Фактическое распределение социальных возможностей и обязанностей между людьми (фактические социальные ‘права»)

Неудовлетворенные потребности и интересы индивидов

(«Права личности»)

Права- личности (Конкретные социальные блага как фактическая как цель возможность пользования ими)

Права личности (Представления о правах личности непосредст-как средство — венно как «должное», и главным образом, выраженные в системах ценностно-нормативной ориентации и регуляции поведения людей. Причем «средство», как правило, также выступает в качестве относительно самостоятельной цели)

Права личности (Соответствующие социальные возможности как как результат, результат взаимодействия «сущего» и «должного»: или б) результат, как правило, все-таки отличается т должного)

(«Проблема») (Права личности»)

(«Цель» — «средство» — «результат») и т.д.

го из трех указанных моментов в отдельности (на схеме она отнюдь не исчерпывающая) может претендовать на качества одного из самостоятельных определений прав личности». Естественно, что возможны и необходимы максимальная предметно-содержательная конкретизация прав личности, разделение их по категориям, группам на отдельные виды прав и т.д. и соответствующая их характеристика.

Наиболее разработанной и, безусловно, оправданной с теоретической и особенно с практической точки зрения является классификация прав и свобод в соответствии с предварительным выделением наиболее важных сфер социальной жизни, в которых только и реализуются права и свободы.

Здесь же следует сказать о том, что теория и практика социалистических стран исходят из признания неразрывного единства, взаимосвязи и взаимозависимости всех видов прав и свобод. При этом подчеркивается равноценность наиболее важных прав и свобод, определяющих в главном положение человека в государстве и обществе, так называемых основных прав и свобод человека (гражданина). Эти права и свободы, как правило, сформулированы в Основном Законе страны и поэтому получили название «конституционные права и свободы». И в теории, и в целом на практике отрицается необходимость иерархического построения системы прав и свобод личности, подчеркиваются социальная неоправданность, бесперспективность^ в целом неприемлемость постановки вопроса о п^оритёте тех или иных прав перед другими. Тем самым отрицается правомерность распространенной точки зрения, согласно которой социалистическая концепция прав человека отдает безусловный приоритет социально-экономическим правам и, как правило, в ущерб политическим и личным правам, значение которых якобы недооценивается и даже игнорируется. Для человека социалистического общества, всестороннее развитие которого рассматривается как основная цель социального прогресса, в личностном плане в одинаковой мере важны все виды прав. Изменения в значе-

^Автор уже приводил ряд возможных определений прав личности, которые также должны быть учтены при раскрытии понятия (с. ). Несколько определений, в соответствии с логикой изложения, будет предложено ниже.

нии тех или иных из них для каждого человека в отдельности, конечно же, происходят, но лишь в зависимости от характера конкретных социальных условий, в которых он находится на данный момент и от особенностей его духовных и материальных запросов.

В то же время социалистическая концепция прав человека стремится полностью учесть тот неоспоримый факт, что только гарантированность важнейших социально-экономических прав позволяет говорить о реальности и нормальной реализации политических и личных прав и свобод. Поэтому, не преуменьшая значения других прав и не забывая органичной взаимосвязи и взаимозависимости всех видов прав и свобод и известной условности и относительности их разграничения, «приоритетному» обеспечению социально-экономических прав придается особое внимание не только в связи с их огромным самостоятельным значением и большой ценностью, но прежде всего как абсолютно необходимой гарантии для полнокровного осуществления всех других прав и свобод.

Говоря другими словами, это и есть по существу первый и необходимый шаг на пути реализации собственно политических и личных прав и свобод. Например, отсутствие гарантий таких важнейших социально-экономических прав, как право на жилище, право на труд или право на образование, ставит под сомнение возможность активной и плодотворной политической деятельности как реализации предоставляемого конституцией всего комплекса политических прав. Ибо отсутствие возможности получить полноценное образование, отсутствие постоянного и благоустроенного жилища, невозможность получить работу в соответствии с профессией и квалификацией и, следовательно, невозможность иметь стабильный источник существования не могут не оказывать негативное влияние, например, на участие гражданина в ведении государственных дел, на возможность быть избранным в государственные органы⁶⁷, на достижение целей,

Международный пакт о гражданских и политических правах. Ст. 25//Права человека. Сб. документов (сост. Л.Н.Шестаков). М., 1986. С. 59.

образованных гражданами общественных организаций», на качестве реализации основных свобод и др.

И напротив, доступность образования, благоустроенное жилье, работа в соответствии с призванием и ощущение уверенности в завтрашнем дне не могут не сказаться позитивно на реализации возможности активного участия в политической жизни, на реализации личных прав и свобод.

В данной связи особенно видна уязвимость некоторых традиционных буржуазных концепций, отрицающих необходимость и даже возможность предоставления и гарантии гражданам социально-экономических прав, подчеркивающих абсолютный приоритет лишь политических и личных (гражданских) прав. Позитивный опыт многих стран отвергает «ценность» такого одностороннего взгляда на права человека. На практике при таком подходе и политические права во многом остаются лишь на бумаге, не говоря уже о том, что вопрос о реализации таких жизненно важных прав, какими являются основные социально-экономические права, зачастую даже не ставится.

При раскрытии понятия «права личности» нужно иметь в виду также и то исключительно важное обстоятельство, что фактические социальные возможности как социальная реальность существуют в качестве таковых лишь по отношению к тем или иным конкретным социальным субъектам и в этом смысле они существуют для них лишь в целостности и единстве материальных и идеологических черт как результат сложного взаимодействия материальных и идеологических факторов и, следовательно, как социальный феномен, не только не сводимый полностью ни к базису, ни к надстроечным явлениям, но и представляющий собой качественно иное, специфическое социальное явление.

Для социальных субъектов вопрос о том, чем же в большей степени обусловлены данные социальные возможности — материальными или идеологическими факторами, может иметь второстепенное значение при нормальном удовлетворении потребностей или же просто не возникает. В то же время при «ненормальном» удовлетворении потребностей

Там же. С. 57.

этот вопрос не только нужно иметь в виду, но совершенно необходимо его тщательно проанализировать и ответить на него с тем, чтобы учесть соответствующим образом и в полной мере полученный ответ в социальной практике.

Ибо фактические социальные права конкретных индивидов и их объем — это не только «продукт развития материальных отношений людей». Это обстоятельство порой явно недооценивается в юридической литературе и, на наш взгляд, приводит к тому, что основанная на методологически верных посылках трактовка прав человека тем не менее оказывается недиалектичной. В одной из своих работ В.А.Ку-чинский, в частности, пишет: «Права и обязанности человека складываются объективно и существуют независимо от их государственного признания, от воли законодателя. Они формируются в процессе развития общественного производства по мере создания предпосылок социального использования новых материальных и культурных благ. Объективно существующие возможности трудиться, отдыхать, получать образование, иметь жилище, выражать свои взгляды и убеждения -все это и есть права человека, объем которых находится в зависимости от характера общественного производства и уровня его развития… Процесс становления прав и обязанностей человека… на определенном этапе развития общества… искажается юридическим закреплением и фактическим осуществлением господства эксплуататорских классов… Права человека не дар государства, а продукт развития материальных отношений людей… Объем прав человека как объективно обусловленных возможностей пользоваться материальными и культурными благами существенно меняется с переходом от одной общественно-экономической формации к другой»⁶⁹.

На наш взгляд, указанный подход недооценивает того неоспоримого факта, что в реальной жизни все социальные возможности выступают как таковые уже в качестве результата того или иного опосредования соответствующих материальных предпосылок надстроечными явлениями, причем не только в эксплуататорском обществе и не только государством и правом. Правильно отмечают авторы коллективной

См.: Кучинский В.А. Указ. соч. С. 28-29.

монографии «Социалистическая, концепция прав человека»:

«…объем прав и свобод человека в обществе детерминирован не только экономическим строем. Огромное влияние на их объем и характер оказывают состояние развития демократии, духовная атмосфера общества, уровень культуры. Анализ всех этих факторов дает ответ на вопрос о том, почему в условиях одной общественно-экономической формации в государствах различных регионов мира закрепляется различный объем прав и свобод»⁷⁰.

Ведь если вопрос о правах личности ставить конкретно-исторически и предметно, то его содержание и решение так или иначе связаны именно с ролью надстроечных, субъективных факторов общественного развития, и в первую очередь наиболее значительных из них, каковыми и являются, в частности, государство и право. В противном случае проблема прав личности по существу сводится лишь к особенностям достигнутой ступени социально-экономического развития общества, к особенностям данной общественно-экономической формации и, следовательно, ее решение надо связывать лишь с переходом к другой, ‘более «высокой» общественно-экономической формации. Однако такая постановка вопроса имеет смысл лишь в соответствующий исторический период, когда в обществе созрели объективные предпосылки для перехода к иному общественно-экономическому укладу в целом. В противном случае она оказывается по существу праздной. Ибо не лучшим образом ориентирует на социальную практику общества, где объективные материальные и духовные предпосылки для разрешения конкретно-исторических форм проявления проблемы прав личности в основном созданы и развиваются, а проявления данной проблемы и ее возможное обострение связаны с ролью тех или иных конкретных субъективных, надстроечных факторов, а порой лишь ими обусловлены.

В этой связи уместным будет привести не утратившие своего значения в современный период развития советского общества слова о том, что необходимо научить советских

граждан (и помогать им в этом) «воевать за свое право по всем правилам законной в РСФСР войны за права’⁷¹.

По нашему мнению, приведенную выше мысль нужно понимать широко, имея в виду не только случаи нарушения или ущемления того или иного права конкретной личности. Речь идет о принципе поведения советских граждан во всех сферах социальной жизни, и не только в связи с необходимостью реализации их субъективных прав, когда им корреспондируют соответствующие конкретные обязанности должностных лиц или граждан, но и, по существу, в связи с возможностью и необходимостью возникновения новых прав как фактических социальных возможностей.

Развитие самоуправления народа требует дальнейшего углубления демократических начал в управлении. Однако в работе органов государственного управления часто приходится сталкиваться с ведомственностью, бюрократизмом, равнодушным отношением к людям. Одной из основных причин является ослабление контроля за работой аппарата со стороны трудящихся.

Совершенно очевидно, что повышение качества и эффективности работы тех или иных советских органов, достигнутое благодаря повышению активности и деловитости самих граждан, будет означать так или иначе расширение круга социальных возможностей для советских людей, обогащение их содержания. Причем особенно много в этом отношении могут сделать местные Советы народных депутатов и их исполкомы.

Другими словами, речь идет о том, что в рамках приблизительно одних и тех же социально-экономических и политических предпосылок, по существу, всегда возможны более полное выявление и реализация резервов удовлетворения социальных потребностей, связанных с возможностью повышения оптимизации социального регулирования и управления, с более четкой социальной направленностью той или иной общественно значимой деятельности, с минимизацией «потерь» потенциальных социальных возможностей, связанных с бездеятельностью, некомпетентностью или злоупотреб-

‘Ленин В.И. Полн. собр соч. Т. 53. С. 149.

явниями должностных лиц и тд., за счет активизации пози-|»тивной роли субъективного фактора («человеческого фактора»). -7 Более того, повышение роли человеческого фактора, со- (

здание соответствующих условий для его полноценного проявления является наиболее перспективным направлением развития прав личности. Это, так сказать, «интенсивный» путь развития прав личности. Он неразрывно связан с процессом демократизации всех сфер социальной жизни.

Исключительную, принципиальную роль с точки зрения повышения роли человеческого фактора в решении проблемы прав личности, в становлении более совершенного и, главное, более справедливого социального механизма производства и распределения социальных благ призван сыграть Закон СССР о предприятиях в СССР, вступивший в силу в январе 1991 г.

По существу, на выявление, производство и реализацию новых социальных возможностей для советских граждан за счет повышения их активности направлен и Закон о всенародном обсуждении важнейших вопросов государственной жизни, принятый в июне 1987 г. Закон предусматривает возможность вынесения на всенародное обсуждение проектов законов и решений, затрагивающих основные направления политического и социального развития страны, осуществление конституционных прав, свобод и обязанностей советских граждан и ряд других вопросов, отнесенных к ведению Союза. Предусмотрен порядок обязательного рассмотрения и учета мнения граждан.

Установлен гарантированный государством демократический порядок обсуждения населением важных вопросов местного значения. Существенно важным является то обстоятельство, что с инициативой о вынесении проектов решений местных Советов и их исполкомов на обсуждение населения наряду с Советом, исполкомом, постоянными комиссиями Советов, депутатскими группами, депутатами могут выступать органы общественных организаций, трудовых коллективов, собрания граждан по месту жительства.

С вступлением в силу указанного закона не снимается с повестки дня вопрос о выработке и принятии Закона о ре-

ферендуме. По нашему мнению, такой закон должен быть принят с максимальным учетом как «плюсов», так и очевидных «минусов» такой формы непосредственного волеизъявления народа, какой является референдум.

В современных условиях развития советского общества не перестает быть чрезвычайно актуальной «война за права» в связи с многочисленными фактами прямого нарушения социалистической законности, прав граждан.

Сегодня требуется выявление и принципиальная оценка каждого случая нарушения законности, строгое наказание виновных, преодоление любых проявлений бюрократизма, ущемляющих законные интересы граждан, коренное улучшение деятельности всех правоохранительных органов.

Важная роль в защите прав и законных интересов граждан принадлежит Закону СССР «О порядке обжалования в суд неправомерных действий органов государственного управления и должностных лиц, ущемляющих права граждан», вступившему в силу с 1 июля 1990 г.

В стране продолжается осуществление кардинальной правовой реформы, целью которой является гуманизация и демократизация всей общественной жизни. При этом, как подчеркивалось на XIX Всесоюзной конференции КПСС, первостепенное внимание в процессе проведения реформы необходимо уделить правовой защите личности, упрочить гарантии осуществления политических, экономических, социальных прав и свобод советских людей, одновременно повысить ответственность каждого гражданина перед своим трудовым коллективом, государством и обществом в целом⁷².

ЮРИДИЧЕСКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВ ЛИЧНОСТИ

Наличие конкретно-исторической социальной проблемы прав личности, в основе которой так или иначе лежат вопро-

^Матсриады XIX Всесоюзной конференции Коммунистической партии Советского Союза. М., 1988. С. 44-45.

но и отражением, они обладают свойством быть либо адекватными (возможно, в какой-то степени), либо неадекватными, в зависимости от того, насколько они соответствуют и соответствуют ли вообще процессу материальной жизни общества, лежащему в их основе»⁸⁵.

Даже если под словосочетанием «процессы материальной жизни» здесь следует понимать также и основные закономерности данного способа производства и тенденции социально-экономического развития общества в целом, то и в этом случае данное суждение представляется неудачным. И не только в связи с теми нашими соображениями, которые были изложены выше. Ведь, строго говоря, постановка вопроса о непосредственном соответствии или несоответствии права материальным отношениям, сознательно (даже только теоретически) опускающая вопрос о характере его соответствия также (по логике исторического развития этот вопрос всегда встает в первую очередь!) потребностям господствующих общественных сил, их союзников и сочувствующих в тех или иных конкретно-исторических условиях, об идеологической ценности, сущности и функциональной направленности данного конкретного права, представляется некорректной. Поскольку без этого непременного аспекта любой мыслимой рациональной оценки реального права вопрос о праве вообще теряет всякий социальный смысл, превращаясь в совершенно абстрактную идею.

Очевидно также, что в этом случае Г.Кленнер в значительной степени допускает отступление от справедливого, на наш взгляд, собственного утверждения о том, что «понятие права перестает соответствовать реальности,’ когда абсолютизируется хотя бы одно из трех имманентных качеств права:

рефлективность (отражение материальных общественных отношений), нормативность (обязательное правило поведения) или функциональность (орудие власти)’¹⁸⁶.

Тезис же о возможности адекватности права материальным отношениям, по сути дела, совпадает с тезисом о «полной и автоматической детерминированности содержания

‘Кленнер Г. От права природы к природе права. М., 1988. С. 238-239. ^Клеппер Г. От права природы к природе права. С. 24.

права характером экономического базиса», который совершенно справедливо отвергает сам автор, подчеркивая, что в таком случае право лишается «его самостоятельного (хотя и относительно) значения, делает его существование бессмысленным, поскольку в этом случае оно превращается в бесплодное дублирование (курсив наш. — А.Б.) реального мира»⁸⁷.

И еще один важный аспект необходимо иметь в виду при характеристике тех или иных социальных институтов, в данном случае — нормативно-идеальных систем, с точки зрения их адекватности содержанию социальной действительности: в рамках данной социальной системы возможно появление и существование только адекватных ей (пусть и диаметрально противоположных, противоречащих друг другу, но присущих именно этой общественной системе) нормативно-идеальных систем. Здесь существуют объективные «непреодолимые» параметры адекватности, однако совсем иного, значительно более общего и глубокого порядка, нежели те, о которых речь шла выше, и, безусловно, не дающие ответа на вопрос о степени адекватности данной конкретной нормативно-идеальной системы. В указанном же здесь смысле все эти системы равно адекватны содержанию общественных отношений в целом⁸⁸.

Правовая форма воздействия присуща не одной какой-либо области общественной жизни. В правовую форму облекаются важнейшие комплексы общественных отношений. Она сама выступает как определенная важнейшая сторона общественной жизни в целом, имея в своей целостности как непосредственное, так и главным образом косвенное, опосредованное системой регулирования тех или иных конкрейшх общественных отношений (что отнюдь не означает меньшую социальную значимость данного вида связи права с проблемой прав личности) отношение к проблеме прав личности. Поэтому в обществе неизбежна государственно-правовая трансформация взаимоотношений личности и общества, когда государство официально выступает от имени всего обще-

^Там же. С. 27.

