1. 1. 2. §2. Единый предмет правового регулирования. Постановка вопроса

Странная, однако, складывается картина. В любом более или менее крупном издании по общей теории государства и права обязательно присутствуют правильные рассуждения о праве, как важном и своеобразном регуляторе общественных отношений, его особенностях, формах регулятивного воздействия на те самые общественные отношения, во взаимодействии с другими социальными регуляторами действующими в данном обществе. В свое время, помнится, любой учебник по теории государства и права обязательно содержал главы или параграфы с такими названиями: «Право и экономика», «Право и политика», «Право и нравственность». Словом, везде, в любых ситуациях право неизменно фигурировало как целостность, явление, находящееся на верхнем уровне иерархии.

Однако, когда заходила речь о том, что и как регулирует право, разговор неизбежно переходил на совершенно иной уровень, а именно: отраслевой. С разной степенью обстоятельности анализировались и анализируются предметы отраслей, образующих ту самую единую систему, которую называют правом.

Но тогда остается в стороне главный вопрос: а что же, собственно говоря, регулирует «целое» право? Ведь то, на что воздействуют части этого целого — его отрасли, есть не что иное, как части того целого, на которое воздействует право как система — «его» общественные отношения, т.е. «его» предмет правового регулирования. Удивительно, но факт: общая теория государства и права ни в прошлом, ни в настоящем этими проблемами совершенно не интересуется. Все внимание без остатка— характеристике отраслевых предметов правового регулирования.

Разумеется, дело это нужное, и было бы нелепо возражать против такого рода исследований. Возражение вызывает то, что на данном уровне, как говорится, все начинается и заканчивается. Но ведь хорошо известно, что право как система существует совершенно независимо от «набора» составляющих его отраслей в данный период времени. Кто сейчас займется исследованием предмета, скажем, колхозного права, которое в сравнительно недавнем прошлом занимало весьма видное место в системе советского социалистического права…?

С другой стороны, возникают новые отрасли права, процесс этот совершенно естественный и объективный. Конечно, вследствие этого возникает потребность в исследовании круга и характера общественных отношений, которые стали предметом данного отраслевого регулирования.

Однако, в том-то и дело, что исчезновение или появление той или иной отрасли права не способно коренным образом отразиться на системе права, ибо с судьбой данной отрасли в системе права неразрывно связана судьба соответствующей группы общественных отношений, существующих в иной системе, т.е. в системе предмета регулирования для всей системы права

Понятно, что круг общественных отношений, составляющих предмет регулирования для права в целом в ходе исторического развития общества естественно и неизбежно испытывает определенные изменения: могут измениться границы правого регулирования, возникают новые общественные связи, исчезают отжившие и т. д. Но главное остается неизменным: сам факт существования таких общественных отношений, которые объективно требуют правового регулирования и, следовательно, получают его, выступая в качестве единого предмета правового регулирования для права в целом, независимо от набора составляющих его отраслей. В этом главный источник существования российского права.

Обращаясь к характеристике единого предмета правового регулирования, необходимо отметить два обстоятельства. Во-первых, в полной мере будут использованы авторские разработки, выполненные в прошлом и содержащиеся в опубликованных ранее работах, поскольку эти разработки не утратили своей актуальности и в настоящее время.

Во-вторых, как отмечено в самом названии параграфа, авторские рассуждения носят характер «постановки вопроса» и ни в коем случае не претендуют на истину в какой бы-то ни было инстанции. Что же касается критических замечаний, то они имеют одну цель: помочь найти решение, в максимальной степени соответствующее реальному положению вещей и научной логике.

Известно, что в обществе между людьми постоянно складываются, изменяются и прекращаются чрезвычайно многочисленные и в высшей степени разнообразные связи. Они пронизывают буквально все сферы общественной жизни и в своей совокупности представляют социальную среду, которая, образно говоря, составляет поле деятельности различных социальных систем, как управленческих, так и регулятивных.

