

_ 1. Понятие, общая характеристика и виды преступлений против правосудия

В соответствии с Конституцией РФ (ст. 118) правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. Органы правосудия играют важную роль в осуществлении функций охраны и укрепления законности в борьбе с преступностью и правонарушениями. Их деятельность направлена на охрану прав и свобод человека и гражданина, собственности, окружающей среды, конституционного строя страны. В системе властных государственных структур они являются важнейшим инструментом реализации принципов законности, справедливости, гуманизма. Создание сильной и независимой судебной власти — одна из основных задач проводимой в России судебной реформы.
Демократические основы (принципы) правосудия сформулированы в следующих документах: Конституции РФ; Всеобщей декларации прав человека, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.; Конвенции о защите прав человека и основных свобод, одобренной 4 ноября 1950 г. в г. Риме и вступившей в силу 5 мая 1998 г.; Основных принципах независимости судей, одобренных резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 13 декабря 1985 г.; федеральных конституционных законах — «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ*(246); «Об арбитражных судах Российской Федерации» от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ*(247); «О судебной системе Российской Федерации» от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ*(248); в законе РФ «О статусе судей в Российской Федерации» от 26 июня 1992 г. N 3132-I с последующими изменениями и дополнениями*(249); в федеральных законах «О судебных приставах» от 21 июля 1997 г. N 118-ФЗ*(250); «О судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации» от 8 января 1998 г. N 7-ФЗ*(251); «О мировых судьях в Российской Федерации» от 17 декабря 1998 г. N 188-ФЗ*(252); «О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» от 2 января 2000 г. N 37-ФЗ*(253).
Значимость общественных отношений, возникающих при отправлении правосудия, обусловливает необходимость их охраны уголовно-правовыми средствами. В связи с этим в Уголовном кодексе РФ имеется специальная глава «Преступления против правосудия». Закон не дает определения данной группе преступлений. В теории уголовного права под преступлениями против правосудия понимаются умышленные преступные деяния, посягающие на нормальную работу органов правосудия, совершаемые должностными лицами указанных органов или иными лицами, противодействующими этой деятельности.
Родовым объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов правосудия.
В специальной литературе термин «органы правосудия» употребляется в широком и узком смыслах. В широком смысле под органами правосудия понимаются не только суды всех уровней, но и органы, непосредственной задачей которых является содействие правосудию. Это органы, осуществляющие дознание, предварительное следствие, органы прокуратуры, налоговой полиции, подразделения, исполняющие вступившие в силу приговоры, решения, определения и постановления судов*(254). Своей работой они обеспечивают правосудие, их деятельность, как и судебная, осуществляется в определенной процессуальной форме.
Поэтому правосудие как объект уголовно-правовой охраны — понятие более широкое, нежели правосудие в качестве специфического вида государственной деятельности, осуществляемой только судом при рассмотрении уголовных, гражданских и арбитражных дел.
По нашему мнению, в понятие родового объекта преступлений против правосудия должна быть включена деятельность (помимо судов общей юрисдикции) арбитражных судов по разрешению экономических споров и споров в сфере управления, поскольку в соответствии с Конституцией РФ арбитражные суды являются составной частью судебной системы Российской Федерации и в их задачи входят защита охраняемых законом прав и интересов граждан и организаций, содействие правовыми средствами укреплению законности в экономических отношениях.
Непосредственным объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование отдельных звеньев органов, составляющих в целом систему правосудия (суд, прокуратура, органы следствия, дознания, исправительные учреждения и др.), т.е. органов, деятельность которых урегулирована процессуальным законодательством, которые от имени государства могут вступать в рамках уголовного или гражданского судопроизводства в правовые отношения с гражданами и юридическими лицами, осуществляя задачи и цели правосудия.
При совершении ряда преступлений против правосудия вред может быть причинен и личности, например, при посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК), при угрозе или насильственных действиях в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК), неуважении к суду (ст. 297 УК) и т.д. В таких случаях жизнь, здоровье, честь и достоинство, законные права и интересы личности выступают в качестве дополнительного непосредственного объекта преступлений против правосудия.
Преступления против правосудия всегда связаны со спецификой деятельности органов правосудия, поэтому иные посягательства, нарушающие нормальную их работу, но не связанные со спецификой правосудия, представляют собой преступления против интересов государственной службы (злоупотребление должностным положением, взяточничество и т.п.) либо против порядка управления (например, подделка документов).
Объективную сторону преступлений против правосудия составляют различные формы противодействия надлежащему функционированию органов, отправляющих правосудие. Большинство этих преступлений совершается путем активных действий, например, незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК), фальсификация доказательств (ст. 303 УК), однако некоторые из них могут совершаться и в результате бездействия, например, отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК), неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК).
Объективная сторона большинства составов преступлений против правосудия сконструирована законодателем таким образом, что они считаются оконченными с момента совершения указанных в конкретной статье Уголовного кодекса действий или бездействия. Однако и в этих случаях последствия в виде причинения вреда политического, идеологического, психологического, организационного характера имеют место и учитываются при назначении наказания в пределах санкций соответствующих статей.
Субъективная сторона преступлений против правосудия характеризуется только умышленной виной, причем, как правило, умысел бывает лишь прямым.
В диспозициях ряда норм содержится указание на заведомость, что означает осознание виновным определенных фактических обстоятельств, например, невиновность привлекаемого к уголовной ответственности, незаконность задержания, неправосудность приговора. Отсутствие указанного в законе признака заведомости в характеристике интеллектуального момента умысла виновного исключает уголовную ответственность и превращает содеянное в дисциплинарный проступок, если речь идет о должностных лицах органов правосудия.
В ряде составов (посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, — ст. 295 УК, провокация взятки — ст. 304 УК и др.) в качестве обязательного признака субъективной стороны указана цель совершения преступных действий.
Для большинства преступлений против правосудия мотив не составляет конструктивного признака состава, обычно виновным руководят корысть, месть, ложно понятые интересы службы и другие низменные побуждения.
Субъект многих преступлений против правосудия специальный — работники правоохранительных органов, участвующие в осуществлении правосудия, — судьи, прокуроры, следователи, дознаватели (ст. 299-302, ч. 2 и 3 ст. 303, ст. 305 УК); отдельные участники уголовного или гражданского процесса (ч. 1 ст. 303, ст. 307, 308 УК), лица, предупрежденные о недопустимости разглашения данных предварительного расследования (ст. 310 УК); лица, которым были доверены или стали известны в связи с их служебной деятельностью сведения о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК); лица, отбывающие наказание в местах лишения свободы или находящиеся в предварительном заключении (ст. 313, 314 УК). Во всех других случаях субъектом преступлений против правосудия являются любые лица, достигшие 16 лет.
Таким образом, нормальная работа органов правосудия может нарушаться двумя группами субъектов:
1) должностными лицами, осуществляющими функции правосудия и наделенными в связи с этим определенными властными полномочиями (судьи, прокуроры, следователи и др.);
2) иными лицами, противодействующими расследованию, судебному рассмотрению уголовных и гражданских дел, исполнению приговоров и решений суда (свидетели, эксперты, переводчики, осужденные и др.).
В научной и учебной литературе предлагаются различные основания для классификации преступлений против правосудия*(255). Представляется наиболее удачной классификация таких преступлений по их непосредственным объектам, поскольку она в наибольшей степени отражает те общественные отношения, которым определенные группы данных преступлений причиняют вред.
По непосредственному объекту преступления против правосудия можно дифференцировать следующим образом:
1. Преступления, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство лиц, осуществляющих правосудие: посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК); угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК); неуважение к суду (ст. 297 УК); клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298 УК).
2. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия. К этой группе относятся: воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК); фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем (ч. 1 ст. 303 УК); провокация взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК); заведомо ложный донос (ст. 306 УК); заведомо ложные показания, заключение эксперта или неправильный перевод (ст. 307 УК); отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК); подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст. 309 УК); разглашение данных предварительного расследования (ст. 310 УК); разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК); укрывательство преступлений (ст. 316 УК).
3. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами (судьей, прокурором, лицом, производящим дознание и предварительное следствие): привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК); незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК); незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК); принуждение к даче показаний (ст. 302 УК); фальсификация доказательств по уголовному делу (ч. 2 и ч. 3 ст. 303 УК); вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК).
4. Преступления, препятствующие исполнению наказания или возмещению вреда, причиненного преступлением: незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 312 УК), побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК); уклонение от отбывания лишения свободы (ст. 314 УК); неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК).

_ 2. История развития законодательства об ответственности за преступления против правосудия

Российское законодательство на протяжении всей истории своего развития предусматривало ответственность за преступления против правосудия.
Правовые акты дореволюционной России содержали достаточно широкий перечень уголовно наказуемых деяний, препятствующих осуществлению правосудия. Первоначально нормы об ответственности за преступления против правосудия были расположены в различных главах источников права. Например, неправосудие, ответственность за которое устанавливалась еще Судебниками 1497 и 1550 гг., относилось к должностным преступлениям, а лжесвидетельство и лжеприсяга — к преступлениям против веры.
Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г. содержало ряд статей о преступлениях, посягающих на интересы правосудия. Эти нормы были включены в раздел «Преступления против порядка управления», где предусматривалась ответственность за взлом тюрем, увод или побег находящихся под стражей или надзором, а также в раздел «Преступления, нарушающие общественное спокойствие и порядок», в котором имелась норма об ответственности за лжедонос, лжесвидетельство и ложные показания. Должностные преступления регулировались специальной главой «О преступлениях и проступках чиновников при следствии и суде».
В Уголовном уложении 1903 г. преступлениям против правосудия была посвящена специальная глава «О противодействии правосудию», которая содержала 22 статьи, устанавливающие ответственность за следующие деяния: лжедонос; лжесвидетельство; подделку или предъявление суду лжедоказательства; лжеприсягу; ложные бесприсяжные показания в собственном деле; недонесение; отказ от представления вещественного или письменного доказательства по уголовному делу; укрывательство; погребение или сокрытие мертвого тела до судебно-медицинского осмотра при отсутствии цели скрыть следы преступления; отказ свидетеля, понятого, сведущего лица (эксперта) или переводчика без уважительной причины исполнять свои обязанности в процессе следствия или судебного рассмотрения дела; освобождение лица, находящегося в местах заключения или под стражей; побег из-под стражи или из места заключения; побег с поселения; побег с каторги; самовольное оставление обязательного места жительства или самовольное пребывание в местах, запрещенных для проживания, а также самовольное пользование правом, которого виновный лишен по приговору суда; нарушение распоряжения суда о невыезде с места жительства или временного пребывания. В данную главу была помещена норма об освобождении от наказания за недонесение и укрывательство, если это касалось преступления, в котором принимал участие сам обвиняемый или члены его семьи, а также если между ним и укрываемым существовали близкие родственные отношения.
Многие преступления, входившие в данную главу и известные современному законодательству, имели особенности, отличающие их от аналогичных составов действующих в настоящее время уголовно-правовых норм. Так, ответственность за лжедонос была представлена в Уложении двумя статьями. В одной из них шла речь о заведомо ложном заявлении органам власти, от которых зависело возбуждение уголовного преследования, о преступном деянии без указания на лицо, его совершившее (ст. 156). Другая статья посвящалась доносу в тесном смысле слова с заведомо ложным обвинением определенного лица в совершении преступления или служебного проступка с указанием оснований такого обвинения (ст. 157).
Представляется интересной и норма об ответственности за лжесвидетельство как заведомо ложные показания при производстве следствия или суда, даваемые свидетелями, «сведущими лицами», т.е. экспертами, переводчиками или при дознании «через окольных людей» (ст. 158).
Ложное заявление о каком-либо событии, сделанное на следствии или в суде лицом, на показаниях которого основывалось судебное решение или которое удостоверяло юридический факт, несомненно, представляло опасность для правосудия. Поэтому лжесвидетельство — это прежде всего преступление против правосудия, хотя оно подкреплялось религиозной присягой, что являлось основанием отнесения его к религиозным преступлениям. При работе над Уголовным уложением 1903 г. было признано нецелесообразным содержащееся в Уложении 1845 г. различие понятий «лжеприсяга», которая относилась к группе преступлений против веры, и «лжесвидетельство» как преступления против общественного спокойствия и порядка. Такое разделение приводило к дублированию одних и тех же положений и не способствовало четкости в формулировках составов.
Ненаказуемым по Уложению 1903 г. является лжесвидетельство лица, имеющего по закону право отказаться от дачи показаний, если на такое право ему не было предварительно указано (ч. 2 ст. 158). По Уставу уголовного судопроизводства мог отказаться от дачи показаний и, следовательно, избежать ответственности за лжесвидетельство близкий родственник обвиняемого, если он не был предупрежден о таком его праве и дал показания.
Ответственность за недонесение по Уголовному уложению 1903 г. предусматривалась несколькими статьями (ст. 162-164). В первой из них шла речь об ответственности за неизвещение без уважительной причины «подлежащей власти или угрожаемого лица» о достоверно известном виновному замышляемом или предпринятом тяжком преступлении при условии возможности предупреждения или прекращения последнего.
Две другие нормы (ст. 163-164) посвящались ответственности за несообщение о достоверно известных определенных видах тяжких преступлений, направленных против Верховной Власти, Священной Особы Императора, Членов Императорского Дома, о государственной измене, а также об участниках этих преступлений.
Н.С.Таганцев, комментируя Уголовное уложение 1903 г., справедливо отмечал, что обязанность противодействия преступлениям есть нравственно-гражданская обязанность, наложить ее на каждого означало превращение каждого гражданина в полицейского служителя, карая его за невоспрепятствование как за неисполнение служебных обязанностей*(256). Поэтому по Уложению уголовно наказуемым было недонесение только об определенных преступлениях, представляющих повышенную общественную опасность. Субъектами этих преступлений являются частные лица. Случаи недонесения, совершенные должностными лицами, перечислялись в главе о служебных злоупотреблениях (ст. 643-644).
В Уложении вопросам ответственности за укрывательство посвящались четыре статьи (ст. 166-169). Укрывательство было отделено не только от соучастия в преступлении, но и от пользования плодами преступления, которое относилось к имущественным преступлениям (ст. 616-619).
