Внутренняя сторона актов, регулировавших приращение территории, заключается во введении ее в corpus государства посредством акта внутреннего законодательства. Такой акт получил название инкорпорационного от названия самой процедуры — i№corporatio — и содержит в себе две составляющие в виде специальных правовых целей (ratio), которые он преследует: первая — регулирование пространственного объекта инкорпорируемой территории, что может выражаться, например, в установлении новой административной системы управления присоединенной территории; вторая — регулирование положения или правовой связи населения вновь приобретенной территории с государством-инкорпорантом, что чаще всего выражается в факте приема в подданство населения приращенной области. В идеале необходимо, чтобы инкорпорационный акт содержал не менее двух только что отмеченных моментов.
В России, надо заметить, подобные действия оформлялись соответствующими актами: манифестами о присоединении приобретенной территории к Империи и торжественной присягой населения на верность Всероссийскому императору. Однако поскольку форма правления Империи была монархической, то особое значение для государственного единства и суверенитета имел титул русского царя.
Титул императора как форма инкорпорации и форма государственного единства Российской империи.
Право на титул, сам титул в общем смысле издавна служили одним из важнейших видов государственных прав, удостоверяющих фактическое состояние дел либо серьезную претензию на то, чтобы изменить это фактическое состояние. Например, знаменитая Столетняя война (1337 — 1453) между Англией и Францией велась как раз из-за права на титул короля Франции, а не исключительно из-за узкоклассовых интересов господствующего слоя феодалов, что обычно ранее выставлялось в качестве непременного условия развития истории, согласно догмам исторического материализма.
Титул с юридической точки зрения представляет собой символ права на ту или иную вещь, причем под вещью можно понимать достаточно широкий круг объектов: от участка земли до государства i№ corpore включительно. Титул, таким образом, не представляет собой непосредственно право, но только указывает на него, говорит о его существовании; это, если угодно, имя права, того конкретного правомочия, в силу которого вещь принадлежит так называемому титульному лицу. Titulus, таким образом, становится равным causa, а раз так, то и необходимой частью права. Титул, будучи применимым в качестве символа права на государственную территорию, в монархиях будет иметь частноправовую окраску, но не природу. В частности, это будет выражаться в форме юридической конструкции монарха — собственника государства, однако эта частноправовая конструкция будет иметь публично-правовое отражение в том, что вещное право монарха реализуется как публичное право, как суверенитет, где сам монарх не частное лицо, а суверен — символ публичности государства, т.е. публичной власти в общем смысле. Титул монарха, таким образом, указывает на факт политического властвования (imperium) по форме владения (domi№ium).
Юридически в России титул Императора относился к так называемым преимуществам верховной власти, каковые вместе с правами верховной власти составляли суть государственной власти Империи. Именно лицо, обладавшее верховной властью, было выразителем внешнего и внутреннего единства государства, буквально же — носителем титула, соединяло элементы государства в одно целое: власть, население, территорию. Титул как преимущество верховной власти Империи, таким образом, становится выражением, знаком государственного единства. В силу своей природы титул при этом может указывать общее основание государственной власти в данной стране: «Король, Божией Милостью» или, например, как звучал титул некоторых королей варваров: cum co№se№sus populi; настоящей эклектикой веяло, к примеру, от титула императора Наполеона III: par la grace de Dieu et la volo№te dupeuple. Наконец, в России эта часть титула звучала как «Божиею поспешествующей милостью, Мы, №№, Император» (ст. 37 Осн. гос. зак. изд. 1892 г.; ср. ст. 59 Св. осн. гос. зак. изд. 1906 г.).