Выход из сложившегося к 1988 г. положения руководство страны увидело в необходимости реформирования не экономики, а политической системы. Это было роковое решение, поскольку советская система была единственным инструментом, обеспечивающим управляемость огромной страны, в которой разразился жесточайший экономический и национальный кризис. Порочность этого решения выразилась в том, что модернизация власти неизбежно ставила вопрос о роли Коммунистической партии — ядра этой политической системы — на повестку дня. Впрочем, сама КПСС находилась в кризисе. Как известно, система Советской власти была всего лишь дымовой завесой для реальной правящей силы в Советском Союзе. Коммунистическая партия Советского Союза к 1980-м гг. давно уже не напоминала тот «духовный орден меченосцев», о котором в 1920-х гг. писал И.В. Сталин. Не была она и союзом единомышленников, партией профессиональных революционеров. Это была рыхлая, аморфная структура, что-то вроде общесоюзного профсоюза государственных чиновников. В духовном, интеллектуальном плане это была партия нравственных перерожденцев. На словах они говорили одно, думали другое, а творили третье. Властная элита Советского Союза переживала глубокое и органическое вырождение.
Итак, роковое решение о преобразовании советской политической системы принимается на XIX Всесоюзной конференции КПСС, проходившей летом 1988 г. Решение включало намерение глубокой демократизации системы управления страной. Демократизация подразумевала допущение политического плюрализма, легальную борьбу идей, в конечном счете отказ КПСС от монополии на власть. Последнее, впрочем, принималось с оговоркой; поскольку КПСС явилась застрельщиком перестройки, следовательно, инициатором всего лучшего в советском обществе, то это по идее должно было только укреплять ее властные позиции. До сих пор удивляет подобная наивная логика русских коммунистов. Залив страну океаном крови, поддерживая свою власть внесудебными расстрелами, сидя все время на штыках, они надеялись легитимировать собственное положение демократией. Однако демократия органически была противопоказана Советской власти и КПСС. «Советские лагеря, — писал один западный интеллектуал, — в такой же степени марксистские, в какой Аушвиц был нацистским… Гулаг не ошибка, не случайная язва на боку пролетарского государства, а одно из прямых последствий марксова «Капитала»» [Варшавский. 1982. С. 93]. Одним словом, получалось как по Булгакову: чтобы покончить с разрухой, коммунистам нужно было все время бить себя по затылку.
XIX партконференция приняла ряд важных резолюций, которые предопределили судьбу страны. В первую очередь это такие резолюции, как «О демократизации советского общества и реформе политической системы». Именно в ней говорилось о разграничении функций КПСС и Советов, подчеркивалась необходимость обеспечения полновластия Советов и др. Еще одной важной резолюцией стала резолюция «О межнациональных отношениях». В ней речь шла о расширении прав союзных республик и автономных образований путем разграничения компетенции Союза ССР и республик, децентрализации, передачи на места ряда управленческих функций, усиления самостоятельности и ответственности в сфере экономики, социального и культурного развития, охраны природы. В условиях кризиса государственного устройства СССР речь фактически шла о необходимости реформирования уже самого СССР. Был поставлен вопрос о реформе судебной и правовой системы — резолюция «О правовой реформе». Фактически решения Конференции представляли собой широкую программу действий по реорганизации всего государственного механизма Советской власти.