Если рассматривать социальную среду с точки зрения особенностей воздействия на нее со стороны социальных управленческих систем, то складывающиеся в ней связи и процессы явно тяготеют к двум тесно связанным между собой, но вместе с тем отличающимся друг от друга сферам. Речь, таким образом, идет о существовании двух разновидностей единой социальной среды.

Первый вид, включающий связи и процессы, регулируемые преимущественно и главным образом при помощи различных неправовых средств, следует рассматривать, условно говоря, в качестве социально-нравственной среды, подразделяемой в свою очередь на сферу, где действует обширная система норм морали, нравственности, обычаев, традиций, и на сферу тех отношений между людьми, которые регулируются неправовыми нормами общественных организаций¹⁹⁷. Это весьма обширная область взаимоотношений между людьми в обществе, складывающихся на самых различных уровнях — от общества в целом до неформальных объединений в тех или иных первичных коллективах независимо от форм собственности. Наиболее характерным для социально-нравственной среды является, во-первых, то, что складывающиеся в ее пределах связи возникают преимущественно между индивидами; во-вторых, эти связи не поддаются прямому и непосредственному регулированию со стороны российского права, хотя было бы неверным отрицать известную возможность косвенного воздействия системы права на эти связи. Примером может служить формирование так называемого неформального авторитета руководителя в коллективе.

Нет нужды доказывать, что, как бы четко и всесторонне ни был определен при помощи юридических норм правовой статус руководителя как основа его неформального авторитета, это только одна сторона проблемы; другая же сторона заключается в том, что неформальный авторитет складывается хотя и не без участия права, но уже за пределами правового регулирования и целиком зависит от личностных качеств руководителя, его умения установить наиболее целесообразные взаимоотношения с подчиненными, отношения, которые в своей совокупности составляют определенный «психологический климат» в коллективе.

Таким образом, для отношений социально-нравственной среды характерно то, что они:

— охватывают все социальное пространство, в котором складываются связи данного рода, оказывая регулятивное воздействие на все варианты этих связей;

— возникают и существуют исключительно под воздействием личностных потребностей участников этих отношений и, следовательно, выступают как глубокие внутренние связи между заинтересованными людьми;

— не поддаются прямому регулированию, разного рода внешнему императивному воздействию;

— реализация отношений этой группы обеспечивается лишь формами и методами духовного воздействия¹⁹⁸.

Если же при этом отметить, что данная группа отношений, существующая на всех уровнях социума и прежде всего в любом коллективе, образует основу хорошо известного научного понятия «социально-психологический климат», то краткая характеристика отношений социально-нравственной среды в данном контексте будет вполне достаточной.

Второй вид социальной среды отличается от первого тем, что требует регулирования при помощи специфических социальных правил, установленных или санкционированных государством, т.е. правовых норм.

Формула «социально-правовая среда» была предложена мной в одной из работ 70-х годов¹⁹⁹. Она охватывает ту часть социальных явлений и связей между людьми в обществе, которые (связи и явления) нуждаются в правовом регулировании и под его воздействием приобретают юридическую форму.

С моей точки зрения, социально-правовая среда характеризуется следующими основными особенностями.

1. Как система общественных отношений социально-правовая среда складывается не произвольно, а определяется особенностями, присущими обществу на определенном этапе его исторического развития. При этом речь идет о закреплении самых существенных, коренных свойств отношений между людьми в обществе, составляющих в своей совокупности социально-правовую среду.

2. Важной особенностью социально-правовой среды является то, что ее поступательное развитие и непрерывное поддержание на должном уровне может быть осуществлено лишь при помощи активного, целенаправленного функционирования различных социальных управленческих систем российского общества, к числу которых относятся органы государственной власти — законодательной, исполнительной и судебной, — общественные объединения и другие управленческие структуры, действующие как на уровне Российской Федерации, так и на уровне субъектов Российской Федерации.

Воздействие социальных управленческих систем на социально-правовую среду отчетливо выступает как процесс сознательный, целеустремленный, творческий. Непосредственное же воздействие социальных управленческих систем на социально-правовую среду реализуется в следующих основных направлениях.

