— дипломатическая деятельность. Наместник должен был выполнять эту миссию, особенно тогда, когда сидели в пограничных наместничествах;
— исполнение частных поручений великого князя. Они могли быть совершенно разного рода, например смотр царских невест, как это случилось в 1546 г.;
— судебная деятельность. Наместник был главным местным судьей. Со временем судебная деятельность наместника становится решающей, среди самих кормленщиков выделяются профессиональные судьи — волостели, в чьем ведении находился весь местный суд. Вообще вопрос о характере должности волостеля до конца не может быть понят из анализа самого актового материала 1 . В большинстве актов наместник и волостель упомянуты вместе и как равные величины. Например, Белозерская уставная грамота (1488 г.) говорит: «…сами сроки наметывают на наместников и волостелей и на их людей» (ср. ст. 24 Второго судебника). Тем не менее смысл постановлений, касающихся волостеля, сводится к тому, что последний отправляет местный суд. Таким образом, вероятно предположить, что в волостелях мы видим первую робкую попытку отделить суд от администрации в России. Но и это, увы, только лишь предположение.
1 Дореволюционная историография исходила из предположения, что разница между наместником и волостелем лежит в разном объеме их территориальной компетенции: наместник правит всем дворцом (уделом), волостель — только частью его.
Наместничье управление исчезает в России в середине XVI в. Основная причина — крайняя неэффективность этого института.
«Вниде в слух благочестивому царю, что многие грады и волости пусты учинили наместники и волостели изо многих лет презрев страх Божии и государские уставы, и много злокозненных дел на них учиниша, не быша им пастыри и учители, но сотвориша им гонители и разорители» (ПСРЛ. Т. XIII. С. 267).
Нельзя сказать, что правительство прозрело, что называется, внезапно. Еще в Двинской уставной грамоте (1397 г.) читаем: «А над кем учнят продажу сильно, а ударит ли на них челом, и мне князю великому велети стати перед собою на срок; а не станет, ино на того грамота бессудная и пристав мой доправит». Однако почти сто лет спустя ситуация нисколько не меняется. Белозерская грамота (1488 г.) гласит: «А кому будет белозерцом и волостным обида от наместников и от волостелей и от тиунов и обида от доводчиков, и они сами сроки наметывают на наместников и волостелей и на их людей. А через ею мою грамоту кто что на них возьмет, или чем изобидит, бытии тому от меня великого князя в казне».
Волостель исчез сразу вместе с наместником: «И повеле государь во градех и волостех розчинити старосты и сотские, и пятидесяцкие, и десяцкие, — замечает Никоновская летопись, — и з страшным и грозным запрещением заповедь положити, чтоб им рассуждати промеж разбои и татбы и всякие дела, отнюдь бы никоторая вражда не именовалася, также ни мзда неправедная, ни лживое послушество» (ПСРЛ. Т. XIII. С. 268). По этой реформе наместники и волостели отдали все свои судебные полномочия губным учреждениям. Воеводы, занявшие место наместников, судом почти не занимались.