^№Пo нашему мнению, аналогичный вышеизложенному подход может быть предложен и при рассмотрении правовых норм с точки зрения их «истинности» и «ложности».

жание и процесс правотворчества и, следовательно, при прочих равных условиях определяет и более успешное решение соответствующих социальных проблем). Поэтому юридическая наука и практика, обладая знаниями о закономерностях общественного развития, максимально приближает свой понятийный аппарат и соответствующий ему характер логического построения правовых норм к реальной социальной практике, которая не только является единственным критерием его социальной и юридической эффективности, но и является причиной и источником его дальнейшего развития. Необходимость логического развития юридических категорий и норм определяется потребностями практики, и прежде всего потребностями правотворческой и правоприменительной деятельности.

Непосредственной основой логического развития правовых категорий и норм является единство диалектической и формальной логики. Диалектика как методологическая основа советской юридической науки является необходимым условием их соответствия пониманию социальной необходимости и создает широкие возможности для эффективного применения формально-логических методов в правотворческой и в правоприменительной практике, когда в самой развитой и совершенной форме сфера логического выступает не только как формальная логика, но и как логика диалектическая.

Можно согласиться с мнением В.К.Бабаева о том, что непосредственное логическое развитие правовых норм заключается в трех основных моментах, а именно: «во-первых, в создании (выведении) на основе уже имеющихся в законодательстве правовых норм с более общим содержанием. Обобщенность юридической нормы при этом достигается путем замены казуистической гипотезы или диспозиции более абстрактными элементами юридической нормы либо расширением сферы ее действия, либо заключением в правовую норму ранее не содержащихся в ней предписаний. Во-вторых, в уточнении применения юридической нормы, ее диспозиции или санкции. Получаемая в результате этого норма имеет менее общий характер, чем норма развиваемая. К этому же виду логического развития юридических норм следует отнести все случаи разработки правотворческими органами более

детальных нормативных предписаний на основе наиболее общих норм. В-третьих, в уточнении объема и содержания отдельных понятий, в их определении» .

Наиболее общее и концентрированное выражение, а главное, и определенное решение проблема юридических прав личности получает в теории и практике реализации правового статуса личности. По нашему мнению, под правовым статусом личности следует понимать систему гарантированных государством прав, свобод и обязанностей лично-‘ сти, выступающих в качестве юридических возможностей для удовлетворения тех или иных социальных притязаний личности, и, следовательно, выполняющих роль юридического средства для удовлетворения этих притязаний.

Прав Н.В.Витрук, определяющий правовой статус при социализме не только в качестве юридической основы и средства повышения социальной активности граждан, привлечения их к решению задач социалистического строительства, но и рассматривающий правовой статус в его развитии в качестве одного из средств разрешения противоречий, возникающих между общественными, коллективными, групповыми, личными и иными интересами⁹².

Особое значение в системе правового статуса личности имеют юридические определения прав личности и соответствующие им юридические нормы, точнее, характер этих определений и норм. По нашему мнению, под юридическими правами личности следует понимать юридически оформленные и юридически гарантированные возможности личности пользоваться социальными благами.

Правильно отмечает ЛД.Воеводин, что практичео.аи ценность юридических прав состоит в том, чтобы »превратиться из возможного в наличное, из потенциальной возможности, каким является всякое предоставленное законом пра-‘ во, в конкретное притязание»⁹³.

Юридические права (в этом их лишь внешнее отличие от свобод) никогда не сводятся к одностороннему проявле-

^Право и борьба идей в- современном мире. М., 1980. С. 57. ^Витрук Н..В. Правовой статус личности в СССР. М., 1986. С. 8, 50. ^Юридические гарантии конституционных прав и свобод личности в социалистическом обществе. М., 1987. С. 8.

нию воли управомоченного субъекта в том смысле, что их реализация всегда предполагает и соответствующее выполнение корреспондирующих им обязанностей, необходимо возникающих в связи с предоставлением прав у самого государства, а также у граждан и организаций. Исполнейие же обязанностей может быть как активным, так и пассивным, как обязанностью совершить определенное действие в связи с возникновением и реализацией права, так и обязанностью воздержаться от действий, способных нанести ущерб правам управомоченного субъекта. В случае же ущемления юридического права граждан (незаконного) государство обязано принять меры к его защите и восстановлению.

Обязанности государства, возникающие и существующие в связи с предоставлением им прав и свобод своим гражданам, как правило, находят свое выражение в совокупности записанных в законе различных гарантий, т.е. тех условий и . возможностей, которые государство может и обязуется создать и предоставить гражданам для практического осуществления ими провозглашенных государством прав и свобод. Например, ст. 43 Конституции СССР не только провозглашает право граждан на материальное обеспечение в старости, в случае болезни, полной или частичной утраты трудоспособности, а также потери кормильца, но и указывает на то, что это право гарантируется социальным страхованием рабочих, служащих и колхозников, пособиями по временной нетрудоспособности; выплатой за счет ‘государства и колхозов пенсий по возрасту, инвалидности и по случаю потери кормильца; трудоустройством граждан, частично утративших трудоспособность; заботой о престарелых гражданах и об инвалидах; другими формами социального обеспечения.

Кроме того, и конституционные гарантии, и само конституционное право для успешного, полнокровного и беспрепятственного своего осуществления, как правило, нуждаются в дальнейшей конкретизации и детализации, что и находит свое выражение в текущем законодательстве. Например, указанные выше конституционное право и соответствующие гарантии получили свою конкретизацию в Законе «СССР о пенсионном обеспечении.

Следует согласиться с утвердившейся в литературе точкой зрения на понятие свобод личности^. Юридические свободы личности — это тоже юридические права личности, принципиально не отличающиеся от последних, однако имеющие некоторые особенности: в данном случае только гражданину предоставляется возможность свободно определять свое поведение в некоторых сферах общественной жизни и гарантируется в этой связи невмешательство как со стороны государства, так и всех иных социальных субъектов.

Юридические обязанности личности — это юридически обязательные и юридически гарантированные требования к поведению личности.

Юридические обязанности личности, так же как и ее права, являются необходимым средством, при помощи которого осуществляется правовое воздействие на общественные отношения.

Так же, как и права, юридические обязанности личности как гражданина государства можно подразделить ,на конституционные обязанности и на обязанности, возникающие на основе норм текущего законодательства. Кроме того, по характеру исполнения обычно различают позитивные обязанности и негативные обязанности (правовые запреты). В первом случае подразумевается исполнение обязанности, состоящее в совершении определенных положительных действий, направленных на обеспечение субъективного права управомо-ченного субъекта. Во втором случае имеется в виду исполнение обязанности, состоящее в воздержании от совершения таких действий, которые могут быть препятствием для осуществления соответствующего права.

Понятие юридической обязанности тесно связано с понятием юридической ответственности личности. Юридическая ответственность личности обычно понимается как обязанность лица претерпевать меры государственного воздействия за совершенные противоправные и виновные поступки. За неисполнение или ненадлежащее исполнение юридических

‘»Праваличностивсоциалистическом обществе. М., 1981. С. 24-25;

Витрук Н.В. Указ. соч. С. 9-10; и др.

обязанностей (ретроспективная, негативная ответственность). Существует и более широкое понимание юридической ответственности, когда юридическую ответственность связывают не только с противоправным поведением, но и с поведением правомерным, понимая его как следствие позитивной юридической ответственности⁹⁵. (По нашему мнению, более предпочтительной является вторая точка зрения. Что касается вопроса о «статусе» юридической ответственности в связи с проблемой структуры правового статуса личности, то, как представляется, нет необходимости рассматривать ее в качестве самостоятельного элемента правового статуса, поскольку юридическая ответственность по своей сути может быть рассмотрена лишь в непосредственной связи с обязанностями, как важнейший аспект проблемы юридических обязанностей и, таким образом, в структурном плане находится в пределах составного элемента правового статуса — обязанностей личности.)

В социалистическом обществе права, свободы и обязанности личности, составляющие ее правовой статус, призваны регулировать общественные отношения в интересах развития социалистических общественных отношений. Правовой статус в этой связи предстает как определенная система эталонов поведения, сформулированных в виде прав и обязанностей, как «ценности, и которых выражены преде деления рабочего класса (всего советского народа) о должном, необходимом, целесообразном, справедливом, законном и тд.’¹⁹*.

С практической точки зрения проблема юридических прав граждан — это преимущественно вопросы реализации соответствующих юридических норм, а также вопросы повышения их юридической и социальной эффективности⁹⁷. Ибо,

«Некоторые авторы предлагают рассматривать позитивную ответственность не в связи с понятием юридической ответственности вообще, а в качестве самостоятельного .явления — правового долга и полагают, что правовой долг является самостоятельным элементом в составе правового статуса личности (Права личности в социалистическом обществе. С. 132-133.)

«Лукашева Е.А. Социалистическое право и личность. М., 1987. С. 60. «Подробнее см.: Кудрявцев В.Н., Самощенко И.С., Никитинский В.И., Глазырин В.В. Указ. соч.

во-первых, реализация этих норм (как реализация того или иного конкретного права или свободы личности) предполагает, как правило, реализацию и многих других правовых норм, в которых конкретизируется (или должно конкретизироваться) содержание этого права, а также пределы, условия и порядок его осуществления⁹⁸. Другими словами, для реализации конкретного юридического права требуются «дополнительные» юридические средства. Например, конституционное право советских граждан (ст. 58 Конституции СССР 1977 г.) на обжалование в суд действий должностных лиц, совершенных с нарушением закона, с превышением полномочий и ущемляющих права граждан, по существу не может быть реализовано без детальной и качественной регламентации условий и порядка его осуществления, что само по себе представляет очень серьезную проблему.

Во-вторых, реализация юридического права гражданина (как реализация фактически уже целой системы норм) отнюдь не всегда тождественна реализации полагаемых в качестве цели правового воздействия социальных возможностей. Например, реализация гражданами СССР права на образование (ст. 45 Конституции СССР) далеко не всегда ‘означает фактическую реализацию возможности получения такого образования.

В-третьих, реализация конкретного права в значительной степени зависит от влияния внешних «переменных» факторов. В частности, ^низкий профессиональный уровень или недобросовестность конкретных лиц, осуществляющих применение права с целью реализации того или иного субъективного права гражданина, приводит к тому, что даже совершенная юридическая регламентация оказывается неэффективной.

В-четвертых, реализация прав личности в значительной мере определяется личностным отношением к своим правам субъектов этих прав. Ибо для реализации абсолютного большинства прав требуется проявление хотя бы минимума активности их субъектов. Более того, реализация некоторых

«»Реализация прав граждан в условиях развитого социализма. М., 198;

С. 55.

субъективных прав требует проявления значительной активности. Например, для реализации конституционного права советских граждан объединяться в общественные организации (ст. 51) совершенно необходима активная разъяснительная, (Пропагандястская и организационная деятельность заинтересованных граждан.

ГЛАВА II

ПРАВА ЛИЧНОСТИ И ПРАВО

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ СООТНОШЕНИЯ ПРАВ ЛИЧНОСТИ И ПРАВА

В числе принципов диалектической логики, имеющих методологическое значение на начальной стадии рассмотрения практически любого вопроса, следует называть такие требования, как необходимость брать точные и бесспорные факты в их конкретно-исторической обстановке, в их взаимосвязи, брать всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов без единого исключения, всю совокупность многообразных отношений изучаемого явления (вещи) к другим¹. Такой подход является единственно верным и применительно к проблеме прав личности. Общественные связи и отношения, без которых немыслим действительный человек, многообразны, но всегда конкретны. Поэтому необходим учет именно всей совокупности этих связей и отношений в их диалектическом единстве.

С учетом вышеизложенного становится особенно ясной методологическая несостоятельность, в частности, попыток многих западных авторов рассматривать права личности (или права человека) в условиях классового общества как «неполитическое», «неидеологическое» понятие. Другими словами, они отрицают или же недооценивают связь между правами личности и социальной ролью политических феноменов обще

^\Cw;. Ленин В.И. Полн. собр. соч Т. 29. С.202

ства, и в первую очередь наиболее значительных из них -государства и права².

Однако человек связан с государством и правом, и, следовательно, необходим анализ и учет этой связи в ее многообразии и конкретности. Социалистическая концепция прав личности исходит из того, что решение проблемы прав личности — это вопрос прежде всего политический. Его решение связано ‘ с активной деятельностью и ответственностью государства, с наличием сложных политических отношений, с деятельностью политических партий, с функционированием классовых по ^воей природе систем демократии и права и т.д.

Вопрос же о соотношении фактических социальных прав и возможностей с юридическим правом представляет значительный интерес. В данном случае нас интересуют лишь некоторые теоретические аспекты этого соотношения.

Речь, таким образом, пойдет о некоторых аспектах соотношения, с одной стороны, права как системы юридических норм (и главным образом норм, имеющих непосредственное отношение к правам личности), а с другой — фактических социальных возможностей (прав) личности как результата и цели взаимодействия объективных и субъективных (идеологических) факторов в целом (включая право).

Отношение — одна из основных логико-философских категорий, отражающая способ (род) бытия (и познания).

С диалектико-материалистической точки зрения понятие об отношении возникает как результат абстракции от конкретных отношений между вещами, явлениями и т.д. В то же время эти /последние не существуют изолированно и вообще не могут быть познаны вне отношений между собой. Диалектическое понимание единства вещи и отношения оз—

^lCtл., например: Weliinaii С. A new Conception of Human Rights / World Congress on Philosophy of Law and Social Philosophy. 1977. Paper N 8;

Nozick R. Anarhy, State and L‘lopia. Blackwell, 1974. В то же время нужно отметить, что попытки игнорировать связь прав человека с государством подвергаются критике другими западными авторами. См.. например: Holborow L. Human Rights and the role of the State / World Congress on Philosophy of Law and Social Philosophy. 1977. Paper N 36.

начает признание того факта, что «отношения» являются такой же реальностью, что и вещи, а реальная природа свойств той или иной вещи проявляется только в отношении, во взаимосвязи и взаимодействии с другими вещами. Ни одно явление социальной жизни, каким бы специфичным или простым оно ни являлось, не существует вне вполне определенных отношений между другими конкретными социальными явлениями.

Естественно, что сказанное об отношении в полной мере относится и к социальным возможностям и обязанностям, или правам и обязанностям личности, существующим лишь как универсальный способ и результат сложного взаимодействия людей, личности и общества. Фактическое наличие определенных социальных возможностей (для данных конкретных социальных субъектов) всегда есть результат их обусловленности общественным организмом в целом, в «снятом виде» содержащий влияние и роль всех его атрибутов в их единстве и взаимодействии, и, следовательно, также и государства и права как социальных реалий. Уже по этой -причине бытие фактических социальных прав личности, а также их понятие немыслимы без государства и права и оценки их социальной роли. Более того, история человеческого общества свидетельствует о том, что именно государство и право всегда являлись той организованной силой, с помощью которой господствующие классы односторонне присваивали результаты общественного прогресса. Поэтому вычленение и оценка роли этих явлений необходимы и возможны.

Первый вывод (имеющий методологическое значение), который необходимо сделать применительно к характеристике роли государства и права в связи с проблемой прав личности, заключается в том, что действительными, реальными (реализующимися) правами в условиях классового общества могут быть только- те, бытие которых опосредовано тем или иным образом непременными атрибутами такого общества -государством и правом. «Право отдельного гражданина есть бессмыслица, когда не признано право государства»³, — писал К.Маркс. Велики возможности и исключительна роль госу

^Маркс К… Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 74.

дарства и права в выборе пути решения проблемы прав личности, в определении соответствующих средств.

Так же как и государство, право предстает в качестве продукта определенных общественных отношений, а именно отношений, характеризующихся фактическим неравенством людей. Действительные социальные права людей, характер их фактического распределения могут быть представлены как определяющие моменты по отношению к правовым представлениям, к праву, всей юридической сфере. Такая трактовка исследуемого соотношения вытекает из методологически важнейших требований, заключающихся в том, чтобы исторически и логически вывести данное право из соответствующей ему экономики и объяснить явления юридической сферы’ исходя из материальных и иных объективных моментов общественного бытия. Имея в виду именно эту сторону дела, К.Маркс говорил о том, что гражданство и права граждан есть результат развития в последние столетия политического государства и что они являются лишь аллегорией действительного человека и его реальных прав социального свойства. Ф.Энгельс в письме к Ф.Мерингу (1893 г. ) подчеркнул суть материалистического подхода- к данному вопросу: «…главный упор мы делали, и должны были делать, сначала на выведении политических, правовых и прочих идеологических представлений и обусловленных ими действий из экономических факторов, лежащих в их основе»⁴.

Закон, законность являются не просто средством организации правового поведения членов общества, но именно таким средством, которое поддерживает существующее социальное статус-кво.

В то же время, на наш взгляд, было бы упрощенным и даже неточным утверждение о том, что государство с помощью права как средства реализации социально-субъективной воли, в которой выражены соответствующие представления о должном, идеальном, стремится лишь обосновать фактические общественные отношения, отвечающие интересам господствующих классов и групп, также и в значении должного, добиваясь их упрочения и защиты. В действительности

«Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 39. С. 82.

же государство и соответствующие социальные силы в своей деятельности (в том числе и в области правотворчества), сознают они это или нет, необходимо считаются прежде всего с тем фактом, что в социальной действительности существует в той или иной степени проявляющая себя тенденция к расхождению, к противоречию между действительным, объективным ходом вещей («сущим») и их интересами, выраженными в соответствующих представлениях («должным»). Именно это обстоятельство и стимулирует активную роль государства и права, их «вмешательство» в объективно происходящие социальные процессы. «…Если бы мир был таким, каким он должен быть, то отпадала бы, как лишняя, деятельность воли», — писал Гегель⁵.