а) Воздействие всей системы органов государства, т.е. всего государственного аппарата на социально-правовую среду в целом. К этому же виду относится и воздействие на названную среду со стороны отдельных систем государственных органов, например, органов исполнительной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Здесь необходимо учитывать наличие не только, так сказать, «чистой» сферы подведомственных отношений социально-правовой среды, но и таких пограничных областей, где в известной мере проявляется воздействие уже другой социальной управленческой системы, что является следствием тесных связей между различными социальными управленческими системами, входящими в государственный аппарат.

б) Воздействие каждого элемента (органа) социальной управленческой системы на социально-правовую среду, сфера которой отличается ограниченной пространственной или предметной характеристикой в соответствии с компетенцией и местом данного органа в системе.

Понятно, например, что тот или иной орган исполнительной власти как элемент социальной управленческой системы, входя в нее органической составной частью, имеет соответствующие его назначению границы воздействия на среду, в пределах которой реализуется общее, свойственное органам исполнительной власти как таковым, и особенное, присущее данному органу исполнительной власти.

в) Воздействие вышестоящих подсистем на нижестоящие, выступающее как имманентная функция поддержания оптимальной структуры и деятельности соответственно нижестоящих элементов и, следовательно, всей системы в целом. Чем выше уровень подсистемы, тем больший удельный вес в ее деятельности приобретает оптимизация нижестоящих, подчиненных ей звеньев, что, в свою очередь, отражается на способах функционирования вышестоящих звеньев (подсистем). Речь, таким образом, идет о двух подвидах социально-правовой среды, на которую осуществляется воздействие — «внутреннюю» в пределах данной управленческой системы и «внешнюю», т.е. среду, располагающуюся за организационными пределами той или иной социальной управленческой системы.

3. Для отношений социально-правовой среды характерна множественность субъектного состава участников этих отношений, что известным образом обусловливает разнообразие названных отношений. Если, как отмечалось ранее, отношения социально-нравственной среды, регулируемые, скажем, нормами морали, возникают преимущественно между отдельными заинтересованными индивидами, то отношения в сфере социально-правовой среды отличаются большим разнообразием с точки зрения вариантов состава их участников. Здесь возникают отношения, в которых участвуют не только граждане, но и всевозможные коллективные субъекты, например, органы исполнительной власти, предприятия и учреждения независимо от форм собственности, политические и неполитические общественные объединения и т.д.

Неотъемлемой составной частью отношений в названной сфере являются отношения, участниками которых выступают различные звенья социальных управленческих систем. При этом воздействие этих субъектов на социально-правовую среду не всегда делает их непосредственными участниками отношений в результате этого воздействия.

В этом плане следует различать по меньшей мере два варианта воздействия социальных управленческих систем на социально-правовую среду.

Первый вариант заключается в таком воздействии того или иного органа государственной власти на «подведомственные отношения», когда он не становится непосредственным участником тех отношений, на установление и регулирование которых направлена его деятельность. Такой вариант проявляется прежде всего в нормотворческой деятельности социальных управленческих систем, например, органов исполнительной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, т.е. в ситуациях, когда тот или иной орган исполнительной власти издает нормативный правовой акт. Так, в науке административного права и в законодательной практике достаточно четко различаются два правомочия в области воздействия того или иного субъекта на социально-правовую среду, а именно: право устанавливать административную ответственность и право налагать административные взыскания.

Разумеется, принятие органом исполнительной власти нормативного правового акта неизбежно сопровождается возникновением определенных отношений на пространстве социально-правовой среды. Однако главная особенность этих отношений состоит в том, что они возникают не между органом, издавшим нормативный акт (хотя при определенных условиях такая возможность не исключена, скажем, при обжаловании или опротестовании такого акта), и исполнителем, поскольку в данном случае конкретного исполнителя нет, ибо нормативный правовой акт рассчитан на потенциального исполнителя, а между различными подразделениями органа, принимающего нормативный правовой акт, например, между подразделением, готовившим проект, и руководителем, возглавляющим данный орган, — отношения по согласованию различных пунктов проекта нормативного правового акта, между заинтересованными организациями, совместно готовившими проект, отношения кворума и т.д.

