1 Bingham T. Op. cit. P. 7, 8.
Великобритания первой поставила свою подпись под Европейской конвенцией о правах человека 1950 г., где сказано «об общем наследии политических традиций, идеалов, свободы и верховенства права». С последним как «общим наследием» существует отчетливая проблема. Эрик Юргенс, представитель Нидерландов в Парламентской Ассамблее Совета Европы, в 2007 г. нашел, что «вариантность в терминологии и понимании принципа верховенства права в Совете Европы и в государствах, входящих в его состав, производит впечатление конфуза». По его мнению, российская теоретическая и практическая трактовка термина как «верховенства закона» (и соответствующие трактовки других стран бывшего СССР, с учетом их традиций тоталитарных правлений), является формальной и противоречит сути принципа правления права. Он указывает также на несовпадение терминов «Rule of Law» (верховенство права) и «Rechtsstaat» (правовое государство) и считает нужным устранить отсутствие ясности, «которое возникает из-за перевода правовых терминов в разных государствах — членах Совета Европы» 1.
1 The Principle of the Rule of Law Report. Committee on Legal Affairs and Human Rights. Rapporteur: Mr. Erik Jurgens. Parliamentary Assembly of the Council of Europe. Doc. 11343, July 2007 // http://assembly.coe.int/Documents/WorkingDocs/Doc07/EDOC11343.pdf.
В связи с этим голландский эксперт Эрик Юргенс предложил принять разработанный им проект резолюции Парламентской Ассамблее Совета Европы.
Почему нельзя пойти по простейшему пути и не объявить две доктрины двумя сторонами одной медали, включающими в себя одни и те же правовые характеристики? Ответ лежит в общем различии англосаксонского общего права и континентального права: первое развивается в основном через решения судов, второе — через законодательные акты.
Доктрины верховенства права и правового государства сейчас, в начале XXI в., постоянно обновляются под воздействием международных стандартов прав человека и в значительной мере сливаются с конституционализмом, ставшим, в свою очередь, базой для философии права. Конституционный судебный надзор позволяет праву обуздывать государство и его направленные на удобство госаппарата законы, а принцип прямого действия, как, например, в Конституции России, предоставляет дополнительные теоретические и практические возможности защиты развития свободы и гражданского общества. Неполная совместимость доктрин верховенства права и правового государства требует не их механического объединения (в том числе и лингвистического), а тонкого анализа их различий и путей возможного постепенного сближения и конвергенции.
В 2005 г. Международная ассоциация юристов, объединяющая в своих рядах юристов из 190 стран мира, приняла по инициативе ее президента Фрэнсиса Нита резолюцию, в которой так характеризуется ситуация с соблюдением принципа верховенства права: «Международная ассоциация юристов (МАЮ), представляющая юристов мира, выражает озабоченность повсеместно продолжающейся эрозией значения принципа верховенства права. МАЮ приветствует принятые в некоторых странах решения судов, которые восстанавливают значение принципа верховенства права. Такие судебные решения подтверждают фундаментальную роль независимого суда и независимого юридического сообщества для поддержания этого принципа. МАЮ также приветствует и поддерживает усилия национальных организаций юристов по привлечению внимания к необходимости соблюдения следующих основ верховенства права: независимая и непартийная судебная власть; презумпция невиновности; право на своевременное, объективное и открытое судебное разбирательство; рациональный и пропорциональный вине подход к наказанию; сильное и независимое правовое сообщество; строгая защита конфиденциальности общения между адвокатом и его клиентом; равенство всех перед законом. Соответственно, неприемлемыми являются необоснованные аресты; секретные суды; неограниченное лишение свободы без решения суда; жестокое и унизительное обращение и наказание, а кроме всего — незаконное влияние на процесс выборов. Верховенство права является основой цивилизованного общества».