Уложение различает укрывательство преступного деяния и преступника. При первом виде укрывательства (ст. 166) действия виновного заключаются в повреждении, сокрытии или захвате доказательства по уголовному или гражданскому делу. При этом в законе различаются два случая, когда: 1) поврежденные, сокрытые или захваченные вещи уже приобщены к производству по уголовному или гражданскому делу лицами, производящими расследование, или судом; 2) они остались еще неизвестными органам правосудия.
Второй вид укрывательства (ст. 167 и 169) включал сокрытие и содействие в сокрытии лица, совершившего преступление. Ответственность за укрывательство лица, совершившего преступление, дифференцировалась в зависимости от вида наказания, к которому приговаривалось укрываемое лицо, и от тяжести преступления. Укрываемый может быть привлечен к следствию или суду или может разыскиваться властью по подозрению в совершении преступления, либо он еще не разыскивался властью, но совершил тяжкое преступление.
Уложением предусмотрены также особые случаи укрывательства, к которым относились: явка с повинной в преступлении, заведомо совершенном другим лицом; заведомо ложная выдача себя за лицо, обвиняемое в преступлении; отбывание наказания в виде лишения свободы за другое лицо, приговоренное к такому наказанию.
Ряд преступлений, посягающих на интересы правосудия, содержится в главе «О преступных деяниях по службе государственной и общественной». Субъектами этих преступлений являются служащие: виновные в непринятии мер или неучинении действий вопреки служебной обязанности по преследованию преступлений или по приведению в исполнение вошедших в законную силу определений, решений или приговоров суда (ст. 639); обязанные предупреждать и пресекать преступные деяния, виновные в непринятии мер по выполнению этой обязанности, если это повлекло совершение преступления (так называемое служебное попустительство) (ст. 643); виновные в недонесении о преступлении (ст. 643-644); исполнительных органов власти (полиция безопасности), обязанных принимать меры к задержанию преступников (специальные случаи укрывательства) (ст. 645); виновные в незаконном лишении свободы вследствие незнания своих обязанностей или небрежности (ст. 649); виновные в незаконном производстве обыска, осмотра или выемки (ст. 650); виновные в побеге арестанта вследствие небрежного исполнения своих обязанностей (ст. 652); виновные в вымогательстве показаний обвиняемого, свидетеля или сведущего лица (ст. 676); судьи, виновные в постановлении заведомо неправосудного решения (ст. 675); присяжные заседатели, виновные в принятии взятки, разглашении тайны совещания или голосования присяжных заседателей, в неявке по вызову суда для исполнения своих обязанностей, в отказе без уважительных причин исполнять свои обязанности (ст. 659, 677-679).
Таким образом, Уголовное уложение 1903 г. содержало достаточно развитую систему норм, способных обеспечить охрану правосудия от преступных посягательств со стороны как служащих государственных органов и присяжных заседателей, так и других лиц (свидетелей, потерпевших, экспертов, переводчиков, арестованных, осужденных, лиц, могущих нарушить отправление правосудия лжедоносом, лжесвидетельством, укрывательством, недонесением и т.д.).
При всем своеобразии институтов дореволюционного законодательства в сфере преступлений против правосудия основные его положения стали базовыми для советского уголовного законодательства в этой области.
Уже в первые годы советской власти появились специальные нормы об ответственности за преступления против правосудия. Так, декретом ВЦИК от 15 апреля 1919 г. «О лагерях принудительных работ» предусматривалась ответственность за побег из лагерей*(257). Был принят Декрет СНК от 24 ноября 1921 г. о наказании за ложные доносы*(258), который устанавливал ответственность за заведомо ложный донос органу судебной и следственной власти о совершении определенным лицом преступления, а также ответственность за ложные показания, данные свидетелем, экспертом или переводчиком при дознании, следствии или судебном разбирательстве по делу.
В первом Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. преступления против правосудия не выделялись в качестве главы с самостоятельным родовым объектом, а были отнесены к различным главам: контрреволюционным преступлениям, преступлениям против порядка управления, должностным преступлениям, преступлениям против жизни, здоровья и достоинства личности, нарушению правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок.
В разделе «О контрреволюционных преступлениях» главы «Государственные преступления» предусматривалась ответственность за укрывательство и пособничество контрреволюционным преступлениям, не связанные с непосредственным совершением этих преступлений, и при неосведомленности об их конечных целях (ст. 68 УК).
К преступлениям против порядка управления, составляющим второй раздел главы «Государственные преступления», были отнесены недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных контрреволюционных преступлениях (ст. 89); освобождение арестованного из-под стражи или из места заключения или содействие его побегу (ст. 94); побег арестованного из-под стражи или из места заключения, учиненный посредством подкопа, взлома или вообще повреждения затворов, стен и т.п., а равно побег с места высылки или с пути следования к ней (ст. 95); оглашение данных предварительного следствия, дознания или ревизионного производства Рабоче-крестьянской инспекции (ст. 104-а).
Глава «Должностные (служебные) преступления» включала такие преступления против правосудия, как постановление судьями из корыстных или иных личных видов неправосудного приговора (ст. 111); незаконное задержание, незаконный привод, а также принуждение к даче показания при допросе, заключение под стражу в качестве меры пресечения из личных либо корыстных видов (ст. 112).
В главе «Преступления против жизни, здоровья и достоинства личности» были помещены нормы об ответственности за заведомо ложный донос (ст. 177) и заведомо ложные показания (ст. 178).
В главе «Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок» содержалось лишь одно преступление, посягающее на интересы правосудия — самовольное оставление определенного, установленного законным распоряжением администрации или судебных властей местопребывания (ст. 223).
Некоторые из норм о преступлениях против правосудия были внесены в Уголовный кодекс 1922 г. позднее постановлениями ВЦИК от 11 ноября 1922 г.*(259), от 10 июля 1923 г.*(260) и декретом ВЦИК и СНК от 25 августа 1924 г.*(261)
Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. также не имел специальной главы о преступлениях против правосудия. Статьи о соответствующих преступлениях были включены в три главы: «Контрреволюционные преступления», «Преступления против порядка управления» и «Должностные преступления».
В главе «Контрреволюционные преступления» посягательства на интересы правосудия были представлены нормой об ответственности за укрывательство и пособничество контрреволюционным преступлениям, а также за недонесение о достоверно известных фактах их подготовки и совершения.
Специальных составов об укрывательстве и недонесении об иных преступлениях этот Кодекс не предусматривал, поскольку заранее не обещанное укрывательство относилось к пособничеству. Уголовные кодексы ряда других союзных республик включили нормы о сокрытии преступления, преступника или следов преступления, не являющихся содействием преступлению (например, Кодексы Украины и Грузии). По поводу недонесения в Общей части Уголовного кодекса 1926 г. (ст. 18) говорилось, что оно влечет уголовную ответственность только в случаях, специально указанных в законе. Например, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищения государственного или общественного имущества»*(262) наказуемо было недонесение о хищении государственного или общественного имущества, совершенном повторно, а равно организованной группой или в крупных размерах.
Норма об ответственности за ложный донос и ложные показания в Кодексе 1926 г. помещалась в главе «Преступления против порядка управления», а в Кодексе 1922 г. — в главе «Преступления против жизни, здоровья и достоинства личности». Это означает, что в данном случае законодатель признал приоритет охраны интересов правосудия.
К преступлениям против порядка управления были отнесены и самовольное оставление назначенного постановлением судебного или административного органа местопребывания, а равно неявка в срок к назначенному теми же органами месту жительства.
Таким образом, в Уголовном кодексе 1926 г. содержались следующие преступления против правосудия: постановление судьями неправосудного приговора, решения или определения (ст. 114); незаконное задержание, незаконный привод, принуждение к даче показаний (ст. 115); заведомо ложный донос, заведомо ложное показание (ст. 95); уклонение или отказ свидетеля, эксперта, переводчика и понятого от выполнения своих обязанностей, уклонение от исполнения своих обязанностей народного заседателя, воспрепятствование явке свидетеля или народного заседателя для исполнения своих обязанностей (ст. 92); оглашение данных предварительного следствия, дознания или ревизионного обследования (ст. 96); побег арестованного из-под стражи или из места заключения, побег с места обязательного поселения или пути следования к нему, самовольное временное оставление назначенного постановлением судебного или административного органа местопребывания, неявка в срок к назначенному теми же органами месту жительства (ст. 82); незаконное освобождение арестованного из-под стражи или из места заключения либо содействие его побегу (ст. 81).
Для последующего развития законодательства характерна тенденция к более эффективной уголовно-правовой охране отношений, складывающихся в области правосудия.
В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. законодатель пошел по пути дифференциации уголовной ответственности за преступления против правосудия, более четкого описания составов и их признаков, исключил ряд деяний, не представляющих большой общественной опасности, ввел ответственность за деяния, которые не были предусмотрены предшествующими уголовными кодексами. В Кодекс 1960 г. были включены такие новые составы преступлений, как привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 176); понуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения либо подкуп этих лиц (ст. 183); растрата, отчуждение или сокрытие имущества, подвергнутого описи или аресту (ст. 185); укрывательство преступлений (ст. 189); недонесение о преступлениях (ст. 190).
Впервые преступления против правосудия были выделены в самостоятельную главу, которая включала 15 статей. Эта глава помещалась между должностными преступлениями и преступлениями против порядка управления, что вполне оправданно, поскольку родовым объектом этих трех групп преступлений является правильное функционирование различных аспектов государственного аппарата. Для преступлений против правосудия — это общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов правосудия.
Начавшаяся в России судебная реформа потребовала укрепления уголовно-правовых гарантий независимости судебной власти в процессе осуществления правосудия. Это нашло отражение и в совершенствовании системы составов преступлений против правосудия, которая в конце 80-х гг. была дополнена нормами об ответственности за вмешательство в разрешение судебных дел (ст. 176.1), об угрозе по отношению к судье и народному заседателю (ст. 176.2), об оскорблении судьи или народного заседателя (ст. 176.3), о неисполнении судебного решения (ст. 188.2), о разглашении сведений о мерах безопасности, принятых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 184.1).
Необходимостью повышения эффективности отбывания наказания обусловлено введение в кодекс серии статей, направленных на пресечение действий, которые посягают на нормальную деятельность исправительных учреждений и на режим отбывания наказания. К ним относятся нормы об ответственности за уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы (ст. 188.1), злостное неповиновение требованиям администрации исправительно-трудового учреждения (ст. 188.3), незаконную передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в исправительно-трудовых учреждениях (ст. 188.4).
В Уголовном кодексе РФ 1996 г. сохранена система норм об ответственности за преступления против правосудия. С учетом того, что судебная власть — самостоятельная ветвь власти, ей отведена отдельная глава в разделе «Преступления против государственной власти».
В структуре норм Особенной части Кодекса 1996 г. исследуемые составы занимают такое же место, как и в Кодексе 1960 г., т.е. они расположены между должностными преступлениями и посягательствами на порядок управления.
В Уголовном кодексе 1996 г. нормы о преступлениях против правосудия подверглись значительным изменениям, связанным со стремлением законодателя обеспечить максимальную уголовно-правовую охрану лиц, осуществляющих правосудие, и других участников судопроизводства, а также стабильность приговоров, решений и других судебных актов. Эта цель достигается путем дополнения указанных норм новыми составами, расширения в ряде случаев пределов ответственности и их дифференцирования, конкретизации формулировок составов и их квалифицирующих признаков, введением дополнительных квалифицирующих признаков.
Так, в Уголовный кодекс 1996 г. введены новые нормы об ответственности за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295), за клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298), незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300), фальсификацию доказательств по гражданскому делу, совершенную лицом, участвующим в деле, или его представителем, а также за фальсификацию доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником (ст. 303), провокацию взятки либо коммерческого подкупа в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа (ст. 304).
Определенным изменениям подверглись и санкции статей о преступлениях против правосудия. Увеличилось число статей, предусматривающих штраф, который является наиболее распространенным видом наказания в данной группе преступлений. Включены новые виды наказаний: арест, обязательные работы, ограничение свободы, которые составляют альтернативу лишению свободы.
Анализ изменений, внесенных в УК РФ 1996 г., позволяет сделать вывод о том, что на данном этапе законодатель пытается обеспечить охрану отношений по отправлению правосудия в основном за счет расширения сферы уголовной ответственности.
Вместе с тем тенденции гуманизации уголовного законодательства, дифференциации ответственности, создания условий для реализации принципа экономии репрессий проявляются и в декриминализации ряда преступлений против правосудия, предусмотренных Уголовным кодексом 1960 г.
Например, декриминализированы предусмотренные ст. 182 УК 1960 г. уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний и отказ или уклонение эксперта от дачи заключения. Низкая степень общественной опасности подобных действий и крайне редкое применение этой нормы на практике являются основанием для ее декриминализации. Совершение указанных действий влечет административную (ст. 165 КоАП РСФСР) или дисциплинарную ответственность.
Уголовный кодекс 1996 г. декриминализировал и такой вид прикосновенности к преступной деятельности, как недонесение о преступлениях. Практическая ненаказуемость этого деяния связана с тем, что недонесение часто сопряжено с заранее не обещанным укрывательством либо с соучастием в преступлении. В обоих случаях оно не требует самостоятельной квалификации, является частью более тяжкого преступления и охватывается статьей об ответственности за него.
В норме об ответственности за укрывательство законодатель значительно сузил рамки состава по сравнению с аналогичной нормой в УК 1960 г. В действующем Кодексе предусмотрена ответственность за укрывательство лишь особо тяжких преступлений.
Статьи об ответственности за ложные показания (ст. 307), за отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308), за укрывательство преступлений дополнены примечаниями, согласно которым: а) свидетель, потерпевший, эксперт или переводчик освобождаются от уголовной ответственности за дачу ложных показаний, если они до вынесения приговора или решения добровольно заявят о ложности данных ими показаний, заключения или о заведомо неправильном переводе; б) не подлежит ответственности лицо, отказавшееся от дачи показаний против себя самого или своих близких; в) не подлежит уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство преступлений лицо, являющееся супругом или близким родственником совершившего преступление.
Свидетельством гуманизма действующего уголовного законодательства является также декриминализация таких предусмотренных в УК 1960 г. деяний, как злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения и незаконная передача запрещенных предметов лицам, содержащимся в местах лишения свободы и следственных изоляторах. За совершение указанных действий уголовно-правовая ответственность заменена дисциплинарной и административной. Практика показывает, что угроза уголовного наказания не обеспечивает предотвращения данных правонарушений, поэтому их пресечение и профилактика наиболее эффективны в рамках исправительного учреждения при надлежащей деятельности администрации (строгом соблюдении закона, контроле, правильном подборе мер взыскания).

