Положение несколько нормализуется при переходе к нэпу. Первый ГК под государственной собственностью в строгом смысле подразумевал национализированную и муниципализированную собственность (п. «а» ст. 52 ГК 1922 г.). При этом только в государственной собственности могли находиться земля и ее недра, леса, вода, железные дороги и их подвижной состав, летательные аппараты (ст. 53 ГК). Выморочное или «бесхозяйное» имущество равно объявлялось государственным (ст. 68 ГК).

Эвфемизмом понятия государственной собственности в СССР с 1936 г. становится «социалистическая собственность» или «всенародное достояние» (ст. ст. 4 и 6 Конст. 1936 г.). Данная формулировка вызвала к жизни повальное воровство советскими гражданами имущества тех предприятий и учреждений, где они трудились. Даже машинистки воровали бумагу и канцелярские принадлежности. Последнее следует пояснить. Дело в том, что в 1920-е и 1930-е гг. писчая бумага не продавалась свободно в Советской России. Например, пролетарские писатели получали бумагу по специальным ордерам и в строго лимитированном количестве! Оправдание повальному воровству находили в чисто советской поговорке: «Все вокруг народное, все вокруг мое». Советская власть боролась с этим явлением посредством установления усиленного уголовного наказания за кражу социалистической собственности. Печать бичевала так называемых несунов, людей сажали «за три колоска», но переделать человеческую природу не смогли.

Впрочем, со временем характер социалистической собственности несколько прояснился. Социалистический или общественный ее характер виделся в том, что некоторый ее объем, так называемые общественные фонды потребления, направлялся на финансирование социальных нужд населения: бесплатное образование, бесплатное медицинское обслуживание, предоставление бесплатного жилья. Например, в СССР десятилетиями не менялась квартирная плата. Все это и некоторые другие льготы, бесспорно, составляли одну из самых лучших сторон советского образа жизни. Однако вплоть до сегодняшнего дня остается вопрос, в какой мере эти общественные фонды потребления расходовались на поддержание жизненного уровня советских граждан. В постперестроечной публицистике высказывалось мнение, что окупаемость этих общественных фондов была крайне быстрой — всего два года. Финансирование этих фондов осуществлялось за счет крайне низкой заработной платы советских людей, в среднем 5 — 7% от реально созданного ими общественного богатства, тогда как рабочие, например, в США получали 70% от созданной ими прибыли или «прибавочного продукта», по Марксу.

Собственность установлений. Или, если говорить точнее, учреждений, не являющихся государственными. К таковым, конечно, можно было бы отнести общинную собственность, но этого мы не сделали по причине глубокой древности последней.

Наиболее ярким примером собственности установлений является церковная собственность. Исторически главным ее источником на Руси были церковная десятина и пожалования частных лиц. Первым актом церковного права на Руси — Уставом князя св. Владимира постановлялось: «И по тем же летом многим минувшим создах церковь святая Богородица Десятинную и дах ей десятину по всей земле Рустей, из княжения в соборную церковь от всякого княжа суда десятую векшу». Из данного постановления явствует, что правило о десятине распространялось и на княжии доходы от суда. В связи с этим возникает вопрос о собственных правах Церкви в области суда. Ответ находим во втором по значении церковном уставе — Уставе князя Ярослава Мудрого, где установлены судебные штрафы в пользу Церкви. Например: «Аще кум с кумою блуд створит, митрополиту 12 гривен, а опитемию поимут, а князь казнит» (ст. 13).