Совпадение «сущего» с «должным» в социальной действительности нередко имеет место. Но именно возможность и неизбежность в соответствующих условиях их несовпадения (в частности, представлений о праве с фактическим объемом и качеством социальных прав) вызывают к жизни правовые предписания, с помощью которых законодатель стремится свести на «нет» указанную выше тенденцию. В противном случае правовые предписания были бы излишними. В самом деле, если должное и сущее всегда совпадают или тождественны друг другу, то первое неизбежно утрачивает свое социальное значение. Право же воздействует на объективно происходящие социальные процессы всегда с целью их определенной «корректировки» в направлении упрочения, сохранения и развития соответствующего типа и соответствующей формы общественных отношений в ближайшей и отдаленной социальной перспективе.

По существу, эту же цель преследуют, в частности, и так называемые «охранительные» функции права. Поэтому говорить о защите правом того, что уже имеет место в социальной действительности, можно лишь с- большой степенью условности.

В этой связи трудно согласиться с некоторыми утверждениями ЕАЛукашевой. В частности, она пишет: «…абстрактно-нормативный характер права отнюдь не рассчитан на

^Гегель Г. Соч. М.; Л.. 1929. Т. 1. С. 338.

«проникновение в будущее», эта форма приспособлена для регулирования существующих отношений. Изменение отношений влечет за собой и изменение абстрактной правовой формы… То, что возникнет в будущем, вызовет к жизни новые идеальные нормы. Но эти нормы вырастают из общественных отношений уже существующих, сами по себе они не могут быть источником предвидения»⁶. И далее: «Специфическая форма «институционализации» правовых норм не должна создавать иллюзии об их первичности относительно

общественных отношений»⁷.

Действительно, с точки зрения генезиса нормы сами по себе не являются источником предвидения будущего, но в качестве определенного результата предвидения они могут выступать также и источником такого предвидения (если при этом не ограничиваться самим субъектом нормотворче-ства), причем не только для адресатов данной нормы, ибо ее интеллектуальное содержание доступно всем, а в нем необходимо присутствует в той или иной форме информация о настоящем, будущем и прошлом. (Более того, этот интеллектуальный момент уже сам по себе «располагает» к соответствующему соотнесению в будущем действий субъекта с содержащейся в нем информацией.)

Право, будучи производным от данных фактических отношений, объективируется в качестве нормативно-регулятивной системы и как относительно самостоятельный социальный феномен обладает способностью мощного обратного воздействия на обусловившие его общественные отношения, становясь, таким образом, источником практических изменений в последних. Право здесь приобретает все черты уже объективно существующей реальности по отношению к складывающимся (теперь уже и под его воздействием) данным общественным отношениям (ибо общественные отношения находятся в постоянном процессе изменения и становления, в то время как право в данном случае характеризуется стабильностью и объективностью). Причем те или иные изменения в самой абстрактной правовой форме способны вызывать про-

«Лукшиева Е.А. Социалистическое право и личность. М., 1987. С. 38-^ам же. С. 43.

гнозируемые конкретные изменения в социальной действительности, естественно, в определенных пределах и «не сами по себе» (речь в данном случае идет также и об изменениях, не только не обусловленных непосредственно объективной социальной необходимостью, но и связанных с серьезными отступлениями от ее требований).

В связи с этим нельзя не видеть того обстоятельства, что право, его абстрактно-нормативный характер необходимо ориентированы на «проникновение в будущее». Об -этом необходимо сказать не только для того, чтобы отметить очевидный факт опережения во времени процесса объективации права (и соответственно проявления его действенности) по отношению к определенной социальной реальности, но и в смысле обязательной постановки вопроса о необходимости правильного соотнесения (в каждый конкретный момент и применительно к данным конкретным отношениям) причины и следствия, средства и результата, а также о возможности и необходимости в соответствующих условиях превращения указанных явлений в свою противоположность, об их взаимных переходах «одно в другое» и наоборот. Поэтому, на наш взгляд, также вполне обоснованным и уместным будет и утверждение о «первичности» права (как обеспеченной государственным принуждением системы норм) по отношению к данным конкретным общественным отношениям, но не в том смысле, что они производны от права непосредственно или им только обусловлены, а в том, что право результативно участвует в их создании во взаимодействии с другими многочисленными факторами, и которые в данном случае не достижимы без его участия.

Право в целом (и правовой статус личности, в частности) не является самоцелью, а выступает лишь в качестве специфического средства достижения определенного социального результата. Ибо в достижении этого результата, в достижении соответствующих целей только и может проявиться действительная воля, выраженная в правовой форме. «Выступая в качестве регулятора общественных отношений, всякая правовая норма призвана прежде всего обеспечить определенное желаемое поведение людей. В то же время обеспечение такого поведения не является самоцелью. Это — средство для

достижения более глубоких социальных целей, имеющих классово-партийный, общественно-значимый смысл»⁸, В качестве средства право, во-первых, предшествует во времени достигаемым с его помощью социальным результатам, а во-вторых, что особенно важно, в известной степени «творит» (не само по себе, а во взаимодействии с другими социальными явлениями) содержание этих социальных результатов, в чем, собственно, и выражается его эффективность. «В то время как интеллект старается лишь брать мир, каков он есть, — писал Гегель, — воля, напротив, стремится к тому, чтобы теперь только (курсив наш. — А.Б.) сделать мир тем, чем он должен быть»⁹. Он указывал также, что воля (в нашем случае выраженная в праве), которая ничего не решает, не есть

действительная воля¹⁰.

Известно, что основоположники марксизма характеризо-г вали право в качестве возведенной в закон воли господствующего класса.

Воля же необходимо заключает в себе долженствование, преобразующее в соответствующих рамках социальную действительность. В праве же она находит свое объективированное выражение и одновременно эффективное средство самореализации.

В своей монографии «Право и закон» В.С.Нерсесянц, в

частности, пишет: «…право, понимаемое как воля, — это не идеал и не долженствование, а действенность и действительность бытия и осуществления определенных (и именно правовых) форм и норм человеческого общения. Следовательно, действие права, его реальность и осуществляемость необходимо входят в само понятие права. Право, не имеющее реального действия, — это нонсенс’⁴¹. Но ведь право, понимаемое как воля, — это не «воля вообще», не абстрактная и не «всемирная» воля, а всегда субъективная, классово-определенная воля, которая «теперь только» пытается сообщить себе также и наличное объективное бытие. В значительной степени приведенное выше суждение смыкается с гегелевским ПОЛО-

^ффективность правовых норм. М., 1980. С. 48.

⁹ Гегель Г. Соч. Т. 1. С. 338.

«^ам же. Т. VII. С. 37.

^ерсесянц B.C. Право и закон. М., 1983. С. 337-338.

жением о «всеобщей воле» как основе права, справедливо, однако, отвергаемым марксизмом, ибо оно выражает «отход Гегеля от реальности, объективности, предметности и конкретности воли…»¹².

Право как воля не есть общая воля всех социальных субъектов и структур. «В нормах права, предписывающих те или иные правила поведения индивидам, не исчезает, а, наоборот, отчетливо выражается «особенное» их создателей, преследующих совершенно определенные классовые потребности, интересы и цели./.»¹³. К этому следует добавить, что те же особенности создателей несет в себе и вся правовая надстройка. Не только право как система норм (законодательство), как объективированная в нормы воля, но и вся «правовая надстройка является важнейшим инструментом реализации или ограничения свободы с учетом классового значения этого понятия»¹⁴. Поэтому, с нашей точки зрения, право, понимаемое как воля, означает также и идеальное, и долженствование, непосредственно выражающее активное обратное воздействие конкретного надстроечного явления на базисные отношения и предполагающее в соответствующих рамках возможность и необходимость изменения в последних. Будучи же материально обусловленным, конкретно-историческим феноменом, юридически выражающим тенденции правового регулирования, право (закон) оказывается, естественно, и действенным, «действительным бытием».

В одной из своих работ Л.С-Явич пишет: «Государство фиксирует (должно фиксировать) то, что сформировалось в реальной жизни, а не «одаривает» по своему усмотрению или произволу юридическим статусом своих граждан, не «дарует» им права и свободы, коренящиеся на самом деле в совокупности тех общественных, в том числе и юридических отношений, которые складываются на базе существующих объективно производственных отношений»». С такой формулиров-

^•Керимм Д.А. Конституция СССР и развитие политико-правовой теории. М., 1979. С. Г51.

^ам же. С. 151.

^Кудрявцев В.Н., Васильев A.M. Право: развитие общего поня-тия//Сов. государство и право. 1985. N 7. С. 9.

«См.: Явич Л.С. Сущность права. Л., 1985. С. 61-62.

кой трудно согласиться. Безусловно, государство не «дарует» права и свободы, в том числе и посредством права. Но оно и просто не «фиксирует» то, что уже объективно имеет место в социальной действительности. Термин «фиксировать» при всей его условности в данном случае в принципе неверно отражает реальное соотношение прав личности с ролью государства и права. Государство лишь может воздействовать на объективно происходящие социальные процессы (в том числе посредством права в целом и юридических определений прав личности в частности), что приводит к определенным социальным последствиям, достижимым в данном случае только благодаря этому воздействию. (Основной же, непосредственный объект такого воздействия — воля участников общественных отношений.)

Но при этом сознательному творчеству людей в сфере права и юридическому закону как продукту этого творчества предшествуют возникающие в самой жизни тенденции правового регулирования. И, следовательно, для того чтобы быть эффективным, совершенным, действенным, право лишь должно основываться на том, что имеет место в действительности (и необходимо основывается, однако, в том или ином случае с различной степенью этой обоснованности), должно учитывать тенденции социально-экономического развития общества, нести в себе единство должного и возможного и т.д., т.е. быть более или менее научно обоснованным, с тем чтобы выполнить в соответствующих рамках свою творческую роль — добиться должного социального эффекта. Этот эффект выражается, в частности, так или иначе в расширении, изменении, ограничении, а в соответствующих условиях и полной ликвидации тех или иных социальных прав или их непосредственном предоставлении для определенных социальных субъектов.

Сказанное целиком относится и к правовому статусу личности как составной части системы права. Правовой статус личности по отношению к фактическим социальным правам индивидов выступает не только в качестве результата, но и в качестве специфического средства их достижения, расширения, ограничения и т. д. и ни в коей мере не должен отождествляться с последними. Хотя при последователь-

ном нормальном развитии юридической надстройки эти явления имеют тенденцию к «внешнему» совпадению и как бы составляют неразрывное единое целое, однако, характеризуемое взаимодействием¹⁶ составляющих его частей и, следовательно, на определенных этапах — взаимными, изменениями. (Такая трактовка соотношения правового статуса личности и фактических социальных прав личности позволяет, в частности, четче определить значение функции юридического определения прав личности законодателем.)

Естественно, социальный статус (как фактические социальные права и обязанности) всегда является ведущей стороной этого взаимодействия. Однако в рамках этой системы взаимодействия необходимо происходит процесс превращения пассивной стороны в активную, причины в следствие и наоборот. Правовой статус как нормативная система, будучи объективирован таковой в качестве следствия по отношению к социальному статусу индивидов, на определенном этапе выступает в соответствующих рамках также и в качестве активной стороны по отношению к последнему. Взаимодействие этих явлений предстает в качестве одного из источников их развития.

С учетом сказанного вряд ли можно довольствоваться определениями правового статуса, не ориентированными в должной мере на учет указанного взаимодействия и характеризующими правовой статус по существу в качестве юридической «копии» социального положения индивидов, что приводит, на наш взгляд, также и к неточной оценке его назначения и социальной роли.

М.С.Строгович пишет: «Правовой статус личности — это правовое выражение и правовое обеспечение того действительного положения, которое занимает человек, личность в социалистическом государстве и обществе. Отсюда громадное и всевозрастающее значение — социальное, политическое, культурное, этическое и юридическое — правового статуса личност.и, его развитие, обогащение и укрепление. Отсюда же

‘»Взаимодействие — философская категория, отражающая процессы воздействия объектов друг на друга, их взаимную обусловленность и порождение одним объектом другого (Советский энциклопедический словарь. М., 1980. С, 219.)

и всевозрастающее значение проблемы правового статуса в юридической науке, необходимость ее всестороннего и углубленного изучения»¹⁷. Однако правовой статус личности — это не только правовое выражение и правовое обеспечение действительного положения человека, и во всяком случае не только в этом заключается его возрастающее значение.

В чем же может проявиться социальное значение правового статуса, если он (хоть и специфическим образом) лишь выражает (как это следует из приведенной выдержки) социальную действительность, и в чем тогда заключается всевозрастающее значение проблемы правового статуса? Только ли в том, чтобы в юридической форме верно проинформировать о реальном социальном положении Человеческой личности? Исходя из приведенного определения, на эти вопросы ответить непросто. Конечно, верное отражение в правовом статусе реальности само по себе имеет большое политическое и идеологическое значение. Однако неформальность правового статуса, его реальность — это не только верн^ юридическое воспроизведение действительности, но также и его эффективность в качестве средства по отношению к этой действительности. И на наш взгляд, возрастание социального значения правового статуса связано прежде всего с этой его стороной.

Отличительной же чертой правового статуса является его стабильность. Именно эта черта правового статуса по отношению к несравнимо более динамичной социальной жизни прежде всего и характеризует его в качестве средства по отношению к последней.

Отмечая, что основу правового статуса личности при социализме составляют конституционные права, свободы и обязанности советских граждан, наиболее полно и глубоко выражающие суть взаимоотношений личности и обществ государства и граждан, Н.В.Витрук пишет, что эти особенности содержания указанных прав, свобод и обязанностей, опр⁶» деляют еще одно их важное свойство — стабильность. «Действие конституционных прав, свобод и обязанностей рассчитан⁰

Права личности в социалистическом обществе. М., 1981. С. 30.

на вполне конкретный исторический период»¹⁸. В то же время автор отмечает, что эти права отнюдь не лишены динамизма, который также является неотъемлемым свойством конституционных прав, свобод и обязанностей, однако автор подчеркивает, что динамизм конституционного статуса особый.

Он различает два аспекта развития конституционных прав, свобод и обязанностей граждан: первый заключается в развитии их социального содержания, в реальном обогащении конституционных прав, свобод и обязанностей, не требующем изменения их юридического содержания; второй аспект развития конституционных прав, свобод и обязанностей связан с изменением их юридического содержания, такая необходимость появляется лишь тогда, когда «количественные изменения в социальном развитии конституционных прав, свобод и обязанностей перерастают в качественные и требуют соответствующего адекватного юридического отражения».

Определяющим фактором развития конституционных прав, свобод и обязанностей является развитие социального содержания. Эволюция конституционных и отраслевых прав, свобод и обязанностей осуществляется прежде всего путем обогащения их социального содержания¹⁹.

Полностью соглашаясь с Н.В.Витруком, хотелось бы отметить, что, по существу, аналогичным образом можно охарактеризовать и правовой статус личности в целом. Все сказанное об особенностях развития конституционного статуса советских граждан свидетельствует, в частности, о том, что определенное несоответствие между юридическим и фактическим социальным положением людей является необходимостью и закономерностью развития правового статуса личности. Правовой статус неизбежно должен несколько опережать фактическое социальное положение индивидов не только на момент своего возникновения, но и на относительно длительный период после своего появления. И не только по той причине, что общественная жизнь уже завтра может перерасти свои юридические формы, но главным образом пото-

^Витрук Н.В. Правовой статус личности в СССР. М., /986. С. 87. ^Витрук Н.В. Указ. соч. С. 87-88.

му, что в социальной жизни существуют противоречивые тенденции. Ее динамизм отнюдь не всегда означает прогрессивное развитие и движение по восходящей в соответствии с выдвигаемыми целями. Регрессивные процессы, естественно, в первую очередь сказываются на социальном положении индивидов. В этом случае правовой статус личности, оставаясь неизменным с юридической точки зрения, должен в известном смысле «подтягивать» до «своего уровня» социальный статус граждан.

Сам по себе факт внешнего противоречия между социальным и правовым статусами граждан далеко не всегда является свидетельством нереальности и неэффективности второго. В этом случае лишь становятся более очевидными черты правового статуса как средства по отношению к социальной действительности. В то же время эффективность правового статуса, конечно, может быть весьма различной. Расхождение же правового статуса с социальной реальностью прямой связи с эффективностью или неэффективностью, реаль-. ностью или нереальностью первого не имеет. Хотя в принципе такая связь и существует. Однако она носит иной, значительно более сложный характер.

Говоря о соотношении правового и социального статуса, реальности и эффективности второго уместным будет .вспомнить оценку В.ИЛениным первых декретов Советской власти, составивших основу нового правового положения человека. Он писал, что «эти декреты, которые практически не могли быть проведены сразу и полностью, играли большую роль для пропаганды… Декреты, это — инструкции, зовущие к массовому практическому делу. Вот что важно»²⁰. Таким образом, первые законодательные акты Советской власти значительно «опережали» реальность, неадекватно выражали фактическое положение индивидов, круг их социальных возможностей и в момент принятия, и длительное время спустя. Тем не менее их реальность и эффективность были очевидными.

На наш взгляд, максимальное внешнее соответствие правового и социального статусов граждан свидетельствует об

‘Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 199.

эффективности первого в том случае, если, во-первых, это соответствие в значительной степени является следствием уже осуществленного правовым статусом (в системе права в целом) воздействия на общественные отношения и, во-вторых, если регрессивные тенденции от уровня социального развития, выраженного в правовом статусе, остаются значительными.