_ 3. Преступления против правосудия, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство лиц, осуществляющих правосудие

Непосредственным объектом этих преступлений является нормальная деятельность суда, прокуратуры, органов дознания и следствия, а также жизнь, здоровье, честь, достоинство и имущественные интересы лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование. Помимо этого закон охраняет жизнь, здоровье и имущественные интересы близких родственников указанных лиц (ст. 295, 296).
Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК). Наличие в главе о преступлениях против правосудия данной нормы обусловлено необходимостью повышенной защиты лиц, осуществляющих правосудие и предварительное расследование, а также их близких, что является важной уголовно-правовой гарантией независимости этих лиц.
Посягательство на жизнь лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование, является самым тяжким деянием среди других преступлений рассматриваемой главы. Общественная опасность данного преступления состоит в том, что оно нарушает нормальную деятельность правоохранительных органов, способствующих реализации задач и целей правосудия, путем посягательства на жизнь лиц, участвующих в отправлении правосудия и предварительном расследовании, а также их близких.
Объективная сторона преступления выражается в активных действиях, направленных на лишение жизни лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование, а также их близких.
Под посягательством на жизнь имеются в виду убийство или покушение на убийство судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, защитника, эксперта, судебного пристава, судебного исполнителя, а равно их близких*(263).
К иным лицам, участвующим в отправлении правосудия, относятся лица, которые принимают участие в рассмотрении соответствующего дела, например, народный заседатель, общественный обвинитель, общественный защитник.
От посягательства на жизнь закон защищает не только лиц, указанных в ст. 295 УК, но и их близких. Понятием «близкие» охватывается широкий круг как близких родственников, перечисленных в п. 9 ст. 34 УПК, так и других лиц, с которыми судья, присяжный заседатель, прокурор и иные лица состоят в близких отношениях личного характера (например, жених или невеста, сожитель).
Подобное посягательство осуществляется в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта. Оно квалифицируется по ст. 295 УК, если совершено во время исполнения указанными лицами обязанностей по осуществлению правосудия и предварительного расследования по поводу этой деятельности спустя какое-то время, если при этом преследовалась цель воспрепятствовать законной деятельности данных лиц или отомстить за такую деятельность. Например, покушение на жизнь присяжного заседателя, совершенное после его участия в рассмотрении уголовного дела, но в связи с этим образует состав рассматриваемого преступления.
Суды при рассмотрении конкретных дел данной категории призваны тщательно выяснять мотивы содеянного и проверять наличие причинно-следственной связи между исполнением потерпевшим своих обязанностей в сфере осуществления правосудия и предварительного расследования и совершенным в отношении него преступлением.
В случаях, когда убийство или покушение на убийство судьи или иных указанных в ст. 295 УК лиц, а равно их близких, не связано с их деятельностью по осуществлению правосудия или предварительного расследования, содеянное подлежит квалификации по статьям кодекса, предусматривающим ответственность за преступления против личности.
Деяние, предусмотренное ст. 295 УК, считается оконченным с момента покушения на жизнь лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование, а равно их близких, поэтому при квалификации таких действий ссылка на ст. 30 УК не требуется.
С субъективной стороны рассматриваемое преступление характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что его посягательство направлено против судьи или иных лиц, о которых говорится в ст. 295 УК, а равно против их близких, предвидит возможность или неизбежность наступления смерти этих лиц в результате своих действий и желает наступления таких последствий. Обязательным признаком преступления является наличие специальной цели — воспрепятствование законной деятельности указанных лиц или мести за такую деятельность.
Субъектом преступления может быть вменяемое лицо, достигшее 16 лет. Посягательство на указанных лиц, осуществляемое несовершеннолетними в возрасте от 14 до 16 лет, должно квалифицироваться по п. «б» ст. 105 УК.
Аналогичные нормы о посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, содержатся в законодательстве ряда стран ближнего зарубежья, например, Республики Кыргызстан и Республики Таджикистан.
Угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК). Опасность этого преступления — в понуждении соответствующих работников органов правосудия к принятию неправосудного решения по уголовному или гражданскому делу. Указанные в данной статье действия по существу представляют собой форму вмешательства в осуществление правосудия, давления на соответствующих работников для обеспечения нужного угрожающему приговора, решения и т.п.
Объективная сторона состоит в угрозе убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия (ч. 1 ст. 296 УК), прокурора, эксперта, судебного пристава, судебного исполнителя (ч. 2 ст. 296 УК), а равно их близких.
По сравнению с Кодексом 1960 г. круг потерпевших существенно расширен. Уголовным законодательством 1960 г. была предусмотрена угроза убийством, насилием или уничтожением имущества по отношению лишь к судье, народному заседателю или присяжному заседателю в связи с осуществлением ими правосудия, а также к их близким родственникам.
Вопрос о потерпевших в аналогичных нормах уголовных кодексов стран ближнего зарубежья решается по-разному. Так, в Кодексе Республики Таджикистан круг потерпевших расширен, в него включены помимо указанных лиц также сотрудники налоговых и таможенных органов. Причем дифференциация ответственности в зависимости от содержания выполняемых потерпевшим функций отсутствует. В Республике Беларусь, наоборот, уголовно наказуемыми являются угроза и насилие, имеющие место лишь в отношении судьи или заседателя в связи с осуществлением ими правосудия, а также в отношении их близких. Причем ответственность за угрозу и насилие в отношении указанных лиц предусмотрена различными статьями (ст. 388, 389 УК).
В теории и практике уголовного права под угрозой понимается психологическое воздействие на потерпевшего с целью изменения его поведения в интересах угрожающего лица. Этим угроза как самостоятельный состав, имеющий специфическую конструкцию, отличается от обнаружения умысла, т.е. высказывания намерения совершить преступление, при котором подобная цель не ставится.
Для наличия состава рассматриваемого преступления достаточно угрозы одним из действий, указанных в законе.
Угроза совершения иных действий, не указанных в ст. 296 УК, не образует состава рассматриваемого преступления. При наличии определенных условий она может оцениваться как подстрекательство к вынесению заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта (ст. 33, 305 УК).
Угроза может быть высказана непосредственно потерпевшему или передана ему через третьих лиц.
Угроза должна быть реальной и действительной. При ее оценке должны учитываться как объективные, так и субъективные обстоятельства дела в их совокупности — восприятие угрозы потерпевшим, способ выражения угрозы, личность виновного, его предшествующее поведение и т.п.
Подобная угроза наказуема по ст. 296 УК, если она имеет место в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, либо с производством предварительного расследования, либо с исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта.
Данные действия могут совершаться виновным, например, для понуждения судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, к вынесению менее сурового или оправдательного приговора, разрешению гражданского дела в пользу определенного лица, либо использоваться как средство принуждения прокурора, следователя или лица, производящего дознание, к прекращению уголовного дела, освобождению обвиняемого из-под стражи и т.п.
При предъявлении иных требований угроза перечисленным лицам не влечет ответственность по ст. 296 УК.
Преступление считается оконченным с момента высказывания или иной формы выражения угрозы, независимо от ее воздействия на предварительное расследование, рассмотрение дел или материалов в суде либо на исполнение приговора, решения или иного судебного акта.
С субъективной стороны подобные действия совершаются только с прямым умыслом. Виновный сознает, что угрожает убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества судье или иным лицам, указанным в законе, а равно их близким в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования, и желает воздействия угрозы на потерпевшего.
Из смысла закона вытекает и наличие у виновного специальной цели — посредством угрозы изменить поведение указанных лиц в желательном для него направлении, например, принудить судью или присяжного заседателя к неправосудному рассмотрению и разрешению судебного дела.
Мотивами этого преступления являются недовольство деятельностью прокурора, следователя, судьи и иных лиц, указанных в диспозиции данной нормы, в связи с производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта, месть за указанную деятельность либо стремление добиться от указанных в законе лиц действий и решений, устраивающих виновного.
Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее 16-летнего возраста.
Квалифицирующими видом преступления по ст. 296 УК является совершение деяний, предусмотренных ч. 1 и 2, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья (ч. 3), а особо квалифицированным — совершение деяний с применением насилия, опасного для жизни и здоровья (ч. 4 этой статьи). Уголовный кодекс 1960 г. подобных квалифицирующих признаков в аналогичной форме не предусматривал.
Под насилием, не опасным для жизни и здоровья, понимаются побои, причинение вреда здоровью, не повлекшие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, а также иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы, если это не создавало опасности для его жизни и здоровья*(264).
Насилие, опасное для жизни и здоровья, включает в себя причинение тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью (ст. 111, 112, 115 УК).
Преступление, предусмотренное ч. 3 и ч. 4 ст. 296 УК, является оконченным с момента применения в подтверждение угрозы насилия. В случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, содеянное должно квалифицироваться по совокупности ч. 4 ст. 296 УК и ст. 111 УК.
Неуважение к суду (ст. 297 УК). Общественная опасность этого преступления состоит в том, что виновный демонстрирует свое неуважение суду во время рассмотрения уголовного или гражданского дела, подрывает авторитет суда, дезорганизует тем самым осуществление правосудия.
Объективная сторона состоит в неуважении к суду, которое выражается в оскорблении участников судебного разбирательства (ч. 1 ст. 297), судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия (ч. 2 этой статьи).
В данном преступлении ответственность дифференцирована в зависимости от процессуального положения потерпевшего. Часть 1 ст. 297 УК предусматривает ответственность за оскорбление любого участника судебного разбирательства, например, подсудимого, свидетеля, прокурора, защитника, истца, ответчика, а ч. 2 — за оскорбление судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, что признается законодателем более тяжким видом проявления неуважения к суду.
Оскорбление представляет собой умышленное унижение чести и достоинства участников судебного разбирательства, судьи, присяжного заседателя и иного лица, участвующего в отправлении правосудия, выраженное в неприличной форме.
Данный состав преступления имеет место в случае оскорбления указанных лиц в связи с выполнением ими функций по отправлению правосудия. Это может выражаться, например, в унизительных оценках квалификации судей, присяжных заседателей. Оскорбление, связанное с отправлением правосудия, но осуществляемое в другом месте (например, публичное оскорбление после процесса на почве мести), квалифицируется как оскорбление представителя власти (ст. 319 УК). Оскорбление этих лиц в иных ситуациях квалифицируется как преступление против личности.
Преступление окончено с момента совершения указанных в законе действий.
Другие, кроме оскорбления, формы проявления неуважения к суду, например, неподчинение распоряжению председательствующего, нарушение порядка во время судебного заседания, влекут административную ответственность по ст. 165.1 КоАП РСФСР.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что унижает честь и достоинство участников судебного разбирательства, судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, и желает этого.
Субъектом рассматриваемого преступления может быть любое лицо, присутствующее в судебном заседании (участник процесса, свидетель, случайный посетитель и др.).
Аналогичные нормы об ответственности за неуважение к суду содержатся в модельном уголовном кодексе стран СНГ*(265) и кодексах ряда стран ближнего зарубежья.
По законодательству Республики Беларусь уголовно наказуемым является оскорбление лишь судьи и заседателя в связи с осуществлением правосудия, а не всех участников судебного разбирательства.
Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298 УК). Данный состав преступления — новый в российском уголовном праве. В зарубежном законодательстве он также не имеет распространения. Его введение в Уголовный кодекс усиливает ответственность за подрыв авторитета правоохранительных органов и за дезорганизацию в связи с этим правосудия.
Объективная сторона преступления выражается в клевете в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, в связи с рассмотрением дел или материалов в суде (ч. 1 ст. 298 УК), прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного исполнителя в связи с производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта (ч. 2 ст. 298 УК).
Клевета выражается в активных действиях, связанных с распространением заведомо ложных, позорящих другое лицо измышлений*(266).
Распространение ложных, позорящих другое лицо сведений должно иметь место в связи с деятельностью указанных лиц по отправлению правосудия, производству предварительного расследования, исполнению приговора, решения суда иного судебного акта.
Эти сведения могут распространяться не только во время исполнения лицами, указанными в ст. 298 УК, их профессиональных обязанностей, но и после этого, но обязательно в связи с их деятельностью по осуществлению правосудия. Например, виновный распространяет ложные сведения о якобы совершенных этими лицами порочащих поступков, имеющих отношение к конкретному уголовному или гражданскому делу (судья получил взятку, следователь применял насильственные меры к допрашиваемым и т.п.). Это могут быть также измышления, не связанные с конкретным делом, но порочащие указанных лиц на почве мести за их служебные действия, например, негативная бытовая характеристика судьи.
Преступление считается оконченным с момента сообщения хотя бы одному лицу в любой форме ложных, позорящих указанных в законе потерпевших сведений о якобы имевших место фактах. Для квалификации содеянного по ст. 298 УК не имеет значения, оказало ли такое сообщение нужное для виновного воздействие на правоохранительные органы, осуществляющие цели и задачи правосудия.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. При рассмотрении судом подобных дел в каждом конкретном случае необходимо устанавливать, что виновный сознавал ложность сообщенных им фактов, а также то, что распространяемые им измышления позорят судью или иных лиц, указанных в законе, и желал совершить подобные действия.
Если виновный уверен в правдивости сведений, распространяемых им при фактической ложности последних, он не может нести ответственности по ст. 298 УК.
Так, Л. был признан виновным в клевете и оскорблении работников прокуратуры. В кассационной жалобе он просил исключить из обвинения ч. 2 ст. 298 УК, поскольку заведомо ложных сведений не распространял, а считал себя ранее осужденным незаконно.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор изменила, указав следующее. В словах Л. в суде о якобы сфальсифицированном в отношении него деле содержится его собственная оценка материалов дела, а не заведомо ложные измышления. Поэтому в действиях Л. отсутствуют признаки преступления, предусмотренного в ч. 2 ст. 298 УК. Обидные высказывания, унижающие честь и достоинство государственного обвинителя, поддерживающего обвинение в суде, содержат состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 297 УК — оскорбление участников судебного разбирательства. Оскорбление прокурора и следователя (работников прокуратуры) подлежит квалификации по ч. 1 ст. 130 УК*(267).
Клевета в отношении указанных в законе лиц чаще всего совершается по мотивам мести за их законную деятельность в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта либо в целях воспрепятствования такой деятельности.
Субъект преступления — лицо, достигшее 16-летнего возраста.
В ч. 3 ст. 298 УК предусматривается квалифицирующий признак — клевета в отношении соответствующих лиц, соединенная с обвинением в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (например, во взяточничестве), понятие которых дано в ч. 4 и 5 ст. 15 УК.
Данное обстоятельство существенно повышает общественную опасность подобных действий и отличается от заведомо ложного доноса (ст. 306 УК) тем, что при заведомо ложном доносе умысел виновного направлен на привлечение потерпевшего к уголовной ответственности, а при рассматриваемых случаях клеветы — на унижение его чести и достоинства, а также на нарушение нормальной работы органов, участвующих в осуществлении правосудия.