Другой вариант выражен в ситуациях, когда тот или иной государственный орган воздействует на социально-правовую среду уже в качестве участника конкретного правового отношения. Этот вариант в свою очередь предполагает несколько разновидностей отношений, в которых государственный орган как представитель соответствующей социальной управленческой системы проявляет различные заложенные в нем качества, что обусловлено содержанием тех отношений, участником которых он является, например, отношения по приему лица на государственную службу и т.д.

4. Специфическая особенность социально-правовой среды состоит также и в том, что она, с одной стороны, требует наличия системы социальных правил, установленных или санкционированных государством, т.е. системы права, соответствующей этим отношениям, а с другой — испытывает постоянную потребность в эффективном регулировании этих отношений с помощью упомянутых правовых норм.

Здесь, следовательно, налицо диалектическое взаимодействие между системой права и социально-правовой средой: потребности социально-правовой среды порождают в конечном счете систему права, но система права, в свою очередь, оказывает на нее объективно необходимое обратное воздействие, закрепляя и создавая оптимальные условия для существования общественных отношений, складывающихся в сфере социально-правовой среды.

«Первая и основная особенность системы права, — отмечали М.Д.Шаргородский и О.С.Иоффе, — состоит в том, что она составляет объективно структурное качество действующего в данном обществе права, которое соответствует системе закрепляемых им общественных отношений»²⁰⁰.

Таким образом, для отношений социально-правовой среды характерно то, что они:

— по сравнению с первой группой составляют хотя и весьма обширную, но тем не менее часть общественных отношений, складывающихся между людьми в обществе;

— устанавливаются официально, привносятся как бы извне, нередко возникая и прекращаясь помимо воли и желания того или иного участника;

— регулируются нормами права непосредственно с использованием средств воздействия из арсенала государства в форме юридических дозволений, предписаний и запретов;

— в отличие от отношений первой группы имеют «двухслойную» структуру, поскольку наряду с правовыми регулируются и нормами морали²⁰¹.

Исходя из оценки характерных черт и особенностей социально-правовой среды, мной в конце 60-х годов был сделан вывод, имеющий принципиальное значение и заключающийся в признании социально-правовой среды в качестве единого предмета правового регулирования для системы права в целом. Констатация этого факта, естественно, ставит перед отечественной правовой наукой ряд существенных проблем, касающихся исследования важнейших свойств единого предмета правового регулирования.

Теоретическая работа в этом направлении, как представляется, служит необходимой основой для более глубоких представлений о предметах регулирования соответствующих отраслей российского права как материальных, так и процессуальных. Этим будет восполнен существующий уже длительное время пробел, поскольку, как известно, основные усилия ученых в основном сконцентрированы на проблемах предметов тех или иных отраслей российского права. Между тем именно общие методологические положения могут быть сформулированы в процессе исследования единого предмета правового регулирования, системе общественных отношений которого соответствует и система отраслей российского права.

Приведу дополнительные аргументы в пользу необходимости признания существования единого предмета правового регулирования.

Во-первых, не вызывает сомнений тот очевидный факт, что российское право представляет собой целостную социальную систему, хотя его системные свойства, думается, еще не всегда учитываются в достаточно полной мере. Так, например, во многих случаях, расценивая ту или иную группу правовых норм в качестве отрасли российского права, ограничиваются лишь поисками специфики ее предмета, а также ее метода, не учитывая при этом тот первостепенной важности факт, что отрасль права как элемент системы на порядок выше, чем она сама, в свою очередь не может не обладать объективно присущими ей системными качествами, которые, с моей точки зрения, должны рассматриваться как один из признаков отрасли российского права²⁰².