Проиллюстрировать сказанное можно на примере права на труд» Вот уже более 50 лет социалистическое общество и государство гарантируют это право каждому гражданину СССР. С 1936 г. право на труд является конституционным, входит в правовой статус советских граждан. Конституция СССР 1977 г. так формулирует его: «Граждане СССР имеют право на труд, т.е. на получение гарантированной работы с оплатой труда в соответствии с его количеством и качеством и не ниже установленного государством минимального размера, включая право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, профессиональной подготовкой, образованием и с учетом общественных потребностей…» (ст. 40). Конституция указывает также гарантии обеспечения этого права. Можно задать себе вопрос: а не утратила ли давно своего значения эта юридическая норма? В чем может проявиться социальный эффект ее воздействия на общественные отношения, если сама сущность социалистического общества такова, что возможность трудиться объективно имеет каждый человек вне зависимости от наличия или отсутствия указанной нормы? Например, Ю.Кучин-ский считает, что «в социалистическом обществе не может быть права на труд, ибо не может быть «права на объективные закономерности…» Полная занятость при социализме -это объективная закономерность, а не право»²¹.

Однако право на труд сегодня — это не только обеспечение полной занятости, обеспечение оплачиваемой работой вообще. И это ясно видно из его формулировки в Конституции СССР. Содержание этого права является весьма емким, а реализация права на труд в полном объеме его содержания и поныне нередко представляет немалую трудность для

^Кучинский Ю. Права человека и классовые права. М.. 1981. С. 73.

граждан и требует от государства проведения большой практической, повседневной и кропотливой работы. И к сожалению, в практике нашего общества тенденция к ущемлению этого конституционного права советских граждан, к отступлению от принципа осуществления социальных прав в максимальном объеме их содержания (собственно говоря, это прямое нарушение указанного права, ибо частичная реализация этого права по смыслу статьи Конституции, не может иметь места; в противном случае, это уже не право на труд советских граждан, а нечто иное) дает о себе знать.

Например, Комитет партийного контроля при ЦК КПСС установил, что ошибки Госплана Грузинской ССР в планировании привели к тому, что большое количество выпускников высших и средних специальных учебных заведений не обеспечивается рабочими местами в соответствии с приобретенной ими квалификацией. В 1981-1985 гг. в плановом порядке не были распределены на работу около 19% выпускников вузов и более 39% окончивших средние специальные учебные заведения, почти половина всех подготовленных учителей²². Таким образом, в данном случае государство, по существу, не обеспечивает реализацию права на труд.

В то же время правовой статус граждан, не обеспеченных работой в соответствии с квалификацией, не изменился. Значение же содержащихся в нем юридических норм оказалось противоречивым. С одной стороны, поскольку они могут быть нарушены, их значение падает, но, с другой, поскольку здесь имеет место прямое нарушение конституционного права, значение этих норм возрастает в том смысле, что, во-первых, должен быть поставлен вопрос об ответственности виновных за нарушение одного из основных прав советских граждан и, во-вторых, гражданин вправе добиваться всеми законными средствами восстановления нарушенного субъективного права, ссылаясь на соответствующие статьи Конституции СССР, а государство обязано принять все меры к обеспечению реализации этого права. Более того, на государстве лежит обязанность восстановления нарушенного кон-

«Праваа. 1987. 10 янв. С. 3.

ституционного права при всех условиях, и оно обязано обеспечивать его в дальнейшем. В любом случае восстановленное фактическое социальное право будет в значительной степени следствием юридического права.

Таким образом, регрессивные тенденции от уровня социального развития, выраженного в формулировке одного из основных прав советских граждан — конституционного права на труд, существуют и порой значительны. Не случайно в Постановлении ЦК КПСС от 30 ноября 1986 г. отмечается, что «в повседневной практике государственных и хозяйственных органов нередко допускаются серьезные отклонения от правовых норм, особенно при решении различных вопросов, затрагивающих жизненные интересы людей. Довольно распространенный характер носят нарушения трудового законодательства…»²³. Во многом аналогичным образом можно охарактеризовать положение и с реализацией многих других основных прав советских граждан, составляющих основу его правового статуса.

Нужно отметить, что права личности в юридическом смысле выступают и как элемент объективного права, и как субъективные права²⁴. В частности, правовой статус личности является частью объективного права в целом. В то же время содержащиеся в нем права личности являются одновременно и субъективными правами, ибо принадлежат отдельным гражданам. Например, конституционная норма, провозглашающая право граждан СССР на отдых (ст. 41), является нормой объективного права. Право же на отдых, выраженное в этой норме, является субъективным правом всех граждан.

Юридические субъективные права личности возникают также и на основе норм объективного права, установленных текущим законодательством. Естественно, что этому процессу, как правило, предшествуют определенные материальные и идеологические предпосылки.

«Правда. 1986. 30 нояб.

^Смысл разграничения в юридической науке субъективного и объективного права сводится к тому, что в первом случае речь идет о праве (правомочии), принадлежащем отдельному конкретному лицу, субъекту, во втором же случае под правом понимаются все юридические нормы, содержащие общие правила поведения.

Если не сводить субъективное право личности только к рефлексии объективного права²⁵, то нужно иметь в виду, что в данном случае субъективное право личности должно пониматься в более широком социальном смысле, а не только в юридическом. С юридической же точки зрения субъективные юридические права личности в условиях законности и отсутствия судебного и административного прецедентов всегда так или иначе — «рефлексия» объективного права.

Правда, законодатель, широко использует и такое понятие, как «законные интересы» граждан, которые в принципе могут быть включены в понятие субъективного права, за счет чего последнее может трактоваться несравненно шире, нежели это вытекает из обусловливающих его норм объективного права. Однако и «законные интересы» с юридической точки зрения производны от объективного права. Другое дело, что посредством формулы «законные интересы» мы можем выходить и выходим далеко за пределы непосредственного содержания объективного права. Но с юридической точки зрения цепь зависимости субъективного права от объективного здесь не прерывается.

Юридические субъективные права как социальные возможности, существующие в пределах и на основе гарантируемых государством правил поведения (объективного права), следует четко отличать от социальных субъективных прав как фактических социальных возможностей (в том числе и юридических, а также возникающих в той или иной степени благодаря воздействию юридических возможностей и обязанностей), обусловленных обществом в целом, выходящих, как правило, за рамки объективного права и нередко ему предшествующих.

Юридические возможности как таковые — это тоже определенные социальные возможности. Однако это еще не фактические возможности пользования предусмотренными и

^Права личности в социалистическом обществе. С. 30-34. ²⁶3aкoнныe интересы личности — это охраняемые законом интересы личности, которые не охватываются содержанием прав, но подлежат защите со стороны государства. В данном случае на практике прибегают либо к применению аналогии права и закона, либо к расширительному толкованию правовых норм.

гарантируемыми ими социальными благами. Не только в смысле необходимости различения нормы и самого социального блага, ею опосредуемого, но и главным образом имея в виду то, что юридическое далеко не всегда совпадает по своему содержанию и смыслу с фактическим.

В то же время значение нормы, как правило, велико. В зависимости от ее наличия или отсутствия, эффективности или неэффективности определяется не только характер реализации социальных возможностей, но и, по существу, наличие или отсутствие таковых для тех или иных социальных субъектов. Ибо юридическая возможность может выступать не только как следствие фактических социальных возможностей, но и как следствие потенциальных социальных возможностей, которые лишь должны появиться в будущем. Во втором случае юридическая возможность обычно выступает в качестве необходимой предпосылки (или средства) «перевода» потенциальной возможности в фактическую. В то же время юридическая возможность может являться и препятствием для такого перевода (в зависимости от характера ее содержания)²⁷.

Более того, законодатель способен упразднить фактические социальные возможности для определенных социальных субъектов, либо значительно ограничить их для данных субъектов, либо препятствовать их реализации.

Соглашаясь с критикой М.С.Строговичем некоторых буржуазных авторов, отрицающих самостоятельное значение субъективного права, сводящих последнее только к рефлексии объективного права и итерирующих фактические социальные предпосылки тех или иных субъективных прав, хотелось бы вместе с тем возразить в связи с критикой им позиции Н.И.Матузова по вопросу о соотношении субъективного и объективного права. М.С.Строгович пишет: «В советской юридической литературе в настоящее время теория субъективного права как «рефлекса объективного права» или «как «делегированных государством прав» (это одно и то же), есте-

^В принципе не исключен такой вариант, когда юридическая возможность не имеет под собой, никаких социально-экономических и идеологических оснований. В этом случае она по существу эфемерна.

ственно, не находит распространения. Однако некоторые неясности в вопросе соотношения субъективных прав и объективного права все же встречаются. Высказывается мнение, что объективное право .и субъективное право различаются по тому признаку, что объективное право является первичным, а субъективное право — вторичным: объективное право, т.е. правовые нормы, порождает, создает субъективные права²⁸. Согласиться с этим нельзя. Как отмечалось выше, субъективные права неверно просто выводить из норм действующего права как формальное их порождение. Субъективные права и объективное право проистекают, по существу, из одного общего источника — из реальных общественных отношений, из общественных интересов, выражаемых и защищаемых правом»²⁹.

Думается, что позиция Н.И.Матузова в этом вопросе далека от игнорирования общественных отношений как источника объективного и субъективного права. Предложенный же им критерий различений объективного права и субъективного юридического права вполне приемлем.

Хотелось бы обратить внимание на еще одно положение, имеющее прямое отношение к вопросу о соотношении прав личности и права: дальнейшему развитию социалистического демократизма призван служить весь арсенал социально-политических и личных прав и свобод человека. В этой связи может возникнуть вопрос: разве права и свободы личности могут рассматриваться в качестве средства по отношению к демократизму (как это, по-видимому, следует из вышеизложенного)? Ведь сам по себе демократизм — это не самоцель, а, напротив, средство по отношению к фактическим социальным правам личности, которая только и выступает, согласно марксистскому учению, в качестве цели. Казалось бы, формула должна быть иной: демократизм должен служить развитию личности, расширению и охране ее прав и свобод. В таком варианте она бы в полной мере согласовыва-

^РечьидетоработеН.И.Матузова «Личность. Права. Демократия. (Теоретические проблемы субъективного права)» (Саратов, 1972. С. 26, 31). ^NПpaвa личности в социалистическом обществе. С. 34.

лась и с основной целью социалистического строительства, выраженной в лозунге: «Все во имя человека, все для блага человека». Однако в данном положении нет ничего противоречивого, ибо речь идет не о фактическом объеме и качестве социальных прав личности, а об их идеологической интерпретации в качестве прав и свобод, как о политических, юридических и идеологических средствах по отношению к личности и с их помощью достижимым в социальной перспективе фактическим социальным правам и свободам личности (что и будет реальным выражением демократизма).

ПРОБЛЕМА ПРАВ ЛИЧНОСТИ, -•».

ПРАВО И ВОПРОСЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ

РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ РАЗВИТИЯ

СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА

Главным источником «роста» и «получения» социальных возможностей является общественное производство, с развитием которого закономерно связана основная линия прогресса прав личности, и, естественно, именно вопросам развития производства должно уделяться основное внимание. Обострение проблемы удовлетворения потребностей и запросов советских людей связано с недостаточно высоким уровнем общественного производства, с образовавшимися в связи с этим разрывом между платежеспособным спросом населения и его материальным покрытием. Соответственно, решению подобного рода социально-экономических задач Советское государство уделяет первостепенное внимание, связывая с ним и развитие прав личности.

За счет интенсификации роста производства в первую очередь решаются те социальные проблемы, обострение которых прямо связано именно с недостаточно развитым производственным потенциалом, не позволяющим удовлетворить

запросы людей в той или иной социальной сфере. В частности, очень остро стоит в стране жилищная проблема. Производство жилья явно отстает от уровня общественных потребностей. На протяжении пяти пятилеток (с 1961 по 1985 г.) темпы роста жилищного строительства были низкими. Только в городах и поселках городского типа к началу 1987 г. на учете по улучшению жилищных условий стояло 12 млн 660 тыс. семей и одиноких граждан (кроме того, много людей, живущих в неблагоприятных условиях, пока не имеют права постановки на учет)³⁰. Решить эту проблему можно только на путях резкого повышения количества и качества производимого жилья. Другими словами, за счет роста производства в строительстве.

С серьезным отставанием производственной базы и низким ростом производительности труда в агропромышленном комплексе страны связано также наличие продовольственной проблемы. Напряженное положение сохраняется и на рынке промышленных товаров народного потребления. За 1971-1985 гг. количество денег в обращении выросло в 3,1 pa^:

за при увеличении производства товаров народного потребления только в 2 раза³¹ (причем значительная часть предлагаемых товаров — низкого качества).

На начало 1988 г. общая стоимость промышленно-про-изводственных основных фондов страны составила 842 млрд р., из них на долю отраслей тяжелой промышленности приходится 754 млрд р., т.е. почти 90%! В то же время на долю легкой промышленности приходится менее 31 млрд р., что составляет всего 3,7%. Фонды же отраслей пищевой промышленности составляют только 6,3%³².

В конечном счете все это означает с моральной точки зрения ничем не оправданное серьезное сужение круга фактических социальных возможностей для советских людей, обусловленное непосредственно экономическими причинами. Обострение же экономических проблем, естественно, самым существенным образом негативно влияет на все сферы соци-

^См.: Гайдар Е. Курсом оздоровления//Коммунист. 1988. N 2. С. 42. «Материалы Пленума ЦК КПСС, 25-26 июня 1987 г. «Правда. 1988. 20 дек.

альной жизни, вызывает, так сказать, «цепную реакцию». Поэтому можно с полным правом говорить о том, что хозяйственный фронт и сегодня, остается главным и решающим для судеб социализма, для прогресса правового состояния граждан советского общества.

XIX конференция КПСС также подчеркнула, что успехи на пути укрепления социальных прав трудящихся будут определяться последовательной реализацией хозяйственной реформы, ускорением, социально-экономического развития страны³³.

Тем не менее исключительно важно помнить и о том, что при социализме права конкретной личности, их объем и характер должны быть прежде всего, как правильно отмечает в своих работах Г.В.Мальцев³⁴, следствием и прямым выражением присущей социалистическому обществу системы социальной справедливости, когда функции идеологического, политического, юридического, феномена прав личности должны главным образом сводиться к тому, чтобы справедливо распределять результаты общественного прогресса. И в этом пункте концентрируется вторая, но не менее важная (а с социально-практической точки зрения, на наш взгляд, самая важная) составная часть проблемы прав личности при социализме.

Возьмем ту же самую жилищную проблему. Жизнь дает огромное количество примеров того, когда люди не могут решить свою жилищную проблему лишь по той причине, что кем-то нарушается справедливый порядок распределения и предоставления уже имеющегося жилищного фонда. Например, только в одном из районов г. Читы из 65 квартир, предназначенных для очередников, 44 были предоставлены райисполкомом с нарушением установленного порядка³⁵, что так или иначе привело к ущемлению важнейшего конституционного права советских граждан. Причем нарушается не

— Материалы XIX Всесоюзной конференции Коммунистической партии Советского Союза. М., 1988. С. 21.

^См.: Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. М., 1977. С. 180-216; Он же. Предисловие к кн.: Кушнский Ю. Права человека и классовые права. С. 15.

«Правда. 1987. 22 дек.

только установленная очередность, но и нарушаются правила распределения жилья по качеству. Не случайно ст. 44 Конституции СССР, провозглашающая право на жилище, подчеркивает, что это право обеспечивается не только развитием и охраной государственного и общественного жилищного фонда, содействием кооперативному и индивидуальному жилищному строительству, но и справедливым распределением под общественным контролем жилой площади, предоставляемой по мере осуществления программы строительства благоустроенных жилищ.

Для существования и воспроизводства этой «второй» части проблемы также имеются определенные предпосылки. Социальная практика показывает, что соответствие характера фактического распределения обусловленных обществом социальных возможностей и обязанностей достигнутой ступени развития данного общества не обеспечивается автоматически. Другими словами, прогресс производительных сил и рост материального производства сами по себе не обеспечивают и не могут обеспечить «снятие» проблемы прав личности.

Безусловно, «способ распределения существенным образом зависит от того, какое количество продуктов подлежит распределению, и что это количество, конечно, меняется в зависимости от прогресса производства и организации общества, а следовательно, должен меняться и способ распределения’¹³⁶. Но совершенно очевидно» также и то (и тому можно привести немало подтверждений), что, например, бюрократические искажения в деятельности государственного аппарата, злоупотребления или некомпетентность должностных лиц или же несовершенство в той или иной части законодательства и т.п. и в условиях успешного продвижения вперед общества в целом могут являться серьезным препятствием на пути прогресса прав личности и, более того, могут не только обострять существующие проблемы, но и непосредственно «производить» их.

Социалистические общественные отношения создают возможности для всестороннего и последовательного преодоления проблемы прав личности. Однако эти возможности

^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 370.

еще лишь предстоит реализовывать, причем преимущественно посредством своевременного, активного, «грамотного», результативного и, по существу, непрерывного государственно-правового воздействия на социальные процессы. Характер же такого воздействия, его эффективность и в пределах приблизительно одних и тех же социально-экономических условий могут быть весьма различными. При этом требуется всесторонний учет того факта, что конкретное право личности как социальная реальность является результатом сложного взаимодействия многочисленных и порой противоречивых факторов, целенаправленное управление которыми возможно лишь на путях самого широкого социально-политического «охвата».

В данной связи особо следует подчеркнуть, что известный марксистский тезис о том, что проблема прав человека является прежде всего политической проблемой, не только подчеркивает самое главное в ее содержании применительно к глобальному, общечеловеческому масштабу, но и имеет непосредственное, .прямое отношение к проблеме прав личности в рамках социалистического общества. Это означает, в частности, что ее решение и в условиях социалистической общественной системы возможно лишь на основе последовательного осуществления соответствующего «специализированного» политического курса, органично вытекающего из социалистической политики в целом и согласующегося с ней, но и имеющего по отношению к ней относительно самостоятельное значение. В противном случае развитие событий в интересующей нас сфере может идти, как показывает практика, с самыми серьезными осложнениями, вплоть до глубокой деформации основополагающих принципов правового состояния личности даже в условиях успешного развития общества в целом.

