Порядок преемства престола в Московском государстве
Наука различает монархию наследственную и избирательную. В наследственной право на престол принадлежит членам известной династии и переходит от одного из них к другому в определенном порядке, независимо от усмотрения царствующего государя. В избирательной — назначение государя зависит от воли избирателей.
Эти два порядка преемства в полной своей чистоте и определенности не сразу появляются в истории. Весьма продолжительное время мы наблюдаем некоторую недоразвитость и смешение заключающихся в них начал. Так, если на престоле и встречаем ряд членов одной фамилии, сменяющих друг друга, то эта смена происходит не в силу существования определенного порядка преемства этих лиц, a пo каким-либо другим причинам, например, в силу назначения царствующего государя или в силу избрания народом. Обособление этих двух порядков есть результат продолжительного исторического процесса, и у нас оно совершилось крайне медленно.
В московском государстве слагается уже представление о наследственности монархии. Это представление возникает благодаря тому, что Московское княжение дает целый ряд случаев, в которых престол без всяких споров переходит к сыну или брату царствующего князя. Этот ряд счастливых случаев наблюдаем от смерти Даниила Александровича (1303) по смерти Василия Дмитриевича (1425): в течение 122 лет Московское княжение спокойно переходит от отца к сыну или брату умершего князя. Вследствие этого и слагается идея наследственности. но в очень общих чертах, без определенного порядка преемства, а следовательно, и без признания за известным лицом царствующей фамилии самостоятельного права на престол. Московские князья смотрели на свои княжения как на долженствующие перейти, по их смерти, к их нисходящим. Но что кому дать, и поровну ли, или одному больше, другому меньше, это было делом их усмотрения и определялось обыкновенно духовною грамотою. Право наследника установлялось, следовательно, усмотрением царствующего государя. Последний нисколько не считал себя связанным правами своих наследников. Наоборот, он признавал за собою право делать между ними выбор. По воззрению московских князей, если престол и переходит от отца к сыну, то не в силу самостоятельного права сына на престол, а в силу воли отца; вот относящийся сюда случай. У Ивана Васильевича было несколько сыновей. Старший Иван умер еще при жизни отца (1490 г.), оставив сына Дмитрия. Старший сын, пока был жив, считался преемником престола; по его смерти преемником считался не внук Ивана Васильевича, Дмитрий, а его второй сын, Василий. В течение целых восьми лет Иван считал своего второго сына наследником, но потом изменил свои отношении к нему. заключил его в тюрьму, а наследником назначил внука. Но и внук сохранил за собою это звание не более 4 лет. Иван Васильевич помирился с сыном; первым следствием примирения было то, что, продолжая еще считать внука наследником московского престола, он назначил сына великим князем новгородским и псковским. Узнав об этом, новгородцы и псковичи пришли в смущение и отправили посольство к Ивану Васильевичу, выражая сожаление, что им назначен особый от Москвы князь. Они опасались, что впоследствии это может повести к борьбе московского государя с новгородским князем. Иван Васильевич ответил посольству: «Разве я не волен в сыне или внуке кому хочу, тому и даю царство». Это право назначать себе преемника крайнее выражение свое получило при Петре, устранившем единственного своего сына от престола. Неудовольствие, которое эта мера вызвала в народе, указывает, что идея наследственности вт. сознании народа имела тогда более глубокие корни, чем в сознании императора. Итак, Московское княжение составляет отчину потомков великого князя Александра Невского, но порядок преемства всякий раз определяется усмотрением царствующего государя. Это усмотрение определяется очень многими условиями: соглашением с другими князьями, успехами в Орде и пр. По мере усиления власти московских князей, оно становится более и более свободным от воли других князей и от Орды. В грамотах, оповещающих народ о восшествии на престол нового государя, обыкновенно ссылаются на то, что государь назначен своим предшественником. Так сын Грозного, Феодор, говорит: «Старина наша и до сих мест: отцы сыновьям своим давали царство и великое княжение, а отец мой, умирая, благословил меня и велел сесть на царство»; Алексей Михайлович: «Учинились мы на Владимирском и на Московском государстве и на всех великих государствах великого царствия по приказу отца нашего и по крестному целованию бояр и всяких чинов людей»; Феодор Алексеевич: «А отходя от сего света отец наш блаженной памяти Великий Государь Алексей Михайлович скипетродержавство свое пожаловал, приказал свое царствие, великий престол, сыну своему, и по его благословению и приказу святый патриарх московский благословил нас на тот царский престол». Итак, государи московские назначаются на престол волею своих родителей. В XVI веке это была ужа старина.
