_ 5. Кража
В системе имущественных преступлений по российскому уголовному законодательству кража традиционно занимает первое место, хотя и не является самым опасным среди них. Это может быть объяснено с позиций исторических (кража — самое «старое» имущественное преступление, известное еще древним памятникам права) и судебной статистики (кража — самое распространенное в настоящее время преступление против собственности). Но наиболее существенно то, что кража всегда рассматривалась как основная, «типовая», форма завладения чужим имуществом. Признаки иных форм хищения обычно выводятся из признаков кражи, путем сопоставления с ними.
Закон определяет кражу как «тайное хищение чужого имущества» (ст. 158 УК). Законодательное определение подчеркивает, во-первых, что кража является формой хищения, следовательно, ей присущи все объективные и субъективные признаки хищения, рассмотренные выше. Во-вторых, определяющим признаком кражи как формы хищения является тайный способ совершения преступления. В дальнейшем мы рассмотрим и другие отличительные признаки кражи (ненасильственный характер посягательства и отсутствие у виновного каких-либо правомочий в отношении предмета хищения). Начнем же с признака тайности, поскольку на него указывает само название преступления. Слова «кража», «красть» этимологически связаны со словами «крыть», «крою», «скрываю»*(531), что предполагает тайный способ действия. Древнерусский синоним кражи «татьба» также этимологически восходит к словам «тайный», «таю», «таить»*(532).
В Русской Правде преступление называлось «татьба», а о действиях преступника говорится «крадет», «украдет». «Татьба» как правовой термин широко употреблялся в Соборном Уложении 1649 г. и окончательно уступил место «краже» ко времени первой кодификации российского уголовного законодательства (т. 15 Свода законов Российской империи 1832 г.).
Законодательное определение кражи в Уложении о наказаниях 1845 г. содержало прямое указание на тайный способ действия. Уголовное уложение 1903 г. не давало определения кражи, поскольку ответственность за тайное или открытое похищение чужого имущества устанавливалась в одной норме в виде единого состава воровства (ст. 581). Но поскольку это Уложение в большей части не стало действующим законом в России, понятие кражи как тайного похищения сохранилось в судебной практике. Первый советский уголовный кодекс 1922 г. определил кражу как «тайное похищение имущества, находящегося в обладании, пользовании или ведении другого лица или учреждения» (ст. 180 УК РСФСР). Указание на тайность как основной признак кражи содержалось также в Уголовных кодексах 1926 и 1960 гг. Попытка ревизии такого определения была предпринята лишь однажды. В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» кража определялась как «тайное или открытое похищение личного имущества граждан», поглотив таким образом и грабеж без насилия. Оставляя в стороне вопрос о целесообразности объединения норм о краже и простом грабеже, а возможно, и всех ненасильственных форм хищения, мы должны отметить неудачность формулировки кражи как «открытого похищения». Это означало не только отказ от правовых традиций, но и насилие над нормами русского языка. Словосочетание «открытая кража» несет в себе такое же внутреннее противоречие, как и «черная белизна» или «изнасилование по добровольному согласию». Правовое сознание с трудом воспринимало такое нововведение. Через 13 лет закон вновь вернулся к традиционному пониманию кражи как тайного похищения (ст. 89 и 144 УК 1960 г.). При этом допускалась двойственность терминологии. Если в тексте ст. 89 и 144 УК говорилось о «тайном похищении», то в заголовке ст. 89 употреблялось выражение «хищение… путем кражи». Противопоставление понятий «хищение» и «похищение» не имело под собой достаточного основания с точки зрения как языковых норм, так и юридической. С постепенным распространением понятия «хищение» на преступления против личной собственности такая двойственность стала особенно нетерпимой. Уголовный кодекс 1996 г. впервые в законодательном определении кражи употребил слова «тайное хищение». Новая формулировка положила конец терминологической путанице, равно как и попыткам противопоставления понятий «хищение» и «похищение».
