1 СЗ РФ. 1995. № 29. Ст. 2757.

2 Аметистов Э.М. Международное право и труд. Факторы имплементации международных норм о труде. М., 1982; Гавердовский А.С. Имплементация норм международного права. Киев, 1980; Иванов С.А. Проблемы международного регулирования труда. М., 1964. С. 95 — 142; Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. М., 1997; Патракеев С. Международные договоры о защите прав и свобод человека и гражданина в системе российского права // Сравнительное конституционное обозрение. 2005. № 2 (51). С. 60 — 73; и др.

Таким образом, прямому непосредственному применению подлежат только самоисполняющиеся международные договоры, не требующие для их применения принятия внутригосударственного нормативного акта. Проблему механизма прямого и непосредственного применения международных договоров можно считать в целом решенной. Для осуществления иных положений международных договоров РФ принимаются соответствующие нормативные акты. Так, согласно ратифицированной Конвенции № 156 о трудящихся с семейными обязанностями (1981 г.) был принят Федеральный Закон от 30 апреля 1999 г. № 84-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Кодекс законов о труде Российской Федерации», т.е. этот Закон обеспечил имплементацию международных норм в национальное законодательство.

Таким образом, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры являются необходимым минимумом социальных прав. Международно-правовые стандарты — это не максимум того, что требует международное сообщество от государства, а минимум того, что оно должно обеспечить своим гражданам. Но государство вправе повысить эту планку, конкретизировать, адаптировать международные стандарты социальных прав с учетом национальных условий. Именно в таком ключе следует определять правило о приоритете и непосредственном применении международно-правовых стандартов социальных прав.

Особо отметим, что международные стандарты социально-обеспечительных прав являются генерализирующим, системообразующим фактором гармонизации (сближения) и унификации (приведения к единообразию) национальных систем социального законодательства в условиях глобализации экономики. Например, Конвенции МОТ являются основой для гармонизации национального социального законодательства, а принятые Европейским сообществом (ЕС) регламенты — типичный пример унификации национального социального законодательства стран ЕС, о чем речь пойдет подробнее далее.

О соотношении международного права социального обеспечения и российского социально-обеспечительного законодательства. Коллизионными предписаниями, применительно к соотношению международных актов в сфере социального обеспечения и российского социально-обеспечительного законодательства, по нашему мнению, являются следующие коллизионные нормы:

приоритет и прямое применение общепризнанных принципов и норм международного права, а равно международных договоров, не требующих имплементации, если они не ухудшают положения граждан по сравнению с российским законодательством о социальном обеспечении;

общепризнанные принципы и нормы международного права социального обеспечения обладают более высокой юридической силой, чем нормы международных договоров, как в международном, так и в российском праве;

нормы ратифицированных международных договоров обладают в национальном пространстве приоритетом применения.

Юридическая сила международных источников права социального обеспечения связана с решением вопроса о соотношении международного и внутригосударственного права. В теории советского права, до принятия действующей сегодня Конституции РФ, СССР относили к группе стран, где международные нормы не подлежали прямому и непосредственному применению, они должны были пройти специальное закрепление во внутригосударственном законодательстве (имплементация). Сейчас ситуация изменилась. Многие авторы со ссылкой на Конституцию РФ (ст. 15) утверждают, что вопрос о возможности прямого применения международных норм получил свое разрешение. На конституционном уровне теперь закреплен принцип приоритета международных норм над внутригосударственными.