В Москве, кроме занятия престола по завещанию, встречаемся еще и с избирательным началом. Избрание имело место не только в тех случаях, когда государь не оставлял после себя наследника, но и тогда, когда наследник был налицо. Так Алексей Михайлович был назначен отцом и избран (Котошихин, стр. 4 и 104). По смерти Феодора Алексеевича остались два его брата, Иван и Петр, из которых Петр и был избран на царство. Тем необходимее было избрание по прекращении царского потомства; так были избраны: Борис Годунов, Василий Шуйский, Владислав Польский и Михаил Романов.
В Московской России избрание государей происходило на земских соборах, которые по своему составу совершенно походили на обыкновенные соборы, но по власти, которую они имели, хотя и временно, они весьма от них отличались. Созываются они, естественно, не государем, a боярами, к которым в этом случае присоединялись патриарх и высшее духовенство. Но едва некоторая часть призываемых съезжалась, дальнейшие меры о пополнении собора принимали уже съехавшиеся. Главная особенность избирательных соборов состояла в том, что они, как действовавшие без государя, до времени его избрания пользовались полною властью: они принимали всякие меры, необходимые для безопасности государства, и установляли, иногда, временное правительство.
Избирательные соборы признают за собою право предлагать условия избираемому государю. Такие условия были предложены Василию Шуйскому и Владиславу Польскому и были ими приняты. Шуйский согласился не производить суда без бояр и у жены и родственников обвиняемого не отбирать имущества, если они непричастны вине Последняя статья вошла в Уложение. Шуйский обещал соблюдать эти условия, в чем и целовал крест. Принятые царем условия были разосланы по всему государству вместе с крестоприводною записью. Еще более важные условия были предложены Владиславу, а именно: 1) всякий раз, когда он захочет ввести какое-нибудь изменение в законах, он должен созывать земский собор; 2) при введении новых налогов требовалось согласие боярской думы; 3) по отношению к суду предложены были те же ограничения, что и Шуйскому.
У Котошихина читаем: «Как прежние цари, после царя Ивана Васильевича, обираны на царство, и на них были иманы письма, что им быть не жестоким и не палчивым, без суда и без вины никого не казнити ни за что, и мыслити о всяких делах з бояры и з думными людьми соопча; а безт. ведомости их тайно и явно никаких дел не делати» (104). С Алексея Михайловича такого письма не было взято. Котошихин объясняет это так: «А нынешнего цяря обрали на царство, а письма он от себя не дал никакого, что прежние цари давали, и не спрашивали, потому что разумели его гораздо тихим, и потому наивысшее пишется «самодержавцем» и государство свое правит пo своей воле. И с кем похочет учинити войну и покой, и что кому по дружбе отдати, или какую помощь чинити, или и иные всякие великие и малые своего государства дела похочет по своей мысли учинити, 3 бояры и думными людми спрашиваетпа о том мало, в его воле что хочет, то учинити может; однако, кого из бояр и из думных и из простых людей любит и жалует, спрашиваетца и советуется с ними о всяких делах. А отец его блаженные памяти царь Михаило Феодорович, хотя «самодержцем» писался, однако, без боярского совету не мог делати ничего».
Но в Москве избрания не всегда происходили на соборах, правильно составленных. В некоторых принимали участие только московские люди, толпа, которая собиралась у Красного крыльца без всяких выборов.