На самом деле в такой логике больше лукавства, чем здравого смысла. Преступление (заговор, переворот и т.п.) неизбежно должно состоять из фактов, под которыми следует, безусловно, понимать действия лиц, в нем участвующих. Эти действия, безусловно, оставляют материальные следы, которые и служат доказательством в деле. Но лукавая логика Вышинского позволяла не просто фальсифицировать подобного рода материальные следы, а преследовать в уголовном порядке не то что намерение, а просто внутреннюю убежденность лица, его отношение к советской действительности, его настроения, мысли и т.п.
После «развенчания» культа личности, реформ и принятия нового процессуального законодательства положение, безусловно, изменилось, но в процессах по делам диссидентов конца 1960-х и 1970-х гг. продолжали применять приемы ведения следствия и фальсифицирования доказательств вполне в духе незабвенного Андрея Януарьевича Вышинского.
Ускоренное уголовное производство.
В 1934 г. воспользовавшись убийством Кирова как предлогом, Сталин перешел к политике прямого уничтожения бывших соратников по партии. Уничтожение простых людей, не отвечавших тем или иным большевистским критериям, напомним, не прекращалось никогда. В указанном году в действующее уголовно-процессуальное законодательство были внесены изменения, которые радикально изменили всю форму советского уголовного процесса по делам о контрреволюционных преступлениях. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 декабря 1934 г. в делах названной категории полагалось придерживаться только нижеследующих правил.
Цитируем документ практически полностью: «Ввести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти: 1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней. 2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде. 3. Дела слушать без участия сторон. 4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать. 5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора» (СЗ СССР. 1934. № 64).
Эта форма ускоренного производства была отменена только в 1956 г. (Вед. ВС СССР. 1956. № 9).
* * *
Но помимо ускоренных методов работы у советских карательных органов были и куда более изощренные приемы. К одному из них следует отнести так называемое просвечивание. Процедура этого самого просвечивания описана в известном романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Читатель, вероятно, помнит сценку с Никанором Ивановичем Босым, которого в одном учреждении призывали сдавать валюту. Писатель придал этой сценке сатирический оттенок, хотя людям, оказавшимся в начале 1930-х гг. на месте гражданина Босого, было не до смеха. Дело в том, что Булгаков описал практику ОГПУ по изъятию ценностей у бывшей буржуазии, нэпманов и интеллигенции. СССР в это время уже свернул нэп и перешел к жесткой плановой экономике. Для индустриализации страны требовались валютные ценности, а не советские дензнаки. Валюта, по мнению большевиков, была у бывших нэпманов. Стоит напомнить, что в период с 1922 по 1928 г. в Советском Союзе существовала свободная продажа валюты советским гражданам и учреждениям. Ситуация была такая же, как и сейчас.