Другим, также заслуживающим внимания обстоятельством, видимо, было то, что ни один из крупных эллинских государственных деятелей не принуждал эти народы к созданию некой общей для всех единой правовой системы, как это позже сделали римляне. Эти лица длительное время были самыми активными выразителями интересов военных монархий, постоянно участвовавших в завоевательных или оборонительных войнах. Поэтому само ядро государственной власти не могло надолго задерживаться в каком-то одном

48

определенном городе, а должно было постоянно находиться непосредственно при армии, т. е. в войсках, совершавших военные марши, сопровождая их во всех боевых походах, в которых, разумеется, не обходилось без женщин, детей и рабов, а также купцов и ремесленников, в результате чего общая численность таких армий иногда могла превышать 100 тыс. человек. Управление таким огромным государством по мере возможностей обеспечивалось в основном военными способностями его правителя. В этих условиях возможности для формирования единой для всего государства системы правовых норм в целях создания прочных государственных традиций реализовались с большим трудом, поскольку эти возможности, так же как и возможности упомянутой ранее . немногочисленной господствующей прослойки, состоящей из , администраторов и судей, носили ограниченный характер. Определенная степень стабильности государственной власти обеспечивалась в основном за счет создания правящих династий. Постольку, поскольку такая династия создавалась на предмет религиозного преклонения подданных перед ее авторитетом, так же как и перед авторитетом правителя, то совершенно естественно, что такая государственная власть должна была иметь прочные корни в самом народе. Благодаря этому были созданы предпосылки для формирования такого законодательства, которое могло бы рассматриватья подданными в качестве божественной воли правителя. Но возможности правителя в осуществлении политического и общественного контроля за исполнением его божественной воли были слишком несовершенны для того, чтобы их можно было использовать для практического применения таких предпосылок, разве что только в порядке исключения. Далее здесь, по всей вероятности, немаловажное значение имело и то обстоятельство, что в более раннюю эпоху сформированное греческое право в части, касавшейся юридической техники, по своему уровню вряд ли превосходило уровень права, созданного египтянами и вавилонянами. Поэтому путь, по которому шло формирование права в эллинистическом государстве, проходил, главным образом, через локальные законодательства, практический опыт, обычаи и традиции, в силу чего эллинистическое право в весьма значительной степени отличалось своей пестротой. С другой стороны, отдельные правовые источники и отдельные институты права, например, право аренды, а также нормы права в области торговли и мореходства, смогли развиться до исключительно высокого уровня. Потребность в усовершенствовании юридической техники оказалась настолько важной, что она, в свою очередь, привела к применению новых правовых норм независимо от того, носили ли они локальный характер или, наоборот, представляли собой нормы, широко применявшиеся в основных традиционных правовых системах, например, в области торговли и мореплавания.