Задача же серьезной политики (одна из задач) состоит в необходимости «подчинения» провозглашаемой политической линии работы всех политических, экономических, идеологических, правовых и других социальных институтов. Частным, но важным моментом в этой связи является, на наш взгляд, необходимость «компенсации» негативных свойств права как формального критерия. Да, закон есть мера политическая. В то же время закон формален, т.е. объективно ограничен в

своих возможностях достижения политических целей. Не случайно в целом неплохой закон, каким является Конституция СССР 1977 г., функционировал плохо в период застоя, в 70-е и в начале 80-х гг. Например, такие конституционные права советских граждан, как право на участие в управлении государственными и общественными делами (ст. 48), право на критику работы государственных органов и общественных организаций (ст. 49), право на обжалование действий должностных лиц, государственных и общественных органов (ст. 58) и ряд других, в значительной степени носили декларативный характер в связи с их существенными ограничениями в процессе реализации. Частой являлась практика серьезного нарушения таких важнейших социально-экономических прав, как право на жилище (ст. 44), право на образование (ст. 45) и некоторых других.

Ведь закон лишь одно из средств, один из инструментов политики и работать полноценно может лишь в системе средств как обеспечиваемый организационной, идеологической, экономической и другой целенаправленной социально-практической деятельностью. Он должен быть органично «вплетен» в конкретно-исторический контекст практического процесса реализации задач социальной политики, осуществляется же которая в том числе (и главным образом в условиях правового государства) и правовыми средствами.

Причем значение закона, конечно, должно неуклонно повышаться. Безусловное соблюдение законов должно стать важнейшим жизненным правилом. Однако роль законодательства никогда не возрастала и не возрастет сама по себе. Правовая же пропаганда может дать заметные результаты лишь при вышеизложенных условиях.

В этой связи со всей определенностью следует сказать о том, что кардинальное обновление законодательства, повышение его качества — это необходимый, важнейший сегодня, но все-таки не главный и не решающий фактор на пути к созданию правового государства. И не только по той причине, что возможности юридической формы объективно ограничены, что закон мощное, но не всесильное средство, что невозможно принимать законы и другие нормативные акты по любому поводу, что абсолютное большинство важнейших

социальных проблем решается только комплексом средств и т.д., но и потому, что многие важнейшие принципы организации и функционирования советского общества, выраженные в Конституции и других нормативных актах, естественно, остаются по существу неизменными, ибо проблема состояла и состоит и сегодня в том (и прежде всего в свете создания правового государства), чтобы реализовать, наконец, в полной мере указанные принципы и соответствующие юридические нормы в социальной практике.

Решение этой задачи, как представляется, и должна облегчить и ускорить осуществляемая правовая реформа, что в конечном счете и определит ее специфику и основные параметры. Возможности же права в этом контексте значительны. Поэтому, помня о том, что правовая реформа и законодательная деятельность в целом не могут рассматриваться в •качестве решающего фактора на пути к созданию правового государства, нельзя на этой основе и подвергать сомнению то огромное значение и незаменимую роль правовых средств решения социальных проблем как относительно самостоятельного фактора.

Особый вопрос — качество принимаемых нормативных актов. Продуманный, своевременный, научно обоснованный нормативно-правовой акт способен активно воздействовать на общественные отношения, содействуя их развитию в желаемом направлении. И наоборот, не обладающий указанными качествами акт способен серьезно осложнить их развитие, нанести ущерб или же может остаться только на бумаге.

Однако и здесь нужно иметь в виду, что вопрос социальной эффективности закона практически никогда не сводится целиком только к качеству того или иного нормативного акта. Другими словами, неэффективность законодательства далеко не всегда связана с качеством нормативного материала. Достаточно сказать в данной связи о том, что изменения в социальной направленности текущей политики, связанные с огромным «удельным весом» субъективного фактора в политической деятельности вообще, способны быстро свести к минимуму эффект позитивного действия хорошего, отвечающего объективным требованиям жизни закона.

Признавая конкретно-исторический характер проблемы прав личности, нужно иметь в виду, что в зависимости от особенностей того или иного этапа в развитии ^общества на первый план может выступать та или иная ее сторона: проблема прав личности может проявляться преимущественно либо как проблема развития производства и производительных сил, либо как обострение проблемы обеспечения спра-.ведливого распределения социальных возможностей и обязанностей (в самом широком смысле). В то же время отрыва первой стороны от. второй ни исторически, ни логически быть не может — они всегда взаимосвязаны и, как правило, взаимообусловлены. Более того, признавая в генетическом и материальном плане приоритет развития производственных отношений для решения проблемы прав личности, нужно тем не менее подчеркнуть, что с социально-субъективной точки зрения вопросы распределения в свете данной проблемы в большинстве случаев оказываются более значимыми.

Вопрос о справедливости распределения представляет особый интерес как в практическом, так и в теоретическом плане. Ведь распределение служит не только удовлетворению развитого чувства социальной справедливости у советских людей (что само по себе имеет, так сказать, «самодостаточное» значение), но одновременно является средством развития производительных сил общества. Поэтому обеспечение (или повышение) стабильности процесса справедливого распределения³⁷, т.е. непрерывного распределения социальных возможностей и обязанностей только по количеству, качеству и результатам труда, в условиях постоянного возрастания социальных потребностей должно уже в ближайшем будущем не только с теоретической, но и с практической точек зрения рассматриваться в качестве основного источника прогресса общественного производства.- Люди не могут жить, не удовлетворяя своих потребностей. Удовлетворение же последних должно идти лишь за счет повышения качества и коли-

^Исключение из этого правила возможно лишь в отношении нетрудоспособной части населения. Причем принцип социальной справедливости в данном случае не нарушается, ибо .последний не сводится целиком только к распределению по труду, но исходит также из признания ценности любой человеческой личности.

честна общественно необходимого труда. Поэтому верное и последовательное решение «второй» части проблемы прав личности должно стать мощным импульсом прогресса общества в целом.

Таким образом, в самом общем, сущностном плане содержание проблемы прав личности на современном этапе развития советского общества можно свести к постоянной, непрерывной потребности в решении двуединой задачи: с одной стороны, обеспечивать развитие производства на уровне, позволяющем в полной мере удовлетворять возрастающие общественные потребности, с другой — обеспечивать соответствующее справедливое распределение производимых обществом социальных возможностей и обязанностей.

Важнейшим, существенным дополнением (непокрываемым полностью и непосредственно вопросами распределения, но тем не менее глубинно с ними связанным и в конечном счете подчиненным), относительно самостоятельным элементом содержания проблемы прав личности являются вопросы незаконной деятельности, связанной непосредственно и косвенно с нарушением закона, с отступлениями от принципов законности. Очевидно, что без их определенного первоочередного решения невозможно качественно решать первые две задачи. Более того, эти вопросы стоят сегодня особенно остро, представляя собой значительную долю содержания проблемы прав личности на современном этапе. Достаточно сказать, например, что только в 1987 г. прокуратура удовлетворила свыше 100 тыс. жалоб и заявлений граждан, предъявила более 3 тыс. исков о взыскании ущерба с лиц, виновных в незаконном увольнении, внесла многие тысячи протестов и представлений по фактам нарушения трудового законодательства³⁸.

В том же году в большинстве союзных республик зафиксирован рост краж личного имущества граждан. Серьезный ущерб социально-экономическим правам граждан, сужая материальные гарантии их реализации, наносят и многочисленные факты хищения государственного и общественного имущества: только в первом полугодии 1987 г. ущерб соста-

‘Аргументы и факты. 1988. N 6. С. 8.

Вил более 120 млн р. За тот же небольшой период выявлено более 5 тыс. фактов взяточничества³⁹, что, как известно, во многих случаях связано с нанесением непоправимого ущерба правам и законным интересам личности и ведет к дефициту справедливости в обществе. Распространенными остаются преступные посягательства на жизнь, здоровье, честь и достоинство граждан. В сравнении с 1987 г. в 1988 г. число убийств возросло на 14%, тяжких телесных повреждений — на 32, разбойных нападений и грабежей — на 43-44 (!), общий рост преступности составил 9,5%⁴⁰.

Нетерпимость подобного положения очевидна. От государства и общественности требуются сегодня колоссальные усилия для кардинального изменения ситуации. По-видимому, существует потребность в выработке национальной программы по борьбе с преступностью и противоправной деятельностью. При этом следует исходить из того, что уголовное право является крайним средством обеспечения реализации гражданами своих прав и свобод, поскольку предусматривает ответственность лишь за наиболее опасные посягательства на политические, социально-экономические и личные права граждан и применяется только тогда, когда иные меры принуждения недостаточны для достижения общего и специального предупреждения таких посягательств⁴¹.

Нельзя не отметить, что значительным препятствием для успешной борьбы с противоправной деятельностью нередко являются низкий профессиональный уровень, пассивность или же недобросовестность части работников правоохранительных органов. Например, по данным Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, в Удмуртской АССР на низком уровне находится раскрываемость преступлений: в 1987 г. остались неразоблаченными преступники, совершившие 1645 уголовно наказуемых правонарушений; пассивность органов милиции явилась одной из причин роста рецидивной преступности; в органах дознания каждое восьмое дело

^ам же. 1988. N 5. С. 7.

^Известия. 1989. 8 февр. С. 6.

^Юридические гарантии конституционных прав и свобод личности в социалистическом обществе. М.. 1987. С. 209; Курс советского уголовного права (часть особенная). Л.: 1973. Т. 3. С. 665.

окончено с нарушением требований закона. Не обеспечивается правильное применение законов в судах: по этим причинам за последнее время отменены приговоры в отношении 128 граждан⁴². Подобные факты имеют место и в других регионах страны. Из примерно 2 млн жалоб на работу милиции, приходящих в систему МВД СССР, каждая вторая жалоба подтверждается⁴³. Только за 1988 г. не раскрыто по линии уголовного розыска и следствия 463 тысячи преступлений, из них — 1558 убийств. Всего же в стране сейчас — 2 млн нераскрытых дел⁴⁴. В данной связи заслуживает внимания небесспорное высказывание В.ВЛазарева о том, что самым радикальным направлением перестройки -юридической сферы следует считать переход от «государства законов» к «государству философов» — компетентных и высоконравственных людей, способных утвердить социальную справедливость в каждом конкретном случае, в процессе проведения законов в жизнь⁴⁵.

Особо следует отметить то обстоятельство, что интегрирующим фактором всех форм проявления проблемы прав личности все в большей степени выступает требование общественности, обеспечить соответствие правового и социального положения людей нравственнным императивам и принципам, общественному идеалу личности. Этот фактор придает проблеме прав человека огромное нравственное значение, непосредственным образом связывает ее со всеми сторонами духовной и материальной жизни людей.

В процессе теоретического и практического решения проблемы он не может недооцениваться, особенно в современных условиях, характеризующихся значительным подъемом духовной, интеллектуальной и политической активности советских граждан, но, напротив, может и должен самым активным образом способствовать качественному решению наиболее сложных задач перестройки. Более того, именно по

«Правда. 1987. 8 дек. ^Правда. 1989. 7 февр. ^Известия. 1989. 8 февр.

^Юридическая наука и практика в условиях перестроию1//Коммунист. 1988. N Z С. 59.

уровню приближения действительности к общественному идеалу личности в значительной степени и должны оцениваться результаты проводимых в обществе преобразований.

Подчеркивая неразрывную взаимосвязь и взаимообусловленность всех составляющих проблемы прав личности и понимая необходимость первоочередного решения вопросов борьбы с противоправной и преступной деятельностью (или, другими словами, с самыми опасными посягательствами на права личности), следует тем не менее отметить принципиальную возможность обострения проблемы прав личности и в рамках закона, в условиях функционирования правопорядка (учитывая значительно более глубокое содержание рассматриваемой проблемы). ‘В частности, такая ситуация может сложиться в результате принятия значительного числа подзаконных нормативных актов, формально отвечающих требованиям закона, но практически препятствующих полнокровной, нормальной реализации опосредуемых законом важнейших принципов социальной организации и функционирования общества. Не исключена возможность также преимущественно формального соответствия законодательства в целом Основному Закону — Конституции страны. Более того, сам Основной Закон может на каком-то этапе развития общества серьезно «оторваться» от социальных реалий и оказаться, так сказать, в нейтральной позиции.

Поэтому, на наш взгляд, едва ли не самой серьезной опасностью, которую следует иметь в виду в процессе создания социалистического правового государства, остается объективная возможность сделать его формально-правовым. В этой связи самые общие требования, которым должно отвечать социалистическое правовое государство, по нашему мнению, состоят в следующем: полное соответствие деятельности государства, всех организаций и каждого гражданина не только букве, но и духу Основного Закона страны, понимаемое как непременное обеспечение в каждом конкретном случае практической реализации выраженных в нем основополагающих принципов социалистического общества; соответствие законодательства важнейшим интересам всех классов и социальных слоев, тенденциям социально-экономического развития и морально-психологической ситуации в обществе; органичное

вплетение законодательства в контекст практического процесса решения насущных социальных проблем и в этой связи осуществляющего роль незаменимого средства; строгое соответствие текущего законодательства конституционному, практическое обеспечение верховенства закона по отношению к подзаконным нормативным актам во всех случаях; диалектическое сочетание стабильности и динамизма законодательства; наличие отработанных демократических процедур участия граждан в правотворческом процессе и учета общественного мнения; единство правотворческой, организационной, идеологической и правоприменительной деятельности государства; всесторонняя гарантированность основных прав граждан, наличие отлаженного, несложного и легко доступного юридического механизма практической реализации конституционных прав и свобод граждан и их защиты; наличие совершенного юридического механизма разрешения спорных и конфликтных ситуаций между субъектами права на всех уровнях политической, государственной и социальной структуры; профессиональная и нравственная безупречность работников государственного аппарата и аппарата общественных организаций, их заинтересованность в качественном выполнении своих профессиональных обязанностей; высокий уровень правовых знаний и правовой культуры граждан страны.

Особо следует сказать о том, что и сегодня по-прежнему необходим справедливый и последовательный учет в правотворческой деятельности, и прежде всего при выработке и принятии подзаконных нормативно-правовых актов, несправедливого, не зависящего от воли и способностей людей фактического социального неравенства, обусловленного их принадлежностью к различным классам и социальным группам и соответственно серьезными различиями в характере, предоставляемых людям социальных возможностей.

Другими словами, необходимо поступать соответственно в тех случаях, когда право, как писал Маркс, «вместо того, чтобы быть равным, должно бы быть неравным»⁴⁶. При этом четко различая, с одной стороны, стремление общества создать для каждой личности равные исходные социальные ус-

^Маркс К… Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 19.

ловия для проявления своих способностей и развития своей индивидуальности, а с другой — его решительное неприятие имеющих место уравнительных тенденций в оплате труда и в предоставлении социальных благ, а также иждивенческих настроений, посягающих на принцип дифференциации распределения в соответствии с количеством и качеством труда. Правильно отмечает Г.В.Мальцев, что «предметом выравнивания можно считать классовые, социально-групповые различия, предметом дифференцирования — общественное положение отдельных людей и категорий трудящихся в части, касающейся присвоения ими результатов собственного труда в общественном производстве», что «всякое неустранимое различие между региональными, профессиональными и. иными группами должно быть лишено способности порождать неравенство между членами общества»⁴⁷.

Обострение проблемы прав личности в 70-е и начале 80-х гг. непосредственно связано с серьезными отступлениями в социальной практике от основных принципов организации и функционирования социалистического общества, с нарушением основополагающих конституционных норм, юеи^ дически выражающих эти принципы, и, в частности, ст. 14 Конституции СССР, провозглашающей контроль государства за мерой труда и потребления в соответствии с принципом социализма «от каждого по способностям, каждому — по труду». В этой статье подчеркивается, что положение человека в обществе определяют общественно-полезный труд и его результаты, что государство, сочетая материальные и моральные стимулы, поощряя новаторство, творческое отношение к работе, способствует превращению труда в первую жизненную потребность каждого человека. /^

Отступление от основных принципов социалистического общества происходило как на основе противоправной и преступной деятельности, так и на основе подзаконной деятельности в целом. Январский (1987 г.) Пленум ЦК КПСС отметил, что «обозначились нарушения важнейшего принципа социализма — распределения по труду. Борьба с нетрудовыми

«Проблема свободы и прав ‘человека в современной идеологической борьбе. М., 1986. С. 76, 79.

доходами велась нерешительно. Политика материального и морального стимулирования высокопроизводительного труда была непоследовательной. Выплачивались крупные суммы необоснованных премий, разного рода дополнительных поощрений, допускались приписки ради наживы. Возросли иждивенческие настроения, в сознании стала укореняться психология «уравниловки»… Нарушение органической связи между мерой труда и мерой потребления не только деформирует отношение к труду, сдерживая рост его производительности, но и ведет к искажению принципа социальной справедливости, а это уже вопрос большой политической важности»⁴⁸.

Очевидно, что развитие социализма как общественной системы (и соответственно развитие прав граждан социалистического общества) невозможно себе представить без восстановления, развития, углубления и все более полного осуществления основополагающих принципов социализма. И в первую очередь сделать это необходимо в решающей сфере жизни общества — в экономике. Именно эту задачу призван решить новый хозяйственный механизм.