Тайным является такое изъятие имущества, которое происходит без ведома и согласия собственника или лица, во владении или ведении которого находится имущество, и, как правило, незаметно для посторонних.
Самый очевидный вариант кражи — изъятие имущества в отсутствии собственника и кого бы то ни было. Примером могут служить квартирная кража или кража, сопряженная с противоправным проникновением в производственное помещение, офис или иное хранилище имущества при отсутствии там людей, а также кража имущества, временно оставленного без присмотра в доступном месте.
Кража возможна и в присутствии собственника, но незаметно для него. Тайность изъятия может быть обеспечена особой ловкостью преступника, что имеет место при карманной краже. Преступники используют разнообразные уловки для отвлечения внимания собственника. Е., ожидая автобус, сидел на скамейке у наружной стены автовокзала, рядом стоял его чемодан. Вдруг у дверей автовокзала раздался шум, крик, сверкнул нож, кто-то за кем-то побежал. Несколько секунд Е. напряженно смотрел в ту сторону. За это время чемодан был похищен. Как оказалось, С. и Ш. нарочно разыграли сцену ссоры, а в это время третий участник преступной группы М., прятавшийся за углом здания, украл чемодан.
Также используются специальные приемы, чтобы самого собственника вещи вынудить оставить ее на время. Владелец дорогого автомобиля подъехал к магазину. Жена его пошла за покупками, а он продолжал сидеть в машине и, опустив стекло, курил. В окошко заглянул какой-то подросток и вызывающим тоном потребовал сигарету. Хозяин машины ответил отказом и тут же получил плевок в лицо. Вне себя от возмущения, он выскочил из машины и погнался за убегающим подростком. Ключ из замка зажигания он, естественно, не подумал вынуть. Погоня за подростком не увенчалась успехом, но автомобиль исчез. Кража машины была совершена группой преступников по заранее разработанному плану.
Подобных способов тайного изъятия имущества в присутствии владельца существует множество. Иногда достаточно отвлечь внимание собственника или посторонних лиц на очень короткое время. Это создает трудности в определении границы между тайным и открытым хищением. К примеру, внезапный захват имущества с последующим бегством, так называемый «рывок» (слово, пришедшее в юридическую литературу из уголовного жаргона), совершается так быстро, что жертва не успевает своевременно осознать происходящее и соответственно среагировать. Именно на это рассчитывает преступник, срывая головной убор или вырывая из рук потерпевшего сумку, портфель, чемодан и пр. Но можно ли считать, что изъятие вещи происходит «тайно»? В.А.Владимиров, рассматривая ситуацию, когда подростки срывали с прохожих шапки в темноте, из-за глухого забора, с помощью проволочного крючка, полагал, что в действиях этих преступников имеются признаки кражи, а не грабежа*(533). Похожая ситуация имеет место, когда у сидящего близко от дверей пассажира метро преступник срывает шапку в момент отправления поезда (после сигнала машиниста «осторожно, двери закрываются») и выскакивает на платформу. Потерпевший часто не успевает даже заметить лицо похитителя, так же как и в приведенном выше примере. Тем не менее такое изъятие имущества нельзя считать тайным, ибо жертва не может не воспринимать самый момент срывания шапки. По сложившейся практике, любой «рывок» квалифицируется как грабеж, а не кража.
Кража может быть совершена в присутствии потерпевшего, когда он по какой-либо причине не воспринимает происходящее. Например, изъятие имущества у спящего, пьяного, у лица, находящегося в обморочном состоянии. Кражей также является изъятие имущества на глазах у потерпевшего, который не способен осознать преступный характер действий виновного в силу малолетства или психической болезни.
Более сложно для оценки изъятие имущества в отсутствии владельца или незаметно для него, но на виду у посторонних лиц. Такие случаи считаются кражей, если присутствующие по какой-либо причине не сознавали, что у них на глазах происходит противоправное изъятие чужого имущества. Преступник может просто воспользоваться ситуацией, когда окружающим неясно, кому принадлежит вещь.