С.С.Алексеев справедливо отметил, что «структура права едина, она охватывает право в целом, связывает в дифференцированное целое все его подразделения. Разумеется, это единство не следует понимать упрощенно. Право представляет собой сложную систему. В праве можно выделить четыре основных уровня структуры: а) правового предписания (правовой нормы); б) правового института; в) отрасли права; г) отраслей права в их взаимосвязи (система права)»²⁰³.

Во-вторых, общепризнанным является тот факт, что право призвано регулировать волевые общественные отношения определенной группы и в то же время им соответствовать. Л.С.Явич по этому поводу отмечал: «Отношения, регулируемые советским правом, могут быть соответствующим образом классифицированы, классификация предмета правового регулирования должна соответствовать реальной дифференциации общественных отношений, которые подвергаются юридическому опосредованию. Такая классификация раскрывает виды общественных отношений, вызывающих к жизни существование самостоятельных отраслей права»²⁰⁴.

Следовательно, если, как верно отмечает Л.С.Явич, различные виды общественных отношений вызывают к жизни соответствующие отрасли права, то нет ровным счетом никаких препятствий для того, чтобы признать первичность всех общественных отношений, складывающихся в социально-правовой среде по отношению к системе российского права в целом. Поэтому, если непосредственная причина, т.е. весь комплекс общественных отношений социально-правовой среды, порождает следствие, обладающее ясно выраженными системными свойствами, — систему российского права, то сама эта причина, естественно, должна обладать и действительно обладает качествами целостной и вместе с тем дифференцированной социальной системы. Можно сказать, что эта система определенным образом проецирует в праве свою собственную структуру.

Руководствуясь изложенными выше соображениями, мне удалось обосновать предложение о необходимости ввести в научный оборот формулу о реальном существовании единого предмета правового регулирования — целостной системы тех общественных отношений, которым система права должна соответствовать и на которые она в свою очередь активно воздействует с помощью соответствующих социальных управленческих и регулятивных систем российского государства.

Эта формула была предложена в ряде моих работ²⁰⁵ и получила поддержку ряда ученых²⁰⁶.

Для полноты характеристики единого предмета правового регулирования необходимо обратиться к краткому анализу его структуры, ибо и здесь мы имеем дело с системным явлением. Представляется, что структура единого предмета правового регулирования складывается из нескольких взаимосвязанных составных частей. Каждая из них обладает присущими только ей свойствами, которые влияют на выбор методов их правового регулирования. Соответствующий элемент занимает в системе единого предмета правового регулирования свое место, и предлагаемый читателю порядок их перечисления не предполагает одновременной оценки их удельного веса в системе единого предмета.

Первой составной частью (элементом) единого предмета правового регулирования является статус субъекта права. По мнению А.В.Мицкевича, «каждый субъект права в силу самого действия закона или, как часто говорят, «непосредственно из закона», т.е. независимо от участия в тех или иных правоотношениях, обладает определенным комплексом прав и обязанностей, Все эти права и обязанности составляют содержание правосубъектности или правовой статус данного лица или организации)»²⁰⁷ .

Множественности категорий субъектов российского права соответствует и их различный статус. Однако первоосновой следует считать статус гражданина Российской Федерации, закрепленный Конституцией России, а также статус коллективного субъекта.

Характерной особенностью этого элемента единого предмета правового регулирования является то, что он требует, если можно так сказать, предварительного определения положения соответствующего субъекта права безотносительно к тому, будет ли он участником какого-либо конкретного правоотношения или нет. Закрепление правового статуса субъекта есть определение его возможностей как потенциального участника того или иного правоотношения. Понятно поэтому, что четкое и достаточно полное правовое закрепление юридического статуса субъектов российского права во всех возможных модификациях составляет важную задачу современного законодательства.