Установление жесткой,, но справедливой зависимости оплаты труда по его качеству и ‘количеству, оплата по конечному результату деятельности как трудовых коллективов в целом, так и отдельных работников, полный хозяйственный расчет, самофинансирование и самоокупаемость предприятий, серьезное расширение производственной демократии и в конечном счете резкое повышение эффективности производства — вот основные цели хозяйственной реформы. Хозрасчет, самофинансирование, самоокупаемость и обусловленная ими объективная необходимость строжайшего учета. личного трудового вклада каждого работника, каждого гражданина страны уже в ближайшем будущем должны стать доминирующими факторами не только производственной деятельности, но и, по сути, должны в значительной степени определять социальную атмосферу в целом, окажут самое глубокое воздействие на все сферы социальной жизни.

Очевидно также, что в той или иной форме хозрасчетные начала должны постепенно внедряться во все области

^Материалы Пленума ЦК КПСС, 27-28 января 1987 г. М, 1987. С. 11.

производственной деятельности общества, где существуют такие потребность и возможность. Там же, где внедрение хозрасчета невозможно иди же нецелесообразно, там должна быть создана иная система обеспечения эффективности функционирования принципа распределения со труду, однако по своему социальному значению в конечном счете непременно аналогичная жестким и «цепким» требованиям хозрасчета. В ‘.противном случае реализация принципа социальной справедливости, понимаемого щак. требование соразмерности, соответствия трудового вклада количеству и качеству получаемых социальных благ, так или иначе будет непоследовательной и неполной, что, без сомнения, не в последнюю очередь негативно скажется и на самой идее и практике хозяйственного расчета. Создание же в масштабах всей страны такой системы, учитывающей и адекватно оценивающей специфику все—го многообразия форм общественно-полезной трудовой деятельности, — задача исключительной важности и сложности.

Предметом особого внимания государства должны стать, на наш взгляд, уже сегодня четко обозначившиеся серьезные социально-экономические и нравственные противоречия, связанные с тем, что в обществе фактически сосуществуют (и, очевидно, будут сосуществовать), по сути, несовместимые факторы, а именно: с одной стороны жесткий хозрасчет, самофинансирование и самоокупаемость государственных предприятий и объединений, предполагающие возможность и негативных последствий для добросовестных работников, связанны» с производственным риском, с перестройкой управления производством, с некомпетентностью или ошибками от}|Кльных руководителей и т.п., а с другой — с наличием в обществе широкой фактической возможности извлечения нетрудовых доходов, и прежде всего для граждан, не задействованных в производстве в новых условиях хозяйствования.

К этому следует добавить, что к нетрудовым доходам тесно примыкают и весомо дополняют отрицательный фактор в общественном потреблении и распределении (и, что не менее важно, в общественном сознании) доходы, несоразме-римые с трудовым вкладом (так сказать, «облегченные» доходы, которые имеют, пожалуй, еще более широкое распрост-

ранение, чем доходы нетрудовые). Наиболее типичным примером в данном случае является практика нарушения принципа равной оплаты за равный труд, существующая в рамках (зачастую искусственных) ведомственных различий и связанных с ними различных систем оплаты труда, материального и морального стимулирования граждан. Итогом функционирования различных систем оплаты труда слишком часто является по существу ничем не обоснованная дифференциация оплаты равного труда в зависимости лишь от отраслевой или ведомственной принадлежности работника. (Кроме того, по этому же принципу сложились и существуют серьезные различия в качестве предоставляемых социальных услуг со стороны государства.)

Сегодня существует насущная потребность и необходимость в том, чтобы Совет Министров СССР, Госкомтруд СССР провели огромную работу по упрощению, порядка оплаты труда, по выявлению и ликвидации необоснованных ведомственных привилегий и преимуществ, по аттестации и переаттестации рабочих мест и т.д.

На наш взгляд, худшим проявлением необоснованной или мало обоснованной дифференциации оплаты равного труда является практика ее применения по региональному принципу. Ведь в условиях нашей страны региональные различия выступают чаще всего и как различия национальные. Поэтому малейшая неточность или несправедливость, связанная с дифференциацией оплаты равного труда в зависимости от территориальной принадлежности, может иметь самые негативные, далеко идущие последствия.

При этом совершенно очевидно, что потцебность в такой дифференциации, и порой острая, существует. Однако ее применение в каждом конкретном случае должно быть предельно обоснованно, должно носить целевой и’ обязательно временный характер. ‘

Например, вряд ли подлежит сомнению целесообразность и справедливость значительно более высоких ставок заработной платы для рабочих и служащих, работающих в условиях Крайнего Севера, где стоимость жизни в настоящее время значительно выше, чем в среднем по стране, а условия работы и проживания — значительно сложнее.

Особенно острой в свете решений проблемы прав личности в социалистическом обществе является необходимость устранения возможности извлечения нетрудовых доходов. Ведь нетрудовые доходы как широко распространенное социальное явление представляют собой самую серьезную угрозу всей сути формирования и функционирования системы прав личности при социализме, подрывают ее идейно-политические основы, сводят на нет творческий потенциал социалистического механизма возникновения субъективных прав граждан. Поэтому борьба с нетрудовыми доходами должна стать принципиальным» важнейшим направлением всей социальной политики, развития законодательства, совершенствования правоприменительной деятельности государственных органов. По нашему мнению, широкую, и результативную борьбу с нетрудовыми доходами следует рассматривать как важное идеологическое и экономическое условие обеспечения успеха всей хозяйственной реформы в стране, перестройки в

целом.

В связи с этим следует сказать о том, что странными

представляются встречающиеся, особенно в прессе, утверждения, что борьба с нетрудовыми доходами якобы себя дискредитировала, что это — совсем не то, чем следует заниматься в условиях глубокой перестройки социально-экономической жизни, развития самостоятельности и инициативы граждан в

сфере экономической деятельности.

Конечно, вопрос весьма не прост и подходить к его решению нужно соответственно, не впадая в крайности, но и не боясь практических шагов. Однако говорить о том, что нетрудовые доходы — проблема не злободневная и, более того, второстепенная, это по существу то же самое, что поставить под сомнение необходимость распределения социальных благ только по труду.

По нашему мнению, признавать основополагающие

принципы функционирования социалистического общества и в то же время закрывать глаза на нетрудовые доходы (что, по сути, является полным от них отступлением) по крайней мере нелогично. Кроме того, нельзя не понимать того факта, что устранение условий для систематического извлечения нетрудовых доходов — это в конечном счете огромный резерв

активизации общественно-полезной, общественно-необходимой деятельности, осуществляемой в соответствии с принципом социальной справедливости.

Причем речь не должна идти только о всякого рода запретах. Напротив, как представляется, в настоящее время преобладать в данной связи должен позитивно-регулятивный правовой инструментарий, создающий дополнительные условия и стимулы для деятельности и образа жизни, полностью согласующихся с требованиями закона и нравственности общества.

На наш взгляд, одним из таких существенных условий, способствующих устранению интереса к незаработанным и не облагаемым налогом деньгам, является юридическое и фактическое расширение прав и возможностей личности в сфере социально-экономической деятельности. Хорошим примером в этом смысле служит принятие Закона СССР об индивидуальной трудовой деятельности. Достоинство этого Закона состоит прежде всего в том, что он призван расширить возможности реализации интересов человека в рамках системы социальной справедливости, является хорошим стимулом к общественно-полезному труду. Важнейшими принципами этого закона, выраженными в Преамбуле и в ст. 1, предстают требования соответствия доходов граждан затратам личного труда и недопущение в процессе индивидуальной трудовой деятельности извлечения нетрудовых доходов⁴⁹.

Однако очевидно, что для обеспечения строгого соответствия конкретной деятельности букве и духу этого Закона потребуются значительные организационные и экономические усилия со стороны государства, постоянное внимание общественности, представителей юридической науки и практики. Сказанное об индивидуально-трудовой деятельности еще в большей степени относится к практике реализации Закона СССР о кооперации, имеющего огромное социальное значение.

В то же время каждый случай извлечения нетрудовых доходов, связанный с нарушением закона, прав личности, а

Индивидуальная трудовая деятельность/Сб. нормативных актов. М., 1987. С. 3.

также ущемляющий законные интересы советских граждан, должен получать достаточно суровую оценку законодателя и обязательно повлечь за собой практические действия со стороны правоохранительных органов. В этой связи, безусловно, необходимо принятие нормативно-правовых актов, четко фиксирующих соответствующие составы правонарушений, порядок привлечения к ответственности, размеры санкций и тд.

Серьезным препятствием для усиления борьбы с нетрудовыми доходами является отсутствие развернутого юридического определения нетрудового дохода. И это не случайно, ибо данное социальное явление отличается сложностью и чрезвычайным многообразием. В литературе справедливо подчеркивается, что уголовно-правового определения явно недостаточно, ибо незаконный доход лишь разновидность нетрудового дохода⁵⁰. | Совершенно прав Н.С.Малеин, утверждая, что на самом деле определению, выявлению и искоренению подлежит социальное явление, не охватываемое термином «нетрудовой доход», сущность которого заключается в искажении распределительных отношений, в нарушении социалистических принципов справедливости и гуманизма⁵¹.

Продолжая теоретическую разработку более емкого и точного определения данного социального явления, тем не менее не стоит на этом основании подвергать сомнению необходимость разработки и, главное, применения на практике «узкого», прикладного варианта толкования данного социального явления, каким и может служить понятие «нетрудовой доход». Ведь потребность именно в таком практически прикладном варианте как реальном юридическом и экономическом инструментарии особеннр велика. Поэтому необходимо вырабатывать, развивать и углублять как межотраслевые,, так и согласованные между собой отраслевые правовые дефиниции нетрудового дохода, совершенствовать практику их при-

^См.: Донцов С.Е.Социальная справедливость, право и борьба с нетрудовыми» доходами//Правоведение. 1987. N 3. С. 15.

^Малеин Н.С. Нетрудовые доходы, справедливость, гуманизм и пра-во//Сов. государство и право. N 10. 1987. С. 59; Он же: Распределительные отношения, право и нетрудовые доходы//Правовые средства борьбы с нетрудовыми доходами. М., 1989. С. 7.

менения. При этом, конечно, важнейшим условием применения подобного рода юридически значимых определений нетрудового дохода должно являться требование их полного соответствия конституционным правам и обязанностям граждан, а также недопущения возможности прямого или косвенного/ущемления их законных интересов.

Очевидно все-таки, что основу социального и юридического «наступления» на нетрудовые доходы должны составить (в обозримом будущем) подзаконные нормативные акты различных уровней, принимаемые по конкретной, относительно узкой проблеме, однако согласованно, в комплексе, в масштабах всей страны, преследующие единую общую цель. Особую роль, по-видимому, должны сыграть соответствующие постановления Совета Министров СССР, сочетающие в себе преимущества закона, директивного указания и возможности оперативного, глубокого социально-экономического «проникновения», обеспеченного материальными и организационными гарантиями. Принятие данных постановлений по существу должно означать необходимость реализации как широких, так и менее масштабных комплексных социально-экономических и юридических мероприятий, направленных на искоренение нетрудовых доходов и, следовательно, на решение важнейшего аспекта проблемы прав личности в стране.

Естественно, что приниматься и реализовываться такие нормативно-правовые акты должны на основе широкой гласности и информированности населения, чего в прошлом явно не хватало и что являлось «хорошей» основой для различного рода вольных или невольных ограничений конституционных прав, для принятия чрезмерно большого числа подзаконных нормативных актов.

По нашему мнению, давно существует потребность в разработке и принятии общесоюзного нормативного акта, устанавливающего финансовый контроль за’ доходами граждан. Аналогичные правовые акты действуют во многих странах мира и играют существенную роль в системе социального контроля. Такой юридический документ способен установить дополнительный контроль за мерой труда и мерой потребления через обязанность гражданина отчитаться перед государством о всех своих доходах посредством периодического

представления соответствующих документов (или даже просто информации) в финансовые органы. При этом, конечно, устанавливается ответственность за сокрытие соответствующей информации и за уклонение от налогообложения. Очевидно, что в данной связи потребуется и существенная специализация деятельности государственных органов, осуществляющих финансовый контроль, и на нее следует пойти.

Возвращаясь к вопросу о значении перестройки экономической деятельности, следует сказать, что при всей специфике кооперативного движения и индивидуально-трудовой деятельности, их независимости от централизованного руководства и государственного плана, полной самостоятельности (в пределах установленных соответствующими законодательными актами) в выборе сферы деятельности, в организации своей работы, в установлении заработной платы работникам, в определении цен на свою продукцию и т.д. развитие этих форм общественно-полезной деятельности нельзя рассматривать в отрыве от решения задач хозяйственной реформы в целом. Ибо взаимосвязь существует, причем в настоящее время не только непосредственно экономическая, сколько социально-психологическая и социально-политическая, что само по себе для реализации хозяйственной реформы не менее важно.

Достаточно сказать, например, что в настоящее время наименьшая величина оплаты труда работников, занятых кооперативной и индивидуальной трудовой деятельностью, в 2-2,5 раза превышает среднемесячную зарплату в народном хозяйстве⁵². В условиях же, когда новый хозяйственный механизм еще не заработал в полную силу, когда в большинстве своем люди еще не почувствовали четкой зависимости своего благополучия от количества и качества собственного труда на государственном предприятии, указанные выше большие различия в оплате труда вообще (не ставя под сомнение количество и качество труда, например, кооператоров и не ставя даже вопроса о «заработанности» или «незаработанное™» денег в том или ином кооперативе или же некоторыми «индивиду-

«Аргументы и факты. 1989. N 3. С. 8.

алами»)⁵³ в принципе не могут не оказывать влияния на атмосферу в трудовых коллективах государственных предприятий. И влияние это в основном отрицательное. В социально-психологическом плане оно не способствует росту заинтересованности в решении задач, стоящих перед государственным предприятием, обостряет чувство нетерпения и неудовлетворенности. А имеющая место на многих предприятиях социальная напряженность, протекающая на фоне очень быстрого роста материального благополучия работников большинства кооперативных организаций, нередко приводит к трудновосполнимым потерям квалифицированной рабочей силы.

Недооценивать серьезность такого рода отрицательной зависимости нельзя. И первое, что, на наш взгляд, нужно сделать — это добиться на основе широкой гласности полной ясности и информированности о том, кто, где, когда, почему, как и т.д. зарабатывает свой «хлеб». Второе — обеспечить действие справедливого, четкого и гибкого механизма прогрессивного налогообложения доходов кооператоров и ‘»индивидуа-лов»⁵⁴. Третье — с учетом общественного мнения существенно дифференцировать предоставление налоговых и иных льгот кооперативам в зависимости от сферы избранной ими. деятельности, ее характера, а также от места и условий ее осуществления и, наконец, от социальной значимости и ценности осуществляемой полезной деятельности. Четвертое — решительно пресекать многочисленные факты нарушения законодательства кооперативами и лицами, занимающимися индивидуальной трудовой деятельностью, и информировать об

«Хотя такой вопрос стоит сегодня исключительно остро. В частности, в постановлении Совета Министров СССР «О мерах по устранению недостатков в сложившейся практике ценообразования» отмечалось, чте в деятельности ряда кооперативов получили распространение спекулятивные тенденции. В нарушение Закона СССР «О кооперации в СССР» продукция, изготовленная из государственных ресурсов сырья и материалов, реализуется ими по ценам, превышающим централизованно установленные, нередки факты скупки ими в розничной торговле готовых изделий и перепродажи их по завышенным ценам. (Известил. 1989. 3 февр.)

^Кооперативы в целом выплачивали сумму налога государству в 20 раз (!) меньшую, чем государственные предприятия (Аргументы и факты. 1989. №2. С. 3).

этом население. Пятое — осуществлять бескомпромиссную борьбу со спекуляцией.

Главными позитивными факторами в этой связи, конечно же, остаются рост производительности труда, повышение эффективности производства государственных предприятий и на этой основе рост материального благополучия и духовное удовлетворение результатами своего труда.

И заканчивая краткое рассмотрение некоторых вопросов социально-экономической и правовой политики в свете совершенствования распределительных отношений, затронем еще два частных, но немаловажных ее аспекта.

По нашему мнению, серьезным проявлением социальной несправедливости по отношению к пенсионерам является отсутствие практики учета инфляции в обществе и соответствующего пересчета (в соответствии с реальной покупательной способностью рубля на тот или иной период) суммы выплачиваемой пенсии. Ведь практически в связи с ростом цен и снижением покупательной способности рубля люди получают в действительности , значительно меньше той суммы, которую государство им обязано выплачивать. Конечно, периодически государство осуществляет повышение размера минимальных пенсий. Однако это существенно не меняет очевидной, явно ненормальной ситуации с жестко фиксированными ставками пенсионных выплат в условиях заметного роста цен.

Социально-экономические права такой категории граждан, как пенсионеры, должны быть более гарантированными. В связи с этим необходимо внести изменения в действующие нормативные акты, регулирующие порядок назначения и выплаты пенсий, в части, определяющей размер выплат, предусмотрев возможность и необходимость в соответствующих условиях ежегодной его корректировки в сторону увеличения в зависимости от определяемого (Советом Министров СССР или союзной республики) уровня инфляции. Очевидно, потребуется предусмотреть соответствующую статью в бюджете (резервный или дополнительный страховой фонд социального обеспечения).

Как представляется, в интересах гарантированности политических и социально-экономических прав женщин, в ин-

тересах всего общества необходимо уже сегодня серьезно пересмотреть некоторые аспекты равноправия мужчины и женщины в сторону его «нарушения» в пользу последних, и прежде всего сократить продолжительность рабочего дня женщин на один час (разумеется, с сохранением размера заработной платы). Кстати говоря, такое нововведение с экономической точки зрения вряд ли окажется очень обременительным для государства. Ведь с учетом характера организации труда на многих рабочих местах общее сокращение рабочего времени может быть успешно компенсировано за счет улучшения организации работы, должно послужить еще одним стимулом для повышения производительности труда на единицу рабочего времени. Для женщины-матери, имеющей более одного ребенка, рабочий день должен быть сокращен на два часа.