_ 4. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия

Непосредственным объектом преступлений, входящих в эту группу, являются нормальное функционирование судебных и следственных органов по осуществлению правосудия, а также охраняемые и гарантируемые законом права и интересы граждан. В ст. 311 УК охраняются права и интересы судьи, участников уголовного процесса и их близких при рассмотрении уголовных дел.
Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК). Принцип независимости судей, присяжных и народных заседателей является конституционным. Согласно ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только закону. Это положение нашло отражение и в ряде других законодательных актов: Законе о статусе судей, Федеральном конституционном законе «О судебной системе РФ», федеральных конституционных законах о Конституционном Суде РФ и об арбитражных судах в РФ, УПК, ГПК, АПК и др. Значение данного принципа состоит в стремлении обеспечить такие условия, в которых суд имел бы реальную возможность принимать решения без постороннего вмешательства, без какого-либо воздействия извне, опираясь лишь на предписания закона. Вмешательство любых лиц в деятельность правосудия или предварительного расследования грубо нарушает принцип независимости судей.
Данная норма Уголовного кодекса свидетельствует о том, что законодатель уделяет значительное внимание уголовно-правовой охране независимости судебных и следственных органов при осуществлении ими функций правосудия. Это во многом объясняется наметившейся в последнее время тенденцией усиления воздействия на судебные и следственные органы со стороны как государственных, так и криминальных структур, что в ряде случаев влечет нарушение принципа неотвратимости ответственности, подрывает авторитет органов правосудия у населения.
Объективная сторона преступления заключается во вмешательстве в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия для того, чтобы добиться вынесения незаконного приговора, судебного решения или иного акта. Эти действия предусмотрены ч. 1 ст. 294 УК. Часть 2 этой статьи посвящена ответственности за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела.
Новая формулировка указанной нормы (по сравнению с Кодексом 1960 г.) расширила пределы ответственности, распространив ее на случаи вмешательства в деятельность не только суда, но и прокурора, следователя, лица, производящего дознание.
Воспрепятствование судебной или следственной деятельности может выражаться, в частности, в просьбах, уговорах, требованиях, иных формах склонения или понуждения судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, к одностороннему рассмотрению дела, оставлению без оценки существенных доказательств, к прекращению уголовного дела, к отказу от возбуждения уголовного дела, к неприменению меры пресечения, связанной с содержанием под стражей, вынесению в интересах виновного неправосудного судебного акта.
При этом имеются в виду непроцессуальные формы воздействия, так как предусмотренные законом обращения с ходатайствами, жалобами являются правомерными способами поведения участников процесса. Так, письменные обращения или ходатайства граждан, должностных лиц, защитников подозреваемых, обвиняемых, подсудимых о прекращении дела, применении наказания, не связанного с лишением свободы, и т.д. не могут рассматриваться в качестве вмешательства в деятельность суда, прокурора, следователя или лица, производящего дознание.
Указания прокурора следователю или лицу, производящему дознание, а также указания вышестоящего прокурора нижестоящему по поводу расследования уголовного дела, данные в соответствии с уголовно-процессуальным законом (ст. 37 УПК РФ), не могут рассматриваться в качестве вмешательства в расследование дела. Не образуют состав данного преступления и указания начальника следственного отдела, сделанные им в соответствии с его полномочиями, предусмотренными ст. 39 УПК РФ.
Если способом воздействия является угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, либо их близких, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 294 и ч. 1 и 2 ст. 296 УК.
Подкуп судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, образует совокупность преступлений, предусмотренных ст. 291 и 294 УК.
Данное преступление считается оконченным с момента вмешательства виновного в расследование или судебное рассмотрение конкретного дела, независимо от того, удалось ли ему достичь своей цели, направленной на воспрепятствование нормальной деятельности судебных или следственных органов.
Субъективная сторона преступления предусматривает совершение указанных действий лишь с прямым умыслом. Виновный сознает, что вмешивается в расследование и судебное рассмотрение конкретного дела, воздействует на судью, прокурора, следователя, лицо, производящее дознание, и желает этого.
Обязательным субъективным признаком преступления является специальная, указанная в законе цель — воспрепятствование всестороннему, полному и объективному расследованию дела или осуществлению правосудия при рассмотрении его судом.
Отсутствие при вмешательстве в расследование или судебное разрешение дела такой цели означает отсутствие данного состава преступления.
Мотивы преступления могут быть различными (корысть, месть, стремление не допустить огласки обстоятельств, относящихся к виновному, и т.п.).
Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее 16 лет.
Квалифицированным видом данного преступления является воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, совершенное лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 294 УК).
За подобные действия уголовную ответственность несут должностные лица, государственные служащие или служащие органов местного самоуправления, а также лица, выполняющие управленческие функции в коммерческий или иной организации. Дополнительная квалификация по ст. 201 и 285 УК в таких случаях не требуется.
Оказание воздействия на деятельность судебно-следственных органов может привести к весьма тяжким последствиям в виде необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела, неприменения к лицам, совершившим тяжкое преступление, такой меры пресечения, как взятие под стражу, вынесение неоправданно мягкого приговора, принятия неправосудного решения по гражданскому делу и т.д. Однако данное обстоятельство не учтено законодателем. Поэтому представляется, что в число квалифицирующих признаков преступления, предусмотренного ст. 294 УК, целесообразно включить и наступление тяжких последствий.
Диспозиция ст. 294 УК полностью совпадает с аналогичной нормой Модельного кодекса (ст. 330). Нормы об ответственности за вмешательство в судебную или следственную деятельность содержатся в уголовных кодексах практически всех стран-членов СНГ и ближнего зарубежья. Однако не везде эта ответственность дифференцируется в зависимости от того, вмешательство в деятельность какого органа имеет место — суда или органа, производящего дознание или предварительное расследование. Например, подобная дифференциация отсутствует в Уголовных кодексах республики Узбекистан и Литовской республики. В Кодексе Киргизии, наоборот, данному институту посвящены две нормы — воспрепятствование осуществлению правосудия (ст. 317), предусматривающее ответственность за вмешательство в деятельность суда, и воспрепятствование производству предварительного расследования (ст. 318), где речь идет о вмешательстве в деятельность прокурора, следователя и лица, производящего дознание.
По Уголовному кодексу Республики Беларусь ответственность наступает за воздействие на судей или заседателей должностным лицом с использованием своих служебных полномочий с целью воспрепятствования всестороннему, полному и объективному рассмотрению конкретного дела либо с целью добиться незаконного судебного решения (ст. 390).
Провокация взятки или коммерческого подкупа (ст. 304 УК). Ответственность за провокацию взятки либо коммерческого подкупа впервые рассматривается как преступление против правосудия.
Общественная опасность данного деяния заключается в том, что оно по существу является специальным видом фальсификации документов, искусственно создающим повод к возбуждению уголовного дела и его производству. Таким образом, подобное деяние посягает на правильную деятельность органов правосудия*(268).
Объективная сторона преступления выражается в попытке передачи должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества или оказания услуг имущественного характера.
Действия виновного фактически представляют собой покушение на дачу взятки должностному лицу либо попытку коммерческого подкупа лица, выполняющего управленческие функции в коммерческих или иных организациях*(269).
Обязательным признаком состава преступления является отсутствие согласия получателя на принятие предмета взятки (подкупа). Виновный в провокации создает лишь видимость преступления, имитирует получение взятки (подкупа).
Данное преступление считается оконченным с момента неудавшейся попытки передачи указанным лицам денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно с момента начала оказания услуг имущественного характера. Эта попытка выражается, например, в подкладывании денег или ценных бумаг в документы, в ящик стола и т.п., направлении их в адрес провоцируемого лица по почте, телеграфу, передаче родственникам лица якобы с его согласия и т.д.
Если подобная попытка удалась, то спровоцированное должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческих или иных организациях, подлежит уголовной ответственности за покушение на получение взятки или коммерческий подкуп (ст. 30 и ст. 290 или ч. 3 ст. 204 УК), так как в его поступке нет всех признаков получения взятки или коммерческого подкупа — предмет взятки (подкупа) передается не с целью добиться совершения действий в пользу взяткодателя. Со стороны получателя взятки (подкупа) имеет место фактическая ошибка.
Существует и иная точка зрения, согласно которой провокация взятки является оконченным преступлением независимо от того, удалось ли в провокационных целях склонить должностное лицо к принятию денег, ценных бумаг, иного имущества или услуг имущественного характера*(270).
Правильность квалификации действий «провокатора» по ст. 304 УК здесь вызывает сомнения. Во-первых, передача предмета взятки состоялась; во-вторых, согласие должностного лица получено. Поэтому в подобной ситуации действия субъекта, передавшего предмет взятки (подкупа) должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, с согласия последнего в целях последующего изобличения этого лица нужно рассматривать как подстрекательство к получению взятки (подкупа) и квалифицировать по ст. 33 и 290 или ст. 33 и ч. 3 ст. 204 УК*(271).
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом и специальной целью, указанной в законе, — искусственное создание доказательств совершения преступления или шантажа.
Под шантажом здесь понимается запугивание оглашением каких-либо компрометирующих лицо поступков или документов.
Таким образом, виновный сознает, что он пытается передать должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия материальные ценности или услуги в целях искусственного создания доказательств совершения преступления или шантажа, и желает совершить эти действия.
В отличие от дачи взятки и коммерческого подкупа, когда виновный, передавая должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, предмет взятки или коммерческого подкупа, делает это для того, чтобы данное лицо совершило в его интересах определенные действия (бездействие), в рассматриваемом преступлении преследуется иная цель — искусственное создание доказательств совершения преступления либо шантаж.
Провокацию взятки или коммерческого подкупа следует отличать и от оперативно-розыскных мероприятий (оперативного эксперимента), предусмотренных Федеральным законом 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» с последующими изменениями и дополнениями*(272), которые допускаются только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия тяжких преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших (ст. 8).
Высокая общественная опасность взяточничества, а также невозможность выявления и пресечения этого преступления другими способами оправдывает оперативный эксперимент, в ходе которого лицо, осуществляющее оперативно-розыскную деятельность, выполняет роль «подстрекателя». В данном случае лицо, участвующее в проведении оперативного эксперимента, исполняет свой служебный долг и действует в состоянии крайней необходимости.
Не является оперативным экспериментом и провокацией взятки либо коммерческого подкупа подстрекательство ко взяточничеству со стороны оперативных работников, которое совершается в целях использования сведений о даче взятки для оказания психологического давления на подследственного.
Субъект провокации взятки либо коммерческого подкупа — любое вменяемое лицо, достигшее 16 лет. Если это преступление совершено должностным лицом, то содеянное должно квалифицироваться как злоупотребление должностным положением и провокация взятки либо коммерческого подкупа.
Заведомо ложный донос (ст. 306 УК). Общественная опасность данного преступления в том, что оно нарушает нормальную работу правоприменительных органов, занимающихся проверкой заведомо ложного сообщения о совершении преступления, может повлечь необоснованное возбуждение уголовного дела, привлечение к уголовной ответственности и осуждение невиновного. Ложные доносы порождают в обществе обстановку подозрительности и неуверенности, а в тоталитарных политических системах используются как внешне законный способ борьбы с действительными или мнимыми противниками режима*(273).
Объективная сторона характеризуется действиями, которые заключаются в заведомо ложном сообщении о совершении преступления, — как о событии преступления, так и о лицах, его совершивших.
Форма доноса для квалификации преступления значения не имеет. Он может быть сделан как письменно, так и устно. Не имеет значения, назвал доносчик свое подлинное имя, намеренно изменил его или сделал анонимный донос.
Сообщение при доносе является ложным, т.е. не соответствующим действительности. Это может относиться к событию преступления либо связано с обвинением лица в преступлении, которое он не совершал, либо с обвинением в более тяжком преступлении, чем совершенное на самом деле, и т.п. Ложность должна охватывать фактические обстоятельства, а не их юридическую оценку.
Ответственности за ложные сообщения об административных и иных правонарушениях, а также об аморальных поступках ст. 306 УК не предусматривает.
В ст. 306 УК не указаны органы, ложное сообщение которым образует данное преступление. Однако из смысла закона следует, что к таким органам относятся прежде всего органы, осуществляющие борьбу с преступностью, — суд, прокуратура, органы следствия и дознания, а также органы власти, исполнительные органы (мэрии, префектуры и т.д.), государственные и налоговые инспекции, таможня.
Ложный донос предполагает сообщение как об оконченном преступлении, так и о приготовлении, покушении на него, о его исполнителе и соучастнике преступной деятельности.
Преступление считается оконченным с момента получения ложных сведений о совершении преступления указанными органами, независимо от того, было ли возбуждено по данному факту уголовное дело.
Субъективная сторона преступления характеризуется только прямым умыслом. Об этом свидетельствует указание закона на заведомость ложности сообщенных сведений о совершении преступления. Виновный сознает, что сообщает правоохранительным либо иным органам, обязанным реагировать на это сообщение, безусловно ложные, не соответствующие действительности сведения о совершении преступления, и желает совершить эти действия. Добросовестное заблуждение в оценке сообщенных сведений исключает возможность квалификации последних как ложного доноса.
Ложный донос может быть совершен по различным мотивам — месть, неприязненные отношения, стремление скрыть истинного преступника и др. Обычно это преступление совершается со специальной целью — возбуждение уголовного дела и привлечение конкретного невиновного лица к уголовной ответственности.
Установление такой цели, характерной для данного преступления, позволяет отграничивать заведомо ложный донос от смежных с ним составов преступлений, в частности, от клеветы, соединенной с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 3 ст. 129 УК). При клевете умысел направлен на то, чтобы опорочить другое лицо, цель же возбуждения уголовного дела или привлечения невиновного к уголовной ответственности отсутствует. Поэтому и сообщаются эти сведения любым лицам, а не работникам правоохранительных либо иных органов, обязанных подобного рода сообщения направлять для возбуждения уголовного дела.
Субъектом ложного доноса может быть любое лицо, достигшее 16 лет.
Квалифицированным видом данного преступления является его сопряженность с обвинением лица в совершении тяжкого и особо тяжкого преступления либо с искусственным созданием доказательств обвинения.
Искусственное создание доказательств обвинения предполагает предоставление каких-либо документов или вещественных доказательств, якобы указывающих на наличие преступления (подготовка фиктивных свидетелей, звукозаписи, фотоснимков и т.п.).
В Модельном уголовном кодексе для стран СНГ и ряде уголовных кодексов стран СНГ в качестве квалифицирующих признаков данного состава помимо названных указаны корыстные побуждения и совершение заведомо ложного доноса в интересах организованной группы.
В Уголовном кодексе Литовской республики содержатся две нормы об ответственности за ложное сообщение о заведомо несовершенном преступлении (ст. 291) и ложный донос на лицо, совершившее преступление или нарушение административного права (ст. 292).
В ст. 158 УК Испании предусмотрена ответственность за ложное заявление о себе как о виновном либо как о жертве преступления, если это повлекло возбуждение процессуальных действий.
Заведомо ложные показания, заключение эксперта или неправильный перевод (ст. 307 УК). Общественная опасность рассматриваемого посягательства на интересы правосудия состоит в том, что искажение истины в показаниях свидетеля или потерпевшего, заключении эксперта или переводе существенно затрудняет объективное разбирательство конкретного дела и может привести к вынесению неправосудного приговора, решения или иного акта.
В Модельном Уголовном кодексе стран СНГ и кодексах большинства стран СНГ и ближнего зарубежья подобные составы преступлений традиционно называются «лжесвидетельством», как в дореволюционном законодательстве.
Объективная сторона преступления заключается в даче заведомо ложных показаний свидетелем, потерпевшим, или ложного заключения экспертом, либо в заведомо неправильном переводе в суде или при производстве предварительного расследования.
Показания в уголовном процессе — это сведения об обстоятельствах, подлежащих установлению по делу, в том числе о личности обвиняемого, потерпевшего, о взаимоотношениях между ними; в гражданском процессе — сведения о любых обстоятельствах, относящихся к делу; в арбитражном процессе — сведения, имеющие значение для правильного разрешения спора арбитражным судом. Преступными являются только те показания, которые касаются существенных обстоятельств, т.е. влияют на вынесение законного и обоснованного приговора, решения или иного судебного акта. Они относятся в уголовном судопроизводстве к предмету доказывания, в гражданском — к предмету иска.
Показания должны быть ложными, т.е. не соответствующими действительности, искажающими обстоятельства, имеющие доказательственное значение при проведении предварительного расследования или судебного разбирательства. Ложными являются показания свидетеля или потерпевшего, в которых сообщаются вымышленные, искажающие действительные обстоятельства дела факты либо умалчивается о существенных обстоятельствах, составляющих предмет доказывания. Такие показания могут быть как обвиняющими, так и оправдывающими.
Ложность заключения эксперта выражается в намеренном искажении выявленных им фактов или в умолчании о них, либо в ложных выводах из представленных для исследования материалов дела. Это может относиться, например, к оценке вреда, причиненного здоровью потерпевшего, к определению длины тормозного пути при автотехнической экспертизе и т.п. Умолчание эксперта о существенных обстоятельствах, выразившееся в отсутствии в заключении части фактов либо их оценки, также образует состав данного преступления.
Неправильный перевод состоит в искажении смысла переводимых материалов дела — показаний или документов при производстве предварительного расследования или в процессе судебного разбирательства. Ложным будет и умолчание переводчика о существенных для разрешения дела обстоятельствах при переводе показаний и документов.
Преступление считается оконченным с момента совершения одного из указанных действий, независимо от того, приняты ли эти показания, заключение эксперта или перевод в качестве доказательств по рассматриваемому делу.
На стадии предварительного расследования это преступление считается оконченным, когда свидетель или потерпевший подписал протокол допроса, эксперт — заключение; в стадии судебного разбирательства — с момента дачи свидетелем или потерпевшим показаний или оглашения экспертом содержания заключения. Для переводчика данное преступление окончено с момента представления им заведомо неправильного письменного перевода или окончания устного перевода.
Субъективная сторона выражается только в прямом умысле. Об этом свидетельствуют указания в законе на заведомость совершаемых действий. Виновный сознает, что он дает по данному делу суду, органам предварительного расследования не соответствующие действительности показания в качестве свидетеля или потерпевшего, или ложное заключение как эксперт, или делает неправильный перевод, и желает совершить эти действия.
Добросовестное заблуждение потерпевшего или свидетеля, неправильное восприятие ими актов вследствие невнимательности, забывчивости, отсутствия должной компетенции эксперта или переводчика и др. обстоятельства, повлиявшие на дачу не соответствующих истине показаний, заключения или перевода исключают ответственность по ст. 307 УК.
Субъект данного преступления — специальный. Им могут быть лица, указанные в законе, — свидетель, потерпевший, эксперт, переводчик. Другие участники процесса (обвиняемый, подозреваемый, подсудимый, истец, ответчик и др.) ответственности по ст. 307 УК не несут.
Квалифицированным видом преступления является совершение тех же действий, соединенных с обвинением в совершении тяжкого и особо тяжкого преступления.
Статья 307 УК дополнена примечанием, согласно которому свидетель, потерпевший, эксперт, переводчик освобождаются от уголовной ответственности если они добровольно в ходе дознания, предварительного следствия или судебного разбирательства до вынесения приговора или решения суда заявили о ложности показаний, данных ими, заключения или заведомо неправильном переводе.
Данное законоположение представляет собой специальный вид деятельного раскаяния, предусмотренный в Особенной части Кодекса. Законодатель заинтересован в стимулировании позитивного поведения субъекта, добровольно заявившего о ложности данных им показаний, заключения, перевода, что позволяет восстановить истину по делу и вынести справедливый приговор, решение или иной акт.
Иное по содержанию примечание к данной норме содержится в Уголовном кодексе Литовской Республики. Оно гласит: «Потерпевший или свидетель не несут ответственности за дачу ложных показаний при совершении ими этого во избежание уголовной ответственности, а также во избежание этой ответственности членами их семьи либо близкими родственниками, а также в случае, если перед допросом они не были ознакомлены с правом отказаться от дачи таких показаний или отвечать на такие вопросы».
В качестве квалифицирующих признаков в УК ряда стран ближнего зарубежья названы также корыстные побуждения, искусственное создание доказательств обвинения и совершение указанных действий в интересах организованной группы.
