Процедура дачи поруки называлась тогда «выручить у пристава».
В случае если поручителей не находилось, «на поруки не даются, чинятся сильны», как тогда говорили, пристав сообщал суду о случившемся посредством «доездной памяти». После этого суд снова отправлял пристава к ответчику, но уже с понятыми, при которых тот обязан был дать за себя поруку.
Вне зависимости от формы процесса (суда или розыска) судоговорение осуществлялось непосредственно в присутственном месте. Само судебное разбирательство мало чем отличалось от наших дней. В самом начале разбирательства стороны имели право отвода судей по мотивам их заинтересованности в деле (родственники одной из сторон, сведения о подкупе суда). В ходе опроса сторон судьи оценивали доказательства, которые те приводили. Само разбирательство могло быть прервано по желанию сторон. Перерыв в заседаниях оформлялся «срочной отписной грамотой». Разбирательство могло закончиться таким действием, как «доклад». Докладом разбирательство заканчивалось тогда, когда судьи считали себя некомпетентными в существе вопроса или когда отсутствовала объективная норма права (пробел в законодательстве). Доклад шел в вышестоящую судебную инстанцию: в приказы или в Боярскую Думу.
Вынесение решения осуществлялось исключительно в письменном виде. При этом составлялась так называемая правая грамота. Исполнение решений по гражданским делам осуществлялось выигравшей дело стороной, в случае необходимости проигравшая сторона могла быть выдана «победителю» головой. В исполнении решений по челобитным принимали участие приставы и доводчики. Приговор по уголовным делам подлежал неукоснительному исполнению и осуществлялся всем аппаратом государственной власти.
Процессуальное право Московской эпохи знало особую форму пересмотра дела после вынесенного решения. Это так называемый пересуд. Собственно, пересуд — это название судебной пошлины (ст. 64 Первого судебника). Основанием для пересуда были не те основания, которые сейчас служат, например, поводом к кассации или апелляции; формально основанием для пересуда была ошибка в составлении судебных актов. Сторона могла, сославшись на наличие таких ошибок, заявить, что «суд ему таков не был, как в сем списке написано», и потребовать нового разбирательства. Однако требование это могло быть выдвинуто, если дело шло на доклад.
Другим формальным основанием пересуда мог быть доказанный случай подкупа суда (ст. 3 Второго судебника). Аналогичное постановление — ст. 7 гл. X Уложения. В позднейшую эпоху пересуд становится возможным в случае преждевременного разрешения дела (ст. 116 гл. X Соб. ул.). Известно, что по московскому праву отказ ответчика явиться в суд не мог служить основанием к бесконечному затягиванию разбирательства: в случае неявки другая сторона могла получить «бессудную грамоту», т.е. решение однозначно выносилось в пользу явившейся на суд стороны. Гарантии против злоупотребления этим находим в ст. 123 гл. X Уложения.
Все стадии процесса в ту эпоху были платными, все документы, выдаваемые судом, тоже. Впрочем, выигравшая сторона могла вознаградить себя за счет проигравшей.