В позднейшие эпохи штрафные санкции используются весьма широко, но очевидна линия на сужение круга преступлений, по которым назначается в качестве меры наказания денежная пеня. По Уголовному уложению 1903 г. денежная пеня полагалась в качестве меры наказания даже не за преступления, а за проступки. Советское право также расценивало значение денежного штрафа (ст. 39 УК 1922, ст. 42 УК 1926 г., ст. 30 УК 1960 г.).
Как мы смогли убедиться выше, уже в древности одной из целей штрафной санкции являлось возмещение вреда, понесенного жертвой преступника. В Московскую эпоху положение о необходимости удовлетворения имущественных претензий потерпевшего сохраняется в полной мере: «А животы разбойничьи и татиные оценя отдавать в платеж исцом, а чего разойничьих и татиных животов в ыск не достанет, и те иски класть в выти, на кого по сыску доведется» (ст. 22 гл. XXI Соб. ул.). Норма весьма интересная еще и тем, что в ней проявляется филиация дикой виры. Имперское право полностью восприняло положение о цели штрафа как о способе возмещения вреда:
«Виновные в преступлении, причинившие кому-либо убыток или вред, сверх наказания, к коему присуждаются, обязаны вознаградить за сей вред или убыток из собственного имущества по точному о сем постановлению суда» (ст. 59 Ул. о нак. 1845 г.; ср.: ст. ст. 644 — 683 Св. зак. гр. ч. 1 т. X Св. зак. прод. 1908 г.).
Советское законодательство также восприняло это положение, установив в качестве меры наказания «возложение обязанности загладить вред» (п. «к» ст. 32 УК 1922 г. и п. «о» ст. 20 УК 1926 г., ст. 32 УК 1960 г.).
Конфискация имущества в пользу государства (от лат. «co№fiscatio», буквально означавшего «отобрание имущества в казну») в качестве меры наказания известна российскому праву с древнейших времен. Можно предположить, что при потоке значительная часть собственности преступника, если не вся, шла в пользу князя. Эта мера становится еще более зримой в Московский период, когда законодатель вырабатывает даже особую формулу в указах: «Отписати вотчину на Государя». Этот род санкций весьма широко практиковался до конца XVIII в. При издании Жалованной грамоты дворянству происходит существенная перемена, законодатель утверждает иммунитет от конфискации собственности. В уголовный закон вносится фикция гражданской смерти преступника. Со временем эта фикция распространяется на собственность всех сословий. Так, уже Уложение 1845 г. гласит: «Вследствие потери прав собственности все имущество осужденного в каторжную работу или ссылку на поселение со дня обращения окончательного о том приговора к исполнению поступает к его законным наследникам, точно так же, как поступило бы вследствие естественной смерти. К ним также по праву представления поступает и всякое имущество, которое могло бы достаться виновному по наследству после его осуждения» (ст. 28; ср. ст. 36 Уг. ул. 1903 г.). Конфискации подлежали только предметы преступного промысла — орудия преступления (ст. 36 Уг. ул. 1903 г.).