В Уголовном кодексе ФРГ содержится специальный раздел «Ложные показания, даваемые не под присягой, и лжеприсяга», в который входят такие составы преступлений, как ложное показание, даваемое не под присягой (_ 153); лжеприсяга (_ 154); утверждения, равносильные присяге (_ 155); ложные заявления вместо присяги (_ 156); подстрекательство к лжесвидетельству (_ 160); неосторожное ложное заявление, равносильное присяге (_ 163). Суд может смягчить наказание за указанные действия или отказаться от наказания, если лицо своевременно исправит ложные данные (_ 158). Здесь имеется в виду такое наказание, когда лицо, давшее ложное показание, ошибочно считая его правдивым, узнав о своей ошибке, сообщает об этом компетентным органам и исправляет данные им ранее ложные показания. Исправление признается запоздалым, если деяние наносит ущерб другому лицу, или когда были даны свидетельские показания о совершении этим лицом преступления, или когда было начато следствие.
Отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК). Уголовно-процессуальное законодательство (ст. 56 и 42 УПК РФ) возлагает на свидетеля и потерпевшего обязанность дать правдивые показания судебно-следственным органам, т.е. сообщить все известные им по делу факты и ответить на поставленные вопросы. Умышленное уклонение от выполнения этой обязанности препятствует расследованию или рассмотрению дела в суде, вынесению правосудного приговора или решения.
Согласно уголовно-процессуальному законодательству свидетель и потерпевший предупреждаются об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний.
Объективная сторона преступления выражается в отказе свидетеля или потерпевшего от дачи показаний.
Отказ от дачи показаний является открытой формой нежелания дать показания и выражается в заявлении свидетеля или потерпевшего о том, что он не будет давать требуемые от него показания. Отказ от дачи показаний может быть полным или частичным, выражаться в устной или письменной форме.
Уголовная ответственность исключается при наличии уважительной причины отказа от дачи показаний, например, недопустимость разглашения государственной тайны. Ссылка на необходимость сохранения других видов тайны (коммерческой, врачебной и т.п.) не исключает наличия состава рассматриваемого преступления.
Умолчание свидетеля или потерпевшего о достоверно известных фактах не считается отказом от дачи показаний. При соответствующих условиях это обстоятельство может квалифицироваться как дача заведомо ложных показаний.
Уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний является одной из форм неуважения к суду, предусмотренной ст. 165.1 КоАП РСФСР, в силу чего уголовная ответственность за указанные действия в отличие от Уголовного кодекса 1960 г. в действующем уголовном законодательстве не предусмотрена.
Отказ или уклонение эксперта от дачи заключения влечет лишь дисциплинарную ответственность в случае отсутствия уважительных причин такого отказа.
Самостоятельной уголовно-правовой оценки требует воспрепятствование даче показаний свидетелем или потерпевшим. Подобные действия подлежат квалификации по ст. 309 УК (подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от нее).
Рассматриваемое преступление является оконченным с момента отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний независимо от наступивших последствий.
Субъективная сторона данного преступления характеризуется виной в форме прямого умысла. Свидетель или потерпевший сознают, что отказываются без уважительной причины от выполнения своей гражданской обязанности — дачи показаний, и желают этого. Мотивы отказа не имеют значения для квалификации содеянного.
Субъектом отказа от дачи показаний является лицо, достигшее 16 лет, вызванное в качестве свидетеля или потерпевшего в судебно-следственные органы.
Статья 308 УК дополнена примечанием, согласно которому отказ от дачи показаний против самого себя, своего супруга или близких родственников не является уголовно наказуемым. Это примечание соответствует ст. 51 Конституции РФ, которая освобождает от обязанности свидетельствовать против самого себя, своего супруга или близких родственников. Близкими родственниками признаются: супруг (супруга), родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дед, бабушка, внуки.
Согласно Федеральному закону от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях»*(274) священник не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний, которые стали ему известны на исповеди (ст. 3).
В законодательстве ряда стран ближнего зарубежья предусматривается не только отказ, но и уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний, а также отказ или уклонение эксперта от дачи заключения, например, ст. 240 УК Республики Узбекистан, ст. 331 УК Республики Кыргызстан.
Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо неправильному переводу (ст. 309 УК). Общественная опасность данного преступления состоит в том, что совершение указанных в этой норме действий может повлечь за собой принятие судом незаконного и необоснованного решения или постановления, незаконного и необоснованного обвинительного либо оправдательного приговора. Кроме того, подкуп и принуждение свидетеля, потерпевшего, эксперта, переводчика препятствуют добросовестному исполнению ими процессуальных обязанностей.
Объективная сторона преступления заключается в подкупе или принуждении к даче показаний или уклонению от дачи показаний свидетеля, потерпевшего, эксперта либо переводчика к неправильному переводу. Такие действия вводят в заблуждение органы суда, следствия или дознания, препятствуют их деятельности по установлению объективной истины.
Аналогичная норма содержится в Модельном уголовном кодексе стран СНГ и в кодексах большинства стран-членов СНГ и ближнего зарубежья.
Часть 1 ст. 309 УК предусматривает ответственность за подкуп свидетеля, потерпевшего в целях дачи ими ложных показаний либо эксперта в целях дачи им ложного заключения или ложных показаний, а равно переводчика с целью осуществления им неправильного перевода.
Уголовный кодекс 1960 г. ответственность за подкуп и принуждение переводчика к даче неправильного перевода не предусматривал.
Подкуп имеет место в случаях передачи денег, вещей, иных материальных ценностей либо предоставления выгод имущественного характера свидетелю, потерпевшему, эксперту либо переводчику за дачу ложных показаний, ложного заключения, неправильного перевода. К выгодам имущественного характера могут относиться освобождение от уплаты долга, бесплатное предоставление жилой площади, медицинской помощи и т.п. Указанное материальное вознаграждение может быть передано лично или через посредника. Размер подкупа для квалификации данных действий значения не имеет.
В законе не указано, по какому делу осуществляется подкуп свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика. Им может быть как уголовное, так и гражданское, арбитражное дело, а также дело об административном правонарушении.
Часть 2 ст. 309 УК предусматривает ответственность за принуждение свидетеля, потерпевшего к даче ложных показаний, эксперта к даче ложного заключения или переводчика к осуществлению неправильного перевода, а равно принуждение указанных лиц к уклонению от дачи показаний, соединенное с шантажом, угрозой убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества этих лиц или их близких.
Принуждение представляет собой психическое насилие по отношению к свидетелю, потерпевшему, эксперту или переводчику как способ заставить их дать ложные показания, заключение, осуществить неправильный перевод или уклониться от дачи показаний. Подобное психическое воздействие осуществляется путем угроз, исчерпывающий перечень которых дан в законе. К ним относятся: шантаж, т.е. угроза распространения позорящих сведений, независимо от того, являются ли они действительно позорящими для данного лица, соответствуют или нет истине; угроза убийством, т.е. лишением жизни; причинением вреда здоровью, т.е. нанесением телесных повреждений, побоев и т.д.; угроза уничтожения или повреждения имущества указанных лиц или их близких.
Угроза совершения иных действий, не указанных в законе, не образует состава рассматриваемого преступления.
Для квалификации подобных действий не имеет значения, намеревался ли виновный реализовать угрозу. Важно, чтобы она была значимой для лица, которое принуждается к даче ложных показаний, ложного заключения, неправильного перевода, и воспринималась им как реальная опасность.
Подкуп считается оконченным с момента получения свидетелем, потерпевшим, экспертом или переводчиком хотя бы части вознаграждения за дачу ложных показаний, заключения, осуществления неправильного перевода. Принуждение к даче ложных показаний, заключения, осуществлению неправильного перевода или уклонению от дачи показаний считается оконченным с момента предъявления соответствующего требования, подкрепленного угрозой.
Дача ложных показаний, заключения, перевода находятся за пределами данного состава и квалифицируются по ст. 307 УК.
Субъективная сторона преступления выражается только в прямом умысле. При подкупе виновный сознает, что предоставляет свидетелю, потерпевшему, эксперту или переводчику конкретную имущественную выгоду за дачу ими ложных показаний, заключения, перевода, и желает совершить подобные действия.
Лицо, понуждающее к даче ложных показаний, заключения, перевода либо уклонению от дачи показаний, сознает, что он вынуждает, подавляя волю потерпевшего путем шантажа, угрозы убийством, причинением вреда здоровью, уничтожения или повреждения имущества, указанных в законе лиц или их близких дать ложные показания, заключение, перевод либо отказаться от показаний, и желает этого.
Цель преступления — добиться дачи ложных показаний, заключения, неправильного перевода или отказа от показаний. Мотивы рассматриваемого преступления могут быть разными: месть, корысть, стремление избежать привлечения к ответственности и т.д.
Субъект — лицо, достигшее 16 лет.
Если подкуп или принуждение осуществляются со стороны следователя или лица, производящего дознание, они должны отвечать по ст. 302 УК.
Квалифицированным видом преступления является принуждение свидетеля, потерпевшего к даче ложных показаний, эксперта к даче ложного заключения или переводчика к осуществлению неправильного перевода, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья указанных лиц (ч. 3 ст. 309 УК).
Особо квалифицированным видом этого преступления являются действия, предусмотренные ч. 1 (подкуп) и ч. 2 (принуждение), если они совершены организованной группой либо с применением насилия, опасного для жизни или здоровья указанных лиц (ч. 4 ст. 309 УК).
Понятие «насилие, не опасное и опасное для жизни и здоровья» было рассмотрено при анализе преступления, предусмотренного ст. 269 УК. Понятие «организованная группа» дается в ст. 35 УК.
В аналогичной норме Уголовного кодекса 1960 г. квалифицирующие признаки отсутствовали.
Разглашение данных предварительного расследования (ст. 310 УК). Общественная опасность этого преступления состоит в том, что материалы предварительного расследования могут стать достоянием лиц, способных помешать ходу следствия. Огласка данных сведений мешает обнаружению и закреплению доказательств и, в конечном счете, установлению истины по делу. Требование недопустимости разглашения материалов предварительного следствия содержится в ст. 161 УПК. В соответствии с этой нормой данные предварительного следствия могут быть преданы огласке только с разрешения прокурора или следователя и лишь в том объеме, в каком они признают это возможным.
Объективная сторона преступления состоит в разглашении данных предварительного расследования лицом, предупрежденном о недопустимости их разглашения, если оно совершено без согласия прокурора, следователя или лица, производящего дознание.
Под разглашением следует понимать противоправное предание огласке данных предварительного расследования, вследствие чего они становятся достоянием посторонних лиц. Предание огласке может совершаться в любой форме — устно, письменно, в средствах массовой информации.
Согласно уголовно-процессуальному законодательству (ст. 161 УПК РФ), в необходимых случаях следователь предупреждает свидетеля, потерпевшего, гражданского истца, ответчика, защитника, эксперта, специалиста, переводчика, понятых и других лиц, присутствующих при производстве следственных действий, о недопустимости разглашения без его разрешения данных предварительного следствия. У указанных лиц при этом отбирается подписка о предупреждении об ответственности за разглашение данных сведений. Отсутствие такой подписки, а также согласие прокурора, следователя, лица, производящего дознание, на разглашение этих материалов исключает ответственность за рассматриваемое преступление.
Поскольку ст. 161 УПК не дает исчерпывающего перечня лиц, которые предупреждаются следователем о неразглашении данных предварительного следствия, к уголовной ответственности могут быть привлечены и сотрудники средств массовой информации за разглашение данных в печати, на радио, телевидении при условии, что они были предупреждены о недопустимости таких действий.
К данным предварительного расследования, не подлежащим разглашению, относятся наиболее существенные сведения, относящиеся к предмету доказывания, например, показания обвиняемого, свидетелей, потерпевшего, выводы экспертизы, наличие вещественных доказательств и т.п.
Так, И. был привлечен к уголовной ответственности за разглашение данных предварительного расследования, так как, будучи в гостях у родственников обвиняемого в убийстве К., он рассказал о том, что спрашивал у него следователь на допросе в качестве свидетеля.
Преступление считается оконченным с момента огласки данных предварительного расследования, когда эти сведения стали известны хотя бы одному постороннему лицу.
С субъективной стороны разглашение данных предварительного расследования совершается с прямым умыслом. Виновный сознает, что он без согласия прокурора, следователя или лица, производящего дознание, предает огласке данные предварительного расследования, имеющие существенное значение для дела, и, несмотря на предупреждение об ответственности, желает их разгласить.
Мотив разглашения и цель, преследуемая при этом, могут быть самыми разнообразными — от желания определенным образом вмешаться в ход расследования до стремления быть интересным, осведомленным человеком.
Субъектом преступления является участник процесса по конкретному уголовному делу (свидетель, потерпевший, эксперт, переводчик, защитник и т.д.), а также иное лицо, предупрежденное в установленном законом порядке о недопустимости разглашения сведений, составляющих тайну предварительного расследования.
Разглашение данных предварительного расследования должностным лицом органов следствия или дознания может при наличии соответствующих условий влечь ответственность за должностное преступление.
В Уголовном кодексе Республики Беларусь предусмотрена ответственность за разглашение данных не только предварительного расследования, но и закрытого судебного заседания.
Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК). В результате разглашения применяемые меры безопасности утрачивают эффективность, участники уголовного процесса становятся уязвимыми для любого негативного воздействия на них в связи с рассмотрением конкретного дела. Совершение подобных действий может причинить вред указанным в законе участникам уголовного процесса, отразиться на решениях суда и в итоге оказать отрицательное воздействие на осуществление правосудия.
Объективная сторона преступления состоит в разглашении, т.е. в противоправном предании огласке сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, судебного пристава, судебного исполнителя, потерпевшего, свидетеля, других участников уголовного процесса (например, обвиняемого, эксперта, переводчика), а равно в отношении их близких.
К числу мер безопасности, применяемых, например, к судьям, присяжным заседателям, прокурорам, судебным исполнителям и их близким, относятся личная охрана, охрана жилища и имущества, выдача оружия, специальных средств индивидуальной защиты и оповещение об опасности, временное помещение в безопасное место, перевод на другую работу, переселение на другое место жительства, замена документов, изменение внешности*(275).
Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении участников уголовного процесса, считается оконченным преступлением с момента, когда эти сведения стали известны хотя бы одному лицу. Не имеет значения, использовало ли лицо, которому стало известно об указанных мерах безопасности, эти сведения вопреки интересам правосудия. Важно, что подобное разглашение создавало для этого реальную угрозу.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что разглашает сведения о мерах безопасности, применяемых в отношении участников уголовного процесса, а равно в отношении их близких, и желает предать их огласке.
Мотивы этих действий могут быть различными: помочь обвиняемому уйти от уголовной ответственности, похвастаться своей осведомленностью, отомстить, получить материальную выгоду.
Субъект преступления специальный — лицо, которому сведения о безопасности участников уголовного процесса были доверены или стали известны в связи с его служебной деятельностью.
Разглашение сведений о мерах безопасности должностным лицом, которому эти сведения были доверены по службе, за вознаграждение влечет ответственность по совокупности за рассматриваемое преступление и получение взятки.
Квалифицированным видом преступления является причинение в результате разглашения данных о мерах безопасности тяжких последствий (ч. 2 ст. 311 УК). Вопрос о признании последствий тяжкими решается судом в каждом конкретном случае с учетом обстоятельств дела. К числу тяжких последствий могут быть отнесены убийство участников уголовного процесса, в отношении которых были применены меры безопасности или их близких, причинение тяжкого вреда здоровью этих лиц, уничтожение их имущества, гибель сотрудника правоохранительного органа, который обеспечивал безопасность участников уголовного процесса, и т.п.
Укрывательство преступлений (ст. 316 УК). Общественная опасность укрывательства состоит в том, что оно препятствует раскрытию преступлений и изобличению виновных, создает условия для продолжения ими преступной деятельности, для безнаказанности этих лиц.
Объективная сторона преступления характеризуется действиями, направленными на заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений.
Под укрывательством понимается сокрытие преступника, орудий и средств совершения преступления, его следов либо предметов, добытых преступным путем. Укрывательство преступника состоит, например, в предоставлении ему жилища или иного помещения для укрытия, транспортных средств, документов, в изменении его внешнего вида, сообщении о нем ложных сведений и т.п. Под укрывательством преступления понимается сокрытие, т.е. помещение в место, не доступное для обнаружения правоохранительными органами, уничтожение, изменение, продажа, дарение и т.п. орудий (оружия, воровских инструментов) или средств (фальшивых документов и средств для их изготовления, фальшивых денег и т.д.) совершения преступления. Понятием «укрывательство» охватывается и сокрытие следов преступления, например, одежды с пятнами крови, посуды, на которой имелись отпечатки пальцев, а также предметов, добытых преступным путем (похищенного имущества, документов).
Ответственность по ст. 316 УК наступает за укрывательство лишь особо тяжких преступлений. Согласно ст. 15 УК особо тяжкими преступлениями признаются умышленные деяния, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше десяти лет или более строгое наказание. Укрывательство иных преступлений уголовно не наказуемо.
Закон предусматривает ответственность за укрывательство преступления, которое не было заранее обещано. Заранее обещанное укрывательство, т.е. обещанное до или во время совершения преступления, укрывательство преступления, орудий или средств совершения преступления, его следов либо предметов, добытых преступным путем, образует соучастие в преступлении и является видом пособничества.
Например, Т. был необоснованно осужден за соучастие в краже ковровой пряжи с комбината, поскольку он перевез похищенную К. и З. ковровую пряжу весом 20,5 кг на закрепленной за ним автомашине по просьбе К., который обратился к нему после того, как хищение было окончено. Действия Т. должны быть квалифицированы по ст. 316 УК.
Если лицу, укрывающему преступление, не было достоверно известно, какое конкретное преступление он укрывает, ответственность по ст. 316 УК не наступает.
Рассматриваемое преступление считается оконченным с момента совершения любых действий, направленных на сокрытие особо тяжкого преступления либо совершившего его лица.
С субъективной стороны возможен лишь прямой умысел. Виновный сознает, что укрывает конкретное преступление, и желает этого. Сознанием лица должен охватываться характер совершаемых исполнителем действий, а также то, что он своими действиями способствует сокрытию преступления.
Мотивы преступления разнообразны — корысть, страх перед преступником, дружеские отношения с виновным и др. Они лежат за пределами состава преступления и учитываются судом при назначении наказания.
Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее 16 лет.
Согласно примечанию к ст. 316 УК освобождаются от уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений супруги или близкие родственники совершившего преступление лица.
Ответственность за укрывательство предусмотрена законодательством всех стран ближнего зарубежья. В некоторых из них укрывательство соседствует с недонесением. Недонесение, декриминализированное в Уголовном кодексе РФ, предусмотрено либо в качестве самостоятельной нормы (например, ст. 405 УК Республики Беларусь), либо помещено в одной норме с укрывательством в качестве самостоятельной части статьи (например, ст. 347 УК Республики Таджикистан, ст. 241 УК Республики Узбекистан. В Уголовном кодексе Латвийской Республики содержатся две нормы — об ответственности за укрывательство преступления, исчерпывающий перечень которых указан в ст. 295, и укрывательство лица, его совершившего (ст. 296).
В Уголовном кодексе ФРГ имеется специальный раздел «Укрывательство преступника и укрывательство имущества, добытого преступным путем». Он включает в себя такие составы преступлений, как: укрывательство преступника (_ 257); укрывательство имущества, добытого преступным путем (_ 259); отмывание денег, укрывательство незаконно полученных имущественных выгод (_ 261). К квалифицированным составам укрывательства имущества, добытого преступным путем, относится укрывательство имущества: 1) в виде промысла; 2) если виновный является членом банды, которая организовалась для постоянного совершения разбоя, краж или укрывательства имущества, добытого преступным путем; банды в виде промысла (_ 260, 260а). Согласно ч. 2 _ 257 наказание за укрывательство не может быть тяжелее, чем наказание за укрываемое преступление. Основной целью нормы, предусматривающей ответственность за отмывание денег и укрывательство полученных имущественных выгод, является изъятие имущественной прибыли, получаемой в результате деятельности организованной преступности.
Своеобразно решен вопрос об укрывательстве в Уголовном кодексе Франции. Укрывательство полученного от преступления или проступка имущества (ст. 321-1) отнесено к иным посягательствам на собственность. Общественная опасность этих действий повышается, если они производятся систематически или с использованием средств, предоставляемых в связи с осуществлением профессиональной деятельности, или организованной бандой (ст. 321-2).
Норма об ответственности за укрывательство исполнителя или соучастника преступления путем предоставления им убежища, денежной помощи, средств к существованию или любых других средств для их уклонения от розыска или задержания (ст. 434-6) содержится в главе «О посягательствах на деятельность суда» в разделе «О воспрепятствовании судебному преследованию». Освобождаются от уголовной ответственности за такие действия родственники субъекта преступления по прямой линии и их супруги, а также братья и сестры и их супруги; супруг исполнителя или соучастника преступления или лицо, явно состоящее с ним в сожительстве.
По Уголовному кодексу Франции уголовно наказуемо также укрывательство трупа человека, явившегося жертвой убийства или скончавшегося в результате насилия (ст. 434-7). Своеобразным видом укрывательства является изменение состояния мест совершения преступления или проступка путем искажения, фальсификации или ликвидации следов или улик (ст. 434-4).

