УК 1960 г. вслед за Основами 1958 г. восстановил в правах ссылку (ст. 25) и высылку (ст. 26). Данные меры наказания активно применялись к антисоветским элементам, а также к антисоциальным элементам: тунеядцам, проституткам и тому подобным лицам, ведшим нетрудовой образ жизни. Таким образом, вместо старого «места не столь отдаленные» стали говорить «на сто первый километр», подразумевая под этим высылку нетрудового элемента на указанное расстояние от крупных административных и промышленных центров страны.

Изгнание как мера наказания вводится в УК 1922 г. (п. «а» ст. 32) и повторяется в УК 1926 г. с обновленной квалификацией: «…объявляется врагом трудящихся с лишением гражданства Союзной республики и тем самым гражданства СССР и обязательным изгнанием из его пределов». Эта санкция имела своим источником Руководящие начала 1919 г. и известный акт (СУ РСФСР. 1922. № 1. Ст. 11), лишавший гражданства всех бывших подданных Российской империи, покинувших страну после Октября 1917 г. без разрешения советских властей. Отдельной квалификацией этой санкции можно считать такую меру, как «объявление вне закона» (п. «о» ст. 25 Начал 1919). Десять лет спустя эта санкция получила подробную формулировку. Итак, объявление вне закона влекло конфискацию всего имущества осужденного и расстрел его в течение 24 часов после удостоверения его личности (СЗ СССР. 1929. № 76).

Лишение гражданства и соответственно изгнание из пределов СССР практиковалось коммунистами не часто, но довольно долго. Даже последний советский закон о гражданстве СССР 1990 г. гласил: «Лишение гражданства СССР может иметь место в исключительном случае в отношении лица, если оно совершило действия, наносящие существенный ущерб государственным интересам или государственной безопасности СССР» (ст. 23). Единственно, что не грозило лишенцу — это, пожалуй, расстрел в течение 24 часов при пересечении им границы Союза ССР.

Лишение (поражение) прав. Лишение прав как санкция уголовного права становится известной российскому законодательству только с эпохи Империи. Хотя вполне очевидно, что сам факт претерпевания наказания в древности содержал в себе элемент опорочивания лица, утери чести. Тем не менее только в законодательстве Петра Великого мы встречаем термин «шельмование». Согласно гл. 53 Ген. рег. 1720 г. ошельмованное лицо не могло быть свидетелем на суде, его здоровье, имущество не охранялись законом («разве до смерти кто его убьет, то яко убийца судится будет»), с ошельмованным запрещалось вести какие бы то ни было дела, просто поддерживать дружеские отношения. По смыслу этой главы видно, что лишенный чести лишается определенных прав. Причем это лишение прав имеет значение основного наказания.

Дальнейшее развитие законодательства о правопоражении (таково было официальное наименование этой санкции в русском дореволюционном праве) приходится на период Екатерины Великой, при которой окончательно оформляется статус двух сословий: дворянства и городских обывателей. Именно в этот период у преступников из данной среды появляются права, которые можно отнять по суду в качестве кары за совершенное преступление. Уложение о наказаниях 1845 г. воспринимает эту санкцию в полной мере (ст. 17). Правда, речь теперь идет о сугубо субсидиарной роли этого вида наказания. Оно назначается наряду с другими. Важно также и то, что теперь законодатель очень четко определяет, в чем состоит право поражения или «лишения всех прав состояний», если следовать легальной терминологии.