Вторую системную часть единого предмета правового регулирования образуют бесчисленные конкретные связи, которые постоянно возникают, изменяются и прекращаются в социально-правовой среде. Будучи опосредованными соответствующими юридическими нормами, эти связи приобретают форму правовых отношений различной отраслевой принадлежности, но как отношения правовые, все они относятся к социально-правовой среде. Особенность этого элемента единого предмета правового регулирования проявляется в том, что возникновение конкретных связей между субъектами права делает последних в данном случае еще и субъектами правоотношений, т.е. обладателями определенных, так сказать, дополнительных правомочий и обязанностей. Кроме того, наличие другого (других) персонифицированного участника этого отношения налагает определенный отпечаток на реализацию принадлежащих им правомочий и юридических обязанностей.

Есть необходимость различать понятия «субъект права» и «субъект правоотношения». Это не тождественные понятия. Они отличаются рядом признаков, в том числе способами реализации правовых норм. Дело в том, что реализация правовой нормы субъектом права практически может осуществляться в двояких условиях — вне правоотношений и посредством правоотношений. По-видимому, необходимо учитывать практические цели реализации правовой нормы в каждом конкретном случае.

Субъект права может реализовать надлежащую норму и вне правоотношений, скажем, путем издания нормативного правового акта, который, однако, не превращает своего создателя в субъекта правоотношения. В данном случае нормативный акт направлен не на установление конкретного правоотношения, а имеет цель определить связи в социально-правовой среде, могущие возникнуть или долженствующие возникнуть при наступлении соответствующих условий, предусмотренных нормой.

Вместе с тем цели субъекта права в процессе реализации правовых норм могут быть и иными. Путем издания акта субъект права в ряде случаев становится субъектом какого-либо правоотношения, вызванного данным актом. Но, как известно, нормы права реализуются и другим способом: действиями субъектов правоотношений. Этот способ носит производный характер по сравнению с таким способом, как реализация нормы субъектом права.

Итак, второй элемент единого предмета правового регулирования обладает ясно выраженной спецификой и требует дифференцированного воздействия со стороны права, в соответствии с содержанием возникающих связей между участниками отношений в социально-правовой среде.

Рассматриваемый элемент единого предмета правового регулирования включает в себя, по крайней мере, еще две разновидности связей, которые под воздействием правовых норм приобретают характер правовых отношений — материальных и процессуальных.

Первую такую разновидность составляет организация структуры социальных управленческих систем, их звеньев и внутренних подразделений. Это своего рода статическая часть, которая в результате правового регулирования приобретает характер материальных правовых отношений.

Воздействуя на социально-правовую среду, социальная управленческая система занимает в ней определенное место, образуя то, что можно назвать ее внутренней средой, ограниченной, во-первых, связями между составляющими систему элементами, во-вторых, связями, складывающимися внутри каждого элемента. С точки зрения особенностей такого воздействия, следует различать внешнюю среду, расположенную за пределами данной системы, и внутреннюю, ограниченную рамками последней. Для регулирования внешней и внутренней среды управленческие системы используют различные правовые средства. Так, например, система исполнительных органов государственной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации применяет для воздействия на поведение граждан (внешняя среда) иные способы, нежели для регулирования отношений между государственными служащими аппарата системы органов исполнительной власти. Административно-правовые средства убеждения и принуждения, используемые в первом случае, отличаются от применяемых во втором. Если, воздействуя на внешнюю среду, уполномоченные органы исполнительной власти прибегают к предусмотренным законом мерам административных взысканий, то во внутренней среде — к мерам дисциплинарных взысканий.

Сказанное побуждает более полно учитывать роль некоторых отраслей российского права, например, административного. Эта отрасль теснейшим образом связана с системой исполнительных органов государственной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Воздействуя на отношения внутренней среды, административное право выступает как инструмент оптимизации статики и динамики данной управленческой системы, а воздействуя на связи внешней среды — как инструмент, используемый самой этой системой.

Вторую разновидность анализируемого элемента единого предмета правового регулирования составляет та часть управленческой деятельности соответствующих систем, которая нуждается в правовом обеспечении, вызывающем процессуальные юридические отношения — отношения административно-процессуальные.