_ 5. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами — работниками правоохранительных органов

Непосредственным объектом этих преступлений являются нормальная деятельность органов дознания, предварительного следствия и суда, а также права и интересы потерпевших.
Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК). Рассматриваемое преступление посягает на установленный законом порядок привлечения к уголовной ответственности. Привлечение к уголовной ответственности лица, невиновность которого в совершении преступления очевидна, нарушает гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина, наносит ущерб интересам правосудия, создает у людей чувство социальной и правовой незащищенности, причиняет тяжкий вред потерпевшему (моральный, физический, материальный).
Объективная сторона преступления состоит в привлечении к уголовной ответственности заведомо невиновного.
Лицо может быть привлечено к уголовной ответственности лишь на основаниях и в порядке, установленных законом. Единственным основанием уголовной ответственности является наличие в действиях лица признаков конкретного состава преступления.
Привлечение к уголовной ответственности возможно лишь при наличии достаточных доказательств для обвинения лица в совершении преступления (ч. 1 ст. 171 УПК РФ).
Доказательства виновности могут считаться достаточными, если лицом, производящим следствие или дознание, либо судьей, например, при протокольной форме досудебной подготовки материала, получены такие данные, которые приводят к твердому убеждению, что именно данное лицо совершило преступление.
Привлечение к уголовной ответственности заведомо невиновного означает предъявление обвинения лицу, в действиях которого нет состава преступления либо не установлено событие преступления.
Невиновным лицо следует считать не только в случаях, когда оно не совершило никакого преступления, но и тогда, когда оно совершило преступление, отличное от того, за которое привлекалось к ответственности.
Привлечение к уголовной ответственности заведомо невиновного считается оконченным преступлением с момента вынесения соответствующим должностным лицом постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Именно с этого момента, согласно ст. 47 УПК, лицо становится обвиняемым и его правовое и процессуальное положение качественно меняются, в частности, к нему могут быть применены процессуальные формы принуждения. Последующие отмена постановления прокурором, прекращение дела, вынесение оправдательного приговора не исключают ответственности за данное преступление. Фактические последствия (моральный, материальный, физический и пр. ущерб) учитываются судом при назначении наказания в пределах санкции рассматриваемой нормы.
Субъективная сторона преступления выражается в прямом умысле. Об этом свидетельствует указание в законе на заведомость привлечения к уголовной ответственности невиновного, т.е. лица, невиновность которого сознавалась работниками органов правосудия, предъявляющими ему обвинение в совершении преступления. Это позволяет отграничить преступные действия от случаев, когда такой работник ошибается в оценке доказательств или неправильно толкует закон.
Виновный сознает, что, используя свое должностное положение, привлекает к уголовной ответственности лицо, заведомо невиновное в совершении преступления, и желает привлечь его к ответственности.
Мотивы преступления не включены в число обязательных признаков преступления и могут учитываться лишь при назначении наказания. Ими могут быть ложно понятые интересы службы — стремление к искусственному повышению показателей раскрываемости преступлений, а также различного рода личные побуждения (корысть, месть, зависть).
Субъект преступления — специальный. Им могут быть лица, производящие дознание, следователи, прокуроры.
Закон предусматривает в качестве квалифицирующего признака этого преступления привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, соединенное с обвинением лица в совершении тяжкого преступления (ч. 2 ст. 299 УК). О понятии этих преступлений см. ч. 4 ст. 15 УК.
Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности в качестве состава преступления предусмотрено Модельным уголовным кодексом стран СНГ и всеми уголовными кодексами стран СНГ. Некоторые кодексы указывают на специальный субъект преступления, которым может быть работник органов дознания, следователь, прокурор.
В ряде уголовных кодексов помимо квалифицирующего признака, предусмотренного ч. ст. 299 УК РФ, включены и такие, как привлечение невиновного к уголовной ответственности, сопряженное с искусственным созданием доказательств обвинения, а также повлекшее тяжкие последствия.
Незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК). Общественная опасность данного преступления заключается в подрыве авторитета правоохранительных органов, в нарушении основного принципа правосудия — ни один невиновный не должен быть осужден и ни один виновный не должен избежать наказания. Во многих случаях совершение данных действий нарушает законные права и интересы потерпевших от преступления.
Незаконное прекращение прокурором, следователем, лицом, производящим дознание, уголовного дела в отношении подозреваемого или обвиняемого, заведомо виновного в совершении преступления, представляет собой разновидность должностного злоупотребления. При отсутствии специального состава, которого не было ранее в уголовном законодательстве, подобные случаи квалифицировались как злоупотребление властью или служебным положением, в то время как нарушались прежде всего интересы правосудия, что требовало самостоятельной юридической оценки. Принятие соответствующей нормы позволило правильно решить эту проблему.
Объективная сторона преступления состоит в незаконном освобождении от уголовной ответственности подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления прокурором, следователем или лицом, производящим дознание.
Под незаконным понимается освобождение от уголовной ответственности при отсутствии для того оснований, предусмотренных уголовным и уголовно-процессуальным законодательством. К ним относятся, например, случаи необоснованного отказа работников органов дознания в задержании лица, подозреваемого в совершении преступления, и применения к нему соответствующих мер пресечения, отказа от возбуждения уголовного дела при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления, или необоснованного прекращения прокурором уголовного дела и освобождения лица, привлеченного в качестве обвиняемого.
Незаконное освобождение может иметь место в отношениях двух категорий участников уголовного процесса — подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления.
Согласно ст. 46 УПК подозреваемым признается лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело либо которое задержано по подозрению в совершении преступления, а также лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения.
Статья 47 УПК определяет обвиняемого как лицо, в отношении которого в установленном УПК порядке вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого.
Преступление считается оконченным с момента совершения действий, направленных на незаконное освобождение от уголовной ответственности, — вынесения необоснованного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, приостановления и прекращения уголовного дела.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что совершает действия, направленные на незаконное освобождение от уголовной ответственности лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, и желает освободить виновного от ответственности.
Не подлежит привлечению к уголовной ответственности должностное лицо, которое допустило ошибку, неправильно оценило доказательства по делу, добросовестно считало подозреваемого или обвиняемого невиновным.
Мотивы преступления значения для квалификации не имеют и могут учитываться лишь при назначении наказания. Ими могут быть, в частности, месть, карьеристские побуждения, личные, корыстные мотивы. Незаконное освобождение подозреваемого или обвиняемого от уголовной ответственности за взятку должно квалифицироваться по совокупности со статьей об ответственности за получение взятки.
Субъектом данного преступления являются лица, указанные в законе: прокурор, следователь, лицо, производящее дознание. Рассматриваемое преступление является частным случаем злоупотребления служебным положением со стороны этих лиц и дополнительной квалификации по ст. 285 УК не требует.
Незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК). Неприкосновенность личности гарантируется Конституцией РФ, согласно ст. 22 которой каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Временно, до приведения процессуального законодательства в соответствие с Конституцией РФ арест может производиться с санкции прокурора, а максимальная длительность задержания составляет 72 часа.
Незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей не только причиняет существенный вред интересам правосудия, но и посягает на гарантированную конституционную свободу и неприкосновенность личности.
Уголовно-правовой гарантией неприкосновенности личности является ответственность за незаконное задержание, заключение под стражу и задержание под стражей.
Объективная сторона преступления состоит в заведомо незаконных задержаниях, заключении под стражу или содержании под стражей.
Задержание как мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором, состоит в кратковременном, не более 48 часов с момента фактического задержания, заключения под стражу лица, подозреваемого в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы. Основание и порядок задержания предусмотрены ст. 91 и 92 УПК РФ. Согласно указанным нормам лицо, подозреваемое в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, может быть задержано при наличии одного из следующих оснований: 1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения; 2) когда очевидцы, в том числе и потерпевшие, прямо укажут на него, как на совершившее преступление; 3) когда на подозреваемом или его одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления. При наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано лишь в случае, если это лицо пыталось скрыться, либо не имеет постоянного места жительства, либо не установлена его личность, либо если прокурором, а также следователем или дознавателем, с согласия прокурора, в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу.
После доставления подозреваемого в орган дознания к следователю или прокурору в срок не более 3 часов должен быть составлен протокол задержания, в котором делается отметка о том, что подозреваемому разъяснены его права. В протоколе указываются дата и время составления протокола, дата, время, место, основание и мотивы задержания подозреваемого, результаты его личного обыска и другие основания задержания.
О произведенном задержании орган дознания, дознаватель или следователь обязаны сообщить прокурору в письменном виде в течение 12 часов с момента задержания подозреваемого.
Подозреваемый должен быть допрошен и может быть подвергнут личному обыску.
Нарушение требований ст. 91 и 92 УПК свидетельствует о незаконности задержания. Например, незаконным является задержание при отсутствии уголовно-процессуальных оснований или без составления протокола, без указания в нем времени и места задержания, с нарушением сроков сообщения о задержании прокурору.
Не образуют объективную сторону данного состава иные виды задержания, например, административное (за совершение административного правонарушения), в целях установления личности или обеспечения исполнения приговора*(276).
В соответствии со ст. 108 УПК РФ заключение под стражу относится к мерам пресечения и применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрены наказания в виде лишения свободы на срок свыше двух лет при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения. В исключительных случаях эта мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет в случае, если подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации, либо не установлена его личность, либо им нарушена ранее избранная мера пресечения, либо он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.
При необходимости избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом соответствующее ходатайство, рассмотрев которое, судья постановляет избрать в отношении подозреваемого или обвиняемого меру пресечения в виде заключения под стражу, либо отказывает в удовлетворении ходатайства, либо откладывает принятие решения по ходатайству на срок не более 72 часов для предъявления дополнительных доказательств обоснованности задержания.
Сроки содержания под стражей строго регламентированы (ст. 109 УПК РФ). При применении этой меры пресечения учитываются помимо указанных обстоятельств и все данные, характеризующие личность подозреваемого, обвиняемого или подсудимого (род занятий, возраст, семейное положение и др.).
При отсутствии указанных в законе оснований либо нарушении порядка или сроков заключения под стражу данная мера пресечения является незаконной.
Незаконное содержание под стражей имеет место в случае, когда лицо, заключенное под стражу на законном основании, не освобождается при устранении оснований для применения этой меры пресечения. Например, обвиняемый продолжает содержаться под стражей после изменения судом в отношении него меры пресечения на залог.
Незаконным также будет содержание под стражей лица, задержанного по подозрению в совершении преступления, предусматривающего лишение свободы на срок свыше двух лет, например, вымогательства (ст. 163 УК), если ему было предъявлено обвинение в совершении преступления, не требующего применения такой меры пресечения, например, в нарушении неприкосновенности частной жизни (ст. 137 УК).
Итак, ст. 301 УК предусматривает ответственность за совершение трех видов действий, которые выражаются в незаконном лишении свободы потерпевшего с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства. Каждое из этих действий представляет собой длящееся преступление и считается оконченным с момента незаконного задержания, заключения под стражу или устранения законных оснований заключения под стражу.
Подобные преступные действия предусмотрены Модельным уголовным кодексом стран СНГ и уголовным законодательством всех стран СНГ и ближнего зарубежья.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Об этом свидетельствует указание в законе на заведомость таких действий. Виновный сознает, что он, злоупотребляя своим служебным положением, производит задержание и заключает под стражу потерпевшего без законных оснований или с нарушением установленного процессуального порядка, правил и сроков задержания или заключения под стражу, и желает совершения этих действий.
При заведомо незаконном содержании под стражей виновный сознает, что продолжает содержать потерпевшего под стражей при устранении оснований для этого, и желает совершения подобных действий.
Мотивы рассматриваемых действий не имеют значения для квалификации содеянного.
Субъектом преступления является должностное лицо органов правосудия, в чьи обязанности входит задержание, заключение под стражу, содержание под стражей — судья, прокурор, следователь, работник органов дознания. Субъектом незаконного задержания могут быть только органы дознания.
Если указанные действия совершены должностным лицом, не обладающим указанными полномочиями, ответственность наступает за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК).
Квалифицированным видом незаконных задержания, заключения под стражу и содержания под стражей является причинение в результате этих действий тяжких последствий. К таковым могут быть отнесены, например, длительное содержание под стражей невиновного человека, его самоубийство, тяжкая, в том числе психическая, болезнь. Этот вопрос решается судом с учетом конкретных материалов дела.
Принуждение к даче показаний (ст. 302 УК). Опасность этого преступления заключается в том, что, принуждая к даче показаний, следователь и лицо, производящее дознание, нарушают возложенные на них законом обязанности по всестороннему, полному и объективному расследованию преступлений.
Статья 20 УПК запрещает домогаться показаний обвиняемого и других участвующих в деле лиц путем насилия, угроз и иных незаконных действий. Полученные путем принуждения показания могут привести к вынесению неправосудного приговора или иного судебного акта, к осуждению невиновного, серьезно нарушают права и интересы личности.
Объективная сторона преступления выражается в принуждении подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний, либо эксперта к даче заключения путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание.
Под принуждением понимается такое воздействие на допрашиваемого (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта), которое подавляет его волю и заставляет давать показания, нужные следователю или лицу, производящему дознание. Понятие «принуждение» включает все незаконные методы допроса, которые нарушают принцип добросовестности дачи показаний. Принуждение к даче показаний препятствует установлению истины по делу. Показания, полученные таким образом, становятся недостоверными и в большинстве случаев не имеют доказательственной силы.
В законе указаны способы принуждения к даче показаний. Это применение угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание.
Угроза — вид психического принуждения, которое выражается, например, в угрозе применения физического насилия (ударов, побоев, телесных повреждений), заключения под стражу, ухудшения условий содержания, привлечения к уголовной ответственности за более тяжкое преступление.
Шантаж представляет собой угрозу оглашения сведений, которые потерпевший считает позорящими, независимо от их содержания и достоверности. Важно, что потерпевший стремится сохранить эти сведения в тайне, а угроза их оглашения используется следователем либо лицом, производящим дознание, в качестве принуждения к даче нужных показаний.
Так, следователь К., не имея достаточных доказательств виновности Ж. в совершении квартирной кражи, в которой она подозревалась, угрожал, что если Ж. не будет давать показания, он расскажет ее приемной дочери об удочерении и назовет имя настоящей матери.
Иными незаконными действиями являются любые провокационные методы допроса, ложные обещания прекратить дело, изменить меру пресечения и т.д. Незаконным также признается применение для получения желаемых показаний гипноза, алкоголя, наркотиков и т.п.
Преступление считается оконченным с момента применения допрашивающим принуждения, независимо от того, были ли получены в результате этого нужные показания.
Субъективная сторона данного преступления характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что, злоупотребляя служебным положением, принуждает допрашиваемого дать нужные ему показания путем угроз, шантажа или совершения иных незаконных действий и желает таким образом получить эти показания.
Субъект преступления указан в законе, это — следователь, лицо, производящее дознание. Данное преступление является специальным видом должностного злоупотребления, который выделен как самостоятельный состав.
В Модельном уголовном кодексе стран СНГ субъекты принуждения к даче показаний не определены достаточно четко. К ним отнесены лица, производящие предварительное расследование или осуществляющие правосудие (ст. 332). Такая же редакция данной нормы воспроизведена уголовными кодексами ряда стран ближнего зарубежья, например, Кодексом Республики Узбекистан.
Квалифицированным видом преступления является принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия, издевательства или пытки.
Насилие как способ принуждения к даче показаний представляет собой различные виды физического воздействия на потерпевшего (побои, причинение вреда здоровью средней тяжести и легкого вреда здоровью). Причинение в целях получения показания тяжкого вреда здоровью образует совокупность преступлений (ч. 2 ст. 302 и ст. 111 УК).
Применение издевательства — разновидность психического насилия, направленного на парализацию воли потерпевшего. Оно может выражаться в особо унизительном обращении с допрашиваемым, в циничном и грубом унижении достоинства человека, что причиняет ему моральные и физические страдания. Например, высказывания в грубой, оскорбительной форме по поводу внешности, национальности, физических недостатков допрашиваемого.
Под пыткой понимается сильное физическое или психическое воздействие на потерпевшего с целью принудить к даче показаний. Обычно пытка носит многоразовый характер. К пытке относится любое действие, которое причиняет потерпевшему сильную боль или страдания, например, отказ в даче пищи или лекарства, необходимого для лечения.
Фальсификация доказательств (ст. 303 УК). Общественная опасность этого преступления заключается в том, что наличие фальсифицированных доказательств по гражданскому или уголовному делу может привести к принятию органами расследования и судом неправильного решения, необоснованно ущемляющего права граждан.
Объективную сторону преступления составляют действия, направленные на фальсификацию доказательств по гражданскому или уголовному делу.
Часть 1 ст. 303 УК предусматривает ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем.
Ответственность за фальсификацию доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником предусмотрена ч. 2 ст. 303 УК.
Фальсификация доказательств по гражданскому или уголовному делу выражается в искусственном создании доказательств в пользу истца или ответчика либо доказательств, оправдывающих виновного в совершении преступления или обвиняющих лицо, не причастное к преступной деятельности. Подобная фальсификация может осуществляться путем использования заведомо подложных документов, уничтожения вещественных доказательств, подговора свидетеля к даче ложных показаний и т.д.
Преступление окончено с момента представления в органы расследования или суд фальсифицированных доказательств, независимо от того, сыграли они или нет какую-либо роль при рассмотрении дела.
Субъективная сторона преступления предусматривает прямой умысел. Виновный сознает, что совершает действия, направленные на фальсификацию доказательств по гражданскому или уголовному делу, и желает этого. Мотивы действия виновного значения для квалификации не имеют.
Субъект преступления — специальный. В законе указано, что при фальсификации доказательств по гражданскому делу им может быть лицо, участвующее в деле, или его представитель (ч. 1 ст. 303 УК). К таким лицам, согласно ст. 29 ГПК, могут относиться, например, истец, ответчик, третьи лица, прокурор.
При фальсификации доказательств по уголовному делу субъектом является лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, защитник (ч. 2 ст. 303 УК).
Квалифицированным видом данного состава преступления является фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, а равно повлекшая наступление тяжких последствий.
Тяжкими последствиями могут быть необоснованное осуждение невиновного лица, необоснованное заключение под стражу на продолжительный срок, самоубийство потерпевшего и т.д.
Вынесение заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК). Особая общественная опасность данного преступления состоит в нарушении принципа законности в деятельности судов по рассмотрению уголовных и гражданских дел, что влечет тяжкие последствия для лица, в отношении которого вынесен неправосудный акт, подрывает авторитет суда, разрушает веру в правосудие. Ответственность за подобные деяния предусмотрена Модельным Уголовным кодексом стран СНГ и уголовным законодательством стран СНГ и ближнего зарубежья.
Объективная сторона преступления заключается в вынесении судьей (судьями) заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта.
К судебным актам, помимо приговора и решения (по гражданским делам), относятся определения и постановления суда, которые разрешают по существу уголовное или гражданское дело.
Состав данного преступления имеет место в случае вынесения неправосудного процессуального документа.
К неправосудным относятся такие судебные акты, которые вынесены с существенным нарушением норм материального и процессуального уголовного и гражданского права или противоречат фактическим обстоятельствам дела, искажают объективную истину.
Неправосудным, следует понимать приговор, вынесенный в отношении невиновного или оправдывающий виновного. Неправосудность приговора может выразиться в неправильной квалификации содеянного, в назначении наказания без учета характера и степени опасности совершенного преступления, личности виновного, обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность.
Так, судья Г., слушая дело об особо злостном хулиганстве (ч. 3 ст. 213 УК), совершенном Н., близким родственником жены судьи, по ее просьбе, оказав влияние на народных заседателей, назначил наказание условно без учета тяжести содеянного (применения при совершении хулиганских действий огнестрельного оружия, наличия прежней судимости Н. за грабеж).
Неправосудность решения по гражданскому делу может выразиться в незаконном удовлетворении иска или в отказе удовлетворить обоснованный иск, в намеренном завышении или занижении размеров ущерба, подлежащего возмещению, и т.д.
Неправосудность определения может состоять, в частности, в незаконной отмене меры пресечения, в необоснованном прекращении уголовного дела, в отмене кассационной и надзорной инстанциями законных приговоров и решений, в удовлетворении или отклонении без основания протеста или жалобы и т.д.
Неправосудные постановления могут быть вынесены судьей единолично либо в надзорной инстанции.
Преступление, предусмотренное ст. 305 УК, считается оконченным с момента вынесения заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта, т.е. с момента его подписания судьей (судьями). Именно с момента подписания акта дело разрешается по существу. Оглашение неправосудного судебного акта, вступление его в силу и исполнение находятся за пределами состава данного преступления.
Вынесение неправосудного акта за взятку образует совокупность преступлений. Виновный в этом случае должен отвечать по ст. 290 и 305 УК.
С субъективной стороны. Это преступление может быть совершено только с прямым умыслом, так как закон указывает на заведомость вынесения неправосудного судебного акта. Виновный сознает, что, злоупотребляя служебным положением, выносит заведомо неправосудный приговор, решение или иной судебный акт, и желает этого.
Неустановление признака заведомости означает отсутствие данного состава преступления. При наличии соответствующих признаков виновное лицо может быть привлечено к ответственности за халатность.
Мотивы совершения преступления в законе не указаны и не влияют на квалификацию.
Субъектом преступления выступают только судьи всех звеньев судебной системы, третейские судьи, народные и присяжные заседатели, участвующие в составлении и подписании неправосудного акта.
В ч. 2 ст. 305 УК предусмотрен квалифицированный вид данного преступления, к которому относятся вынесение незаконного приговора суда к лишению свободы и наступление в результате вынесения неправосудного акта иных тяжких последствий.
Вопрос об отнесении последствий к тяжким решается судом в каждом конкретном случае исходя из обстоятельств дела. К тяжким последствиям практика относит, в частности, освобождение от ответственности опасного преступника, совершившего после этого новое преступление, самоубийство невиновно осужденного, осуждение невиновного лица по обвинению в особо тяжком преступлении, незаконные осуждение или оправдание нескольких лиц по делу и т.д.
В Уголовном кодексе ФРГ норма об ответственности за вынесение неправосудного приговора или решения (_ 339) помещена в разделе «Должностные преступные деяния», поскольку в Особенной части Кодекса отсутствует раздел о преступлениях против правосудия. Согласно _ 339 ответственности подлежат судья, другие должностные лица или третейские судьи, которые при руководстве судебным разбирательством или при вынесении решения по делу обходят закон в пользу одной из сторон.
Уголовный кодекс Испании предусматривает ответственность не только за умышленное вынесение незаконного приговора или решения судьей или магистратом, но и за совершение тех же действий по грубой неосторожности или по непростительному незнанию (ст. 446, 442).
Подлежат ответственности также судья или магистрат, которые откажутся вынести приговор без законной причины либо под предлогом неясности, недостаточности или умалчивания закона (ст. 148). Наказуема и злостная отсрочка отправления правосудия, которая спровоцирована для достижения любой незаконной цели.

