По своему общему смыслу институт словесных распоряжений в условиях существования народного представительства неизменно должен был поменять сферу своего применения и из общегосударственной всецело сойти к области частной жизни Государя, его окружения, династии и двора. Что же касается проблемы аутентичного толкования, то ratio этого технического приема, его действенность в условиях существования независимой и компетентной судебной власти представляется весьма сомнительной, поскольку в данном случае вступает в силу простой принцип: №emo iudex i№ propria causa, а раз так, то толковать норму уполномочивается только суд, а не монарх или парламент, так как только суд может судить о пределах собственной компетенции; указанные выше органы государственной власти это делать не могут, поскольку Основные законы содержат четкое перечисление объема их компетенции. Остается только сожалеть, что Россия в новых условиях прожила 12 лет — срок, безусловно, ничтожный для того, чтобы практика подсказала единственно верный, и притом исторический, вариант решения данной проблемы.

По способу осуществления законодательных полномочий Императора мы видим следующую картину. Законодательная инициатива Императора в условиях существования абсолютизма не была связана никакими формальностями. Государь волен был поручить разработать проект предполагаемой законодательной меры кому угодно, если не вполне доверял собственным способностям. Данный принцип нашел свое полное подтверждение за более чем 75-летнюю историю гинекократии в России. Вместе с тем рядом с Сенатом довольно рано появляется ряд государственных органов, которым на постоянной основе поручается среди прочих дел разработка и обсуждение мер в области законодательствования. Прежде всего следует указать на Правительствующий Сенат, который за свою более чем 200-летнюю историю в 1711 — 1725 гг. и 1740 — 1763 гг. непосредственно занимался указанной деятельностью. В период с 1726 по 1730 г. данная функция находилась в руках Верховного Тайного Совета, в десятилетие с 1731 по 1740 г. — Кабинета Министров, в правление императрицы Елизаветы — Конференции, с 1768 г. — Совета при высочайшем дворе. В 1802 г. учреждается Непременный совет, в 1810 г. он переживает реформу, окончательно определившую место Государственного Совета как высшей законосовещательной инстанции Империи. До 1906 г. фактически Государственный Совет представлял собой «сословие, в коем все части управления в главных их отношениях к законодательству соображаются и через него восходят к Верховной Императорской власти» (ст. 1 Уч. ГС. Т. I Св. зак. изд. 1892 г.). Вместе с тем следует указать, что согласно пр. 48 ЖГД дворянские собрания получили право петиции, т.е. обращения к верховной власти с предложением, которое по сути могло представлять собой формальную законодательную инициативу; наконец, по смыслу норм Учреждения комиссии прошений (т. I Св. зак.) частное лицо могло от себя представить на высочайшее имя проект того или иного мероприятия в области государственной жизни; в том случае, «если комиссия признает проект заслуживающим внимания, то испрашивает Высочайшего повеления на внесение его в Государственный совет» (ст. 60. Уч. ком. прош. Т. I ч. 2 Св. зак. изд. 1892 г.).