Компетенция земских начальников определялась как надзор за органами крестьянского управления (ст. 23 Положения). На деле это вылилось в значительное ущемление компетенции крестьянских сословных органов, что фактически сводило на нет сословность самого крестьянства. И в этом вопросе сословный характер Российского государства сильно отличался от общепринятых стандартов.
Высшей административной инстанцией по наблюдению за крестьянскими сословными учреждениями и действиями земских начальников было губернское по крестьянским делам присутствие в составе: губернатор (председательствующий), губернский предводитель дворянства, вице-губернатор, прокурор окружного суда и два непременных члена. При обжаловании апелляционных решений уездного съезда (фактически закон 1889 г. допускал двойную апелляцию — факт тоже неслыханный в нормальных условиях) в состав присутствия вводились председатель и один член окружного суда.
В период с 1862 по 1881 г. в составе Государственного Совета действовал специальный Главный комитет об устройстве сельского состояния. Из состава этого учреждения — Император (председатель), министры внутренних дел, госимуществ, юстиции, финансов, уделов, главноуправляющий II отделением СЕИВК, начальник III отделения СЕИВК — видно, что он являлся главным правительственным органом по приведению в исполнение замысла крестьянской реформы.
Инородцы.
По определению А.Д. Градовского, к категории инородцев относились те слои подданных Российской империи, кои не относились к природным русским подданным и не состояли ни в одном из четырех сословий. Заметим, что под «природными русскими поданными» российское законодательство тогда понимало современных великороссов (русских), украинцев и белорусов. Разумеется, данное определение — «инородцы» страдает двусмысленностью. Получается, что, например, каторжники вполне могут претендовать на статус инородца, поскольку не состоят ни в одном из сословий, а крещеный еврей или татарин, входящий в одно из сословий и не считаясь природным русским подданным, тем не менее уже не является инородцем. Равно бессмысленно и другое определение: «Под инородцами закон разумеет евреев и разные племена, обитающие главным образом в Сибири, на Крайнем Севере Европейской России, по Уралу и в бассейне Каспийского моря» [Эгиазаров. 1906. 1 : 97]. Соответственно любая попытка канцелярского определения понятия «инородец» бессмысленна. Очевидно, что понятие «инородец», встречающееся в законодательных актах, может быть рассмотрено как юридическая категория, направленная к обозначению особенного статуса того или иного лица по отношению к другой, не менее разнородной массе населения Российской империи. Образно говоря, инородец — это обозначение особого юридического статуса лица, его привилегии. Многонациональные империи строятся именно по такому принципу — принципу национальной привилегии.
Инородцев закон подразделял на следующие группы: оседлые, кочующие, бродячие и евреи. Оседлые инородцы приравнивались законом к свободным сельским обывателям или к городским обывателям (ст. 15 Положения об инородцах 1822 г.). Кочующие инородцы имели особое внутреннее самоуправление: частное и общее. Под частным закон понимал родовое управление, соединенное в виде Степной думы, так М.М. Сперанский (разработчик Положения) понимал общеплеменное собрание (ст. ст. 8 — 10 Пол. об ин.); общее управление инородцев представлено было в лице «тайши, князца, улусного головы, тоэна», двух или более выборных (ст. 11 Пол. об ин.). Вера, обычаи, самобытность инородцев охранялись законом (ст. ст. 26, 27, 30, 31, 34 Пол. об ин.). Обращает на себя внимание и следующее положение закона: «Строго запрещается русским самовольно селиться на землях, во владения инородцам отведенные; русские могут брать у инородцев места в оброчное содержание, но всегда по условиям с обществом» (ст. 37 Пол. об ин.). Бродячие инородцы (звероловы и охотники) состояли под временным управлением военных губернаторов.