_ 6. Преступления, препятствующие исполнению наказания или возмещению причиненного вреда

Незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 312 УК). В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством в целях обеспечения гражданского иска при рассмотрении уголовного дела, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества прокурор, дознаватель или следователь обязаны принять меры обеспечения сохранности имущества подозреваемого, обвиняемого, подсудимого (ст. 115 УПК РФ), которое состоит в запрете, адресованном собственнику или владельцу имущества распоряжаться и в необходимых случаях пользоваться им, а также в изъятии имущества и передаче его на хранение.
Такой мерой пресечения является арест имущества. Наложение ареста оформляется решением суда, которое выносится на основании ходатайства прокурора, дознавателя или следователя с согласия прокурора.
При гражданском судопроизводстве суд или судья могут принять решение об описи или аресте имущества в целях его обеспечения.
Опасность предусмотренных ст. 312 УК действий состоит в том, что они затрудняют возможность возмещения ущерба, причиненного преступлением или иным правонарушением, осуществления конфискации имущества, назначенной по приговору суда.
В ст. 312 УК предусмотрена ответственность за два преступления: 1) растрату, отчуждение, сокрытие или незаконную передачу подвергнутого описи или аресту имущества, совершенные лицом, которому это имущество вверено, а равно совершение служащим кредитной организации банковских операций с денежными средствами (вкладами), на которые наложен арест (ч. 1); 2) сокрытие или присвоение имущества, подлежащего конфискации по приговору суда, а равно иное уклонение от исполнения вступившего в законную силу приговора суда о назначении конфискации имущества (ч. 2).
Обязательным признаком данного состава преступления является предмет. Им могут быть имущество, а также денежные средства (вклады), которые подвергнуты описи или аресту либо подлежат конфискации.
Имущество, подвергнутое аресту, описывается и передается на ответственное хранение собственнику или владельцу этого имущества либо иному лицу, которые должны быть предупреждены об ответственности за сохранность имущества.
В соответствии с ч. 3 ст. 52 УК не подлежит конфискации имущество, необходимое осужденному или лицам, находящимся на его иждивении, согласно перечню, предусмотренному в Уголовно-исполнительном кодексе РФ. На такое имущество арест не налагается, не подлежит оно и описи.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК, выражается в активных действиях по растрате, отчуждению, сокрытию или незаконной передаче имущества, подвергнутого аресту.
Под растратой понимается израсходование описанного или подвергнутого аресту имущества лицом, которому оно вверено.
Отчуждение означает передачу указанного в законе имущества другим лицам (продажа, дарение и т.п.).
Сокрытие включает действия, направленные на утаивание любым способом имущества, подвергнутого описи или аресту.
Незаконная передача описанного или арестованного имущества — это вручение или перевод имущества лицам или организациям без ведома правоохранительных органов. Уголовный кодекс 1960 г. не содержал положения об иной незаконной передаче имущества наряду с растратой, отчуждением, сокрытием как видами незаконных действий в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту.
Под совершением служащим кредитной организации операций с денежными средствами, на которые наложен арест, понимаются все виды операций, незаконно осуществляемые учреждениями банковской системы с арестованными вкладами, например, перевод этих средств на другой счет или в другой банк. Уголовное законодательство 1960 г. не предусматривало ответственность за подобные действия. Однако их распространенность в последнее время сделала необходимым внесение соответствующего положения в Уголовный кодекс.
В ч. 2 ст. 312 УК говорится о сокрытии или присвоении имущества, подлежащего конфискации по приговору суда, а равно об ином уклонении от исполнения вступившего в законную силу приговора суда о назначении конфискации имущества.
Формы проявления данного преступления (сокрытие или присвоение) по существу те же, что и в отношении описанного или арестованного имущества.
Иное уклонение от исполнения конфискации может выражаться в различных действиях, исключающих или затрудняющих изъятие или передачу государственным органам конфискованного имущества, например, уничтожение, порча имущества, его дарение, перевод на счета других лиц.
С субъективной стороны незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации, совершаются с прямым умыслом. Виновный сознает, что совершает неправомерные действия с описанным (арестованным или конфискованным) имуществом либо незаконные банковские операции с денежными средствами, и желает их совершить.
Субъектом преступления по ч. 1 ст. 312 УК является совершеннолетнее лицо, которому вверено описанное или арестованное имущество, либо служащий кредитной организации, например, банка.
Субъектом действий, предусмотренных ч. 2 ст. 213 УК, является лицо, на которое в установленном законом порядке возложена обязанность по сохранению имущества, подлежащего конфискации по приговору суда, а также уклоняющееся от конфискации имущества после вступления в законную силу приговора суда.
Осужденный, уклоняющийся от исполнения конфискации имущества, должен нести ответственность по совокупности приговоров (ст. 70 УК).
Лица, знавшие о том, что покупают имущество, подвергнутое аресту или описи, являются соучастниками анализируемого преступления.
Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК). Общественная опасность данного преступления заключается в том, что оно препятствует исполнению приговора или меры процессуального принуждения, подрывает авторитет органов уголовно-исполнительной системы и предварительного расследования.
Объективная сторона преступления состоит в побеге из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи.
Под побегом понимается самовольное незаконное (вопреки закону, без разрешения компетентных должностных лиц) оставление лицом, отбывающим наказание или находящимся в предварительном заключении, места лишения свободы либо места нахождения под стражей или под арестом.
Местом лишения свободы являются учреждения, в которых отбывают наказание осужденные к лишению свободы. В соответствии со ст. 78 УИК к ним относятся исправительные и воспитательные колонии, тюрьмы, лечебные исправительные учреждения. Следственные изоляторы выполняют функции мест лишения свободы в отношении осужденных, оставленных для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию.
Побег из общежития за пределами исправительного учреждения, с рабочего объекта или по пути следования к нему лица, которому было разрешено передвижение без конвоя или сопровождения, считается совершенным из мест лишения свободы. Побегом из места лишения свободы будет и незаконное самовольное оставление места длительного свидания за пределами исправительного учреждения. Невозвращение из отпуска, проведенного вне исправительного учреждения, не образует состава рассматриваемого преступления, поскольку отсутствуют такие признаки побега, как самовольное, незаконное оставление места лишения свободы. В данном случае выезд за пределы исправительного учреждения осуществляется на законном основании. Если же разрешение на выезд во время отпуска за пределы места лишения свободы было получено обманным путем, например, осужденным, не прошедшим курс лечения от алкоголизма, невозвращение следует рассматривать как побег.
Местом нахождения под стражей подозреваемых или обвиняемых, в отношении которых в качестве меры пресечения избрано содержание под стражей, являются помещение в органах предварительного расследования, транспортные средства, используемые для этапирования к месту отбывания наказания, в суд и т.п., а также любые другие учреждения, где при совершении следственных действий лицо находится под конвоем, например, следственные изоляторы временного содержания, пересылочные пункты, транзитно-пересылочные отделения. Побег из-под стражи может иметь место при производстве различных следственных действий, например, при осмотре места преступления, производстве следственного эксперимента, из кабинета прокурора, следователя, лица, производящего дознание, а также из зала судебного заседания.
Момент заключения под стражу наступает вместе с объявлением лицу о применении к нему этой меры пресечения (вынесение постановления органом, производящим дознание, следователем, прокурором, оглашение приговора суда).
Осужденные к аресту отбывают наказание в специальных учреждениях — арестных домах (ст. 68 УИК).
Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи может быть совершен только в результате активных действий, например, путем подкупа, пролома стены, убегания из-под стражи, использования подложных документов, освобождающих заключенных от наказания, подкупа администрации или конвоя и т.п.
Преступление является оконченным с момента оставления лицом места лишения свободы, ареста или места содержания под стражей, когда виновный полностью выходит из-под надзора и контроля охраняющих его лиц и может по своему усмотрению менять места нахождения, вступать в контракты с другими лицами и т.д. Побег относится к длящимся преступлениям, что необходимо учитывать при определении сроков давности и применении амнистии.
Субъективная сторона рассматриваемого преступления характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что он самовольно незаконно оставляет место лишения свободы, ареста или предварительного заключения и желает этого. Мотивы и цели виновного значения для квалификации не имеют. Поэтому краткосрочная отлучка из места лишения свободы, ареста или предварительного заключения с целью встречи с родными или близкими, приобретения продуктов питания и т.п. без цели уклонения от отбывания наказания или содержания в предварительном заключении также считается побегом.
Субъектом преступления является лицо, достигшее 16 лет, осужденное к лишению свободы или аресту, или обвиняемый, в отношении которого избрана мера пресечения — содержание под стражей. Несовершеннолетние в возрасте от 14 до 16 лет за побег из воспитательной колонии или из-под стражи ответственности по ст. 313 УК не несут.
Побеги могут совершаться с помощью лиц на свободе, которые несут ответственность за соучастие в преступлении. Должностные лица, оказывающие содействие побегу, несут ответственность за соучастие в побеге и за соответствующее должностное преступление, а военнослужащие — за преступление против военной службы.
В уголовном кодексе Испании содержится специальная норма об ответственности частного лица, которое подготовит побег для осужденного, заключенного или задержанного из места его задержания или во время его перевозки. Квалифицирующими признаками этого преступления являются применение насилия, запугивание людей или подкуп (ст. 470).
Часть 2 ст. 313 УК РФ устанавливает ответственность за квалифицированный вид побега, к которому относятся:
а) побег, совершенный группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Понятие «групповое преступление» подробно прокомментировано при анализе ст. 35 УК;
б) побег с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Данный признак охватывает физическое и психическое насилие, осуществленные как непосредственно перед побегом, так и в процессе его совершения. Опасным для жизни и здоровья является насилие, повлекшее причинение тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью потерпевшего. Причинение смерти не охватывается данным квалифицирующим признаком и требует квалификации по совокупности преступлений (ст. 105 и 313 УК). Потерпевшими от насилия или угрозы со стороны виновного при побеге могут быть сотрудники мест лишения свободы, содержания под стражей или арестом, лица, осуществляющие конвоирование, а также осужденные, если они препятствовали совершению побега. Побег, сопряженный с насилием в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей, образует совокупность преступлений, предусмотренных ст. 313 и 321 УК;
в) побег с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Понятие «оружие» сформулировано в Федеральном законе от 13 ноября 1996 г. «Об оружии». К предметам, используемым в качестве оружия, относятся любые предметы, которыми может быть причинен вред здоровью потерпевшего, независимо от того, подвергались ли они предварительной обработке, были подготовлены специально или подобраны на месте совершения преступления (топор, бритва, дубинки, цепи, металлические прутья и т.п.). Лица, совершившие побег с использованием огнестрельного, газового или холодного оружия, несут ответственность по совокупности ст. 222 и 313 УК.
В ряде уголовных кодексов стран ближнего зарубежья нормы об ответственности за побег дополнены примечанием, освобождающим от уголовной ответственности лицо, добровольно возвратившееся в трехдневный срок с момента совершения побега в места лишения свободы или под стражу. В некоторых кодексах (например, Республики Кыргызстан) указано, что такое освобождение от уголовной ответственности возможно под условием несовершения лицом нового преступления, а также отсутствия обстоятельств, которые указаны в законе в качестве квалифицирующих признаков побега.
Уклонение от отбывания лишения свободы (ст. 314 УК РФ). Общественная опасность данного преступления заключается в том, что осужденное к лишению свободы лицо, получив на законных основаниях право краткосрочного выезда за пределы исправительного учреждения, уклоняется от дальнейшего отбывания назначенного ему наказания.
В данной статье установлена ответственность лиц, не возвратившихся после кратковременного выезда за пределы места лишения свободы. По этой же статье несут ответственность лица, которым предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, если они по истечению отсрочки не вернулись в места лишения свободы. Подобные действия являются уклонением от отбывания лишения свободы.
В соответствии с ч. 1 ст. 97 УИК краткосрочные выезды осужденных к лишению свободы за пределы исправительного учреждения продолжительностью до 7 суток, не считая времени, необходимого для проезда туда и обратно, могут быть предоставлены в связи с исключительными личными обстоятельствами (смерть или тяжелая болезнь близкого родственника, угрожающая жизни больного, стихийное бедствие, причинившее значительный материальный ущерб осужденному или его семье), а также для предварительного решения вопросов трудового и бытового устройства осужденного после освобождения.
Такой же продолжительности краткосрочные выезды могут быть разрешены женщинам, имеющим детей в домах ребенка исправительной колонии, для устройства детей у родственников либо в детское учреждение, а осужденным женщинам, имеющим несовершеннолетних детей-инвалидов вне исправительной колонии, может быть разрешен один краткосрочный выезд в год для свидания с ними (ч. 2 ст. 97 УИК).
Согласно ст. 361 УПК исполнение приговора об осуждении лица к лишению свободы может быть отсрочено при наличии следующих оснований:
1) тяжелой болезни осужденного, препятствующей отбыванию наказания, — до его выздоровления;
2) беременности осужденной или наличия у осужденной женщины детей в возрасте до четырнадцати лет — до достижения младшим ребенком четырнадцатилетнего возраста, кроме осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности;
3) когда немедленное отбывание наказания может повлечь за собой особо тяжкие последствия для осужденного или его семьи ввиду пожара или стихийных бедствий, тяжкой болезни, смерти единственного трудоспособного члена семьи или других исключительных обстоятельств на срок, установленный судом, но не более трех месяцев.
Кроме того, ст. 82 УК предусматривает отсрочку отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей. В случае отмены отсрочки отбывания наказания по основаниям ч. 2 ст. 82 УК — отказ от ребенка или уклонение от его воспитания, или по достижении ребенком четырнадцатилетнего возраста судом может быть принято решение о возвращении осужденной для отбывания наказания в соответствующее исправительное учреждение.
Объективная сторона рассматриваемого преступления состоит в невозвращении лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен краткосрочный выезд за пределы места лишения свободы либо которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, по истечении срока выезда или отсрочки.
Особенностью этой формы уклонения от отбывания лишения свободы является то, что законные действия (оставление места лишения свободы на законных основаниях, по разрешению правомочного на то лица) перерастают в преступные. Уголовная ответственность наступает в том случае, если осужденный не возвращается в места лишения свободы, имея цель полностью или частично уклониться от отбывания наказания. Любая ответственность исключается, если задержка возвращения в установленный срок произошла по уважительной причине — по болезни осужденного или его близких, в связи со стихийным бедствием, прервавшим работу транспорта, и т.п.
В случае несвоевременного возвращения осужденного его действия рассматриваются как дисциплинарный проступок.
В литературе существует обоснованная точка зрения, в соответствии с которой диспозиция ст. 314 УК подлежит расширительному толкованию, поскольку в ней приведен не полный перечень легального, предусмотренного уголовно-исполнительным законодательством, временного выезда из мест лишения свободы без охраны и сопровождения*(277). Разделяя эту позицию, хотелось бы отметить, что в противном случае затруднительно квалифицировать, например, невозвращение осужденного к лишению свободы, которому разрешен длительный выезд за пределы исправительного учреждения на время отпуска.
Преступление считается оконченным с момента истечения срока, установленного для возвращения в исправительное учреждение.
Это преступление длящееся. Оно начинается с момента неявки в место отбывания наказания и заканчивается в момент задержания осужденного или его явки с повинной.
Субъективная сторона преступления характеризуется умышленной виной, причем умысел может быть только прямым. Виновный сознает, что уклоняется от дальнейшего отбывания наказания в виде лишения свободы, и желает этого. Мотивация таких действий может быть различной, она не влияет на квалификацию по ст. 314 УК.
Субъектом преступления является лицо, достигшее 16 лет, осужденное к лишению свободы и отбывающее это наказание в исправительных учреждениях.
Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК). Данная норма представляет собой уголовно-правовое средство обеспечения надлежащего исполнения приговоров, решений или иных судебных актов по рассмотренным судом делам.
С объективной стороны преступление выражается в злостном неисполнении вступивших в законную силу, а поэтому подлежащих обязательному исполнению приговора суда, решения суда или иного судебного акта, а равно воспрепятствование их исполнению.
Неисполнение виновным указанных процессуальных актов представляет собой непринятие соответствующих мер в установленные законом сроки о приведении их в исполнение.
Подобное неисполнение выражается, как правило, в бездействии — невыполнении предписаний процессуального акта, например, руководитель предприятия не выполняет решения суда о восстановлении на работе незаконно уволенного лица, бухгалтер не производит взыскание денежных сумм по исполнительному листу. Однако могут иметь место и действия, нарушающие запреты, содержащиеся в процессуальных актах, например, несмотря на приговор суда о лишении лица занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью служащий органа местного самоуправления принимает осужденного на работу именно на такую должность или для осуществления деятельности, которая запрещена.
В соответствии со ст. 315 УК неисполнение судебных решений должно быть злостным, т.е. продолжительным, имевшим место после предупреждения суда, сделанного виновному в письменной форме*(278).
Так, военным судом Владивостокского гарнизона 13 ноября 1997 г. Древновский осужден по ст. 315 УК. Он признан виновным в злостном неисполнении решения суда, совершенном при следующих обстоятельствах.
Согласно решениям судов гарнизона и флота начальник квартирно-эксплуатационной части (КЭЧ) подполковник Древновский был обязан выдать офицеру Злотникову справку об отсутствии у последнего жилой площади в поселке Артемовском Приморского края. Судебное решение подлежало исполнению в срок до 18 марта 1997 г. В период с 18 марта по 7 апреля 1997 г. Древновский дважды выдавал на имя Злотникова справки, не соответствовавшие резолютивной части кассационного определения.
7 апреля 1997 г. военный суд Владивостокского гарнизона наложил на Древновского штраф в размере пяти минимальных размеров оплаты труда и установил новый срок для его исполнения.
Решения судов надлежащим образом исполнены только 30 апреля 1997 г.
Военный суд Тихоокеанского флота оставил без изменения приговор военного суда гарнизона.
Главный военный прокурор в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений в связи с неполнотой и односторонностью судебного следствия и несоответствием выводов суда в приговоре фактическим обстоятельствам дела.
Военная коллегия Верховного Суда РФ 31 марта 1998 г. судебные решения отменила, а производство по делу прекратила, указав, что уголовную ответственность по ст. 315 УК влечет не любое, а лишь злостное неисполнение судебного решения.
Как видно из приговора, суд усмотрел злостность в том, что Древновский не исполнил надлежащим образом судебные решения после письменного предупреждения суда.
Таким предупреждением суд признал определение суда от 7 апреля 1997 г. о наложении на Древновского штрафа, однако при этом не учел, что оно было обжаловано в кассационном порядке и до рассмотрения дела вышестоящим судом, т.е. до 25 августа 1997 г., не имело юридической силы. Кроме того, Древновский принимал определенные меры по исполнению судебного решения.
Таким образом, действия Древновского не образуют состава злостного неисполнения судебного решения, в связи с чем дело подлежит прекращению*(279).
Воспрепятствование исполнению приговора суда, решения суда или иного судебного акта проявляется только в активных действиях, направленных на то, чтобы помешать исполнению судебных решений. Например, переименование должности, которую лицо по приговору суда не может занимать, с сохранением тех же функциональных обязанностей работника.
Это преступление относится к числу длящихся. Оно считается оконченным с момента истечения установленного законом срока для исполнения соответствующего судебного решения или акта либо с момента совершения действий, направленных на воспрепятствование их исполнению.
Субъективная сторона характеризуется умышленной виной в форме прямого умысла. Виновный сознает, что не исполняет приговор, решение суда или иной судебный акт, и желает этого. Мотивы преступления на квалификацию не влияют. Ими могут быть личные отношения, интересы службы и т.п.
Субъект преступления — специальный. Это лица, указанные в законе — представитель власти, государственный служащий, служащий органа местного самоуправления, а также служащий государственного или муниципального учреждения, коммерческой или иной организации*(280), в служебные функции которых входит совершение действий, обеспечивающих исполнение судебных актов.
Иные лица, уклоняющиеся от исполнения судебных приговоров и решений, в том числе осужденные, не подлежат ответственности по данной статье.
Действующее законодательство внесло в анализируемый состав преступления несколько изменений. Редакция ст. 315 УК РФ в отличие от аналогичной нормы Кодекса 1960 г. содержит: указание на злостность неисполнения приговора суда, решения суда или иного судебного акта; перечень субъектов данного преступления; положение о том, что приговоры, решения и иные судебные акты должны вступить в законную силу и поэтому быть обязательными для всех учреждений, предприятий, организаций и должностных лиц.
К преступлениям, препятствующим исполнению наказания, уголовные кодексы ряда стран ближнего зарубежья относят дезорганизацию работы мест лишения свободы (например, ст. 303 УК Республики Литвы, ст. 410 УК Республики Беларусь). По содержанию эти нормы схожи со ст. 321 УК РФ, находящейся в главе «Преступления против порядка управления».
Уголовный кодекс Республики Беларусь предусматривает ответственность за такие декриминализированные в России действия, как злостное неповиновение требованиям администрации мест лишения свободы (ст. 411) и передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в местах лишения свободы (ст. 412), а также за уклонение от отбывания наказаний не только в виде лишения свободы, но и ограничения свободы, исправительных работ, общественных работ, лишения права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью, уплаты штрафа, конфискации имущества. Подлежат уголовной ответственности и такие деяния, как несоблюдение требований превентивного надзора и уклонение от превентивного надзора (ст. 421 и 422).
Законодательство Литовской Республики в число преступлений, препятствующих исполнению наказания, включает освобождение задержанного, заключенного под стражу или отбывающего наказание в виде лишения свободы, совершенное с применением насилия, путем обмана или злоупотребления доверием.
Уголовный кодекс Республики Польша предусматривает ответственность за физическое или психическое издевательство над лицами, законно лишенными свободы. В качестве квалифицирующего признака здесь указана особая жестокость таких действий.

Глава IV. Преступления против порядка управления

_ 1. Понятие, общая характеристика и виды преступлений против порядка управления

Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Помимо этих ветвей власти признается и гарантируется местное самоуправление (ст. 10-12 Конституции РФ). Эффективная, отвечающая современным требованиям деятельность органов власти и местного самоуправления является залогом соблюдения прав и интересов граждан, успешного решения задач, стоящих перед обществом. Государство, наделяя своих представителей большими правами по сравнению с обычными гражданами, предъявляет к ним и более высокие требования, вплоть до привлечения в случаях нарушения законов к уголовной ответственности (см. гл. 30 УК). При выполнении должностными лицами своих служебных обязанностей они обеспечиваются усиленной охраной, в том числе и применением к лицам, препятствующим такой деятельности, суровых мер ответственности. Нормы, предусматривающие ответственность за нарушение нормальной деятельности органов власти и местного самоуправления, сосредоточены в гл. 32 УК. Устанавливая суровые меры ответственности за посягательства на порядок управления, законодатель тем самым стремится обеспечить властным отношениям, складывающимся между управляющими субъектами (должностными лицами, органами управления) и управляемыми (гражданами и организациями), режим наибольшего благоприятствования в целях их нормальной реализации.
Объектом рассматриваемой группы преступлений является нормальная деятельность органов власти и местного самоуправления, понимаемая как складывающиеся между органами управления и гражданами отношения по поводу осуществления первыми — распорядительных, административных функций и подчиненности, обязательности исполнения и дисциплины — вторыми. Посягательства на порядок управления не только нарушают нормальную деятельность органов власти и управления, но и подрывают авторитет власти и ее представителей в глазах населения. К тому же подобного рода деяния нередко ставят под угрозу причинения вреда личную безопасность представителей власти, их жизнь, здоровье, честь и достоинство, а также соответствующие блага их близких.
С объективной стороны преступления против порядка управления характеризуются активной формой поведения, о чем свидетельствуют используемые законодателем термины: «посягательство», «применение насилия», «разглашение сведений», «приобретение», «подделка» и т.д.
По законодательной конструкции преступления против порядка управления описываются в нормах закона как формальные составы преступлений: оскорбление представителя власти (ст. 319 УК), незаконное пересечение Государственной границы Российской Федерации (ст. 322 УК), уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК) и другие, так и материальные составы: похищение или повреждение документов, штампов, печатей (ст. 325 УК), самоуправство (ст. 330 УК) и др.
С субъективной стороны рассматриваемое преступление характеризуется только умышленной формой вины. Для некоторых преступлений обязательным признаком является специальная цель: посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК), разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа (ст. 320 УК) и др.
Субъектом преступления может быть только частное лицо, достигшее 16-летнего возраста. В случае совершения преступления, предусмотренного гл. 32 УК, должностным лицом ответственность последнего наступает по статьям о преступлениях против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.
Таким образом, преступления против порядка управления представляют собой совершаемые частными лицами умышленные общественно опасные деяния, причиняющие вред или ставящие под угрозу причинения вреда нормальную деятельность органов власти и самоуправления.
Классифицировать преступления против порядка управления можно по различным основаниям — по особенностям сфер управления, на которые осуществляется посягательство, особенностям объективной стороны и т.д. Однако наиболее предпочтительной представляется классификация по непосредственному объекту посягательства, которая позволяет отразить природу преступления, механизм причинения вреда управленческим отношениям.
Первая группа преступлений характеризуется различными формами противодействия субъектам управленческой деятельности по осуществлению их функций. К этой группе относятся: посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК); применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК); оскорбление представителя власти (ст. 319 УК); разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа (ст. 320 УК); дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК).
Вторая группа преступлений посягает на режим Государственной границы Российской Федерации и символы государственности: незаконное пересечение Государственной границы Российской Федерации (ст. 322 УК); противоправное изменение Государственной границы Российской Федерации (ст. 323 УК); надругательство над Государственным гербом Российской Федерации или Государственным флагом Российской Федерации (ст. 329 УК).
Третья группа преступлений посягает на установленный порядок ведения официальных документов и документальное оформление фактов, имеющих юридическое значение: приобретение или сбыт официальных документов и государственных наград (ст. 324 УК); похищение или повреждение документов, штампов, печатей либо похищение марок акцизного сбора, специальных марок или знаков соответствия (ст. 325 УК); подделка или уничтожение идентификационного номера транспортного средства (ст. 326 УК); подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков (ст. 327 УК); изготовление, сбыт поддельных марок акцизного сбора, специальных марок или знаков соответствия либо их использование (ст. 3271 УК).
Четвертая группа преступлений связана с посягательствами на установленный порядок реализации прав и обязанностей граждан: уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК); самоуправство (ст. 330 УК).

_ 2. История развития законодательства об уголовной ответственности за преступления против порядка управления