С., ехавший в электричке, заметил, что сидящий с ним на одной лавочке пассажир уснул. Над головой С. висела сумка пассажира. Решив похитить сумку, он снял ее с крючка и перешел в другой вагон. В сумке находилась меховая шапка пассажира, бутылка водки и продукты. Это похищение произошло на глазах у многих пассажиров, но одни из них не обратили внимание на происходящее, а у других создалось впечатление, что человек берет с крючка свою сумку. Именно на это и рассчитывал преступник. Его действия представляли собой кражу, за что он и был осужден. Кража может быть совершена на глазах у посторонних, когда они ошибочно полагают, что лицо, изымающее имущество, действует правомерно. В таких случаях преступники иногда прибегают к различным уловкам, чтобы утвердить присутствующих в этом мнении. Например, преступник, снявший на глазах у прохожих с автомашины, стоявшей возле магазина, ящик с колбасой, предварительно надел на себя рабочий халат, чтобы выдать себя за работника магазина.
Если же присутствующие понимают, что у них на глазах происходит противоправное изъятие чужого имущества, и виновный это сознает, то его действия представляют собой открытое хищение, т.е. грабеж. Однако важно установить, в какой момент присутствующие поняли характер действий виновного.
Жительница небольшого поселка П., проходя по улице, заметила на крыльце одного из соседних домов К., известного пьяницу и нечистого на руку человека. Ей показалось подозрительным поведение К. Она спросила К., что он делает на чужом крыльце, на что последний в грубой форме ответил, что это ее не касается, и потребовал, чтобы П. шла своей дорогой. Через некоторое время П., находясь у себя дома, в окно увидела К., который шел по улице с большим свертком на плече. Вечером обнаружилась у соседей пропажа домашних вещей. П. сообщила о виденном ею и о своих подозрениях в милицию. При обыске у К. были найдены похищенные вещи, и он признался в хищении. Следственные органы квалифицировали действия К. как открытое хищение чужого имущества (грабеж), поскольку П. видела виновного, когда он готовился проникнуть в чужое жилище и когда нес похищенное. Однако суд не согласился с такой квалификацией и расценил действия К. как кражу, поскольку сам момент непосредственного изъятия имущества никто не видел.
Если преступник ошибочно полагал, что совершает хищение тайно, а в действительности его действия осознавал потерпевший или наблюдали другие лица, то в соответствии с направленностью умысла содеянное должно квалифицироваться как кража.
Ш. познакомился в кафе с К. и распивал с ним спиртные напитки. Затем они вышли из кафе, и Ш., воспользовавшись сильным опьянением К., под аркой дома снял у него с пальца перстень-печатку, надел себе на палец и пытался скрыться, но был задержан работниками милиции. Суд первой инстанции признал его виновным в открытом хищении (грабеже), причинившем значительный ущерб потерпевшему. Надзорная инстанция пришла к выводу, что действия Ш. квалифицировались неправильно. Как установлено в судебном заседании, К. в момент хищения его перстня был сильно пьян и не помнит обстоятельств, при которых это произошло. Ш., в свою очередь, также полагал, что потерпевший не осознает факт похищения имущества. Его действия случайно заметили трое свидетелей, проходивших мимо арки. Каких-либо данных о том, что Ш. решился завладеть перстнем, сознавая, что его преступные действия замечены посторонними лицами, в деле нет. При таких обстоятельствах действия Ш. должны быть квалифицированы как кража*(534).
Тайность изъятия имущества является наиболее характерным признаком кражи. Но не менее важно для квалификации кражи ее отнесение к ненасильственным способам хищения. Это вытекает из систематического толкования норм о хищениях в действующем Уголовном кодексе. Отсюда следует, что в тех случаях, когда тайное изъятие имущества сопровождалось насилием либо насилие предшествовало тайному изъятию, содеянное не может квалифицироваться как кража. Сказанное относится и к случаям тайного изъятия имущества у лица, которое насильственным способом лишено возможности наблюдать за действиями преступника (приведено в бессознательное состояние, заперто в помещении, отвезено в другое место и т. п.). Такие действия следует квалифицировать в зависимости от характера насилия по ст. 161 или 162 УК.
В постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» в редакции от 4 мая 1990 г. сказано: «Введение в организм потерпевшего опасных для жизни веществ с целью приведения его таким способом в беспомощное состояние и завладение государственным, общественным или личным имуществом должно квалифицироваться как разбой.
В случае, если с той же целью в организм потерпевшего введены вещества, не представляющие опасности для его жизни и здоровья, содеянное надлежит квалифицировать в зависимости от последствий как грабеж, соединенный с насилием, либо покушение на это преступление»*(535).
Если виновный начал совершать хищение тайно, но, будучи застигнутым и сознавая это, продолжает изъятие имущества открыто, его действия представляют собой грабеж (ст. 161 УК). Если он при этом применяет насилие с целью завладения имуществом или его удержания непосредственно после изъятия, эти действия должны квалифицироваться в зависимости от характера примененного насилия, как насильственный грабеж (ч. 2 ст. 161 УК) или разбой (ст. 162 УК).
Наряду с тайностью и ненасильственным способом завладения имуществом для кражи характерно также отсутствие у похитителя правомочий по распоряжению или управлению имуществом, которым завладевает. Тайное изъятие чужого имущества, вверенного виновному или находящегося в его ведении, представляет собой не кражу, а присвоение (ст. 160 УК). Если же хищение совершается лицом, имеющим доступ к государственному или общественному имуществу в связи с порученной работой либо выполнением служебных обязанностей, то оно подлежит квалификации как кража.
Именно так были квалифицированы судом действия четверых работников комбикормового завода, которые по сговору между собой проникли в склад, откуда похитили 450 кг сахарного песку. Давая оценку тому обстоятельству, что в числе участников преступной группы были начальник отдела снабжения завода А. и охранник того же завода М., Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР обратила внимание на то, «что действия не связаны с его служебной деятельностью, так же как и других лиц, … что А., как должностное лицо, распорядиться этими ценностями не мог. В совершении преступления он участвовал не как должностное лицо и свое служебное положение при этом, так же как и М., не использовал»*(536).
Подводя итог анализу признаков кражи, можно дать следующее определение: кража — это тайное, без применения насилия, хищение чужого имущества, которое не было вверено виновному и не находилось в его ведении.
В зависимости от квалифицирующих обстоятельств различаются три вида кражи: простая кража, т.е. кража без квалифицирующих признаков (ч. 1 ст. 158 УК); квалифицированная кража (ч. 2 ст. 158 УК); особо квалифицированная кража (ч. 3 ст. 158 УК).
В соответствии со ст. 15 УК только простая кража относится к преступлениям средней тяжести, а два других ее вида — к категории тяжких преступлений.
К числу квалифицирующих обстоятельств закон (ч. 2 ст. 158 УК) относит совершение кражи:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) неоднократно;
в) с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище;
г) с причинением значительного ущерба гражданину.
Особо квалифицированной (ч. 3 ст. 158 УК) считается кража, если она совершена:
а) организованной группой;
б) в крупном размере;
в) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство.
Для квалификации кражи по ч. 2 или 3 ст. 158 УК достаточно установления хотя бы одного из названных там обстоятельств. Однако в приговоре должны быть зафиксированы все обстоятельства, установленные по делу. Если в единичном преступлении имеется стечение нескольких квалифицирующих признаков, предусмотренных ч. 2 и 3 этой статьи, то содеянное квалифицируется по ч. 3 ст. 158 УК, по которой и определяется наказание. Сочетание нескольких квалифицирующих признаков не является совокупностью преступлений, поскольку отсутствует множественность деяний.
Поскольку в других формах хищения встречаются те же квалифицирующие признаки, что и в краже, целесообразно подробный анализ таких общих признаков провести в отдельном параграфе, а при характеристике других форм хищения рассмотреть только специфические для них квалифицирующие обстоятельства.