Сверх того, если обратиться к духовной Ивана III, то можно заметить, что ее положения, касающиеся Москвы и Московского уезда, предшествовали положениям ст. 100 Второго судебника. Так, в духовной читаем (в передаче С.М. Соловьева): «Если случится душегубство в сельцах и городских дворах меньших сыновей, то судит Большой наместник сына моего Василия (III. — М.И.); суд и дань над селами в станах Московских принадлежат меньшим сыновьям моим, которые им владеют, но душегубством и поличным эти села тянут к Москве, кроме поличного, которое случается между крестьянами; в таком случае судят их приказчики, но докладывают Большого наместника Московского». Далее можно добавить что само третьевание жеребьев, введенное Калитой, хоть и подтверждено Иваном III, но подвергается своеобразному третьеванию внутри себя. Доли сыновей Дмитрия Донского, сохранившиеся в роду его потомков на Московском столе, делятся Иваном III между его сыновьями, что фактически ведет к увеличению доли именно старшего сына. Василий III при этом не только держит Большого наместника на Москве, но получает долю Владимира Андреевича (племянника Дмитрия Донского), он же участвует в жеребьях сыновей Донского.

Действенным орудием московских удельных князей против прав вотчинного суда были хорошо известные несудимые грамоты. Они давали землевладельцам привилегию судиться судом не удельного, а великого князя Московского. В этом нельзя лишний раз не увидеть всю слабость теорий «русского феодализма». На Западе иммунитет (судебный) служит средством разрушения государства, когда феодал присваивает себе права суда; в России же иммунитет играет обратную роль — централизует государство! Единственным исключением из общегосударственного суда, формирующимся в московский период, продолжала оставаться Церковь. Но и тут Стоглав вводит за правило светский суд над клиром Церкви в случае тяжких уголовных преступлений.

Государственный суд Московского государства.

Общая картина общегосударственных инстанций судов, согласно Судебникам, была такой: судебные инстанции, по Первому судебнику, делились на центральные и местные. Центральный суд, его состав определялся ст. 1 Судебника 1497 г. (ст. 28 Второго судебника). К центральному суду в первую очередь относится суд великого князя, его детей и его бояр с дьяками. Интересно, что упоминание дьяков наряду с боярами (ст. 3 Второго судебника) позволяет сделать вывод, что здесь впервые речь идет о приказном суде. Как бы то ни было, ст. 1 Первого судебника и его преамбула упоминают суд дворецкого и казначея, что есть точное свидетельство существования на Москве приказов. Суд приказов (бояр с дьяками, казначея и дворецкого) составлял низшую инстанцию по отношению к суду великого князя Московского.

Состав местного суда уже упоминался в разделе, посвященном местному управлению Московского государства. Не стоит забывать, что управление (администрация) и суд тогда еще не были отделены друг от друга. Повторим, тем не менее на местах суд представлен в лице наместника или волостеля, затем губных и земских старост. Кроме того, в состав местного суда входили выборные от населения. Так, ст. 19 уставной Белозерской грамоты 1488 г. гласит: «А наместникам нашим и их тиуном без соцков и без людей добрых не судити суд»; аналогично содержание ст. 38 Первого судебника: «А на суде у них бытии дворьскому (городовой приказчик. — М.И.) и старосте, и лутчим людем; а без дворьского и без старосты, и без лутчих людей наместником и волостелем не судити». Этот весьма важный вопрос о «судных мужах» следует рассмотреть подробнее.