Все это заметно способствовало бы улучшению положения женщины, создавало бы значительно более благоприятные условия для реализации предоставляемых ей политических и социально-экономических прав, благоприятно сказалось бы на воспитании подрастающего поколения.

ПРАВА ЛИЧНОСТИ КАК ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ В СИСТЕМЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

У проблемы прав личности (человека) есть еще один специфический, но очень важный аспект. Этот аспект выражает ее актуальность, с одной стороны, для любого общества и государства, взятых в отдельности, а с другой — по отношению к мировому сообществу как некоему целому. Речь идет о вопросах, связанных с возможностью и необходимостью международного сотрудничества в гуманитарной области.

Конечно, вопросы международного сотрудничества в области прав и свобод человека нуждаются в самостоятельных исследованиях. В то же время они имеют прямое отношение и к теме данной работы. Поэтому, не претендуя на всестороннее освещение, считаем необходимым остановиться также и на этих вопросах, имея основной целью выяснение в общетеоретическом плане характера соотношения фактических

социальных прав индивидов с ролью международного сотрудничества в области прав человека, и прежде всего основной формы такого сотрудничества — международно-правовых документов по вопросам прав и свобод человека.

После второй мировой войны, после чудовищных преступлений против человечества, совершенных фашизмом, в мировом сообществе идея ценности человеческой личности приобрела особую актуальность. В связи с этим отчетливо наметилась тенденция придания этой идее материальной силы, перенесения ее в сферу социальной практики мирового сообщества в целом. Это нашло свое выражение, в частности, в том, что понимание ценности человеческой личности, ее достоинства стали связывать с необходимостью обеспечения минимальных гарантий существования и свободного развития любого индивида и в любом обществе, независимо от тех или иных особенностей социально-экономической и политической организации данного общества, а также в соответствующих требованиях, обращенных к государству и обществу, со стороны прогрессивной мировой общественности.

Важнейшим же средством (политическим, юридическим, идеологическим и моральным) реализации этих притязаний полагается, и, как свидетельствует практика, не без оснований, система международно-правовых документов, юридически обязательных для государств — участников соответствующих международных соглашений.

Первым международным соглашением и первым международно-правовым документом, выражающим принцип уважения основных прав и свобод человека, явился Устав Организации Объединенных Наций, принятый в 1945 г. Этот до-‘ кумент по существу стал основным политическим, юридическим и идеологическим фундаментом для последующего осуществления сотрудничества суверенных государств и народов в области прав и свобод человеческой личности.

В Преамбуле Устава ООН провозглашена вера народов объединенных наций в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин, в равенство больших и малых наций, выражена решимость проявлять терпимость и жить в мире друг

с другом, объединять свои силы для поддержания мира и безопасности.

Причем именно делегация СССР в процессе создания ООН настояла на внесении в Устав этой организации положения о том, что поддержание мира и безопасности тесно связано с задачей развития уважения к правам и основным свободам человека независимо от различий рас, пола, языка, вероисповедания и тд. Так появился один из основополагающих принципов международного сотрудничества — принцип уважения прав человека.

В первой же статье Устава ООН записано, что одной из целей ООН является «осуществление международного сотрудничества в разрешении международных проблем экономического, социального, культурного и гуманитарного характера и в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех без различия рас, пола, языка и религии». В «Воззвании Тегеранской конференции», принятом в 1968 г. на Международной конференции по правам человека в Тегеране, главная цель ООН в области прав человека трактуется как необходимость достижения каждым человеком максимума свободы и достоинства. В этом же документе подчеркивается, что «для осуществления этой цели законы каждой страны должны предоставить каждому гражданину, независимо от расы, языка, религии или политических убеждений, свободу слова, информации, совести и религии, а также право участвовать в политической, экономической, культурной и социальной жизни своей страны…»⁵⁵.

В тексте Устава формула «необходимость уважения прав и свобод человека» встречается семь раз. В частности, ст. 13 обязывает Генеральную Ассамблею ООН выступать с инициативами по изучению положения в области осуществления прав человека и основных свобод, а также выдвигать рекомендации в целях облегчения их осуществления. Особое значение имеет ст. 55, ибо она связывает воедино принцип уважения прав человека с принципом равноправия и самоопределения наций и их мирного сосуществования.

Права человека/Сб. международных документов. М., 1986. С. 229.

В интересах реализации в практике мирового сообщества принципа уважения прав и свобод человека (как, впрочем, и для достижения иных уставных целей) государства — члены ООН обязуются предпринимать, согласно ст. 56, совместные и самостоятельные действия в сотрудничестве с ООН (последняя представлена, прежде всего, Генеральной Ассамблеей ООН и руководимым ею Экономическим и Социальным Советом). Совет Безопасности, как важнейший орган ООН, несущий ответственность перед ООН и мировым сообществом за сохранение мира и безопасности на планете, согласно ст. 39 Устава, решает вопросы тяжких и массовых нарушений прав человека, представляющих угрозу для международного мира и безопасности.

10 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН была » принята Всеобщая декларация прав человека. В Преамбуле этого первого международного документа, посвященного непосредственно вопросам прав человека и имеющего по существу универсальный характер по отношению к последним ввиду того, что в нем сформулированы основные права человека и основные задачи государств по их осуществлению, говорится, что «Генеральная Ассамблея провозглашает настоящую Всеобщую декларацию прав человека в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства с тем, чтобы каждый человек и каждый орган общества, постоянно имея в виду настоящую Декларацию, стремились путем просвещения и образования содействовать уважению этих прав и свобод и обеспечению, путем национальных и международных прогрессивных мероприятий, всеобщего и эффективного признания и осуществления их как среди народов государств — членов Организации, так и среди народов территорий, находящихся под их юрисдикцией»⁵⁶.

Декларация определила минимальный объем прав, которым должен обладать любой человек в экономической, политической, социальной и культурной сферах социальной жизни,-дав перечень конкретных прав. Таким образом, созда-

^Права человека/Сб. международных договоров. Организация Объединенных Наций. Нью-Йорк, 1978, С. 1-3.

тели Декларации попытались определить некий «общечеловеческий минимум» прав и свобод, исходя из уровня развития человеческой цивилизации в целом. Ст. 2 Декларации подчеркивает, что «каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических и иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения…»

В условиях существования государств с различным социально-экономическим строем, когда политика государств (в том числе и признающих Декларацию) в области прав и свобод человека в целом существенно различна, когда материальные возможности обеспечения реализации основных прав и свобод человека, провозглашенных Декларацией, у государств, в том числе и вне зависимости от особенностей социально-экономического и политического строя, далеко не одинаковы, требование обеспечения общечеловеческого минимума носит, на наш взгляд, весьма противоречивый характер. С одной стороны, без сомнения, оно является весьма прогрессивным и имеет большое значение, ибо обязывает государства, признающие Декларацию, к проведению соответствующей политики в социально-экономической и политической сферах, направленной на достижение и обеспечение этого минимума. С другой стороны, оно может носить по существу негативный характер- в том случае, если осуществление провозглашенных .Декларацией прав самым тесным образом не увязано, с уровнем развития данного конкретного общества и с имеющимися у него фактическими возможностями обеспечения реализации этих прав на более высоком качественном уровне (в широком смысле), нежели чем это предусмотрено Декларацией.

Требование же обеспечения основных прав и свобод человека именно в строгом соответствии с реальными возможностями конкретного общества не получило в Декларации должного выражения и значения. Так, например, ст. 25 Декларации говорит о том, что любой’ человек имеет право на «такой жизненный уровень», включая пищу, одежду, жилище,

медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его ‘самого и его семьи…» И только одна статья Декларации требует учета структуры и ресурсов ‘государства при обеспечении основных прав и свобод (ст. 22). Однако смысл этой статьи, очевидно, заключается в необходимости, так сказать, «экстенсивного» обеспечения минимума прав и свобод и отнюдь не ориентирует на справедливое распределение прав и свобод человека в соответствии с имеющимися социальными возможностями для обеспечения соответствующего справедливого минимума каждому индивиду.

Проблема же прав человека, например, в развитых капиталистических странах, отнюдь не сводится только к необходимости достижения минимума прав, провозглашенных Декларацией (хотя и этот вопрос по-прежнему остается чрезвычайно актуальным для стран с высоким уровнем .развития, что само по себе свидетельствует, с одной стороны, о прогрессивности и актуальности Всеобщей Декларации прав человека, а с другой — о реакционности, консерватизме, несовершенстве политики правящих классов этих стран). Например, сам по себе высокий материальный уровень, означающий, в частности, обеспечение достаточного питания, одежды, многих социальных услуг для каждого человека, т.е. реализация соответствующих статей Декларации, не означает снятия проблемы прав и свобод человека, в том числе и самых острых ее проявлений. В частности, в развитых странах обостряются противоречия в области осуществления прав и свобод в связи с осознанием широкими массами тех возможностей, которые открывают НТР, современный уровень развития производства (и прежде всего в сфере осуществления социальных потребностей), и невозможностью использовать их в полной мере в интересах трудящегося большинства в условиях капиталистических общественных отношений.

Проявляется и во все большей степени осознается противоречие между непрерывно возрастающим национальным доходом и характером его распределения среди населения. Например, в США 1% американцев принадлежит половина всех промышленных и коммерческих компаний, в ФРГ 74% средств производства находятся в личной собственности 1,5%

населения⁵⁷. Колоссальные доходы предпринимателей являются доходами от собственности на средства производства. Совершенно очевидно, что в этих условиях осуществление лишь минимума социальных возможностей, провозглашенных Декларацией, является проявлением социальной несправедливости. Все это лишний раз доказывает тот факт, что личность и общество — это не есть нечто раз и навсегда данное, а, напротив, они являются продуктом непрерывного исторического развития. Сущность человеческой личности «сегодня» отлична и должна быть отличной от той, что нуждалась «вчера» лишь в этом, исторически определенном объеме и качестве социальных прав и свобод. Ибо само общество также изменилось и теперь может дать человеку больше. Процесс же непрерывного восхождения человеческих потребностей идет очень быстро, и он необратим.

Конечно, Декларация провозглашает лишь основные права и свободы, естественно, оставляя за суверенными госу-j -дарствами возможность предоставлять права, ею не предус-‘ мотренные. В то же время Декларация не содержит ик^чет-^ ких- требований к государствам предоставлять более широкий , круг прав и свобод и более высокого качества и содержания в’ том случае, если объективная возможность для этого у государства имеется.

Всеобщая декларация прав человека -не является юридически обязательным документом. Она была принята Генеральной Ассамблеей ООН в качестве резолюции, имеющей характер рекомендации. Тем не менее значение ее для международных отношений и международного сотрудничества в гуманитарной области очень велико. Именно на ее основе -и в развитие ее положений в последующем были приняты юридически обязательные международные документы по правам человека. Именно Всеобщая декларация прав человека содержит основные принципы сотрудничества государств в гуманитарной области. Более того, весьма распространена в мире точка зрения, согласно которой этот документ со вре-

^Современная идеологическая борьба: вопросы государства и демократии. М., 1982. С. 75.

менем, в силу обычая его соблюдения всеми государствами, приобрел юридически обязательный характер.

В 1966 г. Генеральной Ассамблеей ООН были приняты * важнейшие юридически обязательные документы по правам^ человека: пакт об экономических, социальных и культурных правах и пакт о гражданских и политических правах. Оба документа вступили в силу в 1976 г. В настоящее время в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах участвуют §7 государств мира, а- в Международном пакте о гражданских и политических правах — 83 государства⁵⁸. Советский Союз первым из великих держав ратифицировал в 1973 г. оба Пакта, при этом сделав заявление о дискриминационном характере положения п. 1 ст. 26 Пакта об экономических, социальных и культурных правах, и п. -1 ст. 48 Пакта о гражданских и политических правах⁵⁹.

Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах исходит, в частности, из того, что «соглас-, но Всеобщей Декларации прав человека, идеал свободной че- ( ловеческой личности, свободной от страха и нужды, может быть осуществлен только, если будут созданы такие условия, при которых каждый может пользоваться экономическими, социальными и культурными правами, так же как и своими гражданскими и политическими правами…» Пакт обязывает государств-участников этого соглашения «в индивидуальном порядке и в порядке международной помощи и сотрудничества, в частности в экономической и технической областях, принять в максимальных пределах имеющихся ресурсов меры к тому, чтобы обеспечить постепенно полное осуществление признаваемых в настоящем Пакте прав всеми надлежащими способами, включая, в частности, принятие законодательных мер» (п. 1, ст. 2).

П. 1 ст. 11 Пакта говорит о том, что государства, участвующие в этом соглашении, «признают право каждого на достойный жизненный уровень для него и его семьи, включающий достаточное питание, одежду и жилище, и на непрерывное улучшение (курсив наш. — А.Б.) условий жизни». Пакт

^Известия. 1986. 19 дек. С. 5. ^Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. N 17.

обязует государства признать право каждого человека на цаи-высший достижимый уровень физического и психического •здоровья (п. 1, ст. 12). Таким образом, этот документ в срав-,нении с Всеобщей Декларацией предъявляет к государствам более высокие требования в отношении реализации имеющихся у них возможностей для обеспечения прав и свобод, в нем закрепляемых. Здесь речь также идет лишь о перечне данных конкретных прав. В п. 2 ст. 5 Пакта (как, впрочем, и в Пакте о гражданских и политических правах) сделана существенная оговорка в отношении прав, не предусмотренных данным юридическим документом. Оба Пакта запрещают любое ограничение или ущемление каких бы то ни было основных прав и свобод человека, признаваемых или существующих в какой-либо стране в силу закона, конвенций, правил или обычаев, под предлогом непризнания Пактами таких прав или их признания в этих документах в меньшем объеме.

Однако оба Пакта, так же как и Всеобщая декларация прав человека, не содержат обязательных для выполнения требований к государствам-участникам предоставлять своим гражданам более широкий круг прав и свобод и более «высокого качества и содержания» в том случае, если такие возможности заведомо имеются или появятся в будущем. Эти документы не содержат также и каких бы то ни было критериев справедливости распределения имеющихся возможностей, которым должны были бы следовать государства при осуществлении своей политики. В частности, сформулированный в Пакте такой показатель, как «достойный жизненный уровень», предполагающий «достаточное» питание,- .одежду и жилище, а также непрерывное,, улучшение условий жизни, -вещь весьма относительная и может трактоваться весьма противоречиво. И это обстоятельство Пакт плохо учитывает. В странах с высоким уровнем развития (и об этом мы уже упоминали выше) этот показатель в принципе может играть и отрицательную роль.

Очевидно, что заключение международных соглашений, в полной мере учитывающих и эти требования прогрессивной мировой общественности, в ближайшем будущем мало вероятно. Поэтому отсутствие максимально эффективных, ис

черпывающих и совершенных положений о правах и свободах человека в международных соглашениях, непоследовательность или ограниченность принятых норм не должны расцениваться как проявление невозможности посредством международных соглашений радикального решения проблемы прав и свобод личности. Это обстоятельство говорит также и о том, что предложенный в свое время прогрессивными силами планеты, и прежде всего социалистическими странами, и одобренный мировым сообществом в целом путь закрепления ограниченного, пока минимального (согласованного «на сегодня») круга конкретных, отдельных прав и свобод, должен быть продолжен по восходящей линии путем заключения новых соглашений более богатого содержания в отношении прав и свобод человека. (Естественно, что вопросы реализации предыдущих соглашений от этого не становятся менее актуальными, напротив, их реализация в «социальной практике мирового сообщества и должна стать основой для новых соглашений.) Кроме того, в принципе возможно заключение новых соглашений и в отношении прав человека, уже урегулированных международным правом, однако новые соглашения могут быть с юридической точки зрения более совершенными и эффективными или же более

конкретными и детальными и т.п.

Пакт об экономических, социальных и культурных правах содержит также такие важнейшие права, как право создавать профессиональные союзы, право на забастовки, право на социальное обеспечение и социальное страхование, право на образование и некоторые другие права.

Большое прогрессивное значение имеет провозглашение в обоих Пактах такого политического принципа, каким является принцип самоопределения народов и наций. Ст. 1 Пактов’гласит: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие». ^Ди один народ, согласно этой статье, «ни в коем случае не может быть лишен принадлежащих ему средств существования». Все государства-участники этих соглашений должны «поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право».

Большую роль в международном сотрудничестве в области прав человека играет Международный пакт о гражданских и политических правах. Не перечисляя все права чело-ве’ка, записанные в этом документе, следует остановиться на наиболее важных из. них.

Пакт провозглашает право каждого человека-на, жизнь. Ст. 6 гласит: «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека». Это право охраняется законом. Никто не может .быть произвольно-лишен жизни. Пакт обязывает государства, не отменившие смертной казни, выносить смертные приговоры только засамые тяжкие преступления в соответствии с законом, который действовал во время совершения преступления. Запрещается выносить смертный приговор лицам моложе 18 «лет и приводить такой приговор в исполнение в Отношении беременных женщин. ~~

•Очевидно, что «главное» право каждого человека Пакт трактует весьма узко, не связывая его осуществление с необходимостью проведения всеми государствами планеты политики мира, запрещения агрессивных войн и применения силы в отношениях между суверенными государствами и народами, с необходимостью обуздания гонки вооружений и борьбы за ликвидацию всех видов оружия массового уничтожения людей. В Пакте основной акцент при трактовке права человека на жизнь сделан лишь в связи с 1геобходимостью ограничения или отмены смертной казни. Увязка же этого права, признаваемого по существу всем мировым сообществом, с указанными выше факторами, придала бы ему значительно большую социальную определенность и резко увеличила бы его значение в аспекте современной международной политики, когда главным препятствием на пути повсеместного осуществления права человека, на жизнь является агрессивная и милитаристская политика современных государств.

