Аналогичным образом чужак ассоциируется у праиндоевропейцев с «рабом», захваченным в плен на войне: captus — «пленник, узник» (лат.), «АльфаЙотаХиМиАльфаЛамбдаОмегаТауОмикронДзэта» — «взятый на конец копья» (греч.), frahu№da№s — «брать в плен» (готск.), плениникж (ст.-сл.). Рабство у праиндоевропейцев носило исключительно патриархальный характер — служило скорее показателем силы и могущества знатного ария, обладающего большой челядью, нежели источником извлечения как можно большей прибыли. Главный источник рабства — плен. Что характерно, «чужак» из «врага» очень легко мог превратиться в гостя, как греч. «КсиЭпсилонНиОмикронДзэта» (чужой) легко переходит в «КсиЭпсилонЙотаНиЙотаДзэтаОмега» (гостеприимство).

Современная наука считает непреложным факт стратификации общества праиндоевропейцев (свободных) на три социальных слоя, следы которых обнаруживаются в ранних книгах Ригведы и Авесты. Эта стратификация включает в себя «касту» жрецов — brahma№ — «исполнители священных обрядов» (санскр.), atharava№ (авест.); «касту» воинов — ksattriya — «обладающий военной властью» (санскр.), ratha — «тот, кто стоит на колеснице» (авест.) и простой народ — vaisya — «человек из народа» (санскр.), vastryo fsuya№t — «тот, кто занимается скотом» (авест.). Этот арийский архетип наилучшего устройства общества позже даст о себе знать в идеальных построениях общества у Платона и некоторых других философов. Более того, сравнительные исторические данные обнаруживают подобную стратификацию общества у древних римлян, кельтов, германцев и древних литовцев, жречество которых было чрезвычайно развито. Можно найти следы этой стратификации и в предыстории Древней Руси.

Важно подчеркнуть, что социальная пирамида праиндоевропейцев знакома с элементами монархической власти. Мы не случайно сказали «элементами», так как говорить о полностью сложившемся институте власти монарха в абсолютистском или «деспотическом» смысле этого слова, конечно, не приходится. Царь, праформа *reg которого, как отмечал Э. Бенвенист, встречается только на крайнем востоке и западе ареала распространения индоевропейских языков, в рассматриваемый период представлял собой скорее аналог верховного жреца (po№tifex maximus), основная роль которого заключалась в выдаче санкции на выработанное решение. Причем это решение скорее всего являлось плодом коллективного обсуждения на совете коллегии жрецов, старейшин родов, а то и на собрании всего народа. В эпоху общности совет народа, точнее, его собрание, мог нести в себе двойной смысл. С одной стороны, это могло быть совещание — обсуждение вопроса, следы данного смысла видны в праславянском *vetio (отсюда ст.-сл. вече) или др.-герм. medel («разговаривать», «совещаться»); не случайно Тацит, описывая быт германцев, употреблял слово «sermo» при обозначении их народных собраний), с другой — это могла быть совокупность народа, некое подобие института, осязаемого почти вещно. Таков смысл санскр. sabha, готск. sibja или др.-герм. pag. Поскольку общество праиндоевропейцев, безусловно, имело родовую структуру (санскр. gotra, греч. «ГаммаЭпсилонНиОмикронДзета», лат. ge№s), избрание царя всецело зависело от старейшин родов. Выбирался именно ими. Согласно сведениям древних источников индоевропейские народы выбирали царя уже на ранней стадии своей истории, ограничиваясь кругом какого-нибудь одного знатного рода. Также можно предположить, опираясь на работы французского историка Ж. Дюмезиля, что царь древних индоевропейцев помимо сакральных выполнял функции военачальника и судьи.