Третий системный элемент единого предмета правового регулирования условно можно назвать «поведение вне правоотношения». Имеются в виду такие варианты поведения субъектов в сфере социально-правовой среды, на которые социальные управленческие системы воздействуют установлением соответствующих запретов, сформулированных в правовых нормах различной отраслевой принадлежности. Регулирование этого элемента достигается путем обеспечения надлежащего соблюдения требований запрещающих правовых норм, т.е. пассивного поведения по отношению к таким действиям, которые государство расценивает как правонарушения.

Как известно, одна из форм реализации норм права — воздержание от действий, запрещенных правом. Правовой запрет осуществляется не тогда, когда он нарушен (и когда следовательно возникает соответствующее правоотношение), а в повседневной жизни, когда субъекты права не совершают действий, в отношении которых в праве установлено соответствующее запрещение. Этим самым субъекты сообразуют свои поступки с требованиями запрещающих норм российского права.

Было бы, однако, неверным ограничивать данную форму реализации только сферой действия запретов, хотя нельзя не признать, что эта форма характерна именно для запретов, поскольку она охватывает абсолютно все запреты без исключения. Вместе с тем вне правоотношений соответствующие нормы права могут реализовываться и путем активных действий субъектов в случаях, когда эти действия непосредственно вытекают из нормативного правового акта, не порождая при этом правоотношений, например, при реализации гражданином его конституционного права «собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирование», как это закреплено ст. 31 Конституции Российской Федерации.

Данный элемент единого предмета правового регулирования, хотя и имеет самостоятельное значение, требуя специфических средств регулирования, тем не менее занимает в социально-правовой среде сравнительно меньший объем отношений, нежели ранее названные элементы.

Главное, как представляется, состоит в научно обоснованном выборе наиболее целесообразных и эффективных форм запретов, по возможности более точно соответствующих характеру предусмотренных правом деяний.

Подведем некоторые итоги.

Единый предмет правового регулирования, как реально существующее явление, представляет собой социальную систему, элементами которой являются качественно отличающиеся друг от друга группы общественных отношений, в свою очередь выступающих как предметы соответствующих отраслей российского права. Игнорирование этого явления не имеет под собой ни малейших оснований. Признание же его позволяет иметь несравненно более полную картину взаимодействия российского права и социально-правовой среды.

Пока в науке отечественного права эта проблема решается следующим образом: признаются качественно обособленные группы общественных отношений; они образуют предметы регулирования соответствующих отраслей российского права; эти отрасли составляют единую систему российского права. В этой традиционной схеме, существующей уже много десятков лет, не оказалось места для предмета системы права в целом. И ведь ясно без особых доказательств, что наличие единого предмета правового регулирования в виде нуждающихся в этом большой массы общественных отношений есть не что иное, как фундамент системы российского права со всеми отраслями, его образующими.

Но это только одна сторона дела. Есть и другая сторона. Она заключается в признании того, что у единого предмета правового регулирования должен быть и действительно существует единый метод правового регулирования, находящийся «на вооружении» системы права в целом.

К такому выводу неизбежно приводит логика системного анализа, складывающаяся из следующих принципиальных соображений.

Во-первых, не вызывает возражений тот факт, что российское право регулирует не все, а только определенную часть отношений между людьми в обществе. Взятые в совокупности, эти социальные связи, объективно нуждающиеся в правовом регулировании, составляют специфическую область общественной жизни — социально-правовую среду, в регулировании отношений которой участвует вся система российского права как целостная социальная регулирующая система. Следовательно, социально-правовая среда приобретает системно-структурную характеристику единого предмета правового регулирования.

Во-вторых, единый предмет правового регулирования определяет объективную необходимость использования именно правовых средств регулирования отношений социально-правовой среды в полном объеме. Следовательно, применительно к сфере действия всей системы российского права как целостной системы юридические средства в своей совокупности совершенно безразличны к отраслевой дифференциации и неизбежно проявляют себя в качестве единого метода правового регулирования.