Светский характер японского государства означает, что само государство, его органы и политико-территориальные подразделения отделены от церкви. По этой причине религиозным организациям запрещено получать от государства или его органов какие-либо привилегии или пользоваться политической властью. Конституция (часть третья ст. 20) провозгласила распространенный в современных условиях принцип отделения школы от церкви и установила, что государство и его органы должны воздерживаться от проведения религиозного обучения и какой-либо религиозной деятельности. Отказ от государственной религии и предоставления ей официального статуса и привилегий сделал более реальной свободу совести. Однако власти вынуждены считаться и с тем фактом, что в Японии на протяжении столетий именно религия была организующим началом общества. Именно религия представляла собой тот сложный социальный институт, который вобрал в себя все богатство народной жизни, включая верования, мораль, право, этику. Властями Японии официально зарегистрировано 231 019 различных религиозных организаций и учреждений — храмов, церквей, сект. Большинство из них — 90 784 — относятся к синтоизму. Приблизительно столько же — 88 794 — буддистские. Христианских конгрегации (в подавляющем большинстве они принадлежат католицизму, хотя есть и православные) — 9275. Остальные исповедуют ислам, иудаизм, даосизм и др. Как свидетельствует статистика, синтоистские храмы посещают около 109 млн. прихожан, буддистские — 96 млн. Христиан насчитывается около 1,5 млн. и еще около 1,1 млн. объединены в различные секты смешанного типа. Всего верующих, таким образом, получается более 200 млн. человек (при численности населения 125 млн.). Из этого следует, что подавляющее большинство японцев не ограничивается приверженностью какой-либо одной религии или верованию. Чаще всего они являются прихожанами нескольких религиозных общин разных религий и верований. Критерием в выборе общины для многих выступает ее месторасположение и время года. По пути на работу, место службы или в другое присутственное место они заходят в одни храмы, в дни официальных праздников или семейных торжеств — в другие и т. д. Кроме того, на Новый год принято совершать паломничество в ближайший синтоистский или буддистский храм. Весной, в период активного цветения сакуры, масса японцев устремляется в свои родные деревни для участия в традиционном синтоистском фестивале «мацури». Так называемый «родительский день» (день поминовения предков — О-бон) совершается летом по буддистским канонам. Свадебные церемонии проводятся как по христианским правилам (в церкви, с венчанием и торжественным обрядом обмена кольцами), так и по синтоистским — «сан-сан кудо» (когда жених и невеста в соответствии с древними обычаями, сделав по три глотка рисового вина, объявлялись супругами). В обыденной жизни японцы предпочитают следовать конфуцианским заповедям, редко отказывая себе в удовольствии посетить храм другого вероисповедания. В конце декабря они охотно отмечают Рождество Христово. Заканчивается жизнь обычного японца похоронами, как правило, по буддистскому ритуалу. В отличие от многих других народов японцы не отличаются верой в единого Бога и чистотой веры. Скорее всего, то, что наблюдается здесь в отношении религии и объединения в религиозные общины, можно назвать многобожием и многоверием. Подобное своеобразное понимание свободы религии от государства, свободы вероисповедания и характера отношений индивидуума и религиозной организации нередко приводит к правовым коллизиям на почве различия вероисповеданий и подходов к пониманию принципа свободы религии. В этой связи можно привести достаточно показательный инцидент, который стал предметом рассмотрения Верховного суда в конце 80-х гг. и связан с обожествлением военнослужащего Сил самообороны, погибшего при исполнении служебных обязанностей. Погибший военнослужащий по инициативе Ассоциаций Сил самообороны префектуры Ямагути был обожествлен в местном синтоистском «святилище защиты отечества», т. е. стал божеством, что было для его родственников великой честью. Этот религиозный акт был совершен вопреки воле его жены — христианки, которая опротестовала его в суде, расценив как нарушение положений ст. 20 Конституции о свободе религии. Окружной и префектуральный суды поддержали ее иск, но Верховный суд отменил их решения и признал законными действия ассоциации, так как она выступала не от имени государства. Поддержка же ассоциации местным руководством Сил самообороны была расценена как направленная на поднятие престижа военнослужащих и не имевшая религиозного характера. В решении также отмечалось, что свобода религии означает свободу от навязывания той или иной религии по своему желанию, и поэтому храм был волен обожествлять этого военнослужащего, точно так же, как его жена — исповедовать христианство. В большинстве подобных случаев Верховный суд, основываясь на обычаях, не усматривает нарушений Конституции*. * См.: Маркаръян С. Б. Указ. соч. С. 77—78.