Примером действительной заинтересованности в осуществлении права всех людей на жизнь является позиция Советского Союза (в том числе и в качестве одного из участников Международного пакта о гражданских и политических правах). Эта заинтересованность проявляется в практических шагах, в частности в области законодательства. Конституция СССР 1977 г. провозглашает главной целью внешней полити

ки СССР мир, одновременно формулируя демократические международно-правовые принципы, на которых СССР основывает свои отношения с другими странами. Ст. 28 Конституции СССР гласит, что внешняя политика СССР направлена на обеспечение поддержки борьбы народов за национальное освобождение и социальный прогресс, «на предотвращение агрессивных войн, достижение всеобщего и полного разоружения и последовательное осуществление принципа мирного сосуществования государств с различным социальным строем. В СССР пропаганда войны запрещается».

Важной является ст. 8 Пакта, запрещающая рабство, работорговлю, подневольное состояние, а также «принудительный или обязательный труд». Термином «принудительный или обязательный труд» не охватывается работа или служба, которая, например, входит в обязанности, а также в некоторых других случаях, предусмотренных Пактом.

Пакт зап^щает применение пыток, жестокое или бесчеловечное, а также унижающее человеческое достоинство обращение с человеком.

Пакт провозглашает право на свободу и личную неприкосновенность, регламентируя демократичные процедуры ареста и содержания..лод стражей, а также формулирует такие важнейшие принципы уголовного и гражданского судопроизводства, как презумпция невиновности и запрет придания закону обратной силы.

Пакт включает в себя такое прогрессивное требование мировой общественности, как запрещение пропаганды войны, а *гакже запрещение выступлений, проповедующих национальную, расовую или религиозную ненависть, подстрекающих к дискриминации, враждб и насилию.

В Пакте закреплено право каждого человека на свободу передвижения и свободный выбор места жительства, включая право покидать любую страну. В то же время Пакт справедливо ограничивает это право в случаях, предусмотренных законом,, и необходимостью «охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения или прав и свобод других» и при условии совместимости этих офаничений с признаваемыми в Пакте другими

правами. Пакт запрещает произвольное лишение права на въезд в собственную страну (ст. 12).

Нужно отметить, что Пакт предусматривает возможность ограничений и многих других провозглашаемых им прав по тем же основаниям, что сформулированы в ст. 12.

Важное значение имеет ст. 4 Пакта, предусматриваю-цая обстоятельства, допускающие возможность отступления государств от выполнения своих обязательств, вытекающих из данного документа. Таким обстоятельством является чрезвычайное положение в государстве, при котором жизнь на ции находится под угрозой и о наличии которого официально объявляется. Эти отступления возможны лишь в той степени, в какой это продиктовано реальным положением дел и при условии их совместимости с другими международными обязательствами данного государства, а также при условии недопущения дискриминации «исключительно на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии или социального происхождения». Однако ряд прав не подлежит ограничению и в условиях чрезвычайного положения. Это право на жизнь, запрет пыток, запрет рабства +1 подневольного состояния, запрет лишения свободы на основании невыполнения договорных обязательств, непридание закону обратной силы, право на признание правосубъектности любого человека, право на свободу совести и религии.

Наряду с Пактами о правах человека в настоящее время существует целый ряд других международно-правовых соглашений о правах человека, не имеющих такого универсального и основополагающего характера, каким отличаются Пакты. Тем «не менее и Они играют заметную роль в международном сотрудничестве в области прав человека. Как правило, эти документы носят региональный (ограниченный географическими рамками) характер (хотя в .их основе и лежат, как правило, не географические, а политические причины) либо приняты в развитие тех или иных положений, содержащихся в Пактах о правах человека и во Всеобщей декларации прав человека.

Все государства-участники соответствующих международных соглашений по правам человека обязаны соблюдать и предоставлять провозглашенные в них права и свободы для

всех граждан и всех лиц, находящихся под юрисдикцией данного государства. Непосредственное обеспечение реализации этих обязательств, его характер, относятся к внутренней компетенции суверенного государства. Например, Пакты о правах человека лишь обязывают государства принять такие законодательные и иные меры, которые могут оказаться необходимыми для осуществления прав, записанных в этих соглашениях. В случае нарушения (или непредоставления) тех или иных прав какого-либо лица, предусмотренных соглашениями, государства должны обеспечить «эффективное средство правовой защиты» для обеспечения реализации взятых на себя обязательств. Право на защиту, согласно ст. 2 Пакта о гражданских и политических правах, устанавливается «компетентными судебными, административными или законодательными властями или любым другим компетентным органом, предусмотренным правовой системой государства».

Для реализации в социальной практике внутри государства тех или иных юридических норм, содержащихся в соответствующих международных соглашениях по правам и свободам человека, как правило, необходима не только трансформация их содержания во внутреннее законодательство страны, но и прежде всего необходимо проведение соответствующей социально-экономической политики, направленной на создание условий для фактического осуществления содержащихся в них требований. В противном случае социальная ценность международно-правовых норм о правах человека остается минимальной, а соответствующее государство, не обеспечивающее условий для реализации прав и свобод человека, должно оцениваться государствами-участниками соглашения как уклоняющееся от взятых на себя обязательств.

Нужно подчеркнуть, что международное сотрудничество по правам человека не сводится только» к выработке и принятию соответствующих документов и к необходимости трансформации содержащихся в них юридических норм во внутреннее законодательство стран — участниц соглашения. Международное сотрудничество необходимо и после указанных выше процессов в целях успешного выполнения государствами принятых на себя обязательств и осуществления международного контроля за их выполнением. В этих целях

созданы специальные международные органы, призванные активно содействовать осуществлению соглашений по правам человека: Комитет по ликвидации расовой дискриминации, Группа трех комиссий по правам человека и др.

Например, Пакт о гражданских и политических правах предусматривает создание в его рамках международного механизма контроля за выполнением государствами-участниками требований Пакта. С этой целью создан Комитет по правам человека, состоящий из экспертов, избираемых государствами-участниками и работающих в личном качестве. Комитет осуществляет контроль в основном через систему докладов государств-участников, в которых сообщается о мерах по осуществлению прав и свобод, записанных в Пакте.

Все указанные органы имеют полномочия по содействию осуществлению соглашений о правах человека главным образом посредством оказания помощи государствам и посредством контроля деятельности государств по принятым на себя обязательствам.

Вопросы же непосредственного обеспечения и защиты прав и свобод человека являются внутренней компетенцией суверенного государства.

Лишь в двух случаях возможны исключения из этого правила. Первый связан с тем, что Устав ООН предусматривает возможность принятия коллективных мер воздействия на суверенное государство в случае возникновения угрозы миру, нарушения мира, а также в случае агрессивных действий этого государства. Угрозой же миру и международной безопасности Устав признает тяжкие и массовые нарушения прав человека. В этом случае обеспечение и охрана прав и свобод человека перестает быть только внутренним делом государства, допускающего эти. нарушения, и становится делом всего международного сообщества. Устав указывает (п. 7 ст. 2), что принцип невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств, не препятствует применению принудительных мер в случае тяжких и массовых нарушений прав человека, вплоть до применения международным сообществом военной силы.

Во втором случае отступление от принципа невмешательства во внутренние дела государств связано с признани

ем в теории и практике международной правосубъективности отдельных индивидов, с возможностью добровольного признания государствами юридически обязательной силы решений специализированных международных органов, занимающихся рассмотрением жалоб отдельных индивидов на нарушение того или иного права, предусмотренного международным соглашением, государством-участником, гражданами которого они являются.

Социалистические страны и с теоретической и с практической точек зрения считают возможным и целесообразным ограничение суверенитета государств лишь в первом

случае.

Таким образом, суть вопроса о правах личности применительно к международным отношениям и международному праву заключается в возможности и необходимости создания приемлемых для различных государств (в том числе для государств с различными социально-экономическими и политическими системами) международно-правовых норм о правах человека, которые должны неуклонно соблюдаться всеми государствами как юридически обязательные. Создание таких норм, как показывает сама международная жизнь, оказалось вполне возможным. Государства с различным общественным строем, с различными представлениями о правах человека и демократии могут найти общий подход к решению вопросов о том, что является недопустимым нарушением демократических принципов, какие права человека и в каком минимальном объеме должны соблюдаться и обеспечиваться повсеместно. На этой основе в современном международном праве сложился соответствующий комплекс принципов и норм. Правильно отмечает И.Сабо, что «с точки зрения позитивного международного права права человека имеют такое же значение, как гражданские права с точки зрения государства»⁶⁰.

Процесс формирования международно-правовых принципов и норм по правам человека продолжается и сейчас. Здесь необходимо сотрудничество в общемировом масштабе, на основе полного равноправия, уважения суверенитета каж-

‘»Сабо И. Идеологическая борьба и права человека. М., 1981. С. 40-41.

дого, добросовестного выполнения норм международного права.

Но все это, конечно, не означает того, что права личности (или некоторые из этих прав) могут непосредственно регулироваться международным правом и только от него производны. Действительные социальные права людей при всех условиях остаются продуктом конкретного общественного организма и существуют как бы «внутри» его. Само по себе международно-правовое регулирование положения человека в обществе может иметь позитивное значение и играть существенную роль в свете решения проблемы прав личности, но при этом оно всегда является производным, вторичным по отношению к внутренней жизни данного общества, ее государственной организации в том смысле, что всегда опосредовано, с одной стороны, суверенной волей государства, а с другой — его социально-экономическими, политическими, культурными и т.п. особенностями. Никакое реальное право не может быть привнесено извне, помимо общества и государства.

Особенно характерной в этом смысле является практика реализации прав и свобод человека, содержащихся в Пакте о социальных, экономических и культурных правах. Например, право каждого человека на социальное обеспечение, включая социальное страхование (ст. 9 Пакта), не может быть реализовано без соответствующих материальных предпосылок, обусловленных внутренней жизнью каждого взятого в отдельности государства и общества. Кроме того, весьма различные материальные возможности государств, способных лишь в той или иной степени реализовать указанное право, позволяют говорить о глубоком качественном отличии этого юридического права от топ) же права, реализующегося в иных социальных условиях, т.е., по существу, о различных правах.

Во многом аналогичным образом обстоит дело и с реализацией политических и гражданских прав, в том числе и тех, которые, по • видимости, никак не зависят от тех или иных особенностей любого общества. Учитывая же единство и взаимосвязь всех видов прав, такая «независимость» представляется сомнительной. Например, право на свободу и

личную неприкосновенность (ст. 9 Пакта о гражданских и политических правах) в условиях безработицы или отсутствия крыши над головой имеет совсем иное содержание и иную социальную ценность, нежели чем в случае фактического обеспечения таких социальных прав, как право на труд и право на жилище.

В то же время необходимо особо подчеркнуть резко возросшую в современном мире взаимосвязь и взаимозависимость суверенных государств друг от друга, отдельного государства от всего мирового сообщества в целом. В этих условиях отдельные права и свободы человека могут возникать и реализовываться во все большей степени под воздействием внешних для конкретного общества и государства факторов, и в частности под воздействием международно-правовых принципов и норм, выработанных практикой международного сотрудничества. Например, международное сообщество, согласно Уставу ООН, в исключительных случаях может заставить Тюсредством коллективных усилий государств — членов ООН, в том числе с помощью военной силы, отдельное государство прекратить проведение политики войны и агрессии. На практике это будет означать, в частности, и то, что право на жизнь и право на мир для граждан государства-агрессора может быть в определяющей степени «привнесено» извне и помимо воли данного суверенного государства.

Содержание же проблемы прав личности (человека) применительно к международному праву сводится к нескольким основным моментам.

Самыми важными являются вопросы осуществления (имплементации) государствами взятых на себя международно-правовых обязательств в области прав человека, а также вопросы привлечения к участию в соответствующих соглашениях не участвующих в них суверенных государств. В первом случае нужно выделить два аспекта. Первый связан с необходимостью перевода международно-правовых обязательств в систему внутреннего законодательства государств. Второй аспект является наиболее важным и заключается в необходимости создания реальных условий внутри государств для фактического обеспечения и предоставления прав и сво-

бод человека, зафиксированных в международных соглашениях.

Следует также в этой связи выделить вопросы, связанные с необходимостью повышения эффективности деятельности международных органов, оказывающих содействие государствам в выполнении взятых на себя обязательств в области прав человека и осуществляющих контроль за их выполнением, и, конечно, вопросы разработки и принятия новых международно-правовых документов по проблеме прав и свобод человека.

Исключительно важным событием в свете развития сотрудничества европейских (и не только европейских) государств в гуманитарной области, использования международных политических и правовых средств решения проблемы прав человека явилось принятие Итогового,.,документа Вен-ской встречи 1986 г. представителей государств-участнико?» Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. На совещании и в Итоговом документе вопросам прав иТвобод человека было уделено особое внимание*¹.

Подтвердив в качестве принципа сорю приверженность уважению прав человека и основных свобод, л выразив решимость гарантировать их эффективное осуществление⁶², государства-участники Совещания — .взяли- на себя дополнительные (в сравнении с Хельсинским Заключительным Актом 1975 г. и Мадридским Итоговым документом 1983 г.) обязательства по их реализации. *

Не ставя задачи проанализировать все соответствующие статьи этого документа, тем не менее необходимо отметить наиболее существенные из них.

С целью эффективного, обеспечения права лиц знать свои права и обязанности государства-участники обязуются «публиковать и делать доступными все законы, администра-

«Совсщание проходило в Вене с 4 ноября 1986 г. по 19 января 1989 г. В работе приняли участие представители 33 европейских стран, а также США и Канады. Активное участие в совещании и выработке заключительного документа приняли представители СССР.

«Итоговый документ Венской встречи 1986 г. представителей государств-участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, состоявшейся на основе положений Заключительного акта, относящихся к дальнейшим шагам после Совещания. М., 1989. С. 10.

тивные правила и процедуры, относящиеся к правам человека и основным свободам»». В частности, в течение одного года после завершения Венской встречи они должны опубликовать и сделать легкодоступными (если этого еще нет) все законы и подзаконные акты, касающиеся передвижения отдельных лиц по их территории и поездок между государствами*⁴. Нашей стране также предстоит в самое ближайшее время выполнить данное обязательство.

Государства-участники Совещания признали, что содействие^ развитию экономических, социальных, культурных пуав, так же как и гражданских и политических прав, имеет первостепенное значение для человеческого достоинства и для* достижения законных стремлений каждой личности. В этой связи они будут уделять особое внимание проблемам в области занятости, жилья, социального обеспечения, здравоохранения и культуры».

Значительное место в Итоговом документе занимают вопг^Ты, «Связанные с ^контактами между людьми, а также вопросы гхугулирования въезда и выезда из страны. Признано необходимым предпринять шаги «с целью найти по возможности быстрее, но-в-любом случае в течение шести ме-

*сяцев, решения в отношении всех ходатайств» по поводу

*» контактов между людьми;- В-отношении встреч на основе се,-менных связей решения должны приниматься «в возможно кратчайшие сроки и в рамках обычной практики в течение одного месяца», .Решения по ходатайствам, касающихся поездок ‘к серьезно больному или находящемуся при смерти члену семьи, поездок лиц, нуждающихся в срочном медицинском лечении, необходимость которого засвидетельствована, или лиц, критическое состояние или неизлечимая болезнь которых могут быть установлены, должны приниматься в течение трех рабочих «дней⁶⁶.

_ Государства-участники обязуются содействовать и поощрять установление и поддержание прямых личных контактов ^.

«^Гам же. С. 11. «Там же. С. 40.

•«Там же. С. 12.

•^Там же. С. 37-38.

между их гражданами и представителями их учреждений и организаций. В этой связи, в частности, они обязуются упрощать практику разрешения соответствующих ходатайств сокращая количество административных требований, и уделять серьезное внимание предложениям о заключении соглашений относительно выдачи многократных въездных виз и взаимного упрощения визовых формальностей, а также изучат возможности для взаимного упразднения въездных виз⁶⁷.

В случае отказа по причинам, предусмотренным в соответствующих международно-правовых документах, заявитель должен быстро получить официальное извещение (в письменной форме) о том, на каких основаниях вынесено данное решение⁶⁸.

Немаловажным представляется обязательство, согласно которому любое лицо, собирающееся приступить к выполнению работы, связанной с вопросами государственной безопасности, предварительно должно быть официально извещено о том, может ли причастность к такой работе и каким образом сказаться на возможном ходатайстве о поездке за границу*».

В соглашении содержатся и другие значительные решения по вопросам прав и» свобод человека. Указанный документ, по сути, стал программой деятельности (и прежде всего законодательной деятельности) государств-участников совещания в Вене в гуманитарной сфере на ближайшие годы и в перспективе.

Большие задачи по реализации требований Итогового документа стоят перед -Советским государством, перед нашей юридической практикой и наукой. Необходимо в ближайшее время привести в соответствие со взятыми на себя международными обязательствами наше внутреннее законодательство и практику. Эта работа идет сейчас ‘активно. В частности, разрабатывается проект Закона о въезде и выезде из СССР.

Как представляется, непосредственно в этом законе должны быть весьма детально решены все вопросы, связанные с въездом и выездом из СССР по всем основаниям (вклю-

«Там же. С. 41.

«Там же. С. 39.

•^Гам же. С. 40.

чая все процедурные вопросы). По-видимому, это будет достаточно емкий нормативный акт, поскольку он должен, по возможности, заменить собою все ведомственные инструкции на этот счет, упразднив последние как по форме, так и по существу. Ведь действующие положения и инструкции (развитое законодательство в данном случае просто отсутствует) не отличаются совершенством, а основанная на них практика и значительной степени является объектом справедливой критики.