Нормы о преступлениях против порядка управления были известны уголовному законодательству Российской империи уже в конце ХIХ в. Так, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержало специальный раздел четвертый — «О преступлениях и проступках против порядка управления», в котором выделялись семь глав: глава первая — «О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от оного властям»; глава вторая — «Об оскорблении и явном неуважении к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности»; глава третья — «О самовольном присвоении власти и о составлении подложных указов или предписаний и других исходящих от правительства бумаг»; глава четвертая — «О похищении бумаг или вещей из присутственных мест, сорвании печатей и уничтожении поставленных или приложенных по распоряжению правительства знаков»; глава пятая — «О взломе тюрем, уводе и побеге находящихся под стражею или надзором»; глава шестая — «О тайных обществах и запрещенных сходбищах»; глава седьмая — «О недозволенном оставлении отечества» (ст. 283-355). Уложение предусматривало, например, такие преступления, как восстание, с намерением воспрепятствовать обнародованию высочайших указов, манифестов и т.п. либо не допустить исполнение указов и распоряжений, или принудить власти к чему-либо не согласному с их долгом, если это принуждение произведено вооруженными людьми и сопровождаемо с их стороны насилием и беспорядками (ст. 284), указанное в ст. 284 противодействие, произведенное хотя не вооруженными людьми, однако с насилием и беспорядками или же, напротив, вооруженными, хотя и без явного с их стороны насилия (ст. 285), кто раздерет, отбросит или вычернит или иным образом повредит, или исказит указы, присланные для обнародования или выставленные для сего в определенных местах, когда это учинено публично при стечении народа, или, по крайней мере, в присутствии многих свидетелей (ст. 301), похищение или с умыслом истребление или повреждение хранимых в присутственном месте документов или иных какого-либо рода бумаг (с. 330) и др.
Уголовное уложение 1903 г. структурно носило иной характер. В нем выделялось несколько глав о различных формах посягательств на порядок управления. Так, гл. VI (ст. 138-155) была посвящена неповиновению власти; гл. VIII (ст. 179-194) — нарушениям постановлений о воинских и земских повинностях, глава ХII (ст. 262-279) — нарушениям постановлений, ограждающих общественное спокойствие; гл. ХV (ст. 292-309) — нарушениям постановлений о надзоре за печатью; гл. ХХI (ст. 437-452) — ответственности за подлог. В действие Уголовное уложение вводилось не целиком, а постепенно и постатейно. В частности, из интересующих нас преступлений против порядка управления в действие были введены лишь следующие статьи:
в гл. ХV — ст. 309 (об изготовлении или выпуске в обращение произведений тиснения преступного содержания);
в главе ХХI — ст. 437 (подделка или переделка высочайшего повеления), ст. 449 (подделка большой государственной или иной печати царствующего императора или ее употребление), ст. 450 (подделка печати или иного орудия для наложения клейма или иного удостоверительного знака от имени правительственного или общественного установления или от имени служащего), ст. 451 (подделка чужой гербовой или именной печати или иного орудия для наложения заменяющего печать знака, если эта подделка совершена с целью использования и нанесения вреда имущественным интересам частных лиц или учреждения), ст. 452 (употребление для наложения удостоверительного знака предметов, указанных в ст. 450 и 451, а также настоящих печати или иного орудия, поименованных в этих статьях, заведомо без предоставленного на то права или вопреки воле лица, от имени которого налагается удостоверительный знак).
В советское время преступления против порядка управления в системе Особенной части впервые появились в Уголовном кодексе 1922 г., который относил эти преступления к государственным. Глава I «Государственные преступления» состояла из двух разделов: «О контрреволюционных преступлениях» и «О преступлениях против порядка управления». Во втором разделе Кодекса помещались преступления, которые весьма существенно отличались друг от друга по уровню общественной безопасности и впоследствии были предусмотрены в других главах уголовных кодексов 1926, 1960 и 1996 гг. В кодексе 1922 г. впервые давалось понятие «преступление против порядка управления». Согласно ст. 74 «Преступлением против порядка управления признается всякое деяние, направленное к нарушению правильного функционирования подчиненных органов управления или народного хозяйства, сопряженное с сопротивлением или неповиновением законам советской власти, с препятствованием деятельности ее органов и иными действиями, вызывающими ослабление силы и авторитета власти». К числу преступлений против порядка управления относились массовые беспорядки (ст. 75 и 77); бандитизм (ст. 76); массовый отказ от внесения налогов денежных или натуральных или от выполнения повинностей (ст. 78); неплатеж налогов или отказ от исполнения работ, имеющих общегосударственное значение, или повинностей (ст. 79); сокрытие наследственного имущества в целом или в части, а равно искусственное уменьшение стоимости наследства в целях обхода законов о праве наследования и наследственных пошлинах (ст. 79а); организованное по взаимному соглашению сокрытие или неверное показание о количествах, подлежащих обложению или учету предметов и продуктов, в том числе и размеров посевной, луговой, огородной и лесной площади, или количества скота, организованная сдача предметов, явно недоброкачественных, неисполнение по взаимному соглашению возложенных законом на граждан работ и личных повинностей (ст. 80); нарушение правил, установленных для учета военнообязанных (ст. 81); уклонение от учебных сборов, а также неявка на сборный пункт с целью уклонения от выполнения обязанностей по общей, специальной и военно-допризывной подготовке (ст. 81а); уклонение от опытных либо поверочных мобилизаций (ст. 81б); уклонение от призыва к отбыванию обязательной военной службы (81в); уклонение от призыва к обязательной военной службе посредством причинения себе повреждения в здоровье, учинения подлога в документах, подкупа должностных лиц, изменения своей фамилии или звания, а равно под предлогом религиозных убеждений или посредством всяких иных ухищрений (ст. 81г); уклонение от явки к мобилизации, безотносительно к условиям и обстановке совершения этого деяния, учиненное гражданами из числа состоящих на учете военнообязанных (ст. 81д); агитация и пропаганда всякого рода, заключающая призыв к совершению преступлений, предусмотренных ст. 75-81д, а равно в возбуждении национальной вражды и розни (ст. 83); изготовление, хранение с целью распространения и распространение литературных произведений, призывающих к учинению преступных деяний, предусмотренных ст. 75-81д Уголовного кодекса (ст. 84); подделка денежных знаков, банковских билетов Государственного Банка, государственных процентных бумаг, марок и других знаков государственной оплаты, в том числе и билетов железнодорожного и водного транспорта, если она учинена по предварительному соглашению нескольких лиц и в виде промысла (ст. 85); сопротивление отдельных граждан представителям власти при исполнении ими возложенных на них законом обязанностей или принуждение к выполнению явно незаконных действий, сопряженных с убийством, нанесением увечий или насилием над личностью представителя власти (ст. 86); оскорбительное проявление неуважения к РСФСР, выразившееся в надругательстве над государственным гербом, флагом, памятником революции (ст. 87); публичное оскорбление отдельных представителей власти при исполнении ими своих служебных обязанностей (ст. 88); недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных преступлениях, предусмотренных ст. 58-66 Уголовного кодекса (ст. 89); заведомо ложное сообщение в письменном заявлении государственному учреждению или должностному лицу о деятельности государственных учреждений или должностных лиц или заведомо ложный ответ на официальный запрос таковых (ст. 90); самовольное присвоение себе власти должностного лица и учинение на этих основаниях тех или иных действий (ст. 91); похищение, повреждение, сокрытие или уничтожение официальных или частных документов из государственных учреждений в целях препятствования правильному разрешению дел или, вообще, функционированию учреждений (ст. 92); выезд за границу и въезд в РСФСР без установленного паспорта или без разрешения подлежащих властей (ст. 98); сорвание или повреждение печатей или иных знаков, наложенных по распоряжению власти с целью охранения определенных предметов хранилищ или иных помещений (ст. 100); самоуправство (ст. 103) и ряд других преступлений, которые в настоящее время относятся к посягательствам на иные объекты.
Уголовный кодекс 1926 г. в своей первоначальной редакции ответственность за преступления против порядка управления предусматривал в главе второй, куда наряду с преступлениями, предусмотренными Кодексом 1922 г., были включены и другие составы преступлений, ранее помещавшиеся в иных разделах Кодекса, например, хулиганство. Положением о преступлениях государственных 1927 г., включенным в Кодекс 1926 г., в целях разграничения компетенции Союза ССР и союзных республик структура Кодекса была изменена. В главе первой «Государственные преступления» наряду с разд. 1 «Контрреволюционные преступления» был выделен разд. 2 — «Особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления», а глава вторая именовалась «Иные преступления против порядка управления».
К числу особо для Союза ССР опасных преступлений против порядка управления относились такие деяния, как: массовые беспорядки, бандитизм, похищения огнестрельного оружия, частей к нему и огневых припасов, нарушение правил о международных полетах, уклонение от очередного призыва на действительную военную службу, контрабанда, способствование незаконному переходу государственных границ, совершенное в виде промысла или должностными лицами, и др.
К иным преступлениям против порядка управления относились такие преступления, как: неплатеж в установленный срок налогов и сборов по обязательному окладному страхованию (ст. 60); отказ от выполнения повинностей, общегосударственных заданий или производства работ, имеющих общегосударственное значение (ст. 61); уклонение от опытных и поверочных мобилизаций (ст. 66); подделка удостоверений и иных выдаваемых государственными и общественными учреждениями документов, предоставляющих права или освобождающих от повинностей в целях их использования (ст. 72); сопротивление представителям власти (ст. 73); публичное оскорбление представителей власти (ст. 76); самовольное присвоение звания или власти (ст. 77); похищение, повреждение, сокрытие или уничтожение официальных или частных документов из государственных учреждений (ст. 78); срыв или повреждение печатей, наложенных по распоряжению власти с целью охранения определенных предметов или помещений (ст. 89); самоуправство (ст. 90) и др. Следует отметить и такую особенность, отраженную еще в Уголовном кодексе 1922 г., что в этой же главе располагались и ряд статей об экологических преступлениях, преступлениях против правосудия и преступлениях в сфере экономической деятельности (в современном понимании): незаконная охота (ст. 861); незаконное производство рыбного, звериного и других водных добывающих промыслов (ст. 86); контрабанда (ст. 83); незаконное освобождение из-под стражи (ст. 81); побег (ст. 82) и др.
Сосредоточие в главе об иных преступлениях против порядка управления столь различных по характеру и степени общественной опасности деяний свидетельствовало о том, что у законодателя этого периода отсутствовало достаточно ясное представление о порядке управления как родовом объекте охраны и, соответственно, о круге деяний, подлежащих включению в эту группу*(281).
В 1958 г. Верховным Советом СССР был принят Закон о государственных преступлениях, в разделе втором которого предусматривалась ответственность за «Иные государственные преступления». В этот раздел были помещены ряд норм о преступлениях, ранее относившихся к особо для Союза ССР опасным преступлениям против порядка управления: бандитизм, контрабанда, уклонение от очередного призыва на действительную военную службу и некоторые другие. Термин «преступления против порядка управления» стал применяться лишь к тем преступлениям, которые ранее относились к «иным преступлениям против порядка управления».
Новая тенденция нашла отражение в структуре Уголовного кодекса 1960 г., в котором глава девятая именовалась «Преступления против порядка управления». В разделе II «Иные государственные преступления» главы первой сохранились нормы о бандитизме (ст. 77), контрабанде (ст. 78), массовых беспорядках (ст. 79), уклонении от очередного призыва на действительную военную службу (ст. 80), уклонении от призыва по мобилизации (ст. 81), уклонении в военное время от выполнения повинностей или уплаты налогов (ст. 82), нарушении режима Государственной границы Российской Федерации (ст. 83).
Впоследствии в эту главу были введены нормы о незаконном изъятии, перемещении или уничтожении пограничных знаков (ст. 83.1 — введена Федеральным законом от 18 мая 1995 г. N 79-ФЗ), о действиях, дезорганизующих работу исправительно-трудовых учреждений (ст. 77.1 — введена Законом РСФСР от 25 июля 1962 г.), воспрепятствовании деятельности конституционных органов власти (ст. 79.1 — введена Законом РФ от 9 октября 1992 г. N 3618-1). Таким образом, с принятием УК 1960 г. законодатель отказался от деления преступлений против порядка управления на две группы.
В главе девятой Уголовного кодекса 1960 г. были предусмотрены статьи о таких преступлениях, как: сопротивление представителю власти или представителю общественности, выполняющему обязанности по охране общественного порядка (ст. 191); оскорбление представителя власти или представителя общественности, выполняющего обязанности по охране общественного порядка (ст. 192); угроза или насилие в отношении должностного лица или гражданина, выполняющего общественный долг (ст. 193); самовольное присвоение звания или власти должностного лица (ст. 194); похищение или повреждение документов, штампов, печатей, бланков (ст. 195); подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, штампов, печатей, бланков (ст. 196); нарушение правил въезда или проживания в пограничной полосе или пограничной зоне (ст. 197); нарушение паспортных правил (ст. 198 — исключена Законом РСФСР от 5 декабря 1991 г. N 1982-1); самовольный захват земли (ст. 199); самоуправство (ст. 200); нарушение законов о записи актов гражданского состояния (ст. 201 — исключена Законом РФ от 29 апреля 1993 г. N 4901-1); незаконное пользование знаками Красного Креста и Красного Полумесяца (ст. 202); незаконный подъем Государственного флага Российской Федерации или суверенной республики в ее составе на торговом судне (ст. 203); неоказание помощи при столкновении судов или несообщение названия судна (ст. 204); повреждение морского телеграфного кабеля (ст. 205).
Как следует из вышеперечисленного, круг преступлений против порядка управления был значительно сужен, поскольку в Кодексе была предусмотрена специальная глава восьмая «Преступления против правосудия», в которую были перемещены нормы о таких преступлениях, как заведомо ложный донос, побег из места заключения или из-под стражи, побег с места ссылки и др. Одновременно ответственность за ряд преступлений, посягающих на природную среду, была предусмотрена нормами главы шестой «Хозяйственные преступления».
Впоследствии глава девятая Кодекса подвергалась многочисленным дополнениям и изменениям. В частности, были введены следующие новые статьи: ст. 190.1 «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» (исключена Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 сентября 1989 г.), ст. 190.2 «Надругательство над Государственными гербом или флагом» (введена Указом Президиума ВС РСФСР от 16 сентября 1966 г.); ст. 190.3 «Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок» (исключена Законом РФ от 29 апреля 1993 г. N 4901-1); ст. 191.1 «Сопротивление работнику милиции или народному дружиннику»; ст. 191.2 «Посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника» (введены Законом РСФСР от 25 июля 1962 г.); ст. 191.3 «Воспрепятствование служебной деятельности прокурора, следователя или лица, производящего дознание» (введена Федеральным законом от 1 июля 1994 г. N 10-ФЗ); ст. 191.4 «Оказание сопротивления военнослужащему, сотруднику органа внутренних дел или иному лицу при исполнении ими обязанностей по охране Государственной границы Российской Федерации» (введена Федеральным законом от 18 мая 1995 г.); ст. 191.5 «Посягательство на жизнь военнослужащего, сотрудника органа внутренних дел или иного лица при исполнении ими обязанностей по охране Государственной границы Российской Федерации, а также на жизнь членов их семей» (введена Федеральным законом от 18 мая 1995 г. N 79-ФЗ); ст. 192.1 «Оскорбление работника милиции или народного дружинника» (введена Законом РСФСР от 25 июля 1962 г.); ст. 192.2 «Оскорбление военнослужащего, сотрудника органа внутренних дел или иного лица при исполнении ими обязанностей по охране Государственной границы Российской Федерации» (введена Федеральным законом от 18 мая 1995 г. N 79-ФЗ); ст. 194.1 «Покупка, продажа, обмен, а равно подделка либо умышленное уничтожение ордена, медали, нагрудного знака к почетному званию СССР» (введена Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 октября 1985 г.); ст. 197.1 «Нарушение иностранными гражданами и лицами без гражданства правил пребывания в СССР и транзитного проезда через территорию СССР» (введена Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 августа 1966 г.); ст. 198.1 «Уклонение военнообязанного от учебных или поверочных сборов и воинского учета» (введена Законом РСФСР от 25 июля 1962 г.); ст. 198.2 «Злостное нарушение правил административного надзора» (введена Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 августа 1966 г.); исключена Законом РФ от 29 апреля 1993 г. N 4901-1; ст. 200.1 «Нарушение порядка организации или проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия и пикетирования» (введена Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 29 июля 1988 г.) и ст. 205.1 «Нарушение правил охраны линий связи» (введена Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 17 октября 1969 г.).
Таким образом, несмотря на выделение специальной главы о преступлениях против порядка управления, круг деяний, относимых законодателем к числу соответствующих преступлений, как и по УК 1922 г. и 1926 г., по-прежнему был неоднороден, и они существенно различались по объективным и субъективным характеристикам.
Увеличение к концу 90-х гг. более чем вдвое количества статей в гл. 9 по сравнению с первоначальной редакцией УК 1960 г. явилось отражением общей тенденции развития уголовного законодательства советского периода, при которой глава о преступлениях против порядка управления выполняла роль своеобразного накопителя. В эту главу помещались нормы о тех преступлениях, объект посягательства которых первоначально однозначно не был определен, и поэтому точное место этих норм в системе Особенной части УК не было найдено. С течением времени юридическая природа этих преступлений становилась более понятной, уточнялся круг общественных отношений, которым причинялся вред при совершении этих преступлений, и в законодательство вносились соответствующие коррективы. Поэтому при подготовке УК 1996 г. законодатель фактически вернулся к первоначальной редакции УК 1960 г., оставив всего 14 статей. Остальные нормы либо вообще были исключены из УК, либо помещены в другие разделы и главы УК 1996 г.

_ 3. Преступления, связанные с противодействием субъектам управленческой деятельности по осуществлению их функций

Группа преступлений, характеризующихся различными формами противодействия субъектам управленческой деятельности, является наиболее опасной из преступлений против порядка управления. Повышенная общественная опасность этих преступлений обусловливается тем, что нарушение нормальной деятельности правоохранительных или иных органов сопряжено с одновременным воздействием в различных формах на жизнь, здоровье, честь и достоинство представителей названных органов в связи с исполнением ими своих служебных обязанностей, а также иных лиц (близких указанных лиц или осужденных).
Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК). Объект преступления — нормальная деятельность правоохранительного органа, нарушаемая посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно их близких.
Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа является наиболее тяжким преступлением из числа деяний против порядка управления и в своих основных чертах воспроизводит ст. 191.2 УК 1960 г., что позволяет сделать вывод о возможности толкования отдельных признаков в соответствии с уже сложившейся судебной практикой.
Вместе с тем в ст. 317 УК 1996 г. значительно расширен круг потерпевших. В соответствии с диспозицией этой статьи потерпевшими от преступления являются сотрудники правоохранительных органов, военнослужащие, а также их близкие. В законодательстве не раскрывается понятие «правоохранительные органы» и не дается их перечень, поэтому в каждом конкретном случае данный вопрос должен решаться правоохранительными органами. Определенным ориентиром может служить ст. 2 Федерального закона от 20 апреля 1995 г. N 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» с последующими изменениями и дополнениями*(282).
Согласно этой статье к защищаемым лицам относятся:
1) судьи всех судов общей юрисдикции и арбитражных судов, народные заседатели, присяжные заседатели;
2) прокуроры;
3) следователи;
4) лица, производящие дознание;
5) лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность;
6) сотрудники органов внутренних дел, осуществляющие охрану общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, а также исполнение приговоров, определений и постановлений судов (судей) по уголовным делам, постановлений органов расследования и прокуроров;
7) сотрудники учреждений и органов уголовно-исполнительной системы;
8) военнослужащие внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации, принимавшие непосредственное участие в пресечении действий вооруженных преступников, незаконных вооруженных формирований и иных организованных преступных групп;
9) сотрудники органов контрразведки;
10) сотрудники федеральных органов налоговой полиции;
11) судебные исполнители;
12) работники контрольных органов Президента РФ, глав администраций субъектов Федерации, осуществляющие контроль за исполнением законов и иных нормативных правовых актов, выявление и пресечение правонарушений;
13) сотрудники федеральных органов государственной охраны;
14) работники таможенных органов, органов государственной налоговой службы, органов надзора за соблюдением правил охоты на территории государственного охотничьего фонда, органов рыбоохраны, органов государственной лесной охраны, органов санитарно-эпидемиологического надзора, контрольно-ревизионных подразделений Министерства финансов РФ и финансовых органов субъектов Федерации, органов государственного контроля в сфере торговли, качества товаров (услуг) и защиты прав потребителей, осуществляющие контроль за исполнением соответствующих законов и иных нормативных правовых актов, выявление и пресечение правонарушений.
Из данного перечня можно сделать вывод, что к правоохранительным органам относятся органы прокуратуры и юстиции, МВД, ФСБ, федеральные органы налоговой полиции и таможни. В этом перечне не указаны суды, которые, с одной стороны, являются органами правосудия и по своим функциям отличаются от правоохранительных органов, с другой — в Федеральном законе 1995 г. они упоминаются в перечне превоохранительных и контролирующих органов. Представляется, что пока нет исчерпывающего законодательного перечня правоохранительных органов, суды можно относить к числу последних.
Военнослужащими являются граждане, проходящие военную службу в Вооруженных Силах РФ, а также в пограничных войсках Федеральной пограничной службы РФ, во внутренних войсках Министерства внутренних дел РФ, в Железнодорожных войсках РФ, войсках Федерального агентства правительственной связи и информации при Президенте РФ, войсках гражданской обороны, инженерно-технических и дорожно-строительных воинских формированиях при федеральных органах исполнительной власти, Службе внешней разведки РФ, органах Федеральной службы безопасности РФ, органах Федеральной пограничной службы РФ, федеральных органах правительственной связи и информации, федеральных органах государственной охраны, федеральном органе обеспечения мобилизационной подготовки органов государственной власти РФ и создаваемых на военное время специальных формированиях. Статус военнослужащих имеют также военнослужащие, прикомандированные в установленном порядке к федеральным органам государственной власти, другим государственным органам и учреждениям, органам государственной власти субъектов Федерации, международным организациям в соответствии с международными договорами Российской Федерации, государственным унитарным предприятиям, имущество которых находится в федеральной собственности, акционерным обществам, сто процентов акций которых находится в федеральной собственности и которые выполняют работу в интересах обороны страны и безопасности государства, иным предприятиям, учреждениям и организациям, если это предусмотрено федеральным законом, а также в соответствии со ст. 2 Федерального закона «О статусе военнослужащих» граждане, проходящие военные сборы. Лица, проходящие службу в иных государственных военизированных органах и формированиях на основании других законодательных и нормативных правовых актов, имеющие специальные звания, сходные или аналогичные с воинскими званиями, не являются военнослужащими*(283).
Согласно ст. 2 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» в ред. от 7 августа 2000 г. военнослужащие проходят военную службу по контракту или военную службу по призыву в соответствии с федеральным законом о воинской обязанности и военной службе. К военнослужащим относятся:
офицеры, прапорщики и мичманы, курсанты военных образовательных учреждений профессионального образования, сержанты и старшины, солдаты и матросы, проходящие военную службу по контракту;
офицеры, призванные на военную службу в соответствии с указом Президента РФ;
сержанты, старшины, солдаты и матросы, проходящие военную службу по призыву, курсанты военных образовательных учреждений профессионального образования до заключения с ними контракта. Граждане приобретают статус военнослужащих с началом военной службы и утрачивают его с окончанием военной службы*(284).
Не раскрывает закон и содержание понятия «близкие» сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих. В статье 1 Федерального закона от 20 апреля 1995 г. N 45-ФЗ под близкими соответствующих категорий лиц понимаются близкие родственники, перечисленные в п. 9 ст. 34 УПК РСФСР (родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дед, бабка, внуки, а также супруг), а в исключительных случаях и иные лица, на жизнь, здоровье и имущество которых совершаются посягательства. В п. «б» ч. 2 ст. 105 УК, предусматривающей ответственность за убийство, в качестве возможных потерпевших также называются близкие лица, выполняющего служебные обязанности или общественны