Другое следствие, генетически связанное с только что упомянутым, заключалось в том, что московские князья как младшая линия Всеволодовичей не могли надеяться когда-либо сесть на золотой Владимирский престол, что и толкало московских князей на расширение собственного удела, а не на растрату сил и средств на достижение эфемерной мечты. В.О. Ключевский отмечал: «Благодаря этому московские князья рано вырабатывают своеобразную политику, с первых шагов начинают действовать не по обычаю, раньше и решительнее других сходят с привычной колеи княжеских отношений, ищут новых путей, не задумываясь над старинными счетами, над политическими преданиями. Это обнаруживается как в их отношениях к другим князьям, так и в ведении ими внутренних дел своего княжества. Они являются зоркими наблюдателями того, что лежит плохо, и прибирают это к рукам» [б. Ключевский. 1918. 2 : 13].
«Охота» за людьми через расширение территории не всегда шла с помощью оружия, а, как верно заметил А.В. Экземплярский, московские князья, начиная с Калиты, путем промыслов — простой купли-продажи — совершенно выбивают почву из-под ног главной владельческой линии владимиро-суздальских князей. Калита, сверх того, покупал не только села, но и людей-полонянников в Орде, уводил их оттуда и сажал на своей земле. Отсюда, от Калиты до, собственно, Уложения 1649 г., и далее проходит твердая линия на выкуп государством своих людей из плена. Для чего, как отметил Г. Котошихин, каждый год по всей России собирался особый налог в полторы тысячи рублей, которые, «окроме выкупу тех денег, не дают ни в какие расходы» (Котошихин. 1906. С. 87). Но было бы наивностью полагать, что в этом главная причина. Нет! И это одно из последствий появления сильного и централизованного русского государства.
Последняя группа причин, упоминаемых традицией, касается характера власти великого князя Московского. Как известно, в татарский период совершенно изменился характер власти великого князя. Прежде всего стала весьма значительной его финансовая компетенция. Со времен Калиты эта сторона княжеского достоинства поднимается очень высоко. Хотя С.М. Соловьев гораздо выше ценил перенос Калитой митрополичьей кафедры из Владимира в Москву, нежели финансовые возможности этого князя. Тем не менее с 1342 г. при Симеоне Гордом татары наделяют великого князя Владимирского правом судить других князей. Третьей составляющей традиция называет изменение наследования княжого стола в роду московских Рюриковичей, которое М.Ф. Владимирский-Буданов назвал «стремлением к майоратству». Стремление передавать стол от отца к старшему сыну и требование от Орды признать этот порядок, которого она сама стала придерживаться начиная с Узбека, вылились в интересную особенность. О ней узнаем из духовной (второй) Ивана Калиты: «А численных людей ведают сыновья мои сообча, а блюдуть вси с одиного; а что мои люди купленные в великом свертце, а тыми ся поделят сыновья мои».